Я. Тебя. Люблю.

Дерека не первый раз в его жизни ловят охотники. На самом деле, впору уже удивляться, что он до сих пор жив - волчья фортуна явно на его стороне, хотя Дерек об этом и не просил. Но если раньше можно было найти логичное объяснение действиям охотников, то сейчас у Дерека не было ни стаи, ни доступа к семейным реликвиям, ни территории. Дерек вел себя тише воды в последние полгода, и только он сам мог изумляться тому, что до сих пор не сошел с ума в своем добровольном одиночестве. Оборотня проще убить, чем оглушить, связать, транспортировать, а потом приковать к стене так, чтобы он даже пошевелиться толком не мог. Но если кому-то нужна какая-то информация, то он явно пришел не по адресу - Дерек давно уже не интересуется ничем, что его не касается. Так безопаснее и спокойнее. У него слишком много своих скелетов в шкафу, за которые он уже расплатился по полной, и чужие его не интересуют. Прошлое не отставало. Прочно сидело в голове и не давало вести нормальную жизнь. Обычно было больнее. Сейчас же боль по телу не растекалась, и даже мышцы не сводило от ударов током - только пошевелиться было проблематично: руки разведены в стороны и прочно пережаты металлическими наручниками, браслетами, шириной с девичье запястье. Ноги, кажется, тоже прикованы к стене - остается только крутить головой, оглядывая маленькое, темное помещение, да мысленно подкидывать монетку, раздумывая, предпринять ли попытку сбежать или все-таки наконец-то сдохнуть и избавить себя от бестолковых мучений. Кто-то подходит сбоку, выныривая из неосвещенной части помещения в крохотный пятачок света от лампы, висящей где-то у Дерека над головой. Пахнет аконитом и порохом - ничего нового, как и все охотники. - Воды выпей, - произносит до боли знакомый голос, даже не пряча заботливых интонаций, так неуместных в этой ситуации. Дерек наконец-то смотрит на молодого охотника, стоящего перед ним. - Стайлз?.. - оборотень послушно размыкает губы, когда Стайлз прижимает к сухой коже прохладный и мокрый стакан, наклоняя, чтобы Дерек мог делать небольшие глотки, постепенно осушая его. - Еще хочешь? - уточняет Стилински так, словно Дерек прикован не к стене, а к инвалидной коляске, а сам Стайлз не охотник, а добрая сиделка. - Стилински, какого… Дерек не успевает договорить, потому что Стайлз на него шикает. - Хочешь или нет? - с бесконечным терпением повторяет Стайлз, взмахивая пустым стаканом, и пожимает плечами, когда Дерек упрямо мотает головой. События трехлетней давности внезапно кажутся не такими уж далекими. Будто только вчера или несколько часов назад Стайлз, еще немного нескладный семнадцатилетний подросток, краснея до кончиков ушей и распространяя вокруг себя теплый, сладкий запах нежности, бормотал “я люблю тебя, Дерек, я знаю, о чем я говорю”, отводя глаза и теребя край большой клетчатой рубашки. На Стайлзе в тот день была оранжевая рубашка в синюю клетку и футболка с логотипом Супермена, видимо, на удачу. Дерек знал, конечно, и раньше. Слышал, как сбивается с и без того скачкообразного ритма сердце, стоило Стайлзу только увидеть или услышать его. Чуял, как Стайлз пахнет при нем… Запах становился слаще и оттенялся горчинкой стыда, когда Стайлз по той или иной причине подходил к нему вплотную. Стайлз едва не кончал, когда Дерек в порыве злости сжимал ладонь на его шее. Стайлз кое-что понимал в готовке и бесстыже подкармливал Дерека блюдами собственного производства - вкусными, питательными, полезными и приготовленными явно специально для Дерека. Три года назад Дерек, едва только Стайлз открыл рот, понял, что Стилински хочет ему сказать. И пока Стайлз договаривал слова, которые Дереку уже были не нужны, Дерек думал. Молниеносно просчитывал все возможности, прикидывал, размышлял. “Я знаю, о чем говорю”, - говорил Стайлз, а Дерек думал о том, что он так и не научился нормально спать по ночам, думал об охотниках, которые никогда не оставят волков в покое, думал о том, как же сильно ему не везет в личной жизни, о том, что с ним Стайлз будет в постоянной опасности, о том, что сам он совершенно разучился общаться с людьми и подпускать к себе кого бы то ни было. Стайлз уйдет рано или поздно - уставший, искалеченный. Или его убьют. Или сделают ему больно, чтобы добраться до Дерека. Дерек даже не думает о том, что сможет защитить этого симпатичного, наивного парня. “Дерек?..” Дерек смотрит