Новое поколение, или Последствия после побега из замка злодея

POV Ред       На вечеринке я смог заметить почти всех птиц нашей деревни. Всех до одной — и от этого мне стало не по себе.       Так как комната была огромной, в ней помещалось почти все, даже стол с едой и напитками. Некоторым все равно приходилось развлекаться на улице. По стенкам развешаны гирлянды со словами «Наши поздравления!». На потолке висит зеркальный шар, оставшийся с прошлой вечеринки со свиньями, и он крутится и крутится, отблёскивая разноцветными огоньками. С одной стороны, это было очень заворожительно. С другой стороны, от таких огоньков мог случиться эпилептический удар. Все же атмосфера была праздничной, полна веселья и танцев.       Похоже, наше появление никого не заинтересовало, кроме парочки, стоявшей в углу комнаты. Они жестом позвали нас, и мы протискивались к ним сквозь толпу.       Матильда Уайт, одетая в красное вечернее платье с бретелькой на одно плечо, очень радостно наблюдала за нами. Эта белая пташка всегда была тихой, уравновешенной, даже чересчур. Она вела курсы «Управления гнева». Она учила нас не выплёскивать свои эмоции, держать всё под замком, даже если какой-то придурок сломал твою вазу. Или куклу в виде птицы *воспоминания, от которых пробирает в дрожь*. Хоть у неё это редко получалось, но после битвы со свиньями она стала еще более опасной и непредсказуемой женщиной.       — Хей, Ред! Я так рада тебя видеть! Ведь сегодня торжественный день, без тебя он был бы не тот. — радостно щебечет Уайт.       — Мои поздравления, Мати. Я так рад за вас с Теренсом, — говорю я, обнимая счастливую пташку.       Теренс Хилл одобряющее кивает в знак приветствия, приглашая нас за стол. Он не был особо разговорчивым.       Теренс — огромный птах. Именно ПТАХ, так как он — самая большая птица среди нас всех. Конечно, судьба у него не лёгкая, но после встречи с Матильдой, вся жизнь его перевернулась. Он стал добрее на долю процента от… 4%. Но теперь он точно хороший парень.       Нас ведут на кухню, где стоит огромный торт, запах которого заполняет всё помещение. У меня почти слюнки потекли при виде такой вкуснятины, как и у моих друзей, но Хилл грозно посмотрел на нас, и мы застыли, глупо улыбаясь. Но моё чувство голода не проходит. Я так хочу съесть кусочек… Даже целый торт. Ведь последние две недели я ем как за двоих. Если только не за троих и больше… Благо меня удерживает самообладание, хоть и слабое.       — Итак… — Матильда полезла в шкафчик, находившийся напротив торта, доставая оттуда узорчатые бокалы, а Теренс полез на винную стойку, доставая белое полусладкое вино от компании «Шеро Де Пасто». Они производят очень вкусные вина по современным технологиям. При этом каждый покупатель получает в подарок корзинку с разными сортами сыров. — Сегодня такой прекрасный день, такой праздник для нас с Теренсом. Так давайте выпьем за это!       Пробка мгновенно вылетает из горлышка бутылки, белая полупрозрачная жидкость разливается струйками по бокалам. Она так манит своим видом, ароматом, но есть одна небольшая проблемка…       — Мати, ты прости меня, но я сегодня не пью. Я тут завязал с этим на некоторое время… — язык не поворачивался такое произносить, но я сейчас в таком положении, что алкоголь мне противопоказан.       — В смысле?! — вскрикивают все, кроме Теренса. Этот птах просто высоко приподнял брови от удивления.       — Вот так вот… — я поднимаю плечи, показывая всем своим видом «ну и что такого?» Только этот ответ их не усмирил. Чак даже начал плакать потихоньку, говоря, что они теряют лучшего друга, на что Бомб успокаивал его.       Получилась немного напряжённая обстановочка. Хотел было извиниться и уйти, сказав, что зря пришёл… Пташка решила пойти на крайнюю меру:       — Ред, голубчик, я всё, конечно, понимаю, но этого я точно не понимаю… — я смотрю на неё вопросительным взглядом. — Ты пришёл к нам, но при этом не пьёшь. Ты обычно пил на праздниках, и был таким весёлым. Что случилось сейчас? Какая муха тебя укусила?       — Мати, я завязал не навсегда. И даже если я сегодня не пью, я в любом случае могу веселиться. — я просто не знаю, что говорить дальше. Если она задаст вопросы, ответы которых я не мог выдать, то я попаду по полной программе.       — Мистер Мур~, просто так ничего не бывает. Должна быть веская причина. Что-то ты умалчиваешь… — тихо шепчет Уйат.       Вскоре я познал другую сторону моих светлых и добрых друзей. Она оказалась не то чтобы темная, но чернее черной дыры.       Меня, как бывает в детективных историях, схватили, посадили на стул в тёмную комнату, где горела одна лишь лампочка на столе. Они стояли напротив меня, во мраке, и это создавало пугающую обстановку. От жуткого волнения, у меня всё сжалось внутри, из-за чего яйцо начало упираться в стенки моего живота. Пришлось стиснуть язык от боли.       И так долго продолжалось: до меня докапывались с вопросами, я отнекивался и старался делать вид, что я здесь не при делах. Но Матильда просто так не отступала. Её настойчивость и хладнокровность всегда берут верх, когда дело доходит до неизведанных ей тайн, особенно связанных с алкоголем.       — Ред, прошу, объясни нам, своим друзьям, что всё-таки происходит? — умоляюще произносит Мати, пытаясь выдать хоть одну слезинку, но ей это плохо удавалось.       — Со мной всё в порядке, понимаете? Просто… — и я почувствовал сильный голод. Даже живот заурчал. — Слушайте, а можно мне кусочек торта? Я умираю от голода.       — Да, конечно… — лукаво говорит Матильда, — но перед этим ты расскажешь нам, что таится у тебя на душе. Ведь я вижу, что тебя что-то гложет. — в ее глазах загорелся огонек, который не предвещает ничего хорошего.       — Да сколько вам говорить, что СО. МНОЙ. ВСЕ. В. ПОРЯДКЕ! А сейчас я хочу есть торт! — я выпрыгиваю из-за стола, бегу в сторону торта и набрасываюсь на него. Крошкой за крошкой, весь в креме и разных вкусняшках, я запихиваю все крыльями в рот, при том большими кусками. В это время моя майка немного приподнялась, и теперь стало видно все признаки моего недомогания. Но я не обратил на это внимание. Торт был настолько вкусный, что я не мог остановиться.

