Rinkaku

Это был рывок в пустоту. Но стеклянные глаза смотрели на тупую белую стену, и в голове раздавался шепот. Ке, ты где? Что с тобой? Ты тонешь в музыке, ты задыхаешься, ты растворяешься в воздухе всем существом. Переход, раз-раз-раз. Закричи. Прошу тебя. Ты потерялся в липких нитях надежды, твоя птица счастья из белой превратилась в черную и вылетела из окна, не попрощавшись. Зови меня. Зови меня так громко, так высоко как сможешь. Я закрою глаза и последую вслед за своей несуществующей мечтой. Я тоже хочу запутаться в самом себе, в своем несчастье, в своих правах бытия самого себя. Твоя колыбельная раскачивает и резко останавливает желание жить. И мыслей нет. Я жду, когда ты скажешь, когда ты прокричишь три главных слова. Музыка разгоняется, в ней безумие, в ней ненависть, в ней весь ты, вся твоя ненависть и боль. И ты такой, и ты не боишься. Никто не боится. Ты живешь. Как кольцами пережать шею, как прокричать имя умирающего ему на прощание. Как добить желание, как добить надежду. Как… САМОУНИЧТОЖИТЬСЯ. Будь грубее, будь стальнее, будь чище и ненормальнее. Это твое «Я», это ты. Не так ли? Как бы я хотел тебя назвать искренней сукой, как я бы хотел тебя назвать дурой, швалью. Мразью. Но ты кричишь и заставляешь меня кричать вслед за тобой. Прощай, Тоору. В моем сердце выкован идеал тебя как ненормального, ебанутого проявления меня самого. И я люблю тебя настолько, насколько ненавижу самого себя. Пой. Пой. Кричи. Задохнись в собственной блевотине и ненависти ко всему обществу. Здесь и вправду больше нет надежды.