Radiance - Сияние истины

Спустя некоторое время мама позвонила мне и попросила вернуться в резиденцию. Я и правда уже устала, поэтому попрощалась с Дидим, Джоном и доктором Валенти. Адди осторожно избегала касаться меня, вероятно, считая что ей пока лучше уметь лгать и читать мысли, и осталась обсуждать детали с персоналом, который заботился о жертвах с расстройствами памяти. Я зашла в тронную залу, чтобы увидеть, что там происходит. Все останки Вольтури были убраны с пола — либо сожжены, либо восстановлены в качестве участников нового порядка. Алек также ушел. Мама вела не слишком ожесточенный спор с Шивон. Их партнеры присутствовали на месте, но не особо участвовали в обсуждении; папа держал маму за руку, но, казалось, он не сильно вникал в разговор, лишь время от времени шепча комментарии о происходящем. — ...Признать, что ты была незаменимой, — говорила мама. — Я признаю, что ты не была обязана отдавать все в мои руки, могла сама стать лидером и все еще можешь это сделать, если решишь. Именно поэтому я предлагаю компромисс, что вы один раз попробуете питаться кровью животных. У вас есть воспоминания от удара памяти; вы в лучшей позиции, чем даже я, чтобы видеть какие когнитивные преимущества это дает. — Можно предположить, — согласилась Шивон. — Но уверенности в этом нет. — Выборка действительно мала, — признала мама. — Но я не прошу много. Попробуйте один раз. Достаточно, чтобы ваши глаза стали золотыми. Посмотрите, считаете ли вы такой обмен приемлемым. Если нет, я готова признать, что вы контролируете себя достаточно, даже на диете из человеческой крови, чтобы разрешить вам охоту на наименее разумных. Грабьте ирландский эквивалент Красного Креста, если решите жить в Ирландии, независимо от того, где расположусь я. Но думаю, весьма предсказуемо, что я не буду позволять убийства. — А как насчет Лиама? — поинтересовалась Шивон, поднимая бровь. — Для него те же правила. Я доверяю его тебе, так сказать, — ответила мама усталым голосом. — Я не вижу причин, почему у вас не может быть разных диет, но условия остаются теми же. — А если мне не нравится твое предложение? — спросила Шивон. Вопрос звучал не как угроза, а скорее как изучение возможностей, взвешивание всех вариантов. — Тогда, предположительно, ты можешь попытаться свергнуть меня и мою новую империю, и тогда я увижу, насколько хорош мой новый охранник в действии, — ответила мама, непрерывно глядя в глаза Шивон. — Твой кто? Ты имеешь в виду Эдварда, верно? — спросила Шивон. — Нет. Элси, подойдешь? — позвала меня мама. — И это не Элспет, если вдруг ты так подумала, — добавила она. — Я знаю, что Элспет не сможет тебя победить, поскольку ты уже пережила ее атаку. Я подошла к беседующим, и мама положила руку мне на плечо. Вдруг я увидела Аллирию. Я удивленно моргнула при ее виде, а она осознала, что я попала под щит мамы. — О, привет, — проговорила она. — Теперь я занимаюсь этим делом. Не обращай на меня внимания, — добавила она, придвинувшись так, чтобы оказаться за своей новой начальницей. Я на мгновение озадачилась, затем обернулась к Шивон и сказала: — Попытка напасть на маму была бы ошибкой. Ты бы не смогла победить. Если я попробую объяснить, почему так, скорее всего, ты меня не поймешь, но верь мне, это так. Шивон в замешательстве обдумала полученную информацию, а затем медленно кивнула. — Один обед, — сказала она, поднимая указательный палец. Мама кивнула в ответ, и, к ее чести, она даже не выглядела слишком довольной собой, когда Шивон и Лиам покинули комнату. — Мам, как ты убедила ее взять на себя эту работу? — спросила я. — Я просто вежливо попросила и пообещала игнорировать ее присутствие, когда оно не требуется, — ответила мама. — Будет определенная брешь