***
«О-ох» — глубокий вздох после того, как автоответчик пропищал, — «я уже могу говорить? Ой. П-привет? Боже, наверное, это какая-то нежеланная весточка из прошлого» — голос дрожит, — «я наконец-то решился на звонок, потому что написать бы это все я не смог. Знаешь, Джерард, я так скучаю по тебе. Я видел тебя случайно в магазине и сбежал оттуда, как последний трус, потому что так боялся хотя бы встретиться глазами с тобой. Ты выглядел прекрасно, хоть это и были доли секунды любования тобой. Я скучаю. И как ты там? Ну, работа? У тебя кто-то появился?», — парень сглотнул, понимая, как чертовски жалко звучит, — «Но я не это хотел спросить, наверное. Я такой идиот, прости», — он сам не понял, что произошло в конечном итоге, когда его голос задрожал так сильно, а слезы потекли по его щекам, он просто плачет, записывая сообщение на автоответчик своему бывшему парню. Его рыдания превратился в непонятный лепет, а затем он продолжил, — «Я так ошибался, считая, что смогу справиться со всем этим дерьмом, типа работа, учеба без тебя, но я не могу. Моя мама умерла, ты ведь помнишь ее? Я так скучаю по ней. Помнишь, она запрещала мне с тобой общаться, а потом сама была в тебя чертовски влюблена» — горький смешок, — «ты очаровал ее, как и меня, такой улыбающийся и просто счастливый», — он улыбнулся, вспоминая. — «Я помню ее лицо, когда сказал, что все кончено, когда она кричала и кидала в меня все подушки с дивана, ей тогда уже было трудно, но я просто не видел этого, потому что был ослеплен тобой, а она думала, что ты станешь моим спасением после ее смерти, мама не ошибалась. Мне так жаль, что я не заставил ее пройти все эти химиотерапии, может, она выжила бы?» — Он тяжело задышал, чувствуя новую порцию чертовых слез.- «Я так скучаю по тебе, пожалуйста?», — он не знает, чего он сейчас просит, но это нужно, — «пожалуйста, приходи, если ты можешь, если ты хочешь, пожалуйста, вернись», — он снова завывает и сбрасывает звонок, он больше так не может жить. От злости, он сжимает свои волосы, дергая их в разные стороны, он не может вспоминать свою мать, не может вспоминать Джерарда, звонить ему и просить вернуться. Он никому не нужен. Он предает сам себя, когда открывает бутылку виски, не уверен, что это вообще ему поможет, он пьет из горла, давясь напитком и слезами. Он пьет, пока рука не устает быть подвешенной и не падает вместе с бутылкой на пол: он больше разлил, чем выпил, ему еще хуже от этого. Кусая губу, он достает сигареты, закуривает первую и, сидя на полу, пытается расслабиться. На протяжении большого количества времени он пытался забыть человека, который являлся для него жизнью, миром и просто будущим. Мысли уничтожают его, закрывая в темной комнате сознания, Фрэнк чувствует себя ужасно от осознания того, что позвонил тому, кому и не сдался вовсе. Самобичеваться, злиться и лажать при каждой возможности — вся составляющая его жизни, ничего нового, никакого света. Он снова курит, лежа на полу в гостиной и рассматривая потолок с причудливым светлым узором. Счастливые воспоминания из прошлого летят с молниеносной скоростью в голове и, доходя до момента его разлагающегося пьяного трупа на полу в доме, просто чахнут. Я стою в объятиях мужчины, которого не видел так долго, но которого люблю так сильно, что хочется умереть от боли в сердце при мысли о нем. Рубашка его мокрая, потому что я нескончаемо долго плачу, а он просто гладит меня по спине, прижимая к себе. Чувствую, как отключаюсь на его плече, потому что спокойствие нахлынуло меня огромной волной, когда я смог прикоснуться к этому человеку.***
Проснувшись утром, я не увидел никого рядом, но внутри абсолютно ничего не болит и даже не терзает, что я вновь могу остаться один на один с самим собой, да и ноги сами тащат меня вниз. И когда я оказываюсь в дверях кухни, то чувствую запах только что заварившегося чая, жареных яиц с беконом, и желудок предательски скручивается, потому что я невероятно голоден со вчерашнего вечера. А затем я слышу тихий голос, который говорит, что Айеро, к большому сожалению, болен и прийти не сможет, я улыбаюсь, смотря на него. — Все в порядке, Фрэнки? — спрашивает он после того, как закончил говорить по телефону с кем-то с работы, и заметил меня, все еще стоящего в дверном проёме. Я смотрю на его улыбку, смотрю и понимаю, что слов в голове не осталось никаких, будто его слегка приподнятые уголки губ — пуля, что пронзает насквозь, поэтому я просто киваю и иду к нему.Ведь всё действительно прекрасно.