Out of Action

      Папайрус прекрасно понимал, что его уроки с капитаном Андайн не включали в себя все аспекты подготовки, которую обязан пройти будущий Королевский гвардеец.       Насколько было известно Папайрусу, в ходе подготовки обычно больше внимания уделялось борьбе с людьми и меньше, например, приготовлению пасты. Но глава о первой помощи была тем разделом, который Капитан Андайн подробно рассказала ему, и сейчас скелет был очень благодарен ей за это.       Честно говоря, он был несколько удивлен собственным знанием анатомии и медицины; он был достаточно уверен, что не всё это пришло из уроков с Андайн, но он не мог вспомнить, где еще он этому научился. Однако он не стал на этом зацикливаться — возможно, он просто прочитал нужную книгу в какой-то момент, а затем забыл об этом, или это был просто инстинкт, потому что он сам был монстром-скелетом — это означало только то, что он был даже лучше подготовлен к заботе о бессознательном монстре на полу его гостиной, даже если Папайрус раньше не осознавал степень своего величия.       Однако он не мог сказать, что чувствовал себя особенно Великим сейчас.       Феллу, по наблюдениям Папайруса, больше не угрожала опасность немедленной смерти, однако, дальнейший процесс лечения ран их гостя представлял собой более трудный процесс. Мало того, что атаки наносили тем больше урона, чем больше вредоносного Намерения было вложено в них, это также делало их более трудными для лечения — и то, что Папирус чувствовал, задерживаясь там, где был поражен Фелл, так это чёткое желание убить.       Исцеление не было невозможным, уж точно не невозможным для Великого Папируса, но если он надеялся полностью срастить какую-либо из сломанных костей прямо здесь и сейчас… это явно бы не сработало. Максимум, что Папайрус мог сделать, это немного облегчить боль и побудить естественное исцеление Фелла сделать свою работу, возможно, немного быстрее.       Что ж! Это была небольшая неудача, но это было не столь важно!       Они могут ещё залатать Фелла обычным, немагическим способом, и все было бы в порядке. И хотя Санс не мог помочь с исцеляющей магией, Папайрус был очень рад дополнительным рукам.       Это заняло больше времени, чем Папайрус хотел признавать, но в конце концов они с братом промыли все раны, наложили шины на переломы и покрыли бинтами большую часть тела Фелла. Их гость ни разу не пошевелился на протяжении всего этого действия, и Папайрус решил порадоваться тому, что тот спит, потому что в противном случае, это был бы не самый приятный опыт для Фелла. Папайрус не хотел представлять, что могло быть в ином случае.       Если быть полностью честным, то Папайруса немного удивило, насколько сильно его брат хотел помочь. Не то чтобы он думал, что Санс откажется помогать нуждающемуся монстру, конечно, нет, но. По причинам, которые Папайрус не совсем понимал, Санс и Фелл... обычно не очень хорошо ладили.       Мягко говоря.       Сейчас же, с заверений Пайпаруса, что да, он действительно был в состоянии справиться со всем остальным самостоятельно, Санс все же отошел от раненого монстра и забрал Реда с собой наверх, чтобы тот смог немного поспать на кровати. Хоть и по большей части это был всего лишь заваленный грязными нестираными простынями и пропахший потом и кетчупом матрас.       Папирус предпочел бы перенести на кровать и Фелла, чтобы дать тому возможность отдохнуть, но мысль о том, чтобы нести его вверх по лестнице в таком состоянии, казалась пугающей.       Конечно, дело было не в том, что он не доверял своей способности нести через весь дом тяжелораненого скелета, который, вероятно, рассыплется в прах, если Папайрус случайно уронит его, или ударит головой о дверной косяк, или нечаянно его толкнет!..       Это было немного… тревожно.       Но с другой стороны, всего в двух шагах от Папайруса и Фелла был незанятый, достаточно удобный диван. И вариант устроить их гостя на нём уж точно не сопровождался почти таким же потенциалом для крайне маловероятных несчастных случаев со смертельным исходом.       