в безопасности, когда Аллирия встречается с семьей. Если потребуется, я могу призвать Ренату. Но она согласилась быть рядом, пока я управляюсь... с такими делами, по крайней мере, вначале. Я могу попросить тебя подтвердить ее присутствие еще несколько раз в ближайшие дни. — Хорошо, — сказала я, глядя на чистый пол, не испачканный остатками пепла. — Кто теперь жив, а кто умер? — Алек, Рената, Сантьяго, Дви, Эмель, Зафрина, Бенджамин и Тиа, Васанти и Мехул теперь служат Империи; я определю их роли, когда разработаю организационную схему. Корин, Хейди, Феликс и остальные неодаренные стражники, Чарльз, Эмере, Ли-кинг и Петр, Таамуз и Валдис — мертвы. Абдельмаджид, Хао и Казуо, Сукутай и Окэй не хотят работать на Империю, но убедили нас, что не будут мутить воду и делать что-то запрещенное, если их отпустят, так что мы освободили их. — А как обстоят дела с теми, кто пришел с нами? — я спросила. — Это будет решаться в процессе составления организационной схемы, — пояснила мама. — Ладно, — я зевнула. — Думаю, мне пора спать. Мама погладила меня по голове. — Сладких снов. Я обнаружила Джейка в нашей комнате, он спал в форме волка в гостиной . Я обошла его, улеглась и тут же заснула. *** Когда я проснулась на следующее утро, Джейк уже был на ногах в человеческом облике. — Доброе утро, Элси, — сказал он, когда я присела на кровати. — Мы приняли решение относительно волков. — Да? — спросила я, поднимаясь и садясь за стол. — И какое? — Я стану лидером стаи, которая будет работать на твою маму, — сказал он. — Полагаю, для тебя это не стало неожиданностью, не так ли? Бекки собирается управлять теми, кто хочет переехать в Ла Пуш, как и она. Рэйчел и те, кто хотят путешествовать по миру, наконец-то определились, и стая Рэйчел решила остаться здесь. — Кто куда собирается из не-альф? — я спросила. — Пока точное решение не принято, — сказал Джейк. — Но вроде бы волки, связанные с Квилетами или Маками, плюс Даррен, так как Тиа из Форкса, в основном собираются в Ла Пуш, а волки, связанные с Италией, останутся здесь. Большинство остальных, у кого нет связей, скорее всего, будут работать на твою маму, если только у них нет родственника или кого-то в другом месте — например, Пол и Гарриет могут остаться здесь, потому что Майлз останется здесь, а он делает это из-за Эсты. — А как насчет щенков-сирот? — протянула я. — Ну, раньше их воспитывали все вместе, благодаря этой концепции "мы все тут друзья", поддерживаемой духом единения, — сказал Джейк. — Поэтому неясно, кто будет за них отвечать, если волки и те, кто с ними связаны, больше не будут единой группой. Думаю, некоторые могут полуофициально усыновить одного-двух и взять с собой. Или стая Рэйчел может воспитывать их здесь, поскольку они не собираются уезжать. Или найдется какое-то другое решение. Например, некоторые из молодых волков действительно еще дети, им по тринадцать, четырнадцать, пятнадцать лет, предположительно, они просто соберутся в стаи и отправятся туда, куда захотят, как и все остальные... на самом деле большинство уже нашли себе наставников. — Куда собирается Коди? — Будет вместе с его братом и сестрой, — ответил Джейк. — Последнее, что я слышал — они планируют вернуться в Ла Пуш, но могут еще передумать, я не уверен. — Вероятно, рано или поздно я поеду в Форкс, — сказала я, опустив подбородок на сложенные на столе руки. — Встретиться с дедушкой. — Я его помню, — сказал Джейк. — Он хороший человек. — Надеюсь, все произошедшее не сломало его, — сказала я. — Его лучшие друзья умерли, и он думал, что мама тоже мертва, и он знал, что Карлайл, Эсме, Розали, Эммет будут заботиться обо мне, но насколько он знал, я исчезла и также могла быть мертва. Бабушка Рене даже не знает, что я