SWvsWH40K

Может быть на межзвёздных дистанциях "Алчность" и была быстрее многих других звездолётов, но в реальном пространстве этот пустотный исполин не отличался ни грацией, ни проворством. Двигателям громадного масс-конвертера хватало мощности, чтобы буксировать грандкрейсер и другие пристыкованные звездолёты, но набор скорости шёл слишком медленно. После столь привычных гиперпространственных перелётов, которые редко когда занимали больше пары дней, а на небольшие расстояния так и вовсе считанных часов, почти месяц одного только разгона до требуемой субсветовой скорости и выхода в зону варп-перехода на внешних окраинах звёздной системы казались Макет просто невероятно долгими. Максимилиан думал точно так же, не стесняясь в выражениях по поводу медлительности этого "разожравшегося пустотного грокса". По его словам, "Несгибаемый" за это же время уже достиг бы другого рукава галактики. Потому что удельная мощность двигателей грандкрейсера была куда выше чем у самоходной орбитальной верфи. Тем более во время буксировки этого самого грандкрейсера. Ситуацию дополнительно осложнило поступление сообщения о нападении на рудодобывающую команду "Голиафа". Герцогиня отправила свой второй корабль-фабрику к далёкой необитаемой системе яркой голубой звезды, спектральный класс которой техножрецы называли идеальным для извлечения чистой высокоэнергетической плазмы. Это обстоятельство стало ещё одним открытием для Макет, наивно полагавшей, что техника и технологии Империума основаны на довольно примитивном ископаемом углеводородном топливе. Оно действительно добывалось и потреблялось в огромных количествах, питая подавляющее большинство наземной и воздушной техники. Но для плазменных реакторов звездолётов было нужно совсем другое топливо, которое добывалось из фотосферы голубых звёзд, и затем обогащалось на борту корабля-фабрики специальными присадками, извлекаемым из льдов и песков некоторых планет. Самоходные добывающие платформы также базировались на этом звездолёте. Именно они и подверглись нападению, приведя в ярость теперь уже Катрин, которая буквально пылала жаждой мщения за возможно безвозвратно повреждённое дорогое оборудование. Итогом довольно сложных переговоров на повышенных тонах стало решение о разделении имеющихся сил на три части. Крейсер герцогини "Гнев Прайда" должен был направиться вместе с парой лёгких авианесущих крейсеров и одним отрядом эскорта на помощь попавшему в беду кораблю-фабрике, в то время как остальные звездолёты останутся сопровождать "Алчность" и "Несгибаемого", которые задерживали весь ордер своим никудышным ускорением. Но ключевым было решение Максимилиана продолжить погоню за похитителями навигатора на своём звёздном клиппере. Катрин согласилась дать своих лучших навигаторов и астропатов, равно как и пилотов, только при условии своего личного участия в данной авантюре. Глубокий рейд по имперским тылам казался ей куда лучшим способом отомстить за причинённый ущерб, поскольку даже оставив "Алчность" за кормой, её эскадра просто не успеет отразить нападение. Исходя из содержания астрограмм, корабль-фабрика столкнулся только с одним крупным звездолётом, который мог тянуть на звёздный разрушитель. Который по классификации захватчиков считался чем-то средним между эсминцем и эскортным авианосцем. С учётом имеющихся на борту макробатарей и лэнс-излучателя, а также одного переоборудованного в ангар трюма, капитан "Голиафа" оценивал шансы на успех столкновения достаточно высоко. Особенно после завершения экстракции плазмы из фотосферы звезды и дозаправки плазменного реактора. Хотя он не исключал возможной засады. Ведь нападения на добывающие платформы могло быть только приманкой, что должна была увлечь обещанием лёгкой победы над сравнительно малыми силами отнюдь не боевой корабль. А если чистая звёздная плазма действительно менее стабильна, как говорили техножрецы, то это было равносильно сражению на загруженном под завязку топливном танкере, взрыв которого мог испепелить целую планету. В такой ситуации отправка подкрепления казалась куда более разумным шагом, нежели подобный риск. "Титания" — звёздный клиппер класса "Орион" — так назывался этот небольшой курьерский корабль, в эскадре Максимилиана игравший роль разведчика и лёгкого эскортного авианосца. Хотя как можно называть "лёгким" корабль длинной в два с половиной километра, просто не укладывалось в голове у Макет. На фоне громады "Алчности" он действительно казался совсем крохотным. А тягаться в весе залпа с "Несгибаемым" было нечего и мечтать. Похвастаться крепкой бронёй и толстыми щитами он тоже не мог, и даже собственный хозяин в этом плане считал этот корабль в лучшем случае посредственным. Его единственным преимуществом была скорость. Огромные двигатели и мощный плазменный реактор занимали чуть ли не половину корабля, обеспечивая непревзойдённую тяговооружённость. Хотя компенсаторы инерции хорошо справлялись со своей задачей, равно как и генераторы искусственной гравитации, нет-нет, а можно было почувствовать мелкую дрожь палубы, когда начинался очередной цикл форсажа плазменных двигателей, сменяемый последующим периодом охлаждения и стабилизации. Путь до внешних рубежей системы и зоны перехода занял у них меньше суток. Макет никогда не чуралась космических полётов, за свою жизнь повидав немало разных миров. Но всё равно не могла скрыть волнения перед первым рейсом на сверхсветовом двигателе на совершенно ином принципе действия. Хотя сама подготовка к так называемому "переходу в варп" вызывала у неё довольно много сомнений. Ведь помимо совершенно логичных и понятных проверок всех систем и прокладывания курса, данный процесс включал в себя многочисленные ритуалы и молитвенные песнопения. В которых она тоже была вынуждена принимать участие, как и все остальные гости хозяина корабля, верхние палубы которого напоминали дорогой отель или роскошную космическую яхту. Посеянные столь суеверной подготовкой сомнения только укрепились, когда высокие окна на обзорной палубе закрылись толстыми бронированными створками. Как и все прочие, даже самые крохотные иллюминаторы. Корабль был превращён в настоящий бронированный бункер из стали. Который с оглушительным воем сирены покинул привычный материальный мир, нырнув в неизведанное. Ничего подобного Макет не испытывала ни при одном гиперпереходе. Её чуть не вывернуло на изнанку от ужасного чувства, будто пол и потолок на мгновение поменялись местами, а свет ламп моргнул и погас, чтобы разгореться вновь с каким-то