Скелет был чрезвычайно осторожен, когда поддерживал Фелла под плечи и колени. Папайрус также использовал немного синей магии, чтобы процесс перемещения его двойника был более плавным и не усугубил травмы. Папайрус ещё раз проверил состояние Фелла. Затем сделал это во второй раз. Третий. Четвертый. И только когда он был окончательно уверен, что ситуация не изменится и Фелл не рассыплется в прах, если Папайрус на секунду отойдёт от него, скелет выдохнул. И сразу после направился на поиски любых дополнительных подушек и одеял — за исключение комнаты брата, ведь Папайрус не собирался подвергать Фелла пятнам кетчупа, которые он неизбежно обнаружит на подушках Санса… к тому же, скорее всего, Ред уже спал на одной из них, — а затем направился обратно к дивану.       Скелет осторожно устроил Фелла удобнее, подложил подушки под спину и голову, убедился что давления на поврежденные рёбра нет, и в конце накрыл гостя одеялами.       После, Папайрус принес из кухни стул и сел рядом с диваном. Легко коснулся рукой сломанной ноги Фелла и продолжил направлять к нему медленный, но устойчивый поток исцеляющей магии. Возможно, это помогало не столь сильно, но у Папайруса было достаточно магии, чтобы поддерживать Фелла до конца ночи. И, наверное, всё следующее утро.       Это было более чем жутко, Папайрус признавал это, видеть своего двойника таким неподвижным в куче подушек и одеял. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как их вселенные пересеклись в первый раз, но с тех пор они активно поддерживали связь — в основном из-за собственной настойчивости Папайруса, который приглашал их с братом темных двойников раз в две недели на межвселенскую скелетную ночь видеоигр и кино… И хотя Фелл продолжал ворчать по поводу этих встреч и категорически отказывался проводить их в своем мире, ни он, ни Ред пока не пропустили ни одной такой встречи.       Тем не менее, как бы Папайрусу ни хотелось, он не думал, что ему позволено называть своего двойника другом. Ред и Санс хорошо ладили, обмениваясь каламбурами и шутками, да и в целом сблизились из-за своего ужасного чувства юмора, к большому огорчению Папируса.       Фелл — другое дело.       Его ворчание, возможно, заметно уменьшилось с момента их первой встречи, но Папайрус подозревал, что темный скелет думал о их совместных тусовках больше как о стратегических миссиях для потенциальных межвселенских союзников, а не об дружеском общении. В то время как Ред, как и Санс, легко поддерживал дружеский, и каламбурный, разговор, не делясь чем-либо существенным, Фелл не делал вид, что всегда держит их двоих на расстоянии вытянутой руки, всегда вежливо, но твердо отвергая любого из них. Предложения Папайруса остаться на подольше, чем было первоначально согласовано — это, в свою очередь, привело к тому, что Санс вставил несколько комментариев о палках и тазовых костях. Несколько раз Папайрус замечал, как его тёмный двойник смягчается, за неимением лучшего слова, когда тема разговора переходила либо к кулинарии, либо к его кошке.       И эти мгновения никогда не длились достаточно долго. Фелл весьма быстро возвращался к своей холодной маске отчужденности.       Папайрус, конечно же, не принимал это на свой счет! Их более темные версии просто не были из тех монстров, с которыми легко подружиться. И если учитывать, что Папс знал слоган их вселенной — «убей или будь убитым», — из которой они пришли, он не ждал, что Фелл и Ред будут позитивными открытыми весельчаками. Завоевать их доверие и дружбу было очень непросто, а Великий Папайрус был не из тех, кто отступает перед трудностями.       