в большие, карамельно-карие глаза, гоня от себя желание прикоснуться пальцами к нежной коже, покрытой россыпью родинок. Дерек говорит, что его не интересуют парни. Что Стайлз зря все это затеял. Под скептичным взглядом Стилински, еще не пришедшем в себя от язвительного тона Дерека, Хейл исправляется: “меня не интересуют парни вроде… вроде тебя”. Дереку пришлось вытерпеть то, как менялся взгляд Стайлза. Пришлось смотреть, как в одно мгновение уходит блеск из его глаз, как он бледнеет, как закусывает губу, сдерживая то ли слезы, то ли желание ударить. Так будет лучше, решил Дерек. И, на всякий случай, уехал следующим же утром, допустив, как понял сейчас, роковую ошибку. Стайлз слишком умен, чтобы поверить в дешевый спектакль, особенно после того, как Дерек сбежал, доказав, что ему вовсе не безразлично все произошедшее. Сейчас Стайлз выглядит старше, хоть и не намного. Руки и ноги больше не похожи на мотающиеся из стороны в сторону конечности марионетки, в движениях чувствуется уверенная, гладкая плавность. Чувствуется осознание собственной силы. И собственной привлекательности. - Тебя было трудно найти, - Стайлз подходит слишком близко - опытный охотник не станет останавливаться в шаге от оборотня, у которого не зафиксирована шея - вполне может дернуться и попытаться вырвать глотку. - А вот поймать - совсем просто… - Значит, ты херовый следопыт и неплохой охотник, Стилински, - огрызается Дерек. - Какого хрена ты творишь? - Это значит, что ты ушел как смог далеко от дома и абсолютно наплевал на себя, - Стайлз поджимает губы и смотрит укоризненно. Дерек рывком наклоняется вперед, насколько позволяют крепко прикованные к стене руки, и оказывается со Стайлзом лицом к лицу, полуобратившись и рыча. Стайлз, против ожиданий Дерека, не отшатывается. Даже шага назад не делает, только внимательно смотрит на Дерека, выглаживая неизменно ласковым взглядом заострившиеся, хищные черты лица. - Ты вовсе не такое чудовище, как думаешь, Дерек, - Стайлз безбоязненно укладывает ладонь на щеку полуобратившегося зверя, и Дерек от неожиданности вздрагивает, подаваясь назад, подальше от этих ласковых прикосновений. - И не такое чудовище, как пытаешься меня убедить… - Заткнись, - грубо обрывает его Дерек. - Херовая обстановка для разговоров. Или отпусти меня, или иди на хер со своей болтовней. - Я тебя насквозь вижу, - почти угрожающе шипит Стайлз, в один шаг подходя вплотную. Дерек оскаливает клыки в безуспешной попытке отпугнуть бесстрашного, упрямого человека, и в конце концов просто отворачивается, чтобы не встречаться со Стайлзом взглядом. Но Стайлз одним только взглядом не ограничивается. Он укладывает ладонь Дереку на шею, поглаживая, неторопливо ведет рукой по груди, по напряженному животу, цепляясь пальцами за ремень и замирая. Дерек хмурится еще сильнее, пытается отвернуться, чтобы не смотреть на Стилински, и пытается не чувствовать сладкой дрожи, прошивающей изголодавшееся по простой, искренней ласке тело. Стайлз дышит прерывистее и немного царапает ногтями кожу - волнуется, когда поднимается на носочках, чтобы прижаться губами к уху Дерека, выдыхая: - Ты ведь знаешь, Дерек, - пальцы сжимаются на бедре, Стайлз удерживается, чтобы не потерять равновесия. - Я люблю тебя. Слова Стайлза оставляют на сердце Дерека глубокие, кровоточащие раны. Каждое из них - удар, от которого Дерек хотел бы уметь защищаться. Но вся его защита перед Стайлзом - песочная крепость перед цунами. Дерек сколько угодно может кидаться осколками ракушек, Стайлза это не остановит. Стайлз не зря потратил прошедшие три года - он выучился тонкостям охотничьего дела, выследил волка, который не первый год путал следы, поймал. Можно только восхищаться им - как и всегда, впрочем. - Мне это не нужно, - бормочет Дерек, сводя к переносице брови и поднимая непонимающе-разъяренный взгляд на Стайлза, когда тот просто укладывает ладонь на его пах, сжимая очертания члена сквозь плотную темную джинсу. Стайлз ничего не отвечает, отводя взгляд только через несколько секунд, и только для того, чтобы отойти на шаг, стягивая с себя футболку. Дерек невольно любуется его подтянутым, ставшим не просто привлекательным, а по-настоящему красивым телом. Рельеф натренированных мышц обтянут молочно-белой кожей, а россыпи родинок магнитом притягивают взгляд, и Дерек против желания выискивает темные пятнышки, скользя взглядом