Рассвет

В перекошенных старостью окнах дымит рассвет, бьёт лучами по лицам презрительно и смеясь. В паутинках теряется жизни минувшей след, паутинками обрывается жизней вязь и калитка скрипит от ветра. Протяжный звук мимолётно взрезает завесу дурман-травы. Дотянуться до солнца обьятием белых рук, зачеркнуть его золото красками синевы. И морщинки у глаз разгладить, опять забыл, что в груди его сердце летом всегда частит. Мчатся годы, на что-то уже не хватает сил и ветшает корабль оставленный. Он забыт, как и море, зовущее по волнам уплывать на встречу всему, что ново. Лишь с грозой сильнее заноет шрам. Океан недвижим, глядит сурово за границы мира, а он устал, потерял, что мог и решил довольно. Обветшалый домик, обрыв у скал, паутинок нити по косам смольным остаются вечно... и это так... так ничтожно мало, но то, что было, до того, как миром назвался враг и врагом назвался бы словно мир им, предано огню. И развеяно пеплом у берегов. По одному островку на каждого. У него осталась она, и кровь, горячечная, проклятая, блаженная. И он летом выходит вновь провожать закат, когда небо алым взрезает пламенем. За границами мира найден великий клад, но висит над ним флаг снежно-белый. Могила. Памятник. И однажды он снова к обрыву придёт. Зимой, когда всё серебрится и море угрюмо-серо. На миг обернётся, на дом опустевший свой, и прыгнет, руки расправив, осколком белым.