One night

Воншик, не спеша, прогулочным шагом направлялся на пляж. Утро выдалось жаркое, как и любое другое утро его отпуска. От палящего с ранних часов солнца его лицо закрывала белая панамка и большие тёмные очки квадратной формы. Футболка без рукавов небрежно висела на мускулистом теле, открывая взору рельефные руки и бока вплоть до резинки пляжных шорт. Напевая про себя прилипшую пару дней назад песенку, он ступил с плиточный дорожки на уже тёплый песок, подобрав свои вьетнамки. Поднявшийся с вечера ветер за ночь утих, и море успокоилось. Разложив своё полотенце на свободном лежаке под широким зонтом, отбрасывающим внушительных размеров тень, Воншик разделся до плавок и приблизился к воде. Море не было холодным, скорее освежающим. Воншик нырнул пару раз, рассматривая золотистый песочек на дне, проплыл пару десятков метров вдоль пляжа, затем вернулся и вышел на берег. Обсохнув около лежака, парень нашарил в карманах шорт наушники и телефон, собираясь позагорать под свои любимые мелодии. Но взгляд его вдруг зацепился за парня, громко смеявшегося и разговаривавшего по телефону в паре метров от него самого. Он выглядел совсем как голливудская звезда: подтянутое тело, заключённое в одни лишь чёрные плавки, кожа, имеющая оттенок молочного шоколада, чуть тронутая загаром, тёмные очки-капельки, скрывавшие взгляд парня от посторонних глаз, и, наконец, модельная стрижка, ставшая результатом работы явно недешёвого мастера. Волосы незнакомца были высветлены и окрашены в приятный глазу молочный цвет, что придавало молодому человеку особый шарм. Воншик было подумал, что такого красивого человека он ещё никогда не видел. Несмотря на внешний вид, он сразу определил, что блондин — кореец. В его речи проскальзывали привычные уху слова, хоть и говорил он преимущественно на английском. Так же, как его сеульский диалект выдавал в нём жителя столицы, вся внешность парня говорила о его ориентации. Почему-то Воншик на сто процентов был уверен, что парень гей. Вроде как и ничего особо вызывающего блондин не делал, однако Воншик готов был поклясться, что по телефону он говорил явно со своим ухажёром или парнем. Он даже словил себя на мысли, что сам заглядывается на красивого незнакомца против своей же воли. Нет, Воншик не был голубым. От самого слова "гей" веяло чем-то противными и даже мерзким, а вот "бисексуал" звучало уже гораздо приятнее и... круче, что ли. С трудом оторвавшись от корейца-блондина, парень решил выкинуть незнакомца из головы и, всунув в уши наушники, приступил к солнечным ваннам. День прошёл спокойно, так как был похож на остальные дни воншиковского отпуска. Он с наслаждением пообедал в ресторане отеля, а затем поднялся в свой номер на девятом этаже, чтобы немного вздремнуть. Выставив кондиционер на нужную температуру, Воншик рухнул на кровать. Пощёлкав каналы на телевизоре, он ощутил некую усталость и, выключив бестолковый ящик, заснул, даже не раздевшись. Когда полуденная жара спала и вернулся приятный летний ветерок, Воншик снова вооружился пляжным полотенцем, кремом для загара, панамкой и очками и потопал на пляж. Ему нравилось отдыхать одному. Никто не лез с "дельными" советами, что давало любимую всеми фибрами души свободу. Когда он хотел, Воншик купался, загорал или проводил время у бассейна. По вечерам он звонил через скайп домой — родителям и сестре, справляясь об их делах, потом смотрел какое-нибудь развлекательное шоу по телевизору в баре, позволяя себе стаканчик чего-то не слишком алкогольного. Или же шёл гулять по набережной, слушая шум волн и зарываясь ступнями в уже остывший после обжигающего солнца песок. В тот день Воншик спустился к ужину гораздо позже обычного. После душа он обнаружил на лице щетину и решил немедленно избавиться от неё. Когда с бритьём было