по плечам, по груди и подтянутому животу. - Прекрати… Дерек мог бы вцепиться клыками в хрупкую человеческую шею, так беспечно находящуюся в зоне досягаемости. Но Стайлз знает, что он этого не сделает, поэтому и не боится ни капли, медленно обласкивая ладонями грудь Дерека, пока губы выписывают витиеватые узоры на его шее. - Прекрати, Стайлз… Дерек пытается отвлечься, думая о мертвецах и логарифмах. Руки Стайлза повсюду - чуткие, ласковые, нежные, они изучают каждый дюйм предоставленного в их распоряжение тела, находят эрогенные зоны, о которых Дерек и сам не подозревал. Стайлз иногда поднимает взгляд на свою жертву, но Дерек отворачивается раз за разом, будто это что-то меняет. В горле зарождается рычащее постанывание, когда Стайлз прижимается всем телом, теребя пальцами ставшие чувствительными от постоянных касаний соски. Он самозабвенно вылизывает невольно подставленную шею, сжимает пальцы, пощипывая, и трется пахом о бедро Дерека так призывно, что тот невольно дергается в своих цепях, почти инстинктивно стараясь сжать ладони на бедрах Стайлза, умело предлагающего себя волку. Стайлз замечает это движение, и в этот момент сквозь броню аконитового аромата прорывается такой знакомый Дереку, сладкий запах его возбуждения. Расцветает нотами молочного шоколада, становясь ярче, слаще и многограннее, пока руки Стайлза расправляются с ремнем на дерековых джинсах. Дрожащие от возбуждения пальцы дергают пуговицу, молнию, и под жаждущий вздох Стайлза ложатся на наливающийся кровью член. Стайлз медленно выцеловывает ключицы - Дерек отворачивается, стискивая зубы и рыча. Единственное, что он может сейчас сделать, это нанести непоправимый ущерб - повернуться, вцепиться клыками куда придется и рвать теплую сладкую плоть. Это не поправит положения - или Стайлз его прикончит, или Дерек останется здесь прикованным подыхать рядом с его бездыханным телом. Но, на самом деле, Дерек не хочет причинять ему боль. Дерек рычит, упорно отворачиваясь и избегая любого взгляда Стайлза. - Что ты, нахрен, делаешь? - прорывается сквозь рык. Стайлз молчит так же упрямо, как Дерек на него не смотрит. Стайлз касается голой кожи с такой трепетной нежностью, что у Дерека сердце замирает на середине удара. - Прекрати. Стилински… - Дерек предпринимает еще одну неубедительную попытку зарычать, но Стайлзу глубоко плевать - он плавно опускается на колени, неторопливо, плотно надрачивая твердеющий член, не отводя взгляда от Дерека. Дерек зажмуривается, чтобы не видеть его больших, красивых глаз, по-детски доверчиво глядящих на него снизу вверх, и пропускает момент, когда Стайлз, наклонившись ближе к его паху, плавно вбирает в рот темно-розовую головку, оглаживая нежную кожу широким, влажным мазком языка. С губ Дерека срывается хриплый стон, когти впиваются в кожу, когда пальцы судорожно сжимаются в кулак, и это немного отрезвляет волка, но ненадолго, слишком умелые и правильные ласки ему достаются сейчас. Стайлз поглаживает низ напряженного живота, очерчивая кончиками пальцев контур мышц, и неторопливо вбирает член все глубже, размеренно двигая головой и не забывая иногда поднимать взгляд на ошарашенного, растерянного и захлебывающегося в подступающем удовольствии Дерека. Сквозь удовольствие и злость начинает пробиваться ревность, особенно когда Стайлз наконец-то сжимает губами основание члена, полностью погрузив возбужденную плоть в свой рот. Ревность жгуче подстегивает возбуждение, подпитывая при этом злость, и Дерек, поддавшись внезапному порыву, коротко, сильно двигает бедрами, вбиваясь в подставленный рот. Стайлз принимает его, зажмурившись на секунду, крепче вцепляется пальцами в бедра, удерживаясь, и старательно вылизывает плоть по всей длине, двигая головой. Если Дерек и хотел этой грубостью оттолкнуть Стайлза, у него не получилось. Было бы эффективнее содрать сжимающие запястья и лодыжки кандалы, перегнуть Стайлза через стоящий неподалеку стол и трахнуть так жестко, чтобы Дерек сам себе стал противен. Чтобы Стайлзу он наконец-то стал противен, и чтобы тот ушел. Навряд ли у Дерека это получилось бы - не тогда, когда Стилински умудряется смотреть с такой всепоглощающей нежностью и желанием, даже когда Дерек пытается выплеснуть свою злость и весьма специфическую заботу в коротких, сильных движениях бедер. То, как Стайлз принимает его, позволяя толкаться в туго сокращающуюся