***

      Когда я съел весь торт, только потом осознал всю суть своих действий.       Я оглядываюсь на своих друзей. Все в полном шоке.       — Глубокий вдох, глубокий вдох… — нервно произносит Матильда. Теренс поднимает брови, а потом пристально смотрит на меня.       — Вот это поворот! Смотрю, ты был ужасно голодным, — Чак немного побледнел.       — Ой-ёй!.. Кажись, бомбану от такого! — говорит Бомб, фитилек которого начинает потихоньку загораться.       — НЕТ! — кричат все. Слава богу, что Хилл умеет «тушить» такие фитильки. Раз пальцами — и всё. Все спасены, все счастливы. Ура…       Вскоре внимание вновь вернулось ко мне. Мне было так стыдно… Такое не описать словами. Хотел было оправдаться, и тут Теренс схватил меня за шиворот. Я не понял цель его действий, пока он не приподнял мою майку, открывая выпуклый живот. Я смотрю на него, и от его пристального и пронзительного взгляда мне становится не по себе. Он хочет дотронуться до моего чрева, но я прикрываю его руками, краснея до всевозможных оттенков.       — Теренс! П-поставь меня аккуратно на з-землю! П-пожалуйста!       Мир рухнул перед моими глазами.       — Мур, ты, конечно, слопал весь торт, но не думаю, что от этого пузо может ТА-АК раздуться, — говорит Чак. Теренс поставил меня на лапы.       Я, весь мокрый от страха и напряженной атмосферы, вжимаюсь в угол комнаты. Все смотрят только на меня. Мне плохо от этого и я накрываю крыльями свое еще красное лицо. На глазах выступают слезы.       — Ред, что происходит? Тебе плохо? — недоуменно спрашивает Уайт. — Скажи нам, что случилось. Нам страшно за тебя.       Все ждут ответа. А во мне борются чувства страха и тревоги. Всё, чего я опасался, происходит в данный момент.       — Ред, — послышался всем чей-то грубый голос, — если есть что-то, что ты не можешь нам рассказать, мы поймем. Однако мы — твои друзья, и не можем не утверждать, что у тебя есть проблема, от которой ты страдаешь. Что бы там ни было, мы примем все как есть.       В первый раз в жизни каждый в комнате услышал голос Теренса. У Чака с Бомбом отвисла челюсть, Мати на это захихикала, поскольку она слышала его ранее. Что касается меня, то мой страх сошел на нет. Его слова немного взбодрили меня, но мне все равно было тяжело. Ведь такое рассказать — себе дороже. За такое могут в психушку отправить или, чего я больше боюсь, заставят покинуть деревню. Или остров Птиц. Навсегда.       — Ред, голубчик, — Уйат подходит ко мне и кладет свои крылья на мои плечи, — пожалуйста, расскажи нам про свои страхи. Теренс прав, мы твои друзья, мы все поймем.       Я опускаю крылья и смотрю в ее глаза. Мое лицо выражает полное отчаяние, которое я не мог больше сдерживать. Пусть будет так, как будет.       — Хорошо, — в моем голосе чувствуется нотка горечи, — я расскажу вам всё, что вы хотите услышать. Только, прошу, не сочтите меня за безумца…