странным красноватым ореолом, окрасившим всё вокруг в оттенки розового. А у звуков и голосов появилось странное эхо, которого раньше не бывало. Даже у еды и воды проявился странный привкус, который не удавалось ни описать, ни сопоставить с любым из известных. Но куда страшнее было чувство, будто за тобой постоянно кто-то следит. Ощущать чей-то взгляд на затылке в пустом коридоре и даже уборной было жутко до одури. Макет казалось, что она сойдёт с ума в этом аду. И так бы оно и было, продлись этот перелёт хоть чуточку дольше. Катрин по возможности старалась помочь ей поскорее привыкнуть к этим "мелким неудобствам", сопровождавшим путешествия сквозь Имматериум. Уверяла, что к этому быстро привыкаешь, и в дальнейшем уже почти не замечаешь. Что "слегка изменённое восприятие" и даже "небольшие галлюцинации" сразу после перехода вполне обыденны и привычны для бывалого пустохода. Новость о том, что они находятся вне привычной материальной вселенной и даже гиперпространства, стала для Макет тяжёлым испытанием. Она была готова принять любое, самое экзотическое объяснение совершенно чуждых технологий сверхсветовых перемещений, но даже представить себе не могла, что явившиеся из другой галактики гости проделали столь немыслимо далёкий путь сквозь бушующий океан чистейшей энергии, где законы физики попросту не существовали, как и само пространство-время. Конечно, ей и раньше доводилось слышать краем уха о варп-перелётах из их разговоров, но она просто не обращала на это особого внимания, наивно полагая что так они называли гиперпространство. Но слышать и почувствовать на своей шкуре — две очень большие разницы. Знать, что всего несколько десятков сантиметров стали корпуса и бронированных ставен на окнах вместе с тонким энергетическим барьером отделяют тебя не просто от безбрежной пустоты космоса, не от искривлённого коридора гиперпространства, а от совершенно чуждой вселенной, было страшно. А ещё страшнее было слышать в разговорах и молитвах экипажа об ужасных тварях, что населяли это кошмарное измерение. Нерождённых чудовищах, что охотятся за людскими душами. Демонах. Туа была слишком далека от какой бы то ни было мистики, чтобы так просто поверить в это, однако окружающие слишком серьёзно относились к этим историям, чтобы от них можно было просто отмахнуться как от пустых небылиц и суеверного бреда безграмотной матросни. Особенно когда на обзорной палубе ей показалось, что она слышит из-за бронированных створок ставен едва различимый шёпот, переходящий в бессвязное бормотание. После такого она в ужасе забилась в свою каюту, более напоминающую апартаменты люкс какого-нибудь роскошного отеля одного из богатейших миров Ядра, и больше не выходила до самого завершения транзита. Вздрагивая от каждого шороха, она понимала что похожа не на губернатора планеты, а на маленькую девочку, боящуюся темноты и появления монстра под кроватью, но ничего не могла с собой поделать. И даже визит Максимилиана, который не забыл о своей игрушке и всё ещё был не прочь немного развлечься, она встретила с радостью. Потому что лучше делить постель с пусть и не любимым, но всё же хоть немного знакомым мужчиной, чем дрожать от страха в одиночестве. Тем более что сам вольный торговец словно вообще ничего не замечал. Варп-переход занял тридцать три часа по бортовому времени. Возвращение в реальность сопровождалось всё тем же завыванием сирены и мгновением темноты и дезориентации, после которого резко вернулось привычное освещение. В котором окружающая обстановка больше не имела такого странного оттенка. Странное эхо тоже исчезло, как и ощущение чужого взгляда на затылке. Но только когда бронированные ставни на обзорных окнах были опущены, и за толщей бронестекла взору открылась россыпь звёзд на холодной тьме космоса, леди-губернатор смогла вздохнуть с облегчением. После всего пережитого даже благодарственный молебен не казался таким уж глупым суеверием и пустой формальностью. Через какое бы кошмарное измерение ни летали бы эти чудовищные звездолёты, она больше не хотела повторения столь неприятного опыта. Особенно после того как был расшифрован сигнал местного навигационного буя. Как оказалось, в материальной вселенной за время полёта прошло всего пять с половиной часов. После привычных гиперперелётов, в которых время текло с той же скоростью что в остальной галактике, это казалось ещё большим безумием. И в то же время являлось самым надёжным доказательством того, что они действительно пролетели через иную вселенную, где привычные законы физики и понятия пространства-времени не имели смысла. Как бы то ни было, но ей не удалось даже толком отоспаться после бессонной ночи. Максимилиан решил не рисковать своим звездолётом и оставить его на орбите подальше от обитаемой планеты этой системы, воспользовавшись для высадки челноком Катрин. Герцогиня так и не сказала ему, где и как именно достала этого угловатого бронированного монстра, увешанного оружием сверх всякой меры, отмахнувшись тем что якобы "нашла" в глубинах "экспанса". "Громовой Ястреб" оказался не очень комфортной, но вместительной десантной машиной, в которую без труда поместился глайдер графа. В отличие от катера Максимилиана, этот челнок был предназначен не для доставки грузов или комфортного полёта группы важных персон, а для прорыва планетарной обороны и огневой поддержки высадки десанта. Для этого он и был оснащён таким большим количеством орудий и узлов подвески, неся столько ракет и бомб, что ими можно было снести городской квартал. Но как сказал Хьюго, главная сила этого "ганшипа" скрывалась в орудии поистине чудовищного калибра в башне над корпусом. Именно из-за его разрушительной силы подобные корабли были запрещены к приобретению частным лицам, оставаясь привилегией космодесанта — избранных ангелов смерти Императора. По словам пилота, выстрелом из этой пушки можно было уничтожить титана или пробить обшивку боевого звездолёта, хотя по сравнению с остальными орудиями боезапас был очень ограничен. Сколь бы ни был этот канонерский корабль быстрым, тяжелобронированным и вооружённым, противостоять силам ПКО целого мира даже ему было не по силам. Макет раз за разом невольно возвращалась к мысли, что такой крупный корабль непременно обнаружат сканеры любого космопорта ещё до входа в атмосферу, после чего на них обрушат всё что есть в наличии. И просто задавят массой дежурных эскадрилий истребителей. Или испарят залпом турболазера ПКО. Или проследят до момента посадки, а потом захватят уже на земле, сбросив