глотку, одновременно бесит и приносит невероятное удовольствие. Дерек думает о тех партнерах, с которыми Стайлз тренировался, чтобы делать это… настолько охуенно. Дерек думает о том времени, которое у Стайлза ушло на это. О том, что Стайлз возбуждается все сильнее, быстрее двигая головой, подталкивая Дерека к оргазму. Стайлз пахнет пряно, словно горячий шоколад, приправленный кайенским перцем. Этот запах отодвигает на задний план запахи аконита, рябины, омелы, а за ним чувствуется сливочная сладость, от которой Дерека выкручивает новой волной щемящего, сковывающего удовольствия. Стайлз подставляет свой рот, оглаживая ладонями каждый дюйм кожи, до которого дотягивается. Он плотно сжимает губы, когда Дерек останавливается, выписывает языком замысловатые узоры по стволу и неторопливо скользит губами по члену, заставляя Дерека сгорать то ли от желания, то ли от стыда - Хейл чувствует, как горит и плавится его кожа, чувствует, как вскипает кровь. Чувствует, как огненный шар в паху разрастается, грозясь вот-вот вспыхнуть фейерверком. Стайлз самозабвенно лижет головку, придерживая ствол одной рукой. Слизывает по капле смазку, прижимается губами к тонкой коже, толкаясь языком в уретру, оглаживая свободной рукой тяжело ложащиеся в ладонь яйца. “Ты идеальный”, - говорит Дереку его взгляд, брошенный снизу вверх так быстро, что Дерек, утопающий в противоречивых чувствах, едва не пропускает его. Дерек мотает головой - он настолько неидеальный, насколько это вообще возможно. Дергается, едва не выламывая свои кандалы из стены. Напрягается всем телом, но возбуждение ни на дюйм не отступает. Стайлз затаскивает его в оргазм, словно щенка в море, за шкирку. Дерек тонет, захлебывается, едва не воет от переполняющего его желания прикоснуться к Стайлзу, вжать пальцы в его кожу до синяков, оставить метки - всегда этого хотелось и всегда удавалось сдерживаться. Дерек прижимается затылком к стене, кончая с долгим, наполненным рыком, стоном. Каждая мышца в теле напрягается, словно перетянутая струна, пока Стайлз, уткнувшись носом в жесткие паховые волоски, сжимает его пульсирующий, выплескивающийся спермой член своей глоткой. Стайлз отстраняется медленно, когда Дерек уже ныряет в блаженную, недолгую истому, аккуратно целует низ живота, скользнув языком по выемке пупка, на несколько мгновений вжимается лицом куда-то под ребра, переводя дыхание, и после этого отстраняется, чтобы аккуратно привести в порядок одежду Дерека. Стайлз даже ремень застегивает, аккуратно поправляет, и только тогда поднимается на ноги, встречаясь взглядом с Дереком. - Ты ведь знаешь, что это изнасилование? - холодно выплевывает Дерек, глядя на Стайлза из-под нахмуренных, сведенных к переносице бровей. Стайлз как-то отстраненно кивает и обнимает ладонями лицо Дерека, поглаживая длинными, чуткими пальцами виски и скулы. Стайлз аккуратно, трепетно прикасается горячими губами к щеке и только после этого отходит на полшага, снова садясь на корточки, на этот раз, чтобы расстегнуть стягивающие лодыжки кандалы. Затем он освобождает руки Дерека и отходит на несколько шагов назад, упорно ловя взгляд оборотня. Стайлз все еще пахнет возбуждением, и, если отбросить всякую осторожность, то Дереку больше всего хочется подойти ближе, вжаться в этого невозможного человеческого ребенка всем телом и отплатить ему удовольствием за удовольствие. Хочется, чтобы мягкие розовые губы раз за разом повторяли его имя, чтобы на молочной коже помимо родинок красовались следы от укусов, чтобы Стайлз навсегда забыл всех, с кем научился так великолепно отсасывать. Чтобы Стайлз был его, Дерека, навсегда и бесповоротно. Чтобы кричал под ним от удовольствия и шептал на ухо свои глупые, сладкие нежности. Но ведь ничего не изменилось за прошедшие три года. Дерек не стал лучше, не стал сильнее и не стал надежнее. И даже то, что Стайлз сам охотник, нихрена не меняет. Поэтому Дерек уходит, перед этим саданув кулаком в стену возле виска Стайлза, угрожающе зарычав. Увидеть в карих глазах страх Дерек даже не надеялся, но хотя бы на оттенок разочарования рассчитывал. Надеялся, что Стайлз не сможет быть таким идеально терпеливым, нежным, настойчивым. Стайлз смог. Не вздрогнул, не вздохнул, только чуть-чуть улыбнулся, выбешивая отчаявшегося хищника, и Дерек, резко отстранившись, просто ушел, лелея надежду к следующему утру оказаться на другом конце штата.