Великий Папайрус также не сомневался в своих шансах на успех в этом конкретном испытании. Он был не из тех, кто будет останавливаться на том, как долго количество его друзей оставалось на прежнем уровне, несмотря на все его усилия. Или на том факте, что, хотя он сам едва получил полуофициальную работу часового, Фелл высоко поднялся по служебной лестнице собственной Королевской гвардии. В рекордно короткие сроки…       Фелл, который теперь был не только полноправным членом Королевской гвардии, лейтенантом, правой рукой Капитана Андайн. Третьим в рейтинге силы, который возглавлял Король Азгор. Который, если верить Реду, единолично ответственен за превращение ранее беззаконного Сноудина в одно из самых безопасных мест в его версии Подземелья. Короля, чьего имени боялись и с той же силой уважали все жители, начиная от Сноудина и до самой столицы.       Но Фелл… не должен был выглядеть таким маленьким.       Он по прежнему не показывал никаких признаков жизни, кроме поверхностного дыхания. Его лицо, единственная часть тела, не укрытая одеялами, было бледным даже для кого-либо. Его череп и в обычные дни был лишен слабого свечения магии, которое обычно было признаком здорового монстра-скелета. Сейчас Фелл был бледнее чем возможно.       Папс сухо сглотнул и увеличил поток своей исцеляющей магии.       Он совершенно решительно не думал о том, что могло бы случиться, если бы Реда задержали!       Или если бы Фелл получил еще какие-то травмы!       Или если бы магия самого Папайруса не была достаточно сильной, чтобы вовремя остановить кровотечение!..       Слишком много беспокойства сейчас ничему и никому не поможет. Кроме того, Ред определенно наведёт суету, когда проснётся. И, очевидно, Санс присоединится к нему в этом деле. Таким образом, обо всех беспокойствах в этом доме уже позаботилось, и Папайрусу также не нужно было думать о вещах, которых не было. Или задаваться вопросом, можно ли было ожидать, что Фелл останется без сознания с серьезными травмами. Или это был знак того, что он…       Да, нет, именно об этом Папайрус и не думал.       В том же духе не-думания он действительно надеялся, что с Редом все в порядке. Вздохнув, Папс позволил своей зелёной магии исчезнуть. Ему нужно было устроиться более удобно. Скелет сел прямо, вытянул руки и выпрямил спину, пока его позвоночник не хрустнул; Папс понял, что нависает над своим двойником, притом не в самой лучшей позе, что бы после можно было не переживать о болях в своей спине. Не то чтобы это было столь важно сейчас — Папс с радостью вынес бы небольшой дискомфорт, если бы это помогло Феллу выздороветь.       Как можно тише скелет передвинул свой стул, чтобы иметь лучший доступ к грудной клетке своего темного двойника. Но прежде чем Папайрус успел даже прикоснуться к Феллу, с другого конца дивана донесся слабый, и даже можно сказать мягкий, звук. Папайрус перевёл взгляд в направлении шума. Голова Фелла была повернута к нему, глазницы были открыты, и тусклые огоньки в них смотрели на Папируса со странным выражением.       Плечи Папайруса с облегчением опустились. — О, слава звездам, что ты проснулся! Ты меня на мгновение испугал — не то чтобы я думал, что кто-то такой Великий и Ужасный, как ты, вообще может быть чем-то подавлен, конечно, какая нелепая идея! — Папайрус издал тихий и очень не нервный смешок, — но я бормочу, вместо того чтобы спрашивать: как ты себя чувствуешь? Тебе что-нибудь нужно? Тебе удобно, или мне нужно принести больше подушек?       Фелл не ответил, что Папирус мог отчасти понять. Вероятно, это было как минимум на два вопроса больше для того, кто, похоже, еще не совсем проснулся. — Как ты себя чувствуешь? — повторил Папс, слегка шевеля руками и на этот раз успешно сдерживая себя от дальнейшего бреда.       Фелл по-прежнему не ответил, хотя и перестал смотреть на Папайруса, его глаза бесцветно светились и сам взгляд явно был плавающим. Затем, кряхтя от усилия, темный скелет приподнялся на локтях, и выглядел он так, будто собирался встать.       