покончено, он около получаса выбирал себе одежду, и за всеми приготовлениями чуть не пропустил трапезу. Остановившись на небесно-голубой рубашке и белых брюках, парень быстро оделся и спустился вниз. Многие постояльцы отеля уже оценили старания поваров и, закончив с едой, покинули ресторан. Набрав в тарелку побольше вкусностей, Воншик сел за пустой столик. Подозвав официанта, он заказал к ароматной свинине бокал красного вина. Когда его заказ был принесён, Воншик хотел приняться за еду, но, подняв глаза, буквально через столик заметил того самого блондина с пляжа. Таинственный незнакомец сидел в компании ещё одного молодого человека и мило хихикал, прикрывая рот ладошкой. У его спутника были светло-коричневые волосы, уложенные в элегантную причёску, непривычно большой для корейца нос и привлекающие внимание пухлые губы. Воншик даже почувствовал укол ревности. "И о чём ты только думаешь, идиот?" — спросил он себя. Воншик даже не был уверен в своих чувствах к этому парню, однако продолжал наблюдать за смеющейся парочкой, не замечая, как опустошает свою тарелку. Но пытка его продлилась недолго. Молодые люди, съев по крохотному пирожному и выпив прекрасный кофе, что подавали в том же ресторане, вышли на террасу, что-то обсуждая. Избавившись от объекта наблюдений, парень с облегчением вздохнул. Этот блондин-кореец поднял внутри него целую бурю чувств и ощущений, и ещё несколько минут Воншик приходил в себя. В тот вечер совсем не хотелось идти гулять. Но и перспектива тухнуть в номере совсем не улыбалась, поэтому Воншик впервые за своё пребывание в отеле решил сходить в бар на пляже, где каждый вечер на специальной площадке проводились мероприятия для постояльцев. Дискотека казалась не самой лучшей идеей, но делать было всё равно нечего. Вокруг веселились люди, играла неплохая музыка, и Воншик позволил себе немного расслабиться. Выпив какой-то ярко-зелёный коктейль, он уже хотел подойти к миловидной девушке, что сидела у стойки и потягивала свою пина-коладу, как вдруг взгляд его зацепился за выделяющуюся в толпе белую макушку. Недоумевая, откуда в нём столько смелости, Воншик стал протискиваться сквозь группу танцующих людей с намерением познакомиться с блондином. — Привет, — сказал он так, чтобы собеседник услышал. — О, привет. Ты тоже кореец? — удивился парень. — Как тебя зовут? — Ким Воншик. — Ча Хакён, очень приятно, — блондин протянул руку, и Воншик с удовольствием её пожал. — Давно здесь отдыхаешь? — Полторы недели. — Круто здесь, правда? Солнце, море, пляж, песок. Не то, что в Сеуле. Ты, кстати, откуда? Воншику до безумия понравился напор его нового знакомого и желание узнать о нём больше. Он ответил, что тоже живёт в столице, тем самым увеличив количество тем для разговоров. Хакён болтал без умолку, в то время как Воншик открыто пялился на него, не в силах отвести взгляд и даже не пытаясь этого скрыть. А блондин задавал всё новые вопросы, желая получить ответы и узнать собеседника поближе. Когда через час у Воншика разболелась голова от весьма громкой музыки, Хакён вызвался проводить его до номера, а заодно узнать, где живёт земляк. Пока они ехали в лифте, блондин признался, что специально заказал свой номер на втором этаже, потому что безумно боится высоты, на что Воншик ответил, что ему было вообще без разницы, на каком этаже ночевать, поэтому он занял первый попавшийся свободный номер. Когда пришло время прощаться, Хакён слегка замялся, а когда хозяин номера спросил, в чём дело, он нехотя ответил, что хотел бы посмотреть, чем отличается его номер от номера Воншика. Не увидев в этом ничего криминального, тот усмехнулся и открыл дверь, пропуская нового знакомого вперёд себя. Осмотр занял от силы секунд тридцать, а потом Хакён вынес вердикт: — Всё то же самое. Только