poor white boy

Жизнь Гарри Стайлса, известного врача по снижению веса, непроста. Каждый день к нему приходят люди, жалующиеся на свой вес. Казалось бы, откуда взяться недовольству доктора, если это его прямая обязанность — выслушивать жалобы пациентов и помогать им. Но ведь нередко к нему приходят люди, обладающие идеальными формами и пропорциями, желающие, видимо, довести себя до анорексии.

***

Раздался стук в дверь, и в проёме показался мальчишка. На вид ему лет шестнадцать. Вот куда в его возрасте травить себя таблетками для похудения? — Извините, доктор Гарри Стайлс? — Гарри оторвал глаза от книги и осмотрел стоящее перед ним чудо. Прекрасное тело, вот какие у него проблемы? Острые скулы, горящие голубые глаза, хрупкие плечи, тонкая талия, изящные запястья, худые ножки и подкачанная попка орешком. — Да, молодой человек, чем могу помочь? — Ну, я бы хотел похудеть… — Cтайлс усмехнулся. — По-моему, малыш, тебе нужен психолог, а не я. Серьёзно, ты себя видел? Ты счастливый обладатель идеальной фигуры и, судя по всему, заниженной самооценки. Доктор ожидал многого, но никак не того, что мальчик перед ним осядет на пол и начнёт тихо и горько плакать, протирая маленькими пальчиками глаза. — Эй, ты чего? — врач подошёл к ребенку, присел рядом с ним и приобнял за плечи. — Как тебя зовут? — Луи Томлинсон, сэр. — Послушай меня, Луи. Сейчас ты успокоишься, попьёшь чай и расскажешь, кто надоумил тебя прийти сюда, договорились? — мальчик легко кивнул, — Прекрасно, пойдём, — Гарри встал и подал руку Луи, и второй вложил в неё свою изящную ладошку. Доктор помог ему подняться и повёл в сторону небольшого диванчика. Не успели они сесть, как Луи начал всё сначала. — Мистер Стайлс, вы должны мне помочь, пожалуйста! Я вас очень прошу, я устал от вечных издевательств, я устал от их обидных прозвищ, я больше не могу так! Я несколько лет ходил в тренажерный зал, я голодал много месяцев, но ничего! Они все равно считают меня толстым уродом, а я просто всегда любил кушать бабушкины пирожки, что в этом плохого?! Я питался последнее время только водой и фруктами, но всё равно остался жирным! Пожалуйста, умоляю, помогите мне! — у мальчика началась настоящая истерика, и Гарри прижал его к себе, давая возможность выговориться. Спустя минут тринадцать Луи успокоился и безвольным овощем лежал в объятиях мужчины. Гарри поднял лицо мальчика за подбородок, заставляя того смотреть себе в глаза, и произнес: — Луи, я не знаю всей истории твоей жизни, не знаю твой характер и привычки; я ничего, в принципе, о тебе не знаю, но могу с уверенностью сказать, что ты прекрасен. У тебя красивая душа, это видно невооружённым взглядом, и не менее красивое тело. Только посмотри на себя, — Томлинсон брезгливо посмотрел на свои ноги. — Нет, Луи, твои бёдра ни капельки не толстые, уж поверь профессионалу. — Они называют меня толстозадым, — мальчик встал и повернулся спиной к доктору. — Луи, у тебя отличная попка. Неужели ты не замечаешь, какая она… — Огромная! И на ощупь, как пляжный мячик. Они всегда говорят, что я проглотил этот самый мяч… с моим-то аппетитом, — Луи издал сдавленный стон, когда врач опустил руки на его ягодицы. — Она прекрасная, мой мальчик, такая округлая и упругая, — Стайлс оставил поцелуй на одной половинке, — Я покажу тебе, насколько ты красив, — с этими словами доктор встал и потянул Луи к… — Н-нет, только не зеркало, пожалуйста, не надо, — на что доктор лишь легко прижался губами к губам Лу. Они подошли к зеркалу, но мальчик упрямо закрыл глаза и ни в какую не соглашался их открывать. Тогда врач решил перейти к крайним мерам. Он обвил руками талию мальчика и прижался пахом между его половинок. Луи ахнул, почувствовав возбуждённую плоть, упирающуюся ему сквозь джинсы прямо в попу. Гарри быстро снял с Томлинсона футболку и, взглянув в зеркало, умилённо улыбнулся. Мальчик всеми силами старался прикрыть руками небольшой животик. Врач убрал их от тела Луи и провёл пальцами по быстро вздымающейся груди. Гарри обошёл Луи и стал перед ним на колени, упираясь носом тому в пупок. Томлинсон смущённо прикрыл глаза. — Нет, Луи, открой глаза. Посмотри, какой ты