десант штурмовиков прямо на голову. Но их так и не атаковали. Ни до посадки, ни после. Даже когда Хьюго вывел глайдер из десантного отсека, и в него грузилась команда для отправки в город, до которого было рукой подать. При этом кроме водителя и Макет на вылазку отправлялись оба вольных торговца и их личные телохранители — Сехмет и Григор. А ещё астропат Вольф, который сам по себе был далеко не самой приятной компанией. Сложившаяся структура отношений двух предводителей захватчиков так и осталась загадкой для бывшего премьер-министра. Публично раскланиваясь, и наверняка ругая друг друга последними словами за глаза, они вместе лезли в самое пекло то ли чтобы пощекотать нервы угрозой пленения, то ли чтобы улучить подходящий момент и избавиться от конкурента. Хотя как сделать последнее при таком безумном переплетении подразделений, сфер влияния и командных цепей, Макет просто не представляла. Ведь если глайдер принадлежит Максимилиану, то доставивший их челнок — Катрин. А оставшийся на далёкой орбите звездолёт — снова Максимилиану. Это не считая прочих кораблей, сбившихся в смешанные эскадры и разбросанные по разным системам. Как всё это должно работать даже в идеальных условиях ей было сложно представить, а что случится, если лорды-капитаны попадутся в лапы имперцев, страшно было даже подумать. Однако к этой вылазке они подготовились как следует. Эрих — сенешаль герцогини, являвшийся безумной смесью дворецкого, личного секретаря и шпиона, подготовил для лордов и леди-губернатора подходящие одежды в ключе имперской моды. Право слово, встреть она этих людей где-нибудь на Эриаду, то даже бы не обратила на них особого внимания. Ну, разве что на Катрин задержала бы взгляд, и то скорее в силу роста и комплекции. В остальном они казались обычными представителями если не высшего общества, то как минимум верхнего эшелона среднего класса. Эти торговцы и промышленники средней руки уже спокойно могли позволить себе репульсорный глайдер и даже личного водителя. Однако закованные в безликую чёрную броню без опознавательных знаков и замотанные в безразмерные серые плащи Хьюго и Григор выглядели весьма устрашающе. Им отводилась роль наёмников, охраняющих богатого господина с супругой в столь неспокойные времена. А самой Макет — переводчицы и экскурсовода для богатеньких туристов. Проблемой оставался глайдер: слишком большой и угловатый на фоне большинства популярных моделей, этот "Ленд Спидер" казался настоящим бронированным монстром, несмотря на открытую кабину. Да и крепёж для установки тяжёлого вооружения для пассажира на переднем сидении справа от водителя спрятать было не так уж просто. А размер и мощность двигателей этого чуда техники могли стать поводом для подозрений в незаконной модификации для участия в запрещённых гонках. И хотя все опознавательные знаки и символика были тщательнейшим образом устранены, первое же сканирование наверняка покажет, что машина не имеет ничего общего с привычными имперскими технологиями. Хотя сканер тут тоже был, как и бортовой компьютер для облегчения навигации и пилотирования на высокой скорости. А скорость была действительно высока, так что даже дух захватывало. Катрин даже шутила, что если бы Хьюго намазать лицо зелёной краской и посадить за руль какого-нибудь красного тарантаса, то орки из культа скорости приняли бы его за своего. Ещё когда они только отъезжали, Макет обернулась в сторону оставленного челнока, боясь что здоровенная канонерка будет видна на этом холме как на ладони. Но не увидела за хвостовым оперением и соплом реактивного двигателя ничего, кроме лёгкого марева, как в знойный день. И сканер тоже ничего не видел. Только герцогиня пошутила, что ей как-то удалось выменять один рабочий образец "теневого поля" по весьма привлекательной цене залпов бортовых лэнс-батарей её крейсера. Только посетовала, что в процессе торга пришлось потерять довольном много людей и машин, поскольку первоначальный хозяин этого маскировочного устройства оказался не очень сговорчивым, и имел довольно много друзей. Хьюго сбросил скорость когда они уже подлетали к пригородам и только по очень настойчивой просьбе Макет, которая предупредила всех о принятых в Империи правилах воздушного движения и ограничения скоростного режима. Благодаря её инструкциям, они без приключений добрались до местного космопорта. Только один раз им пришлось притормозить по сигналу усиленного штурмовиками патруля дорожной инспекции. Но стоило Григору показать командиру пустую пластиковую карточку, как тот почти сразу приказал пропустить их. Уже по прибытии в космопорт они столкнулись с главной проблемой, о которой их предупреждала Туа — полным отсутствием документов. Даже с целой горой кредитов в карманах, всесильный вольный торговец здесь был никем. А после введения военного положения и усиления мер безопасности даже войти в имперский центр или другое административное здание было нельзя без соответствующего пропуска или кода доступа. А коды самой Макет, которые на другой планете позволяли рассчитывать на статус хотя бы чуточку выше посетителя, давно уже были аннулированы. Спасать ситуацию пришлось самой леди-губернатору. А именно — примерить на себя роль несчастной жертвы грабежа и искать офицера постарше, чтобы с его помощью получить доступ к базе данных диспетчерской службы. Проще сказать, чем сделать, поскольку оказавшись вне привычной имперской иерархии, она чувствовала себя не в своей тарелке. Да и изменившееся тело не придавало уверенности, делая её слишком приметной и подрывая достоверность образа "дамы в беде". Но удача была на её стороне, и молоденький лейтенант, которому выпало сегодня дежурство на посту помощника коменданта космопорта, был совсем не против женской компании, пусть и столь необычной. Наверняка он подумал, что она как минимум с другой планеты, а то и вовсе из экзотов. Он даже не стал сильно вдаваться в детали на ходу сочинённой истории о мошенниках, укравших багаж и документы рассеянной беженки, своим ходом спасающейся от вторжения из-за страха за свою жизнь. И даже любезно согласился проверить списки прибывших и убывших кораблей. По видимому, истории о зверствах захватчиков успели дойти даже до другого сверхсектора, поскольку к её волнениям отнеслись с пониманием. Однако нигде не удалось получить никаких данных о "Призраке" и его экипаже. Корабль с подобным названием, идентификационными кодом, и даже такой модели, не посещал планету Нутон ни день, ни месяц, ни год назад. Хотя навигаторы уверяли, что