Папайрус издал тревожный звук и быстро потянулся, чтобы остановить гостя. — О, нет. Я считаю, что в данный момент это не очень хорошая идея! Ты можешь навредить себе. Я имею в виду, хуже, чем тебе сейчас. Ну…       Фелл без сопротивления позволил уложить себя обратно на подушки, и это почему-то тревожило больше, чем его попытка подняться. Папайрус был уверен, что в любом другом случае его двойник огрызнулся бы на него за простое предложение лечь на спину, и если раньше Папс не беспокоился, то сейчас он определенно забеспокоился.       Изо всех сил стараясь не показывать своего волнения, скелет легонько похлопал Фелла по плечу и осторожно укрыл его одеялом. — Ну вот, так лучше! Ты просто попробуй отдохнуть, а обо всем остальном позаботимся мы! Я даже могу прочитать тебе книгу, которая поможет тебе расслабиться, обычно мне это помогает, хотя я не знаю, понравится ли тебе это. «Пушистый кролик». Или может быть, «История головоломок»? Хотя скорее нет, она слишком интересная, чтобы заснуть! Не годится!       Папс прервал свою болтовню, чтобы поближе рассмотреть своего собеседника. Несмотря на то, что Фелл снова откинулся на подушки, он все еще выглядел напряженным, блеклые огоньки в глазах метались туда-сюда, словно что-то выискивая. Или искали в комнате возможные угрозы. Или и то и другое. — Санс? — Его голос был грубее и тише, чем помнил Папайрус, ближе всего к шепоту, но он полагал, что этого следовало ожидать, учитывая обстоятельства. Прямо сейчас Папс был рад услышать, как Фелл вообще говорит. — Твой брат? Он наверху, спит. Он был измучен, когда пришел сюда, но Са-Комик сказал, что с ним все будет в порядке, ему просто нужно немного отдохнуть, — Папайрус одарил собеседника, как он сам надеялся, ободряющей улыбкой. — Он привел тебя сюда, в мой и Комика дом. Ну, на случай, если тебе интересно, как ты сюда попал. Или, э-э, где ты был.       Вероятно, он должен был сразу же упомянуть об этом, но сейчас это уже нельзя было изменить.       Фелл напряженно смотрел на него, и Папайрус не мог понять, пытался ли он судить об правдивости этих утверждений, или ему просто нужно было время, чтобы обдумать услышанное. Затем Фелл несколько раз моргнул, снова оглядел комнату, и что-то словно щелкнуло в его голове. Часть напряжения ушла с его лица, когда темный скелет выдохнул и снова опустился на подушки.       На мгновение Папс задумался спросить, что собственно случилось, что оставило его в таком состоянии, и он уже открыл рот, чтобы сделать это, когда остановился. Фелл, похоже, не был готов к длительному разговору в этот момент, и Папайрус решил дать ему ещё немного отдохнуть, прежде чем начать задавать ему новые вопросы.       Наступило несколько мгновений неловкой тишины, прежде чем Папайрус прочистил несуществующее горло. — Ну! Я просто собирался подлечить тебя еще немного, прежде чем ты проснешься, так что, если ты не против, я просто вернусь к этому?       Когда возражений не последовало, Папс провел рукой по грудной клетке своего двойника, укрытой одеялом, и его пальцы начали светиться зеленым.       Быстрее, чем скелет думал, что его копия может двигаться, рука Фелла сомкнулась на его запястье, прежде чем Папс коснулся его.       Он тут же остановился. Папайрус не боялся своего темного воплощения, хотя прекрасно знал, что нельзя недооценивать его даже в таком состоянии, если подход Папайруса каким-то образом сейчас воспринимался Феллом как угроза для него. Тем не менее, Папс действительно не хотел пугать своего гостя.       Но Фелл только смотрел на руку Папайруса с несколько озадаченным выражением лица, слегка наклонив голову. — Что за… — он сделал паузу, нахмурившись от собственной невнятной речи. Когда он продолжил через мгновение, это звучало так, будто ему потребовалось немало концентрации, чтобы четко произносить слова. — Что ты делаешь?       Ой.       Верно.       Исцеляющая магия была… не очень важна во вселенной Фелла. Не то чтобы Фелл или Ред когда-либо прямо говорили на эту тему, — они очень редко говорили о чем-либо, касающемся их вселенной, несмотря на то, что Ред время от времени хвастался достижениями своего брата, — но Папс пришел к своим собственным выводам. Хотя он и задавался вопросом, что он и Фелл, по сути, один и тот же монстр… но это не было важно сейчас.       