существую. Она думает, что мама умерла, когда была беременна мной. — Твоя мама фактически никогда не была беременна, — заметил Джейк. — Да, но она говорила так бабушке, поскольку та ничего не знала о вампирах и всем остальном. Когда я только появилась на свет, меня фотографировали постоянно, чтобы впоследствии можно было отправлять эти снимки бабушке, когда это станет логичным с точки зрения времени. Сейчас, наверное, мы расскажем ей всю правду. Возможно, и ее мужу Филу тоже. — Есть ли у тебя представление о том, откуда твоя мама будет управлять? — поинтересовался он. — Я не уверена, — призналась я. — Не думаю, что она останется здесь, но я не могу точно сказать, куда именно решит перебраться. — Как ты думаешь, насколько вероятно, что это будет крепость в кратере вулкана? — с усмешкой спросил он. — Вероятность выше, чем ты предполагаешь, учитывая, что у нас есть Бенджамин, — засмеялась я. — Предполагаю, что мы с тобой и твоя стая, скорее всего, будем жить в деревне или подобном месте, недалеко от такой базы или другого центра империи, ведь я уверена, что Элис будет мне помогать. — О, пригород крепости в вулкане. Замечательно, — ухмыльнулся он. — Скажи, ваше императорское высочество, получу ли я тоже милый титул? — Ты бы хотел? — спросила я. — Я думаю, что пока эти титулы больше для забавы. Но они могут стать более значимыми в течение следующих пятидесяти или ста лет. — Хм, понятно, — сказал он, задумчиво потирая подбородок. — Я подумаю об этом. Ты хочешь завтракать? — Очень, — ответила я, и мы направились в привычную, уютную деревенскую столовую, которую теперь можно было считать полностью безопасной. *** После завтрака, который для Джейка был больше ужином, так как он не спал всю ночь, я провела утро, стоя рядом с мамой, в то время как она объясняла разным людям через мой "голос искренности", что им действительно лучше не нападать на неё. Вскоре после этого она позвала Ренату и ходила в ее компании остаток дня. Примерно в полдень волки вместе с местными запечатленными отправились во внешний мир, чтобы связаться с семьями последних. Они все еще были под остатками влияния Челси, которое заставляло их считать данные семьи не стоящими их внимания, однако они оценили идею дать их детям познакомиться со своими дедушками, бабушками, тетями, дядями и т.д. Моя мама разрешила им рассказать всё близким родственникам. Она уже распространила информацию о том, что называла "отслаиванием Маскарада". Все, кто уже был в курсе ситуации (по непонятной причине Джейк непрерывно хихикал при упоминании этого), могли раскрыть правду своим знакомым, хотя от них все еще ожидалось, что они будут "осторожны" в различных ситуациях, избегая людей, которые могут испугаться скрытых монстров. Мама планировала разработать подходящую бюрократическую процедуру для обращения людей с приемлемой скоростью, как только информация о вампирах станет общедоступной. "Мы не можем просто обращать всех подряд, — сказала она, — или даже тех, кто просит, как бы привлекательно это ни звучало; приоритет будет у тех, кто обладает талантами, находится на грани смерти, уже как-то связан с вампирами, и снизим требования, как только создадим инфраструктуру, чтобы справиться с этим". Я слышала, как Элис нашептывала себе, что она могла бы позвонить Женевьеве и сказать ей, что она может безопасно возвращаться домой. — Мы всё расскажем дедушке Чарли и бабушке Рене, верно? — спросила я, когда мама закончила говорить, а волки вместе с итальянскими обращёнными и маленькими щенками ушли. — Когда-нибудь? — Да, — ответила она. — Я хотела бы сделать это лично. Думаю, мы сопроводим стаю Бекки в Ла Пуш, остановимся в доме Карлайла, а затем полетим в Джексонвилль, прежде чем серьезно заняться