след возмущений в варпе вёл именно сюда. Данное описание известных членов экипажа "Призрака", в том числе пресловутого Эзры Бриджера, так же не дало ничего. Только пополнило список преступлений их шайки. Посещение имперского центра дало несколько иной, но не менее ценный результат — рекомендацию сесть на первый попавшийся корабль и убираться из системы поскорее, пока не началась бойня. Как оказалось, учёные и инженеры Империи со времён падения Лотела не сидели сложа руки и уже успели добиться некоторых успехов в перевооружении. Пока что главным из них являлись новые орбитальные станции слежения, что уже были установлены во всех ключевых системах юга Внешнего и Среднего Кольца, а также находящихся на главных гиперпространственных маршрутах. Теперь очередь дошла до минорных маршрутов и систем, стратегическая ценность которых была признана высокой, на уровне столицы сектора или производственного центра. Миры с абсолютной стратегической ценностью уже были оснащены такими станциями вне зависимости от местоположения в галактике. А всё потому что новейшие сенсорные массивы этих станций могли уловить энергетический всплеск при выходе кораблей захватчиков в реальность и дать защитникам пару дней на эвакуацию, организацию обороны или переброску подкреплений. И даже сформировать примерную оценку прибывших сил вторжения. На этом строилась новая стратегия гибкой обороны. Она уже дала свои первые плоды, позволив за счёт оперативной переброски сил купировать несколько возможных наступлений, вынуждая малые эскадры захватчиков отступать от многократно превосходящих сил. Проблемой всё ещё оставались удары крупных группировок - быстро добиться столь подавляющего численного преимущества для противостояния аналогичным "Несгибаемому" сверхлинкорам у имперских флотоводцев уже не получалось. Но таких монстров в армаде вторжения было немного и подобные атаки случались куда реже, так что общие темпы завоевания падали. И сейчас на Нутоне ждали прибытия оперативной эскадры, что должна была дать отпор проникшим в систему захватчикам. Пускай точное местоположение их эскадры до сих пор ещё не определили, но по предварительным оценкам она была совсем небольшая — всего несколько кораблей класса Звёздного Разрушителя. Поэтому прогнозы были столь оптимистичны. Так что город и планету они покидали в спешке. Нужно было успеть вернуться на корабль и покинуть систему до прибытия имперских подкреплений. К счастью, уже имеющиеся в системе силы были сравнительно малочисленны и не рискнули самостоятельно выдвигаться на перехват, предпочтя остаться под прикрытием наземных турболазеров ПКО. К тому же даже новейшие сенсорные массивы станции слежения не могли найти корабль, крадущийся малым ходом почти на том же расстоянии, что и звезда этой системы. В результате у них были все шансы выбраться из этой передряги. Итогом всей вылазки стал неутешительный вывод Максимилиана о том, что ему срочно нужен другой корабль. И не простой трофей, а чистый и легальный, на котором можно будет отправиться хоть прямиком на Корусант. Потому что навигаторы всё же смогли нащупать новый след возмущения в варпе от похитителей навис-примы, который уводил всё дальше к центру галактики — в сердце имперского космоса. *** — Как это подкрепления не будет!? — удивился сенатор, услышав последние новости от Соло. — Почему!? — Потому что противник нанёс новый удар в глубь имперского пространства. Направленная нам эскадра была ближайшим оперативным соединением, потому её перенаправили на усиление обороны Нутона, — через пять минут спокойно ответил капитан, чей голос был сильно искажён помехами, однако всё ещё был различим. — Надеюсь, вы понимаете, что спасение столицы сектора и девяти миллиардов жизней имперских граждан являются для командования большим приоритетом, нежели продолжение вашей охоты на дикарей. — Эти "дикари" смогли отразить четыре из пяти атак ваших штурмовиков, убив в общей сложности свыше шестисот человек и уничтожив большое количество военной техники! — возмутился подобным пренебрежением Органа, с трудом нашедший в себе силы дослушать сообщение до конца. Разговор на такой дистанции без гиперпередатчиков, по обычному радио, требовал изрядного терпения. — Нельзя судить о противнике по одному только внешнему виду. Дроиды сепаратистов тоже не казались особо опасными, однако это заблуждение стоило куда больше жизней. — Вы уже собрали достаточно трофеев. — Это решать не вам, капитан. — И не вам, сенатор. Вражеский звездолёт уже лёг на обратный курс и движется к планете. Они разгоняются куда быстрее чем тормозили прежде, так что уже завтра они будут на низкой орбите. И если я и смогу их задержать, то только ценой жизней своих пилотов. Их постановщики помех полностью блокировали гиперсвязь. Мы фактически отрезаны. Поэтому я настаиваю на немедленной эвакуации контингента. А лично вам я рекомендую как можно скорее погрузиться на вашу яхту и улетать прочь из системы. Вы меня поняли? — Вас понял, капитан, — прорычал сенатор, вдавливая кнопку отключения терминала. — Конец связи. — Хам, — коротко бросила Лея, как только шипение динамиков смолкло. — Безусловно, мэм. — тут же поддержал её Рекс. — Однако он прав. Если их звездолёт вернётся раньше чем прибудет подкрепление, то эта база превратится в одну большую мишень для орбитальных ударов. Даже один звёздный разрушитель перегрузит щиты мобильных генераторов меньше чем за час, а потом выжжет тут всё турболазерами до состояния озера жидкого стекла. Если их корабль обладает сопоставимой огневой мощью, то эвакуация — оптимальное решение. — Не забывайте и про наступление наземных сил противника, — напомнил майор штурмовиков. — Они уже выбили нас с занятой сверхтяжёлой платформы. И продолжают движение в нашу сторону. Это был ещё один неприятный сюрприз от "дикарей", ставший для экспедиционных сил полной неожиданностью. Даже клоны-ветераны были удивлены находчивостью и гибкостью мышления противника, который стремительно адаптировался к ситуации. И уже к утру развернул полномасштабное контрнаступление на занятую добывающую платформу. Бросив добычу полезных ископаемых, они вытащили все три оставшихся сверхтяжёлых экскаватора из их рукотворных карьеров, свернув фермы с роторными ковшами и конвейерными лентами сброса отработанной породы. Сделав выводы из ночного нападения, они ещё ночью поспешили собраться у лётного поля. И с рассветом, подобно трём самоходным крепостям, эти громадные гусеничные платформы двинулись в сторону четвёртой. Они атаковали единым