Папайрус слегка выпрямился, насколько это было возможно, пока его запястье всё ещё было в хватке Фелла. — Как я уже сказал, я исцеляю тебя! Если ты позволишь мне, то есть. На что я очень надеюсь, что ты это сделаешь, потому что, несмотря на все мои усилия, я боюсь, что ты всё ещё… ещё не полностью здоров.       Папайрус не знал, что это было.       Фелл все еще выглядел сбитым с толку, но медленно отпустил его руку. — Спасибо! — Папайрус ослепительно улыбнулся, что получилось немного легче, чем раньше. — Теперь я просто протяну руку туда и положу её на одеяло, хорошо? Это не должно быть больно, но, пожалуйста, дай мне знать, если станет неудобно…       Другой шум прервал его, но он не мог разобрать, что Фелл пытался сказать на этот раз. — Прости?       Фелл яростно моргнул, как будто изо всех сил старался не заснуть. Папс знал лучше не говорить гостю о том, что бы тот попытался снова уснуть. Вместо этого скелет терпеливо ждал, пока его копия разберется со словами. — Почему ты… ты… на стуле?       Папайрус моргнул в ответ. — Потому что я планирую остаться здесь ещё на какое-то время, и хотя я мог стоять всё время, в этом не было особой необходимости, поэтому я принес стул из кухни?       Фелл тихо фыркнул, его глазницы начали закрываться, прежде чем он заставил их снова открыться. — Нет… что я имею в виду… почему ты не на диване? — Потому что. Ты на диване?..       Фелл уставился на него — он много этим занимался с тех пор, как проснулся, — затем медленно поднял руку и похлопал себя по затылку. Который сейчас в основном был занят подушками. — Ты… хочешь, чтобы я посидел с тобой на диване?       Папайрус должен был уточнить это. В то время как они, конечно, делили диван во время вечеров кино, Фелл в таких случаях не ложился… и он точно не подходил под определение милого парня в эти моменты. По крайней мере Папайрус видел именно это.       Фелл усмехнулся. — Очевидно. Если ты собираешься продолжать… делать это…       Он неопределенно указал на Папайруса, стул, на котором он сидел, и руку, которую Папс всё ещё неловко держал над больными ребрами, не касаясь их. — Не нужно… нужно… — Фелл устало фыркнул, явно расстроенный своей очевидной борьбой, чтобы закончить предложение. — Диван. Садись, — скомандовал он, закрыв глаза, не дожидаясь ответа.       Что ж.       Хорошо.       Это было неожиданно, но если Фелл был так непреклонен, Папайрус не мог возразить, не так ли?       Потребовалось немного постараться, но, в конце концов, скелету удалось устроиться на краю дивана рядом с головой Фелла, положив ноги под подушки. Судя по всему Фелл, похоже, не возражал против того, чтобы лежать на коленях у Папайруса… или, вернее, лежать на куче подушек, которые были у Папайруса на коленях. В любом случае, отсутствие протеста, вероятно, было скорее свидетельством того, что Фелл был не совсем в сознании, чем что-либо ещё. Но для Папайруса это было определенно более удобное положение, чем сидеть на стуле и склоняться над своим тёмным двойником. — Могу я продолжить лечить тебя сейчас? — снова спросил Папс через несколько мгновений.       Он услышал неясный гул, который звучал наполовину как подтверждение, наполовину как будто Фелл засыпает.       Папайрус воспринял это как «да». Он положил руку на одеяло вокруг ребер Фелла, осторожно, чтобы не надавить на травму, и сосредоточился на том, чтобы его намерение было теплым и успокаивающим, отодвигая свои беспокойства на задний план. Теперь, когда он держал одну руку на груди своего двойника, поза ощущалась почти как объятие — ещё одна вещь, которую Фелл определенно не допустил бы, будь он в полном сознании.       Как бы то ни было, раздался другой, еще более слабый гул, когда Фелл чуть-чуть пошевелился в подушках, и у Папайруса появилось странное впечатление, что он пытается свернуться клубочком, как можно ближе к нему.