нашими обязанностями. Я бы очень хотела обратить их, но Чарли уже однажды отказался... не уверена насчет Рене. Или Фила. — Где мы планируем обосноваться? — спросила я. — Еще не определилась, — ответила мама. — Думаю о создании нескольких баз, чтобы мы могли легко перемещаться, но конкретные места еще не выбрала. — А можно одну сделать в кратере вулкана? — предложила я. Мама, казалось, всерьез рассмотрела мой вопрос, прежде чем ответить: — Не думаю. Вулканическое извержение входит в небольшой список вещей, способных убить вампира, поэтому это кажется не самой лучшей идеей. Также наблюдатели за вулканами могут обнаружить нас. Как только поставки припасов будут налажены, я планирую разместить одну из баз на Луне; как тебе такой вариант? — Звучит вполне приемлемо, — хихикнула я, хотя понимала, что она говорит серьезно. *** Позже днем Адди позвонила, чтобы сообщить, что больница связалась с семьями всех пострадавших от воздействия на память и убедила их дать согласие на перевод в "специализированное отделение". — У нас же нет специализированного отделения, — я подчеркнула. — И семьи пациентов обнаружат это, когда придут в следующий раз навестить своих близких. — Мне кажется, мы должны посвятить семьи пострадавших в наши, скажем так, секреты, — предложила мама. — Оставлять их в неведении кажется нечестным. Думаю, мы должны переоборудовать автобус Хейди для легальной перевозки пациентов, затем связаться с семьями и пригласить их на приемные часы, а затем объяснить все. — Адди едет сюда, — заметил папа. — Ее помощь нам понадобится для сбора, — ответила мама. — Элспет, твое участие было бы полезным, если ты согласна помочь. Меня немного подташнивало при мысли о том, что автобус Хейди, обычно использовавшийся для перевозки еды для Вольтури, снова будет перевозить людей. Но это было идеальное транспортное средство, а немного краски и трафаретов могли бы сделать его внешний вид таким, будто он принадлежит различным организациям, чтобы убрать подозрения. Я ожидала в гараже с Адди, пока Розали перекрашивала надпись на боку автобуса. С момента захвата резиденции Розали практически поселилась в гараже, будто была еще одной машиной, и восхищалась всеми транспортными средствами внутри. Их было не много, но все же больше, чем в среднем гараже любого из домов Калленов. Когда перекраска была закончена, Адди отвезла меня в больницу, где мы собрали пациентов, убедив персонал помочь нам, чтобы не демонстрировать нашу силу. Дидим и Джон дошли сами. — Вы забираете меня к Маркусу? — спросила Дидим, когда Адди снова завела автобус. — ...Да, мы направляемся туда, где он живет, — сказала я. — Хотя я не уверена, что ты сразу сможешь увидеть его. Возможно, нам сначала нужно обсудить это с семьей Паолы. — Я готова поговорить с ними, хоть мне и потребуется переводчик, по крайней мере пока я не буду обращена и смогу легко выучить местный язык, но почему я должна ждать, чтобы встретиться с Маркусом? — задала она вопрос. — Ну, я не могу утверждать наверняка, — начала я. — Тебе предстоит встретиться с Императрицей. Решение будет за ней. Дидим вздохнула и взглянула на мелькающие за окном здания. — Мне хотелось бы взять способность Эдварда до того, как Маркус увидит ее, — предложила Адди. — Я бы хотела взглянуть на это событие его глазами. Такое случается не каждый день. — Я тоже хочу потом увидеть, — подтвердила я. — Без проблем. Кстати, если твоя мама решит открыть их родным, кто является причиной их состояния, ты, возможно, захочешь предупредить их, что если они решат ударить меня, то могут только повредить себе руку, — уточнила Адди. — Эм, да, — согласилась я. — ...