бронированным кулаком, ощетинившимся стволами орудий. Окружённые стаями дикарей на примитивнейших машинах, скрывавшихся под невидимыми куполами силовых щитов от обстрелов, ракет и бомб, они ползли с неспешностью и неумолимостью рока. Попытки использовать против них наземную тяжёлую технику разбивались об шквальный огонь лазерных пушек, ракет и танковых орудий. Яркое голубое солнце на безоблачном зеленоватом небе не оставляло ни единого шанса на скрытную атаку. Занявшие добывающую платформу силы были вынуждены отступить, чтобы не оказаться запертыми в ловушке среди лабиринта коридоров и комнат, которые враг наверняка знал как свои пять пальцев. Оставив дикарям пару сюрпризов на прощание, старые клоны перед уходом спалили термальными детонаторами пульты управления в рубке и реакторной, в которых никто из техников так и не смог разобраться. Дестабилизировать реактор так и не удалось, потому что тот был заглушен намертво, словно с него сбросили всё топливо. А без энергии и внятной системы управления это была просто огромная груда мёртвого металла, застрявшая в рукотворном карьере посреди гладкой как стол пустыни. Даже тупо взорвать её было тем ещё подвигом, на который не стали тратить ни время, ни силы, ни боеприпасы. Однако главная проблема крылась в том, что орда дикарей не остановилась на возвращении своей собственности. И теперь лавиной катилась в направлении базы имперских экспедиционных сил. Пока что они были ещё слишком далеко, и только тяжёлые клубы пыли поднимались из-за горизонта. Но даже ползя со скоростью бодрого шага, эти сверхтяжёлые платформы к полудню следующего дня смогут уткнуться прямо в стены периметра. У передовой базы быстрого развёртывания просто не было такой огневой мощи, чтобы воевать сразу с тремя подобными махинами. По большому счёту, их все можно было бы уничтожить огнём турболазеров звёздного разрушителя. Утюжить с орбиты из всех стволов, пока на их месте не осталось бы воронки с расплавленной породой диаметром в добрый километр. Но на это могут потребоваться даже не минуты, а многие часы. С учётом висящего на хвосте у капитана Соло вражеского звездолёта, толку от этого не будет никакого, потому что в отместку захватчики наверняка разбомбят имперскую базу точно так же. Вот и выходило, что эвакуация была оптимальным и единственным вариантом действий. Оставалось только надеяться, что поредевшей флотилии транспортных челноков хватит для того чтобы вывезти всех людей. Об эвакуации оборудования и даже техники речи уже и не шло. Её предстояло просто взорвать, чтобы врагу не досталась. Все эти доводы уже были озвучены сенатору, и не раз. Однако он не мог просто так взять и улететь с Селума, бросив Люка в жерновах имперской военной машины. Когда его со дня на день могли швырнуть в самое пекло, где Избранный мог сгинуть так же легко, как уже сгинули бессчётные миллионы мальчишек до него. А просто похитить имперского пилота тоже было нельзя, поскольку это привлечёт столь нежелательное внимание. Нужно было дождаться подходящего момента, когда хаос и неразбериха спешной эвакуации приведут к том, что офицерам будет уже не до наблюдения за подчинёнными. И похоже, этот момент уже близок. — Передай капитану, пусть готовит корабль к отлёту, — обратился он к Лее. — Жди меня на борту. — Хорошо, — кивнула дочь, поняв по голосу что сейчас не время для споров. — Полагаю что в сложившихся условиях помимо пленных и трофеев уместно будет взять на борт хотя бы раненых, — продолжал сенатор, теперь уже обращаясь к командиру штурмовиков. — Мы сможем скорее доставить их к цивилизованным мирам, где им окажут помощь по высшим имперским стандартам. — Не имею возражений, — буркнул майор после минуты раздумий. — Для безопасного содержания и перевозки пленных я дополнительно выделю вам взвод штурмовиков. — Будет сложно разместить столько людей на борту, но дополнительные меры безопасности лишними не будут, — кивнул Бейл, старательно удерживая на лице маску строгой решимости. Вот уж кого-кого, а лишней сотни шлемоголовых на борту ему только и не хватало. Прятать от них джедая становилось всё сложнее и сложнее. — Но я бы ещё попросил вас выделить истребительное прикрытие. Помимо комиссии сената на борту теперь находятся очень ценные материалы, важность которых для Империи сложно переоценить. — У наших истребителей нет гиперпривода, так что сопровождать вас они смогут только до выхода из гравиколодца... — У моего корабля имеется четыре стыковочных узла, — поспешил развеять сомнение вояки Органа. — Мы на них возили даже республиканские тяжёлые истребители во время Войн Клонов. Буксировка лёгких истребителей не составит для них особого труда. — Четырёх машин вам хватит? — Вполне. — Считайте что они у вас есть. — Благодарю вас, майор, — кивнул сенатор. — Я лично прослежу за погрузкой трофеев и пленных. Этот предлог позволил поскорее покинуть командный пункт без лишних вопросов. Майор только махнул рукой, потому что не мог приказывать сенатору без последствий даже в боевой обстановке. Хотя сам Бейл считал подобное объяснение просто ничтожным. Пленные — дюжина человек, которым повезло пережить ночной бой. Приказ стрелять только в оглушающем режиме на деле выполняли далеко не все бойцы, хотя их сложно судить за попытку выжить в совсем не учебном бою с врагом, который всеми силами старался их убить. Но даже без этого применение тяжёлого вооружения, гранат и огнемётов привело к большим потерям среди защитников. Предварительные допросы не дали практически ничего. Трипио так и не смог разобрать бессвязные завывания дикарей, а пара угрюмого вида работяг оказалась не из разговорчивых, едва произнеся пару коротких фраз. У протокольного дроида просто не хватало материала для формирования хотя бы приблизительного словаря на основе информации о двадцати двух тысячах языков разумных рас галактики, которые были загружены в его банки данных. А чтобы получить этот материал требовалось общение с кем-то если не более образованным, то хотя бы разговорчивым. Все надежды теперь возлагались на тяжёлого боевого дроида, который по словам техников, оказался чем-то невероятным. По сравнению с другими уничтоженными киборгами, это была невероятно сложная антропоморфная машина с кучей дополнительных конечностей, увенчанных впечатляющим набором всевозможных инструментов и устройств, о назначении которых можно было только догадываться. Хотя в некоторых из них старые клоны подозревали встроенное оружие, в первую очередь по причине наличия некоего подобия ствола. Приходилось