стоит зеркально. — Рад, что ты смог утолить своё любопытство. Может, хочешь чего-нибудь выпить? — Например? Воншик открыл мини-холодильник и осмотрел его содержимое. — Есть спрайт, лимонная фанта, кока-кола, кока-кола light, кока-кола с вишнёвым вкусом... — Я буду спрайт. — Это я ещё алкоголь не перечислил. — Боюсь, если я выпью что-то крепче спрайта, тебе придётся постелить мне на полу. — Я могу поделиться с тобой кроватью... В комнате повисла неловкая тишина. Воншик и сам не ожидал от себя столь двусмысленной фразы и после этого боялся взглянуть на Хакёна. Готовый уже перевести всё в шутку, он хотел что-то сказать, но не успел. — Я только за. Услышав последние слова, Воншик окончательно попрощался со здравым смыслом, а заодно и со своей крышей. Подойдя к сидящему на кровати с совершенно невозмутимым лицом Хакёну, он слегка толкнул его назад, а когда тот лёг, Воншик переплёл пальцы обеих рук с пальцами блондина и, разместив их над головой парня, втянул его в медленный и осторожный поцелуй, словно прося разрешения на дальнейшие действия. Хакёну явно нравилось подобное положение вещей. Он наслаждался стараниями Воншика, неторопливо отвечая на поцелуй, приоткрывая ротик и тихо постанывая. Да уж, блондин умел целоваться так, чтобы его партнёр по-настоящему возбудился. Играя языком во рту Воншика, он был ужасно похож сам на себя: его язык не только не уставал всё время болтать днём, но и помогал дарить сводящие с ума поцелуи ночью. Вопросов не осталось. Не осталось ничего, кроме двух молодых людей, которые заново знакомились посредством языка тела, ведь губы, сливавшиеся в сладких поцелуях, пальцы, осторожно касающиеся то щёк, то груди, то поясницы, и тихие стоны могли сказать куда больше обыкновенных слов. — Что же мы делаем? Разве это правильно? — чуть отстранившись, спросил Воншик, за что получил неодобрение со стороны блондина и был притянут для очередного поцелуя. — Я хочу тебя, — в порыве страсти прошептал Хакён. Как по команде он стал слабым и слегка нерешительным в руках Воншика, тем самым давая понять, что не собирается доминировать. — Единственное, что сейчас неправильно, так это то, что ты до сих пор одет. — Ума не приложу, чем это всё закончится, но... — Тихо, — Хакён приложил палец к губам Воншика. — Не говори со мной. Послушавшись, парень не произнёс больше ни слова, а снова прильнул к мягким губам, желая раствориться в новом поцелуе. Но терять время даром Воншик тоже не собирался. Медленно, понемногу он раздевался сам и помогал Хакёну избавиться от одежды. Ему не терпелось взглянуть на кожу блондина, что привлекла его взгляд утром на пляже. Когда же перед его глазами предстал плоский живот, соблазнительная грудь и сексуальные ноги, Воншик чуть не лишился сознания. В номере, где из освещения были только светившие в окно фонари, Хакён казался настоящей шоколадкой. Парень чуть удержался от желания облизать его. Всего. Кажется, Хакён прочёл его мысли и хитро ухмыльнулся в поцелуй. — Оторвись уже от моих губ, — тихо, но достаточно весело произнёс блондин. — Помолчи, — отрезал Воншик и приставил головку своего члена к заду Хакёна. — Давай, сделай это, — поддразнивал его тот. Подавив в себе желание трахнуть Хакёна на сухую, Воншик облизнул свою руку, провёл ей по своему стояку и медленно вошёл в податливого парня на всю длину. То, как узко было внутри, приносило неописуемое наслаждение. Хакён ответил хрипловатым стоном и призывом к действию. Постепенно Воншик стал двигаться быстрее. Блондин обеими руками ухватился за плечи партнёра, чтобы окончательно не выпасть из реальности. Одно только осознание того, что этот шикарный парень находится в нём, вызывало лёгкое безумие и дикое желание. Желание быть ещё ближе, слиться в одно целое, поделиться своим нутром. Воншик обхватил