Some kind of Happiness

На часах было примерно 3 часа утра, когда Пол проснулся. Обычно, особенно в последнее время, он был не особо расположен к подъемам по среди ночи(если бы это от него зависело); его спина болела от постоянного ворочанья, и пол был всегда холодным. Но в это конкретное утро, по каким-то причинам, ему не пришло в голову подождать и попытаться уснуть снова. Он хотел, ему было необходимо встать с постели, что он и сделал. Он выбрался из спальни и спустился в прихожую. Дойдя до лестницы он заметил, что пол не был холодным – на самом деле, он вообще его не чувствовал, как и большую часть всего остального, в том числе и свою больную спину. Почти спустившись вниз он понял, что вышел в переднюю гостиную дома на 20 Фортлин Роад, когда он мог бы поклясться, что проснулся на Кавендиш Авеню, в постели со своей любимой женой. Или он ошибся? Внезапное ощущение неясности, которое было несвойственно ему даже в эти дни, настигло его. И вообще, зачем он встал с постели? Он продвигался вперед тихой поступью. С каждым шагом все начинало терять свое значение. И поступало своего рода понимание. Его босые ноги выглядели бледными и костлявыми на полу, фланелевая полосатая пижама щекотала его лодыжку в том месте, где он был на дюйм или два выше, чем требовалось для этой пижамы. Иисусе, когда он в последний раз надевал ее? Он вспомнил, что мама купила ее однажды на Рождество. То последнее Рождество. И все же кухня, куда Пол заглянул – маленькая кухонька на Фортлин Роад, с ее крохотными плитой и полками, полными кастрюль и сковородок – выглядела вполне обжитой и опрятной, не похожей на ту, что свалилась грузом обязанностей на плечи парней, которые справлялись со всей этой неразберихой как могли. Здесь было последнее Рождество? Последнее перед чем? Пол не мог вспомнить. В тусклом свете, который шел из окна, Пол разглядел на столе накрытое салфеткой блюдо, такое же, куда мама складывала остатки после обеда. Точно, Джордж остался на чай, Пол сейчас вспомнил. Джордж остался на чай, Линда сделала макаронс, и добродушно сетовала на чернильные пятна на манжетах Джорджа. Пол остановился в нерешительности, вытянув руку на столе. Так ведь и было? Впрочем, казалось, что да; была какая-то путаница. Он поморщился, пытаясь вспомнить. Что он собирался делать? Зачем он встал с постели так поздно? Отец был непреклонен по поводу комендантского часа. Пол пытался понять, для чего же он встал? Возможно, он снова оставил свою домашнюю работу в чулане. – О, забудь свою домашнюю работу, – послышался из темноты знакомый голос, насмешливый и довольный, – и перестань думать так много, ты немного напряжен, Макка. Джон вышел вперед, свет отразился от круглых линз его очков, и на секунду они беснули, словно монеты или луны, перед тем, как Джон повернулся. А потом они превратились в тяжелые очки, как у Бадди Холли. Пол понятия не имел, какого черта Джон делает у него на кухне(тем более полностью одетый в такой час, и все же без зачесанной наверх челки). Но все это каким-то образом выглядело абсолютно естественно и ожидаемо, будто он и должен был быть здесь. Пол тихо рассмеялся и протянул к нему руку.. Он не знал, почему делает это, но это тоже выглядело естественно. – Как можно поверить тебе, – сказал он, – если ты носишь свои чертовы очки даже ночью, когда мы и разглядеть друг друга не можем. – Знаменитые первые слова, – сказал Джон, подняв уголки губ. У него была приятная улыбка, у Джона. Полу она всегда нравилась. Она сверкала, привлекала внимание и превращала его худое угловатое лицо в нечто прекрасное. Пол хотел дотронуться. – Ну так давай же, болван, – ответил Джон, как будто он прочитал его мысли, и Пол не стал задаваться вопросом, почему он стоит так близко, держа лицо Джона в обеих руках. Его мысли все еще занимала предыдущая реплика Джона. – Первые слова? – он слегка приподнялся и дотронулся до рта Джона. Почему он приподнялся? Кажется, сейчас Джон был примерно на дюйм выше него. Что-то было не так. – О, ты углядишь любую мелочь, – сморщившись, пробормотал Джон. Так лучше. Пол поцеловал его снова, пока тот ждал, и Джон позволил ему, убирая волосы с лица Пола. – Что не так с моими первыми словами? – настаивал Пол, отстранившись, и Джон рассмеялся и пожал плечами, широкими и костлявыми, как у подростка. – Ничего, любимый. Могло быть и хуже. Джордж спросил меня, не видел ли я его консервный нож. – Он наверняка достиг просветления, – пошутил Пол, а потом удивился, почему он это сделал. И тут же забыл. А затем… – Джон? – Что, дорогой? – губы Джона были на его виске, на скуле, крошечные мягкие поцелуи. Джон никогда не целовал его на кухне как сейчас. И его мама была наверху… Пол попытался представить их со стороны и не смог, удивляясь, почему. Запомнил. – Джон, – сказал он поспешно. Понимание обрушилось на него, как просветление, и в голове закружилось множество картинок. Его мама, возвращающаяся домой на велосипеде в снег. Линда, по локти в муке; Линда постарше, с ее светлой стрижкой. Джон – полнее, стройнее, с длинными волосами, с незабываемыми бакенбардами, с челкой, хаотично рассыпаной по его лбу, – Это ведь..? – Ш-ш-ш, эй, – сказал Джон. Он поцеловал Пола снова и как будто спешил. Как если бы он думал, что Пол может вспомнить что-то еще в эту минуту и остановить его. Если бы Пол мог. Руки Джона лежали на его талии, и Пол помнил эти руки на обнаженной коже, везде где только можно. – Не надо слишком сильно пытаться ощутить это, – сказал Джон – Это место можно назвать Волшебной страной. Вечные обещания, и словно в зазеркалье – люди, лошади-пироги…*. Но если ты просто отпустишь это, все будет хорошо, малыш; здесь есть всего понемногу, чего бы ты не захотел. Это… – Дом, – сказал Пол, понимание внезапно заполнило его, и он поцеловал Джона, – В том или ином смысле. * В оригинале: “Jam yesterday, jam tomorrow, looking glass people and rocking horse pies”; выражение jam yesterday, jam tomorrow означает что-то вроде обещания, которое не может быть выполнено, или которого нужно долго ждать; looking glass people and rocking horse pies – перефразировано из «Lucy in the Sky With Diamonds»: “...rocking horse people eat marshmallow pies”(люди-лошадки едят пироги с пастилой) и “...plasticine porters with looking glass ties”(пластилиновые человечки в зеркальных галстуках)