Заболела...

За окном уже ярко светит солнышко. А кое-кто ещё нежится в своей кроватке, которую разделяет с ним. Но они не часто спят вместе, он всё своё время тратит на разработку нового плана насчёт Бэтмена или же спит в другой комнате. Дверь комнаты открывается, и неприятный скрип режет уши, заставляя сморщить нос. Раздались тяжелые шаги, которые быстро достигли тёмных шторок, через которые не проходит свет. Он резко раскрывает их, лучи солнца неприятно святят в глаза и заставляют бедную девушку жмуриться, и только она хочет накрыться одеялом с головой, как его у неё забирают и укрывают по пояс.  — Пудинг, — сонно мурлычет она, открывая глаза, и сразу же их закрывает от головной боли, жмурится. — Харли, детка, пора завтракать, — сказал Джокер, держа в руках поднос с едой, на котором стояла тарелка с теплым бульоном, такие же теплые два тоста, горячий зелёный чай и нарезание фрукты: банан, клубника и персик. — Сладкий, я не хочу, я не голодна. — морщась, говорит она. — Харли, Харли, Харли, — он говорит её имя так нежно, заставляя Квинн задрожать, но она пытается казаться такой же стойкой. Но от глаз Джокера ничего не скроется, и он замечает это, безумная улыбка появляется на его лице, — Малышка, не заставляй меня применять к тебе грубость, — сказав это, он положил поднос ей на колени и вышел из комнаты. Разглядывая содержимое подноса, Квинн взяла ложку и начала кушать бульон. Еще несколько дней назад она возвращалась с очередного задания, которое ей дал Джокер. В тот вечер был сильный ветер, который развевал её волосы в разные стороны. Ветер пробирал до самых костей. На улице очень холодно. Небо затянуло грозовыми тучами. Такие черные, грозные, могучие. Многие стараются поскорей спрятаться от дождя подальше. Но есть такие люди, которые, наоборот, бесстрашно наблюдают за этой красотой. Харли была такой. Погода её не пугала. Она ведь Харли Квинн. Начался проливной дождь. Квинн совершенно случайно попала под него и даже не предполагала, что через два дня после возвращения будет лежать с простудой. Каждый день её мучает головная боль, каждую ночь колотит озноб, бросая то в жар, то в холод. Почти каждую ночь температура ее тела становилась чуть ли не под сорок. И тогда Харли начинала бредить, кричать, смеяться и метаться по кровати. Слыша это, Джокер ложился рядом с ней и сжимал её в крепких объятьях. Когда она успокаивалась и её сон больше ничего не тревожило, он садился рядом с кроватью на мягкое кресло и наблюдал за ней. Ровно до того момента, пока она не начинала ворочаться. Тогда он покидал её комнату, как будто его там и не было. Не оставлял после себя ни единой подсказки, никакого следа. Однажды проснувшись ночью от жажды, Харли увидела Джокера спящим на кресле. Его дыхание было ровное, спокойное, медленное. Харли взглянула на его лицо. Оно казалось весьма мирным. Было так непривычно видеть его таким. Доев бульон и поставив поднос на тумбочку рядом с кроватью, Квинн, глубоко вздохнув, скинула с себя одеяло и, встав на пол, не спеша направилась к комоду и вытащила от туда мягкую пижаму, положила её на кровать и поспешила в ванную. Сняв с себя одежду, она встала под теплые струи воды, взяла свой гель для душа с ароматом шоколада и выдавила на руку, нежно нанесла на кожу, стала растирать по всему телу. Смыв с себя весь гель, она вылезла из душа и начала вытирать свое тело полотенцем. Заходя в комнату, она бросила взгляд на часы, которые уже показывали 13:45. Неужели она так долго спала? Харли подошла к кровати и надела пижаму. И только сейчас она заметила, что её постель кто-то застелил. Какого чёрта! Вздохнув, Квинн подошла к шкафу и раскрыла его. И начала искать свой любимый плед. На нижних полках его нет, и на средних… Девушка поднимает голову и пробегает взглядом по верхней полке. И как назло он находится на самой верхней полке. — Черт, — Харли хмыкает и встает на носочки. Но достать плед все равно не получается. Кто запихнул его так высоко? «Плед сам собой не спустится» — мелькает мысль в голове блондинки, и она еще раз встает на носочки, протягивая руку к верхней полке. Как вдруг слышит позади себя чьи-то смешки. Харли опускает руку и одергивает задравшуюся футболку, затем поворачивается к смеющемуся человеку. И этим человеком, конечно же, был Джокер. — Ха-ха, детка, зачем ты его так далеко положила, если не можешь достать?, — смеётся он. — Я его не клала туда, — сказала Харли, надув губки и нахмурив свои бровки, чем рассмешила Джокера ещё сильнее. Джокер подошел к шкафу и, не вставая на носочки, протянул руку, достав с верхней полки злосчастный, но такой любимый плед, и протянул его Харли. — Спасибо, Пудинг, — говорит она и забирает у него из рук плед. Подходит к кровати, ложится на неё, при этом укрываясь, и, расслабляет все свои мышцы, которые неприятно ноют. Закрывает глаза. Так хорошо. — Малышка, двигайся, — тихий шепот разрушил стоящую тишину. — Но, милый, ты же тоже можешь заболеть, — сказала Квинн, беспокоясь за его здоровье. — Двигайся, — рыкнул Джокер, и Харли, хихикая, подвинулась. Как только он лёг рядом, то сразу же сгрёб Харли в объятья. Квинн подняла свою голову, чтобы посмотреть на него. Его лицо находилось очень близко. Из-за жаркого дыхания мурашки предательски пробежали по её коже. Почувствовав это, губы Джокера, находившиеся в паре миллиметров от её, растянулись в хитрой улыбке. Её дыхание участилось, глаза бегают то на губы, то на глаза. Он приближается к ней, его верхняя губа уже касается её и целует грубо, но в тоже время с нежностью. Правая рука девушки плавно поднималась по руке Джокера, пока не запуталась в его волосах, а левой рукой она упёрлась в его грудь и сжала ткань расстегнутой рубашки, девушка получала от этого поцелуя столько удовольствия. Оторвавшись от его губ, малышка Харли улыбнулась ему и ещё раз чмокнула. Она положила голову на его грудь и своим пальчиком стала обводить каждую татуировку. Глаза Квинн начали непроизвольно слипаться, она начала сладко зевать. — Поспи, Тыковка, — прошептал ей на ухо Джокер, утыкаясь носом ей в макушку. Последнее, о чем подумала Харли, перед тем, как провалится в сон, было: «Какой же он всё-таки заботливый».