Ты уведомила Дидим и Джона об этом? — Нет, это не казалось мне разумным. Хотя я удивлена, что ты не сделала этого, — ответила Адди. — Я не хотела, чтобы они устраивали шум в больнице, — объяснила я. — Думаю, что сообщу им об этом, когда прибудем на место, если мама не примет другое решение. — Ну, — сказала она, въезжая в гараж нашей резиденции, — мы приехали. Мы помогли пациентам с нарушением памяти переехать в комнаты на первом этаже, которые мама отвела для них (они были приспособлены для людей, которых Вольтури время от времени привлекали на работу, как, например, Джанну). — Императрица должна прибыть в любую минуту, — сообщила я Дидим, а затем и Джону. — Мы будем рядом, чтобы помочь с переводом. Буквально через несколько секунд появились мои родители. По негласному соглашению, я занялась переводом для Дидим, а Адди — для Джона. — Я хочу встретиться с Маркусом, — немедленно сказала Дидим. — Ты встретишься с ним, — утвердительно сказала мама. — Но перед этим мы должны прояснить несколько моментов. Во-первых, я здесь главная и сейчас для вампиров недопустимо питаться людьми. Я думаю, Адди уже рассказала вам об этом. — Она сказала, что вы питаетесь животными, — вмешался Джон. — Это звучит отталкивающе. — Может быть, — ответила она. — Но если ты вообще хочешь когда-либо "снова" пить кровь, то тебе придется смириться с этим. Это мой спутник. Он читает мысли, — она кивнула в сторону папы. — Чтобы ты понимала, о ком я говорю. — Мне даже не приходило в голову, что мы способны на это, — восторженно заметила Дидим, затем задумалась и добавила. — Ну, я имею в виду, вы. — Да, это возможно, — подтвердила мама. — Приятными бонусами становятся очаровательные глаза и уменьшенное желание убивать людей. Второй момент. Дидим? — Да? — ответила Дидим. — Я также требую твоего твердого обещания, проверенного телепатией, что ты ни при каких обстоятельствах не станешь подстрекать Маркуса к разрушению нового порядка, — продолжила мама. — В случае, если ты... являешься самой собой в достаточной мере, чтобы сделать его более активным, чем он есть сейчас. Поскольку он был одним из лидеров старого режима, меня беспокоит возможность такого сценария. Без тебя он не представляет угрозы. Но с тобой это может измениться. Дидим быстро моргнула. — Я никогда не стремилась к мировому господству, — заметила она. — Я хотела уйти с Маркусом... — Ну, возможно, Маркусу потребуется некий косметический ремонт, чтобы он мог показываться на люди даже ночью, — тихо проговорила мама, взглянув на папу. Он подтвердил, что Дидим, похоже, не стремится к мировому господству. — Но я тебя поняла. Мне пришлось перевести эту странную фразу про "косметический ремонт" на древнегреческий, но, кажется, у меня это получилось; я уже ранее предупредила Дидим об изменениях во внешности Маркуса. — Могу ли я увидеть его сейчас, пожалуйста? — спросила Дидим. Мама внимательно оценила ее, после чего наконец сказала: — Элспет, не могла бы ты попросить его вернуть глаза на место и спуститься к нам? Я кивнула и отправилась искать его. Он находился в своей комнате в одной из башен, слишком далеко, чтобы слышать нашу беседу (иначе он бы, вероятно, появился, как только услышал бы имя Дидим). — Маркус? — обратилась я, войдя в комнату; дверь была открыта. Да? — ответил он, не поворачиваясь; не было в этом необходимости, поскольку его глаза были не на месте. Тебе следует вернуть глаза на место и спуститься, — сказала я. — Есть кое-что, что ты захочешь увидеть. *** Позже, Адди показала мне, что она прочитала в мыслях Маркуса. Девочка, маленькая принцесса, приближается к моей комнате. Она первая, кто беспокоит меня сегодня. Меня оставили в одиночестве, что мне было приятно, не хотелось видеть все это. Я знаю, что оно там. Я знаю, что ее нет. Но мне не хочется видеть это. Я не вижу ничего. Маленькая