Хобби

Ночью в старом доме особенно тихо. Каждый звук отдается эхом: слышно, как он мягко ступает на лестницу, берется рукой за перила и делает первый шаг, стягивает шарф. Под ногами скрипят половицы, когда он аккуратно приоткрывает дверь в комнату; тяжело выдыхает, подходя к кровати. Джеймс мог бы достать пистолет, едва услышав первый протяжный стон дерева под ботинками Тьяго. Джеймс мог бы вытянуть из-под подушки нож и влезть в свитер, пряча открытое тело. Джеймс мог бы перейти в другую комнату. Он мог бы сделать тысячу вещей вместо того, чтобы остаться под одеялом и ждать, когда холодная рука дотронется до его шеи. - Джеймс, все равно ведь не спишь… - у Тьяго ледяные пальцы; он усаживается на край постели и растирает кисти. – Повернешься ко мне, нет? – Джеймс лежит к нему спиной и слушает, как Сильва стаскивает на пол пальто, взбивает подушку и укладывается позади него, просовывая руки под одеяло. – Что, принцесса, снятся кошмары? Или ты не спал, потому что ждал меня, Джеймс?.. – губы ласково пощипывают шею, и ладонь гладит живот: - Ждал, пока я приду, пока лягу сзади тебя, пока обниму тебя крепко, чтобы услышать, что сердце у тебя быстрее бьется? А ведь тебя учили, как замедлять пульс, Джеймс… Джеймс ничего не отвечает - закрывает глаза и подается спиной назад, упираясь лопатками в грудь Тьяго. Ладонь останавливается, и над ухом раздается удовлетворенный смешок: – Мистер Бонд, - Сильва улыбается и приподнимает край майки, касаясь кожи, - что же вы делаете, мой дорогой?.. Третесь об меня, как возбужденная девочка, которая не знает, что ей делать, когда хочется чего-то внутри себя… Кто же так поступает, Джеймс. Взрослые люди обычно поворачиваются и говорят: «Тьяго, я хочу, чтобы ты мне подрочил». Или «Тьяго, я хочу, чтобы мы занялись сексом». Или «Тьяго, я хочу, чтобы ты посмотрел, как я кончу для тебя». Кто же знает, что там творится в твоей голове. Джеймс откидывает голову на его плечо – влажные губы дотрагиваются до виска, и Сильва открывает рот, чтобы коснуться щеки языком: - Знаешь, такие собранные, сосредоточенные девочки, как ты, громче всего кричат, когда ты в них кончаешь, а потом тянешь за короткие волосы и целуешь ароматный рот, - пальцы обводят пресс и, замерев около пупка, спускаются по ломаной линии к низу живота. – Только нам с тобой нельзя громко стонать, правда, Джеймс? Мамочка спит в соседней комнате – она может услышать, как ты будешь орать на меня, чтобы я двигался быстрее. Представляешь себе, Джеймс, - Сильва хихикает и разглаживает завитки в паху, - М зайдет сюда и увидит, как ты, обхватив меня за шею, открываешь рот, чтобы я прошептал тебе что-нибудь в духе «Кончи во имя Англии, мой дорогой, кончи во имя Империи, во имя Ми-6, мой славный…». Что тебе особенно нравится, моя девочка с ледяным сердцем, отданным Британии? Может быть, Джеймс… - Тьяго целует его в шею и обхватывает ладонью яички, просовывая пальцы между бедер, - тебе нравится, когда я говорю слово «эстаблишмент»? Или ты возбуждаешься, если начать перечислять всех премьер-министров? Ты представляешь на моем месте Королеву Англии?.. Джеймс выпускает воздух сквозь сжатые зубы и прогибается в пояснице, толкаясь в ладонь. - Боже, как это грязно… - Тьяго хрипло смеется и указательным пальцем гладит основание члена. – Может, ты работаешь агентом, потому что ты весь течешь, когда видишь себя в костюме со значком отличия имени Ее Величества? Может, ты в Ми-6 каждые полчаса в туалет бегаешь подрочить на самого себя? Если бы мы работали вместе, я бы помогал тебе, Джеймс… - Сильва отпускает мошонку и накрывает член ладонью, прижимая его к животу. – Один Бог знает, как сексуально ты выглядишь в костюме. Я бы, наверное, стал твоим напарником и вызывался бы в самые горячие точки с тобой, чтобы можно было шептать тебе на ухо: «Джеймс, тебе надо расслабиться, разреши мне помочь тебе…», - остается горячее пятно, которое Тьяго размазывает по паху и жестким волосам. – У нас с тобой была бы целая история из запачканных в сперме и смазке простыней и неудачных бесед с отделом Q: они звонили бы нам, а мы бы чертыхались в ответ и советовали им придумать наручники другой модели, а то от этих запястья болят, - рука медленно двигается под одеялом, и Джеймс ведет плечом, открывая ключицы. – И ты бы любил меня, Джеймс, потому что я талантливый и столько всего умею: от прицельной стрельбы по движущимся мишеням до позы 69 в общественном туалете, - Тьяго втягивает губами кожу на ключице и чуть сжимает зубы, когда Джеймс пытается дернуться и выгнуться вместе с рукой. – И я бы тоже тебя любил, потому что ты был бы мне предан так же, как М, так же, как Англии. Ты бы закрывал меня от пуль, следил за моим питанием, за тем, сколько я курю – и я бы поддался на это все, моя девочка. Может, я бы стал называть тебя своей Королевой, Джеймс… - ладонь плотно обхватывает головку и резко возвращается к основанию, ускоряя движение. – Купил бы тебе диадему, чтобы показать, что ты мой. Или ошейник, Джеймс… Я не знаю, я ничего не знаю, - Тьяго целует его в затылок и толкается в сжатые ягодицы. – И мы с тобой вошли бы в историю. Мы и так войдем, но могли бы… - голос переходит на едва различимый шепот, когда Джеймс, закусывая губу, глухо стонет. – Представляешь, наше с тобой совместное фото могло стоять у М на столе, и она говорила бы всем входящим: «Это мои мальчики. Я ими так горжусь»… - Джеймс утыкается лицом в подушку и изгибается, кончая в руку. – Я горжусь вами, мистер Бонд, - Тьяго выдыхает и убирает ладонь, поднося пальцы к своему рту. Он неспешно облизывает каждую фалангу и целует Джеймса между лопаток. - Спокойной ночи, мистер Бонд, - Сильва поднимается – и чужая рука крепко хватает его за предплечье. «Останься», - Джеймс приподнимается на кровати и тянет его к себе. «Останься» - Я не могу остаться, мистер Бонд, - Тьяго наклоняется к нему и мягко целует в угол рта. – Зато я могу прийти завтра. Это мое хобби – возвращаться к тебе.