Проигравший

Моя голова кружится, и я падаю на диван, зарываясь пальцами в волосы. Виски больно сдавливает, и я жмурюсь. Сколько я выпил? Три бутылки? Четыре? Что ж, не имеет значения. Алкоголь всё равно не помогал мне так, как я хотел. Оставалось всего полчаса, и я знал, что произойдёт дальше. Но проходит всего минут пять, и я слышу дверной щелчок. Вернулся. Раньше обычного. Я встаю и, покачиваясь, выхожу в прихожую. Он как-то слишком резко поднимает голову, отчего его слегка ведёт в сторону, отрываясь от развязывания шнурков на своих кедах, и оглядывает меня с ног до головы. Снимает верхнюю одежду и молча подходит ко мне. Впивается губами в мои губы, но, как только касается моего языка своим, тут же толкает меня руками в грудь, отстраняясь. Конечно. Сложно не почувствовать вкус такого количества алкоголя, даже если и сам пьян. А Джерард, несомненно, пьян. Взмах и по дому разлетается звук звонкой пощечины. Моя голова по инерции дёргается, но я лишь закусываю нижнюю губу, утыкаясь взглядом в пол. - За мной, блять, - рычит Уэй и за ворот футболки тянет меня в спальню. Он зол. Слишком зол. Как только мы входим, парень припечатывает меня спиной к стене, выбивая воздух из моих лёгких, и с силой ударяет меня в челюсть, от чего мою голову резко откидывает в сторону. Я чувствую металлический вкус во рту, а из носа вдруг начинает течь что-то тёплое. Джерард хватает меня за подбородок, разворачивает моё лицо к себе и целует, попутно слизывая мою же кровь с подбородка. Его острые зубки разрывают мои губы, прикусывают мой язык, заставляя меня тихо поскуливать. Секунда, и я уже не чувствую сухих губ Уэя на своих. Другая секунда и я сгибаюсь пополам, хватаясь за живот, куда только что пришёлся удар изящной, но тяжёлой руки. Тело немеет, потревоженные старые синяки и ещё не зажившие раны начинают ныть. - Смотри на меня, шлюха, - Выплёвывает Джерард, хватая меня за волосы и заставляя смотреть в такое родное, но одновременно чужое лицо. Он усмехается и, все так же, за волосы, тянет меня к кровати, с силой кидая на неё. К тому времени, когда Уэй оказывает верхом на моих бедрах, слёзы текут по моим щекам, заставляя обзор растекаться. Парень, замечая, что я плачу, наклоняется надо мной и нежно слизывает солёные дорожки с покрасневших щёк. - Глупо плакать, ведь ты сам виноват, малыш, - Шепчет он, отстраняется и залепляет мне ещё одну пощёчину, вырывая всхлип из моего горла. - Я, кажется, уже говорил, что бы ты не пил. Не пил моё. Джерард неаккуратно сдергивает с меня футболку, расправляясь и со своей одеждой тоже. Когда мы оба оказываемся голыми, парень поднимается, покачиваясь от алкоголя в крови, и что-то берёт со стола. В свете люстры сверкает лезвие ножа и я дергаюсь, делая слабую попытку уползти от Уэя. Замечая мои действия парень молниеносно прыгает и снова оказывается на мне, прижимая моё измученное тело к кровати своим весом. Зажимает канцелярский нож губами и ловит мои руки, ремнём стягивая их вместе за одним из прутьев решётки. У меня больше нет возможности двигаться. А может, больше нет желания... Встречаюсь взглядом с любимыми болотными глазами и не вижу там ничего, кроме злости и желания. Желания доставить мне боль. Снова. Джерард растягивает губы в улыбке и начинает медленно водить по моей груди лезвием, очерчивая по контуру каждую татуировку. Я кусаю губы, стараясь игнорировать боль, но потом не выдерживаю и начинаю дёргаться, громко хныкая и иногда вскрикивая, когда лезвие проникает слишком глубоко. Уэй наклоняется, целуя меня и не переставая лениво скользить ножом по коже. Я впиваюсь зубами в его губы, на что тот хмыкает, позволяя мне рвать их и кусать, размазывая его кровь по нашим ртам. Отрывает лезвие от меня, откидывает нож куда-то, хватает руками мое лицо, грубо завершая поцелуй. Его ноготки с силой скребут по моим щекам, в то время как Джи проходится языком по каждому свежему порезу на моей груди. Кусает сосок, сначала один, а потом второй, слегка посасывая каждый. Его пальцы, спускаясь все ниже, давят на поврежденную кожу моего тела и я снова всхлипываю, сжимая руки в кулаки, наверняка оставляя на ладонях полумесяцы от ногтей. Я поднимаю глаза к потолку, замечая грязные разводы прямо над кроватью. Кожаный ремень натирает нежную кожу запястий и я уверен, что потом там будут синяки. Мне больно и это то, на чем я хочу сконцентрироваться. Да, именно на этом, а вовсе не на том, как руки Уэя, крепко сжимая мои бёдра, раздвигают мне ноги. На этом, а вовсе не на том, как парень резко входит в меня, разрывая меня, словно разрывая мои внутренности, заставляя меня орать от боли. На этом, а вовсе не на том, что моё тело ломит от боли, вот только я уже не могу отличить, моральной или физической. От обеих сразу. Джи с самого начала задаёт бешеный темп и я вою, выгибаясь дугой и рыдая. Говорят, что к боли можно привыкнуть. Можно научиться её игнорировать, подавлять и даже убирать совсем. Но нельзя контролировать свою любовь. Её невозможно стереть, подавить или игнорировать. И я продолжаю повторять, что ненавижу этого человека, который остервенело вбивается сейчас в моё порванное тело, слишком часто путая слова ненависти со словами любви по отношении к нему. "Я ненавижу тебя, Джерард!". Толчок и тонкие пальцы оставляют синяки на моих рёбрах, боках, бёдрах... "Я люблю тебя, Уэй!". Сухие губы оставляют засосы между порезами, острые зубки до крови прокусывают мою шею. " Боже, я так ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!.. Люблю, люблю тебя!". С громким стоном Джерард кончает в меня, сжимая в кулаках мои волосы и в экстазе прижимаясь губами к моему окровавленному подбородку. Он замирает на пару секунд с закрытыми глазами, приходя в себя, а потом распахивает их, ловя мой взгляд, заглядывая в мою душу и вновь переворачивая там всё с ног на голову. - Убей меня... Джи, прошу... - Лишь спустя мгновение я понимаю, что этот хриплый, надломленный голос принадлежит мне. Что эти мёртвые слова произносят мои истерзанные губы, напрягая надорванные голосовые связки. - Если всё ещё что-то чувствуешь... Ко мне... Я сдаюсь. Я слишком устал. Умоляю... Несколько невыносимых минут зелёные глаза гипнотизируют меня и мне даже кажется, что я вижу проскочившую в них искорку, ту самую, в которую я влюбился тогда... А потом моя голова вдруг взрывается белой болью. Спасибо... Тьма.