принимать особые меры предосторожности в работе с этой машиной. Первая же попытка вскрыть броню и изучить её внутреннее устройство, или хотя бы извлечь энергоблок, закончилась смертью техника. Короткое замыкание обернулось мощнейшим электрическим разрядом, от которого одежда несчастного тут же вспыхнула вместе с лопнувшей кожей и обуглившейся плотью. Вонь палёного мяса ещё несколько часов не могла выветриться из помещений и вентиляции базы. Дроид был признан слишком опасным, но в то же время и самым ценным трофеем, потому его держали отдельно от всех в тюремном блоке, за мощным силовым полем, скованным магнитными кандалами по рукам и ногам, а также обмотанным магнитными кольцами, которые должны были не позволить ему применять оружие и инструменты дополнительных конечностей, в случае если он неожиданно запустится. Сенатор лично запретил клонам даже думать о том чтобы вырвать или отстрелить их. Потому что с трудом выдранный ими из железной руки дроида тяжёлый пистолет, который играючи прошивал доспехи штурмовиков насквозь, уже оказался сломан. Как и вибротопор, который дроид так и не успел пустить в ход. Теперь же эти замысловатые творения совершенно чуждых технологий превратились в тяжёлые куски мёртвого металла, и рисковать потерей остальных высокотехнологичных устройств, стоивших так много крови и жизней имперских солдат, Органа был не намерен. Но пока что дроид не подавал признаков жизни. Может быть у него что-то выгорело или перемкнуло от ударов шоковых посохов? Но с этим пусть лучше разбираются учёные и инженеры, к которым он попадёт на стол. Главное — доставить им его как можно более целым, а дальше пусть хоть по винтику раскрутят. Лишь бы это помогло остановить вторжение. Так что грузили дроида отдельно и под усиленным конвоем штурмовиков и клонов, сопровождавших репульсорные носилки. К сожалению, на борту "Танива" не было ни карцера, ни тюремного блока так какового. Бейлу даже в страшном сне не могло привидится, что его яхта может быть использована как тюремный корабль. Как итог, пленников приходилось запирать по каютам, приковывая наручниками к полкам кроватей. Дроида же — поместить в одну из комнат под постоянной охраной. Селлум они покидали с тяжёлым чувством. Однако главная цель была достигнута: Люк оказался в числе пилотов сопровождения, и покинет систему вместе с ними. А уже на Альдераане он может легко "потеряться" среди многомиллионного населения, исчезнув из поля зрения имперских чиновников и рекрутёров. А там кто знает, может быть ему уже пора узнать о своём предназначении и принять на себя тяжёлую долю Избранного? Сам Бейл уже сделал всё от него зависящее. Ни члены комиссии сената, ни имперцы, ни клоны так и не обнаружили присутствия джедая, который мастерски скрывался на борту. Взлёт и первичный набор высоты прошёл без происшествий. Они уже покинули плотные слои атмосферы и во всю набирали скорость. Капитан уже прокладывал курс на Альдераан. Оставалось только дождаться, пока погаснет огонёк предупреждающего сигнала от датчиков гипердрайва, знаменуя выход в зону безопасного прыжка и снятие блокировки. — Сэр, у нас проблемы! — донеслось через корабельный интерком. — Что случилось? — тут же спросил капитан. — Вражеский дроид активировался! ***** Нет пределов чудесам Омниссии. Пускай на это и требовалось время, но неразличимые глазу крохотные творения Микроомниссии восстановили все полученные повреждения от скачка напряжения. Путешествуя вместе с кровотоком и техническими жидкостями, проникая в каждый узел, каждый шарнир, каждый проводник, они неутомимо выполняли свою задачу, восстанавливая все повреждения кроме самых тяжёлых и фатальных. Но заблудшие просто не смогли нанести столь тяжёлый урон отмеченному дарами Машинного Бога. Сложившаяся нелепая ситуация была нечем иным как результатом череды событий низкой вероятности. Одиночное попадание ракеты могло перегрузить силовое поле всего в двух процентах случаев. Удар шокового копья в девяноста процентах случаев не мог вызвать даже кратковременного сбоя в работе бионики. Не говоря уже о повреждении цепей и потере сознания. Но случилось что случилось. И у Рубика RT-6282B не оставалось иных вариантов, кроме как выжидать удобного момента для возможного побега. Даже придя в сознание после перезапуска системы, он не выдавал себя ни малейшим движением. Это было несложно, заблокировав все приводы конечностей. Заблудшие не поленились обыскать его и изъять всё оружие, однако не стали вырывать механодендриты. С учётом имеющихся систем люмен-проводников, техножрец оставался далеко не безоружным. Что сыграло свою роль при попытке варварски вскрыть его броню, позволив изжарить наглеца и пальцем не пошевелив. Но даже не прибегая к активному сканированию техножрец прекрасно понимал, что так просто ему не вырваться. Противник держал его в странных магнитных кандалах и путах за довольно мощным энергобарьером, с обратной стороны которого постоянно дежурило двое бойцов. Шанс представился уже после погрузки на борт звездолёта. Если в процессе перевода была слишком мощная охрана и эскорт, в том числе и с тяжёлым вооружением, то впоследствии он сократился до двух бойцов с шоковыми копьями. Конечно, путы и кандалы никто и не думал снимать, но в отличии от предыдущего узилища, тут не было ни магнитного поля, ни силовых барьеров. Что открывало достаточно широкие возможности в этом скромном объёме. На первом этапе предстояло избавиться от охраны. И сделать это было достаточно просто с помощью системы вокс-синтезатора. Предназначенная для общения не только на Техно-Лингва, но и на более привычном мешкам с костями низком готике, она позволяла генерировать звуки в куда более широком частотном диапазоне, нежели человеческое горло. От высокого ультразвука до инфразвука. Который был самым подходящим способом вызвать чувство необоснованной тревоги, переходящей в животную панику. К счастью, физиология у заблудших не сильно отличалась от обычных людей. Да и тонким слухом они не отличались, поскольку не смогли определить источник инфразвуковых колебаний. Однако уже вскоре заметно напряглись, а потом и вовсе начали дёргаться, вскочив и выставив оружие. Зафиксировав начало радиопередачи, Рубик сразу же забил частотный диапазон помехами, не дав противнику сказать и двух слов. Оставшись без связи перед лицом источника неизвестной угрозы и всё нарастающей паники, они не придумали ничего лучше, чем начать тыкать его шоковыми копьями. Но на этот раз он был готов к подобному развитию