***
— Да? — раздраженно кричу в трубку, которую зажимаю между ухом и плечом, пытаясь на ходу залезть в узкие рваные джинсы. — Ян, ты скоро? Время уже половина девятого! До пары пятнадцать минут! — Не знаю… — скулю я, прыгая на одной ноге, — Мак, если не хочешь ждать, гони без меня. Я жутко проспал… — Да не брошу я тебя, — хмыкает он, а после издевательским тоном добавляет: — И чего это ты вдруг не выспался? Опять порно крутил до трех ночи или, наконец, нашел что-то более интересное, чем твоя правая рука? — Скоро буду. Отбой, — коротко отвечаю я, кидая тупые вопросы моего лучшего друга в игнор. После чего расслабляю плечо и телефон падает на пол: у него отлетает задняя крышка и выпадает аккумулятор — отличный способ избегать навязчивых разговоров. Мобилу, кстати, мне не жалко — к счастью, я родился в семье с достатком выше среднего и всегда могу заменить её новой. Итак, я выхожу из подъезда. Вся моя одежда чёрного цвета. Помимо джинсов-скинни, разорванных на коленях, на мне длинная почти до середины бедра свободная футболка. Поверх я надел кожаную куртку, рукава которой закатал вверх почти до локтей, обнажая замысловатые красно-черные узоры татуировок, украшающих обе руки до самых плеч. На голове полный беспредел из темно-каштановых волос, которые в это утро я не успел ни помыть, ни уложить. В общем стрижечка у меня «аля-я-модный-парень»: виски и выше всё выбрито почти под ноль, а дальше что-то типа удлиненного ирокеза, уложенного набок. В ушах красуются черного цвета тоннели среднего диаметра и небольшой пирсинг в нижней губе. На шее татушки в той же цветовой гамме, что и на руках, но только тут уже более мягкие переходы и вместо немного грубых узоров изображены цветы. Завершают образ черные высокие «конверсы» — единственная обувь, которой я поклоняюсь как божеству. Ну, а из того, что дала мне при рождении мать природа я могу лишь отметить: большие карие глаза, темную родинку под правым глазом, рост сто восемьдесят два сантиметра, белую как мел кожу и ненавистные мной ямочки, которые сразу же возникают на моем лице, стоит мне только улыбнуться. Почему я их ненавижу? Все альфы, завидев мою улыбку, тут же называют меня милашкой. Милашкой! Меня! Я столько старался, чтобы эти озабоченные альфы и смотреть в мою сторону не думали, но эти ямочки вечно все портят! Прыгнув на пассажирское сиденье большого белого кроссовера, откидываюсь на просторное сиденье и молча смотрю перед собой. — Мне тебя еще долго катать? — спрашивает мой друг и по совместительству одногруппник Мак — такой же несчастный, как и я, которому довелось появиться на свет омегой. Поворачивая ключ зажигания, он двигает рычаг передачи, и мы трогаемся с места. — Сказали через пару недель всё закончат, — я криво улыбаюсь, предвкушая момент, когда я сяду за руль своей «малышки» после тех изменений, что ей предстоят. — Она будет летать словно птица, — я мечтательно прикрываю глаза. — Ты крылья ей, что ли, хочешь приделать? — Мак усмехается и, толкая меня в плечо, вдруг меняет тему: — Харе в облаках летать. Тебе скоро двадцать один. В этом возрасте уже почти все наши замуж выходят и малышей рожают, а ты все о тачках думаешь. — Да завались ты со своей женитьбой! — усмехаюсь я, поворачиваюсь на сиденье и, запуская пятерню в светлые волосы Мака, хорошенько их ерошу. Наведя на голове парня полнейший бардак я, удовлетворившись результатом, падаю обратно на сиденье и на выдохе произношу: — Ты же знаешь, мне это не интересно. Не для этого я появился на свет, чтобы по расчету замуж выходить. Да и альфу нормального днем с огнем не сыщешь — у всех одно на уме. А мне нужно что-то большее… — Любовь? — остановившись на светофоре, Мак оборачивается и выжидающе смотрит на меня смеющимися голубыми глазами. — Может и любовь. А что смешного? — я складываю руки на груди и чувствую, как краснеют мои щеки — даже перед другом стыдно, что в свое совершеннолетие я так и останусь девственником лишь потому, что хочу дождаться своего первого и единственного альфу. — Ну и встретишь ты ее, эту самую любовь, и что дальше? Без опыта кому ты нужен? Представь, как опозориться можешь, — он будто читает мои мысли. — А я, кстати, знаю почему ты этот разговор завел. Как только твой хахаль сделал тебе предложение, ты и меня теперь пристроить пытаешься. Спасибо, не надо. Сам разберусь. — Сам так сам, — Мак загадочно улыбается, — только уж ты разберись, а то глядишь, скоро к тебе прилипнет погоняло «целка». Ты ведь у нас единственный девственник на потоке. — Девственник — не значит неопытный! — я заумно поднимаю указательный палец вверх. — Я столько порнухи смотрел, что тебе и не снилось. Не думаю, что кто-то спалит меня в первую ночь — в теории, я лучший любовник на этой планете. — Теория — это не практика. Когда до дела дойдет, ты еще долго вспоминать этот разговор будешь, — парировал мой друг. Я только хотел продолжить наш спор, как мой телефон издал сигнал, от которого я чуть не подпрыгнул на сиденье. — Чего скачешь? — Мак бросил на меня удивленный взгляд. — Пиздец подкрался незаметно, — скользя пальцем по треснувшему экрану, я издал тяжелый вздох отчаяния: — Ну почему именно сегодня? — Течка? — догадался блондин. — Да… — я потянулся к заднему сидению, где лежал мой рюкзак, чтобы добыть из него подавители, параллельно ругаясь и жалуясь на всё, что произошло этим утром: — Что сегодня за день такой? И на пару уже опоздали… еще и голову не успел помыть… Ой, бля-я-ядь. Вот теперь-то только этой суки мне как раз не хватало. Только, пожалуйста, боженька, пусть я не забыл эти чертовы таблетки! — я начал судорожно шарить рукой по всем карманам. — А с телефоном что? Вроде новый же был? — спросил Мак, заруливая на парковку университета. — Упал… — буркнул я. — С балкона десятого этажа? — саркастично заметил он. — Ну если суммировать все расстояния с которых он падал у меня за последние пару недель, то, думаю, ты прав, — я всё еще шарил рукой в рюкзаке, и моё настроение окончательно начало скатываться в ноль, когда я понял, что подавителей в нём нет. — Забыл? — Мак с сочувствием посмотрел на меня. — Да… — меня начало морозить от волнения: нет ничего хуже во время течки, чем двинуть без подавителей в толпу, где полным-полно озабоченных альф. — Я, наверное, в машине посижу… мне что-то хреново, — я обнял себя руками и стиснул зубы до боли: ну почему я родился этим гребаным омегой?! Я почувствовал нарастающий жар внизу живота и заднем проходе. Внутри возникло дикое желание, чтобы меня сейчас схватил какой-нибудь брутальный альфа, нагнул и отымел по самое «не хочу». Ненавижу это чувство! Вот почему я так выгляжу и так одеваюсь: мой внешний вид неплохо справляется со своей ролью — на меня редко заглядываются альфы, а те, кто заглядываются, видят во мне лишь смазливую мордашку, но никак не милого и заботливого папочку их будущих отпрысков. Таким образом, я избегаю близкого контакта с этими животными — иначе и не скажешь. — Даже я ощущаю твой запах, — мой друг смотрел на меня, прищурив глаза. — А у тебя есть подавители? — сдавленно спросил я, наклонившись вперед и продолжая обнимать себя руками. — Конечно, — я заметил на его лице тень улыбки. — Ну, а чего