***

      И я рассказал им все, что со мной случилось от начала до конца: о битве с Леонардом, о нашем с ним поцелуе, о нашей половой связи… Я с трудом выговаривал любое слово, не проливая ни одной слезинки. Было трудно признавать, что я, наивный идиот, поддался чувству непристойному, но так сильно манящему, и из-за этого начался весь сыр-бор. Самые интимные моменты я опускал, все равно бы картина события не изменилась: я был опозорен свиньей, в которую был влюблен еще с первой встречи; я был уничтожен свинотой, что играла на моих чувствах. При этом она оставила след в моей жизни в виде ребенка, которого я вынашиваю под сердцем. Для подтверждения моего горя я приподнял футболку, из-под которой вылезал выпуклый живот. Каким образом так получилось — я сам до конца не понимал и не мог объяснить своим друзьям.       Логично представить лица всех присутствующих в комнате, когда слышишь подобную историю, в которую сложно поверить. На их лицах проявляется ужас, оно выражает полное недопонимание ситуации в целом. Именно такое происходит с моими друзьями.       — Именно этого я и боялся, — с чувством досады я сажусь на пол и обнимаю себя за колени, — что вы посчитаете меня вруном и возненавидите.       Внезапно я почувствовал чьи-то крепкие объятия. Это была Матильда.       — Ред, голубчик, почему ты такой наивный! Ничего плохого о тебе никто не думает. — говорит Мати, поглаживая меня спине. — Вот то, что сотворило это свиное рыло… Уму непостижимо!       — Эй, братишка, не говори ерунды! — со слезами говорит Адамс. Он был тронут до глубины души. — Ты наш друг и мы тебя любим!       — Определённо согласен. Играть на чужих чувствах… Какой цинизм! — говорит философ Эванс. Теренс одобрительно рычит.       — Знаешь, что я об этом думаю? Не важно, как это получилось. Главное, что теперь у тебя будет кто-то, о ком ты сможешь заботиться, — говорит Уйат, положив крыло мне на живот. — Все будут любить этого малыша, независимо от того, кем он станет. А с воспитанием и остальным мы поможем.       — Ребята… — тревога меня покидает, на глазах выступают слезы, — вы не представляете, как я вас всех люблю!       Все мои друзья мне улыбаются, а я им в ответ. Даже Теренс улыбался, положив свою руку мне на голову в знак нашей крепкой дружбы. Конец POV Ред       Птицы, веселившиеся в соседней комнате, даже не могли представить, что творилось с нашими героями. Боль, слезы, печаль, радость, понимание, хеппи энд — все в одном флаконе. Хотя нет, пока рановато с хеппи эндом…       — Ну, как мы и говорили: за наше с Теренсем счастье и за нашу крепкую дружбу! — радостно говорит свой тост Мати.       — За вашу любовь, за нашу дружбу и счастье, за здоровье, за мир во всем мире, за…! — долго тараторил Чак до последнего издыхания.       — Все мы — одна большая семья. Поэтому мы должны быть всегда вместе! И всегда заботиться друг о друге. Ну и… Стараться не «бомбить» друг на друга! — с гордостью произносит свой тост Бомб. Теренс лишь с улыбкой поднял бокал, одобрительно кивая.       — За наше будущее, — оптимистично говорит Ред, ласково поглаживая свой живот.       Они чокнулись и выпили свои напитки. Конечно же, Мур пил сок вместо вина.       Неожиданно Ред чувствует тягость в нижней части живота. Что-то сейчас произойдет…       — Итак, ребятки, а сейчас мы н… Ред? Голубчик, что с тобой? — испуганно говорит Уайт, подходя к нему. — Что случилось?       — Я… — глупо улыбаясь, Ред схватился крылом за живот, — я… — вдруг улыбка сменяется на недоумение, а сильная волна боли проходит по всему телу. — Я-я сам толком не пойму… — В глазах растерянность, уже нетерпимая боль, пробивающая до слез. — Ай! Похоже… У меня-я-а-а! Фух… Начались схватки… Фух… А-ай!       — Ой-ей!.. — все разом побледнели.       А роды ведь штука трудная…