событий, используя люмен-проводники для отвода излишков энергии во избежание перегрузки сигнальных цепей и оставшихся немногих нервных каналов. Хотя в отличии от подзарядки, ощущения были далеко не из приятных, отмеченный дарами Омниссии смог выдержать испытание и остаться в сознании. Видя бесплодность своих усилий и не имея возможности справиться с нарастающей паникой, тюремщики вскоре бросились за подмогой. Сперва выбежал один, а меньше чем через минуту и второй, не забыв запереть за собой дверь без окон. Что позволило техножрецу перенаправить энергию от вокс-синтезаторов на следующий этап освобождения. Используя возможности оптического механодендрита к удлинению за счёт изменения площади сечения, получилось не только слегка ослабить хватку пут, но и освободить первую из дополнительных конечностей. Осмотревшись с её помощью, уже можно было действовать более целенаправленно, так же освобождая тонкие и гибкие инфографы. Получив ещё чуть больше свободы стало возможно использовать циркулярные пилы и цепные лезвия из утилитарного и медицинского механодендритов для быстрого разрушения первых двух колец. Затем уже можно было без угрозы для себя пустить в ход силовой бур. Дальнейшее освобождение не заняло больше минуты. С момента отрыва корабля от грунта и начала излучения инфразвука прошло всего пять минут. С момента начала активных действий — три минуты. А за дверью уже толпились вражеские бойцы, поднятые по тревоге. Их отметки были отчётливо видны на внутреннем интерфейсе встроенного ауспекса, как и схема ближайшей секции корабля с силовыми линями питания. Столкновение с силами абордажной команды было нежелательно, но допустимо. Выход из помещения только один, а делать новый — впустую тратить время и плазму. С каждой секундой корабль поднимался всё выше, уходя прочь от зоны добычи, что только усложнит возвращение. Нужно было успеть попасть в зону патрулирования кланов техноварваров прежде, чем макролихтеры эвакуируют все добывающие платформы, и корабль-фабрика покинет систему, иначе здесь можно будет застрять на долгие годы, если не навсегда. На фоне этих перспектив предстоящий бой не казался серьёзным препятствием. К тому же, в отличии от энжинариума добывающей платформы, эксплоратор не был ограничен в средствах, поскольку вероятность повредить что-то важное стремилась к нулю. А без необходимости поддерживать прямое подключение для контроля за плазменным реактором у него была полная свобода перемещений, которой так не хватало во время первого столкновения. Дверь ещё только открывалась, когда массивная фигура закованного в толстые доспехи техножреца пришла в движение. Энергетические импульсы нестройного залпа разбились о сверкнувшее защитное поле, после чего бойцы в глупой белой броне оказались отброшены к стене ударом трёхсоткилограммовой механической фигуры, где их зафиксировали механодендриты. Однако меньше всего повезло паре оказавшихся прямо напротив дверей — порождённые усиленной катушкой Потентия и люмен-проводниками в руках электрические заряды прикончили их почти мгновенно. Только струйки дыма протянулись из сочленений пластин брони. Основная масса врагов прибывала по коридору слева, куда тотчас устремилось жало промышленной горелки, форсунки которой были переведены в режим отжига. Система испарителя уже создала избыточное давление паров прометия, так что выброшенная газовоздушная смесь тут же вспыхнула от запальной искры, обернувшись настоящим огненным вихрем. В отличии от штатных огнемётов, здесь не было налипающего на поверхности топлива, что продолжило бы гореть после залпа, но была куда более высокая температура. В которой даже белая броня текла как воск, не говоря уже о плоти менее защищённых бойцов. Слева оставалось всего трое врагов. Ближайший получил удар силовым буром, что прошил белый нагрудник и пригвоздил заблудшего к стене. А двое других получили по заряду плазмы из переведённого в импульсный режим работы плазменного резака. Хотя в данном случае его мощь была даже избыточна, поскольку уровень защиты противника был куда ниже чем у пласталевых плит или силовой брони: их пробило насквозь, чуть не разорвав на части из-за стремительно испаряющихся телесных жидкостей. Сработала противопожарная сигнализация, блокируя двери в коридор и принимаясь разбрызгивать некий реагент, что должен был задушить горение за счёт резкого падения температуры при своём испарении, однако температура факела горелки всё ещё была слишком велика. Рубик сам погасил пламя, поскольку не желал в пустую тратить прометий — подкрепления врага и так отрезаны. Разделаться с оставшимися не составило особого труда с помощью силового бура. А дальше он был волен действовать как ему заблагорассудится. Дальнейший план действий был продиктован холодной логикой и результатами сканирования. Ауспекс давал чёткий пеленг на корабельный энжинариум, так что найти его в лабиринте коридоров и палуб не составит особого труда. Источник энергии — сердце любой машины. И в отличии от капитана корабля, реактор так просто не заменить. Если захватить энжинариум и подчинить источник энергии своей воле, или хотя бы взять в плен, можно диктовать свои условия всему остальному экипажу... Плазменному резаку хватает всего двадцать секунд чтобы прожечь в блокированной двери двухметровый канал, после чего её можно просто выгнуть манипулятором как самую примитивную дверь на петлях, оставшихся после ослабления конструкции ударами силового бура. Использовать трофейное оружие заблудших сложно и непривычно. Визг его слабого, замученного духа машины причиняет почти физическую боль, а алгоритмы прогнозирования не дают корректного упреждения. Поэтому огонь оказывается куда менее эффективен чем раньше, и для успешно прорыва приходится расходовать всё больше плазмы. Но сейчас важнее всего темп движения, поскольку заблудшим нельзя позволить перегруппироваться и организовать оборону. Поэтому экономия ресурсов отходит на второй план. Очереди плазменных импульсов оказываются куда эффективнее для уничтожения встречающихся групп вражеских солдат и матросов, нежели беспорядочная стрельба и даже разряды рукотворных молний. Переход к рукопашной крайне нежелателен, поскольку неизбежно замедлит продвижение. Можно разве что ухватить очередной мешок с костями в белой броне сервоманипулятором для использования в качестве импровизированного щита против выстрелов в спину. Всё же технологии заблудших слишком примитивны, если не сказать отсталы, и им не сдержать стремительный натиск обласканного дарами