красивый, — мальчик открыл глаза. В отражении на него смотрел до безумия покрасневший симпатичный подросток с горящими грустью голубыми глазами, тонкими губами, впалыми щеками и прямым аккуратным носом. Глянув ниже, он заметил, как Гарри расстёгивает его джинсы и стягивает их по стройным ногам ниже колен. Туда же отправились и боксёры. Продолжая смотреть в зеркало, Луи наблюдал за тем, как врач высовывает язык и проводит им по головке пока ещё слабо возбуждённого члена, одной рукой перебирая потяжелевшие яички, а другой поглаживая напряжённое колечко мышц. Заглатывал до основания, одновременно погружаясь пальцем в горячее нутро. Стайлс развернул Томлинсона боком и помог ему опереться на стол. — Смотри, мой хороший, просто смотри, какой ты маленький. Ты такой крошечный, что я боюсь тебя раздавить своими руками. Ты такой изящный и нежный, что походишь на маленького принца из сказки, — Луи видел, как Гарри погрузил свой язык в его дырочку, и начал громко стонать от осознания того, насколько прекрасным заставляет его себя чувствовать этот мужчина. Врач смазал пальцы и начал вводить их в мальчика, один за другим. Первые два прошли незаметно, над следующими двумя пришлось попотеть. Стайлс выцеловывал половинки малыша, пытаясь безболезненно подготовить его к своему, скажем так, немаленькому органу. А Луи продолжал завороженно глядеть в зеркало. Он смотрел, как Гарри скидывал одежду, обнажая воистину идеальное тело: накачанное, мускулистое и такое желанное для возбуждённого подростка. — Г-гарри, я готов… Повторять дважды не пришлось. Получив «зелёный свет», он пристроился сзади Луи, повернул его голову и впился в его губы нежным, но страстным поцелуем, одновременно входя до основания. Мальчик захныкал от резкой боли, пронзившей его проход, но когда он посмотрел в отражение и увидел их слитые воедино тела, боль начала медленно уходить на второй план. Помогая малышу привыкнуть к размерам плоти, безжалостно растягивающей девственную дырочку, Стайлс целовал выпирающие позвонки и острые лопатки, вылизывал нежную кожу спины, явно намереваясь попробовать Луи везде. Спустя пару минут Томлинсон сам насадился на пульсирующий член в поисках утоления желания. Гарри зарычал и начал чувственно двигаться внутри жаркого плена. Воздух накалялся и пропитывался запахом соития. По всему кабинету разносились громкие шлепки тяжёлых яичек об упругую попку. Луи смотрел, как идеальны они вместе. Какой мужчина большой и сильный в сравнении с ним самим. Луи никогда не считал себя красавцем, но доктор вытворял с ним такие немыслимо-прекрасные вещи, что Томлинсон был готов отбросить все свои комплексы, лишь бы подольше оставаться в этих греющих душу объятиях. Но ничего, увы, не вечно. Продвигаясь к краю пропасти, Гарри положил руку на член мальчишки, помогая ему кончить. Луи, некоторое время спустя, излился тому в кулак, а сам Стайлс — глубоко внутрь мальчика. — Я хочу, чтобы ты понял, детка, что твои переживания — неоправданные. Ты прекрасен, я не устану это повторять. Не слушай тех, кто твердит обратное, они просто глупцы, завидующие тебе. А если будут обижать, то не бойся говорить мне. Ты теперь мой, и я за тебя порву любого. Но, знаешь, мы неправильно начали нашу счастливую жизнь. Поэтому, может быть, ты согласишься пойти со мной на свидание? Ну, знаешь, конфетки, цветочки и робкий «первый» поцелуй, — Луи счастливо засмеялся и поцеловал мужчину, оттягивая его нижнюю губу и засасывая язык. — Конечно, я согласен. Но учти — я приличный парень, поэтому на первом свидании ни-ни, даже не надейся, — мальчик подмигнул Гарри, а тот, в свою очередь, игриво укусил его в шею. — Тогда, я должен сначала насытиться тобой, — Стайлс поднял Луи на руки и прижал его спиной к тому самому зеркалу. — Ты мне очень нравишься, солнце, поэтому прости, но с сегодняшнего дня я официально становлюсь твоим парнем, хочешь ты этого или нет. — Тебе очень повезло, что я этого хочу. А знаешь, чего я ещё хочу? — промурлыкал Томлинсон, облизывая острым язычком распухшую от поцелуев губу. Гарри хитро улыбнулся и перенёс своё сокровище на диван, на котором они ещё не раз хорошенько… отлюбят друг друга.