молчишь тогда? Не видишь, как меня колбасит? — я провел руками по горящим щекам. — Давай скорее, а то я сейчас с ума сойду. — Подожди. Я тут просто подумал, — уголок его рта приподнялся в злобной усмешке, — а может мне стоит Киру сюда позвать? Он всегда так на тебя смотрит. — Ты ёбнулся, что ли? — заскулил я. — За что ты меня так ненавидишь? Он же мудак из всех мудаков! Я такому козлу свою девственность отдавать не планировал! Дай мне уже этот чёртов подавитель! — Ладно, я пошутил. Прости, — Мак заглянул в бардачок и достал упаковку. — Последняя, — он вложил маленькую таблетку в мою ладонь. — Это которая? Сильная? С синим маркером? — спросил я, уже почти задыхаясь, и тут же закинул лекарство в свой рот, проглатывая без воды. — Да, — он кивнул, пряча смятую упаковку в карман, — на двадцать четыре часа. — Отлично… — я откинулся на сидение и томно прикрыл глаза, чувствуя как мягко действует на мой организм подавитель, и меня начинает постепенно «отпускать».***
Выскребаю сим-карту из держателя и кидаю мобильник в ближайшую урну: «Туда тебе и дорога, мой дорогой друг. Недолго ты у меня пробыл. Покойся с миром». Мак на сегодняшний вечер бросил меня одного — с тех пор, как он нашел себе альфу, вечера в одиночестве начали уже входить у меня в привычку. Да и насрать: переживать-то особо не из-за чего, вечер, как всегда, скрасит отборная порнушка. Я стоял у прилавка магазина, выбирая новый мобильник. И тут заметил парочку, которые интересовались чем-то у продавца. Никогда не видел, чтобы кто-то так смотрел друг на друга — тут и гадать не нужно было, что они влюбленные пташки. «Да уж, — пронеслось в моих мыслях, — мне бы так… влюбиться». Даже в груди сдавило от зависти. Потом я начал вспоминать наш утренний с Маком диалог и меня вообще в депрессию начало скатывать. Я понял, что уже порядочно «застрял» в своей оболочке. У всех что-то происходит, жизнь течет, а у меня что? Порнушка, универ, да тачка. Звучит паршиво… Когда я вышел из магазина, меня привлекла яркая вывеска ночного клуба. Я слышал это неплохое место для съема на одну ночь. И тут меня будто осенило! Одна ночь — это ведь не так страшно. Сделаем дело и разойдемся. Я всегда презирал одноразовый секс, но в этот вечер просто все так сложилось, что ноги сами вели меня туда. В какой-то момент по пути к входу я замер, неожиданно осознав, что у меня первый день течки, но вспомнив, что я выпил «синий» подавитель, уверенно вошел внутрь. Выглядел-то я уверенно, а у самого поджилки от страха тряслись. Где-то в подсознании головой понимал, что сейчас я возможно совершу самую большую глупость в своей жизни, но всё равно отступать не собирался. «Вечер только начинается, — мелькнуло у меня в голове, — я докажу, что Мак был не прав, любой альфа в этом клубе решит, что я бог секса. Никто даже не догадается, что на самом деле я девственник!» Стягивая с себя рюкзак, я направился к барной стойке, где заметил пару свободных мест. И только я устроился на одном из высоких стульев, на второй тут же приземлился высокий синеглазый альфа. От его прямого взгляда у меня по коже пробежала волна мурашек — смотрел так, будто съесть меня хочет. Снизу как-то странно начало щекотать, а после я ощутил влагу, которая потекла из меня, пачкая белье. Что за херня?.. Я ведь выпил подавитель, который дал мне Мак… Только вот, у меня тут сомнений небольшой вагончик накопился: а точно ли он был с синим маркером? И тут я вспомнил, как друг прячет упаковку в карман. Она была… абсолютно белой! Я смотрю на дисплей нового мобильного: двенадцать часов уже прошло? Мак, вот ты сука!