Машинного Бога. Защитное поле почти непрерывно мерцает, вспыхивая от множества отражаемых попаданий. Немногочисленные энергетические импульсы, которым посчастливилось миновать силовой барьер совпав с тактом перезарядки, только опаляют толстые пласталевые пластины силовой брони. Вероятность пробить защиту и нанести уже существенные повреждения ничтожна, однако Рубик предпочёл не рисковать. И прикончив очередного солдата в белой броне ударом силового бура в грудь, вместо того чтобы стряхнуть его как обычно, отключил силовое поле, позволив инструменту глубже погрузиться в плоть и остатки доспеха, после чего поднял его как дополнительный щит, который теперь выставил против огня с фронта. Набрав приличную скорость по мере уменьшения сопротивления при приближении к корме, эксплоратор чуть не проскочил мимо энжинариума. Вход в святая святых этого крохотного корабля не был обозначен вообще никак, практически не отличаясь от остальных дверей. Ни защитных турелей, ни укреплённых ворот из адамантия или хотя бы пластали, ни караула из боевых сервиторов или младших техноадептов более воинственных течений Культа. Только одна красная линия на пороге, и всё. Право слово, эти дикари были лишены малейшей тени почтения даже к самым могучим машинным духам. Конечно же двери заблокированы. Однако вскрыть их не сложнее, чем любые предыдущие преграды. Интегрированный плазменный резак расходовал куда меньше топлива, использующегося только как рабочее тело, а не источник энергии для работы фокусирующей камеры и катушек ускорителей. И то в пылу боя было израсходовано уже шестьдесят два процента заряда колбы. Как и тридцать восемь процентов запасов прометия в горелке, которую вновь пришлось пустить в ход чтобы отразить контратаку. Но перезарядка не требуется, поскольку имеющихся ресурсов должно хватить. Трое мешков с костями, наверняка называвшиеся среди своих собратьев техниками, отправились к праотцам даже быстрее прочих. У них вообще никакой защиты не было, как и ни одного импланта, а их слабую плоть сожгло одним люмен-разрядом. А вот на мерзких механических отродий эксплоратор не пожалел потратить по плазменному заряду. Ещё в самом начале экспедиции ему довелось ознакомиться с декретом почтенного архимагоса Махова, провозгласившего все без исключения разумные машины заблудших порождениями богомерзкого Силика Анимус, приравняв к Изуверскому Интеллекту. Критерии были просты — всякий механизм, будь он антропоморфным или нет, подлежал немедленному уничтожению в случае малейшего отклонения от программы. Так что когда похожие на мусорные баки на колёсиках сервиторы покинули свои посты, разразившись противным писком, что был не более чем извращённой пародией на благословенные бинарные молитвы Техно-Лингва, решение было принято моментально. А поскольку ни бронёй, ни особой надёжностью конструкции эти недоразумения не отличались, покончить с ними было очень быстро и легко. Как и отрезать врага стеной высокотемпературного пламени горелки. Нет времени разбираться в переплетениях энерготрасс и устройстве пультов управления — враг уже догадался о намерениях эксплоратора и стягивает силы для контратаки. Рубику RT-6282B потребовалось дополнительные двенадцать секунд чтобы совершить над собой усилие и начать громить изначально довольно чистый и аккуратный энжинариум. Как техножрецу ему было чуть ли не физически больно разбивать силовым буром пульты управления, перерубать плазменным резаком энерготрассы, выдирать сервоманипулятором электронные блоки... Он вёл себя как самый дикий варвар, утративший всякие крохи понятий о цивилизации. Но он должен был сделать это, чтобы обездвижить корабль, подчинить который сходу ему было не по силам. Ради этого он даже пошёл на крайность, достав из потайного отсека своего механического торса весь запас взрывчатки. Когда прорыв врага к платформе стал очевиден, он специально установил его чтобы не позволить заблудшим захватить столь бесценный кладезь знаний. Однако теперь в нём не было нужды, поскольку Рубик более не собирался умирать. Он был намерен освободиться от плена и пожить ещё, пусть даже шансы на выживание при кораблекрушении были не особо высоки. Но дары Машинного Бога позволяли выдержать куда больше чем слабая плоть, и даже побороть стальную хватку гравитации. Немного скорректировать настройки электронного взрывателя, после чего бросить эти двести грамм пластиковой взрывчатки повышенной мощности в основание главного реактора, ядро которого отчётливо определяется ауспексом. Вероятность полной дестабилизации и уничтожения корабля менее двадцати процентов, поскольку защитная оболочка выглядит достаточно прочной, а поднимающаяся через все палубы конструкция слишком велика. Но потеря контроля и срабатывание аварийных протоколов приведёт к отключению и обесточиванию всей системы. Может быть у них и есть резервные источники энергии, поскольку полностью исключить данную вероятность даже для гражданских кораблей невозможно. Но с вероятностью в девяносто пять процентов их не хватит чтобы развить полную мощность маршевых двигателей. А без них закончить манёвр выхода на орбиту будет невозможно, и они просто рухнут обратно на планету. Однако любоваться взрывом в замкнутом пространстве будет только глупец. Рывок в заполненный паром противопожарного реагента коридор и сразу за угол, принимая на восстановленное защитное поле неточные выстрелы не ожидавших такой прыти от массивной фигуры технопровидца заблудших. И не сбавляя скорости рваться вперёд, поскольку запал выставлен всего на десять секунд. Прогремевший за спиной взрыв оказался даже мощнее чем можно было подумать. Свет в коридоре тут же погас, а искусственная гравитация исчезла. И все на борту разом оказались во власти невесомости, поскольку обесточенный корабль даже лишившись тяги всё ещё продолжал движение по инерции, как и все на его борту. Тем не менее, этот полёт совсем скоро сменится падением. Главное — пройти через плотные слои атмосферы, поскольку высокоскоростной воздушный напор, сопровождающийся активным плазмообразованием, могло не выдержать ни защитное поле, ни доспех. Что уж говорить о внешнем оборудовании, которое наверняка оплавится, придя в полную негодность. Корабль можно будет покинуть на высоте менее десяти километров — тогда вероятность успешного приземления будет максимальной. А пока же техножрец продолжал прокладывать свой путь через дезориентированных и паникующих людей, в свете аварийных светильников судорожно пытавшихся найти хоть какую-то точку опоры.