принцесса вступает в комнату. — Маркус? — обращается она ко мне. — Да? — Тебе следует вставить свои глаза и спуститься, — говорит она (проклятье!). — Есть кое-что, что ты захочешь увидеть. Я не хочу верить ей, но она знает меня, не так ли? Благодаря информации, полученной от Адди и Аро. И она произносит слова настолько убедительно, как может только она. Ну что ж, это застарелая агония, ещё минута или две не добавят мне новых страданий к уже пережитым тысячелетиям. Я вынимаю глаза из коробки, где они были. Как только коробка открывается, я снова могу видеть ленту. Бедную изуродованную ленту, издевающуюся над тем цветом, который должен быть свойственен только целым и неповрежденным связям... Тот, кто это сделал, мертв. Я могу сохранять спокойствие, вспоминая об этом. Я так думал раньше... но теперь, кажется, я знаю лучше. Я вставляю глаза туда, где они должны быть, и держу их, пока они не заживают и не возвращаются на свое место, после чего иду следом за маленькой принцессой вниз по лестнице. Пока мы спускаемся и приближаемся к остальным, новые связи становятся видимыми, исходят от нее яркими лучами света. Я читаю их, пытаясь отвлечься от разорванной ленты. Я не могу увидеть ее связи с матерью — я не могу видеть ничего, связанного с ее матерью — но я могу увидеть серое равнодушие к отцу с ее стороны и мощное, явно искусственное, но надежное красно-золотое родительское взаимодействие (словно смешанный цвет их волос) с его стороны к ней. Это результат работы Адди, которая использовала силу Челси, и похоже, никому нет дела, что это создано искусственно. И между принцессой и Адди цвет морской волны с оттенками кобальта, окутанный молочным сиянием: взаимное признание полезности, им нравится находиться вместе, но и есть недоверие. С обеих сторон. Я мог бы угадать это и без возможности видеть. Мой белый символ боли колышется на воображаемом ветру. — Внизу есть люди, — предупреждает маленькая принцесса. — Не... не причини им вред. Будь осторожен. Я уже осведомлен о новом законе и более чем стар, чтобы управлять своими инстинктами. Не понимаю, зачем она напоминает об этом. Мы приближаемся, обходим угол, и от маленькой принцессы исходит тревожная, неопределенная спираль фуксии, связанная с... Что?! Дидим? Она похожа на нее — различия незначительные — она человек с пульсом, карими глазами, румяной кожей, но... Дидим. Мое недоверие исчезает, когда лента восстанавливается сама по себе перед моими глазами и обвивает ее как плащ. Она не завершена. Не симметрична, у нее нет своей собственной ленты. Она каким-то образом является человеком — каким-то образом переродилась — а люди не создают таких лент. Я видел этот феномен обвивания ранее. Я видел это у новой императрицы, например, по отношению к ее партнеру, когда она была человеком и еще не могла защитить себя от моей силы. Я видел это и в своем случае, когда пришел наблюдать за обращением сестры Аро и ждал, пока она придет в себя. Дидим. Каждый миг боли, каждый отрезок времени, проведенный в отчаянии, глядя на извивающуюся ленту, искуплен. Лента не завершена — еще нет — но она исцелилась. Она улыбается мне, и эта улыбка такая же, но я вижу, что она сомневается — думала, что я не узнаю ее? — что случилось? — Дидим, — произношу я вслух, и она широко улыбается и бросается в мои объятия. *** После того, как Маркус назвал ее имя, Дидим вышла из оцепенения и мгновенно бросилась вперед. Маркус держал ее, боясь причинить вред, будто она была сделана из бумаги. — Как? — тихо произнес он, нарушая молчание. Я передала ему краткую версию событий, не желая нарушать этот момент словесным объяснением. Маркус и Дидим стояли вместе, слегка покачиваясь, и впервые за более чем две тысячи лет Маркус улыбался.