Рояль, любимый двумя

      Помнишь, как ты играл мне на рояле когда-то?       В то время мы были еще вместе. Ты и я проводили слишком много времени вдвоем, наедине. Сидели под теплыми лучами солнца, даря друг другу утренние поцелуи: сладкие и очень нежные. Я помню блеск твоих темных глаз по этим любимым обоими утрам. Твои приятные поглаживания по моей груди, твои поцелуи в макушку моей головы, твое тело, соприкасающиеся с моим. А вечерами, под ярким светом высокой луны, мы смотрел в глаза друг другу, неотрывно и долго, даже жадно, пытаясь уловить каждый нежный взгляд. Мы держались за руки и говорили столько той нескончаемой нежности, которую стеснялись, умалчивали при остальных.       Такие тихие вечера мы любили разбавлять музыкой. Ты садился за свой рояль, перед этим обязательно проведя рукой по моей пояснице. Твои пальцы скользили по клавишам так изящно и легко, что дыхание останавливалось, замирало, а сердце отбивало свой последний громкий и завороженный удар. Не только от твоих движений кистями, не только от твоей превосходной игры. От всего тебя. Я не мог отвести взгляда, не мог не слушать прекрасные пьесы, исполняемые тобой. Каждый раз очередная пьеса звучала, словно я никогда не слышал такой бесподобной игры ранее. Мои руки так и хотели обвиться вокруг твоих плеч, нежно сжимая их в объятиях, хотелось, чтобы эти времена никогда не кончались. И вот, когда звучит последняя нота, а ты, спустя какое-то время после окончания пьесы смотришь на меня, таким волнительный и вопросительным взглядом. А я просто сижу и улыбаюсь. Улыбаюсь, наверное, глупо, раз ты начинаешь смеяться.       Такими громкими ночами мы любили друг друга. Я бесконечно целовал тебя. То в твои припухшие от тех же поцелуев губы, то в щеки, шею, уделяя особое внимание выпирающему кадыку, ключицы, грудь. Я старался покрывать ими тебя всего, не оставить и миллиметра без самого крошечного поцелуя. Я всегда был аккуратен: осторожно расстегивал пуговицу за пуговицей твоих дорогих рубашек, медленно стягивал с тебя брюки, в это же время даря самые нежные поцелуи. А ты поддавался мне, слишком легко, извивался и сладко стонал. Эти ночи были самыми приятными на свете.       Бывало, мы не виделись месяцами. Ты уезжал в командировки по работе, а я уходил на задания ЩИТа. Ночами, когда у нас обоих появлялось свободное время, мы звонили друг другу. Мы оба выходили на свежий воздух — ты на балкон своего коттеджа, а я садился на крыльцо —, болтали без умолку. Мы говорили обо всем, что волновало нас и интересовало, расспрашивали о работе, о здоровье, а потом тихо ныли в трубку, как не хватает нас рядом. Ты никогда не был сентиментальным, но в тот день, когда мы просидели друг с другом до рассвета, ты был другим. Ты говорил мне то, от чего на сердце становилось тепло, и весь тот зябкий холод от бесконечных жестоких миссий уходил куда-то далеко. Мое сердце снова начинало отчаянно биться, отчаянно хотело тебя встретить. В такие ночи мы забывали о сне. Мы слышали и чувствовали лишь друг друга, а весь мир для нас останавливался.       Конечно же, мы возвращались. И, встретившись, лишь молчали, кинувшись в объятия друг друга.       Мы возвращались к нашему роялю. Твои пьесы стали грустнее. От них болело сердце, а я вспоминал, как был одинок без тебя еще совсем недавно, как холод пробирал меня изнутри, как руки отчаянно тряслись, вспоминая твою улыбку и твое прекрасное добродушное лицо. И понял, что ты скучал не меньше меня. Слезы в тот же момент скатились по твоей щеке, но ты не перестал играть, лишь тихо шепча: «Мне тебя не хватало, Стив». Ты изменился.       А затем, наступила первая… Гражданская война. Мы не разделили одних принципов, одних убеждений. Встали по разную сторону баррикад.

—Он мой друг, Тони. —Им был и я. —Нет. Ты был большим.

      Эти слова до сих пор звучат у меня в голове.       Мы не виделись уже несколько лет, но мысли о тебе не покидают меня ни на секунду, так же, как и мысли о времени, проведенном вместе. Душа уже мрачна, гнила и пуста. Но даже в ней все еще колышется то, что называется надеждой.       Помнишь, ты обещал снова сыграть на рояле для меня?       Я буду ждать, Тони.       Буду ждать, когда мы оба вернемся к роялю, любимому двумя.