Хакёна за шею — так было гораздо удобнее насаживать его на собственный член. Он толкался всё быстрее, вызывая у блондина обжигающее чувство внутри, отчего тот перестал сдерживаться и стонал во весь голос, не боясь быть услышанным. Стоны Хакёна были для Воншика как особой музыкой, которую ему хотелось слушать до самой смерти. Почувствовав, что до разрядки осталось совсем немного, Воншик ещё несколько раз вошёл до самого основания, а затем кончил прямо в Хакёна, прикусив мочку уха блондина. Сам же Хакён, почувствовав внутри разливающееся тепло и замедление ритма, простонал имя Воншика и кончил следом за ним, испачкав струёй спермы подбородок уже еле дышавшего партнёра. Белая вязкая жидкость потекла вниз по груди и животу, оставив слегка заметный след на теле. Обессиленные Хакён и Воншик повалились на кровать, пытаясь успокоить заходившиеся в бешеном ритме сердца. — Надеюсь, ты будешь не против того, что я останусь ночевать в твоей кровати, — с долей шутки произнёс блондин, на что Воншик ответил: — Я буду не против, если в моей кровати ты останешься жить. Наступила тишина, которую нарушали лишь звуки, доносившаяся с улицы. Странно, но ни Хакён, ни Воншик раньше не обратили на них внимания — настолько были увлечены друг другом. Блондин повернулся к окну и, лёжа на боку, думал о той неловкости, что должно была возникнуть между ним и Воншиком, ведь они переспали, будучи едва знакомы. Это смущало, и Хакён боялся взглянуть в глаза хозяину номера. Зато в голове Воншика не было места смущению. Он думал о том, что Хакён подарил ему самый лучший секс, который был в его жизни. Казалось, такой остроты он не испытывал, даже когда спал с русской девушкой, что приехала в Сеул на учёбу. Но вдруг в его голову закрался один вопрос, ответа на который он боялся больше всего. Чуть придвинувшись к Хакёну, Воншик обнял его сзади, носом уткнувшись в длинную шею, туда, где заканчивались его блондинистые волосы. — Могу я спросить? — аккуратно начал Воншик. — Всё, что угодно. — Тот молодой человек с большим носом... Я видел вас вместе в ресторане. Он случайно не твой... — Подожди-ка, — Хакён повернулся лицом к собеседнику. — Ты только что занимался со мной сексом, подарил дикий оргазм, а теперь хочешь узнать, есть ли у меня пара? Может, ещё спросишь, предпочитаю ли я мальчиков девочкам? Хакён откровенно веселился, и это не укрылось от Воншика. — Давай серьёзно. — Нет, тот молодой человек с большим носом не мой парень, если ты это хотел узнать. Мы с Джехваном просто друзья. И да, предвидя твой следующий вопрос, другого парня у меня тоже нет, равно как и девушки. Воншик с облегчением вздохнул. — Постой. Он точно твой друг? Я вот нечасто езжу с друзьями на курорты. — Ты такой милый, когда ревнуешь, — усмехнулся Хакён. — Мы с Джехваном дружим с детства. Сейчас мы ещё и деловые партнёры, если можно так выразиться. — В каком смысле? — Я вкладываю в него деньги. Джехван — айдол, известен под псевдонимом Кен. У него потрясающий голос. Он поёт, а я зарабатываю на этом деньги. Так что расслабься. Я абсолютно свободен. Сказав это, блондин чмокнул Воншика в губы и, обняв его, затих. — Последний вопрос. — Валяй, — разрешил блондин. — Сколько тебе лет? — Двадцать шесть. Через пару дней будет двадцать семь. А тебе? — Двадцать четыре. — О, так я для тебя хён? — обрадовался Хакён. — Значит, ты должен меня слушаться? Последние слова сопровождались хитрой игрой бровей, поэтому Воншик не удержался и поцеловал блондина. — Конечно, я буду слушаться. Воншику было немного неловко из-за того, что он буквально поимел своего хёна. А с другой стороны Хакён сам настоял на том, чтобы быть снизу. Подумав ещё немного, парень улыбнулся и крепче обнял уже посапывавшего блондина. Воншик уже считал его своим. По крайней мере, на эту ночь.