***
Утро для генерала Шера в тот день началось самым приятным образом. Приветливым выглядело абсолютно все, начиная от нежного бархатистого свечения зимнего солнца и заканчивая комнатными цветами, которые, как ему казалось, идеально дополняли ту атмосферу ласкового уюта, которую они с Капочкой так старались вдохнуть в свое скромное обиталище. Заняв привычное место в кресле у окна, генерал пододвинул к себе подзорную трубу, желая осмотреть знакомые окрестности. Потратив минут пятнадцать на это увлекательное занятие, шершень задумался о самом, как ему казалось важном и необходимом. А именно о еде. Принюхавшись он уловил в воздухе сладковатый терпкий аромат, который не с чем (по крайней мере ему) невозможно было спутать. «Пирог» — пронеслось у него в голове. Осознав, что сегодня на завтрак у него будет не омлет, которым генерал уже наелся до отвала, не каша, а вкусный пирог, шершень улыбнулся во всю ширину своего рта. В его воображении сразу же сложилась следующая картина: Утро. Гостиная. Он сидит в кресле около окна. Капа входит в комнату неся в руках пирог. Огромный. Вкусный. Сладкий. Пирог выплывает из ее рук, и словно по волшебству несется к его широко открытому рту. Вот он уже совсем близко. Генерал слышит его запах так явственно, как никогда раньше. Он уже близко… — Доброе утро, Шершуля. Иллюзия рассеивается. Шершень недоуменно моргает стараясь понять, что произошло. — Шершуля, не спи! Капа стоит в двух шагах от него. А в руках у нее… — Пирог, — закричал во все силу своих легких Шер. — Дай его мне! Скорее! — Прости, Шершуля, но это не тебе. Неверие. Разочарование. Обида. Шершень надувается, словно ребенок, которому не купили новую красивую игрушку. — Шершуля, я лечу к своим сестрам в соседний лес. — А мне ты, что прикажешь с голоду умереть? — Шершуля, — смеется Капа. — Конечно я не забыла про тебя. Там на кухне тебя ждет каша. Лицо генерала проясняется, но только на секунду. Он любит кашу, но не хочет показывать Капе, что простил ее. Срочно добавить еще обиды. Чтобы думала, перед тем, как так обделять его. — Ну ладно тебе, — теперь Капа уже в открытую смеется. — Прям так его обидели. Только и делаю, что пироги пеку, из кухни не вылезаю, а ему все мало. Тем более ты все равно не любишь малину, — пчела явно ищет примирения. Шер улыбнулся. Кажется он уже окончательно простил ее. Но все еще не показывает это в полной мере. — А к каким сестрам ты летишь? — спрашивает шершень. Спрашивает просто так, чтобы поддержать разговор. — К Татьяне и Елене, — тепло улыбаясь говорит Капа. Он мрачнеет. Генерал любит многочисленных кузин и племянниц бабы Капы, которая ласково зовет их «сестрами». Любит всех (особенно тех кто любит вязать или готовить), кроме Елены и Татьяны. Вредные. Мелочные. Гадкие. Генерал может хоть целый день перечислять их недостатки. Они постоянно лезут в дискуссии с Капой, оскорбляют и унижают ее. Дай им только повод. Но Капа не обижается. Родственные связи для нее значат слишком много. Отговорить ее. Задержать. Сделать, что угодно, но только не пустить. — Капа, может не поедешь, — говорит Шер. Говорит вежливо и четко. — Погода сегодня скверная, а автобусы ходят редко. Капа улыбается. — Тебе просто неприятно, что я везу пирог им, — говорит она, широко улыбаясь. «Дурацкий пирог!» — Но автобусы… — У нас в лесу с автобусами все в порядке, — Капа уже одевает куртку. — Ну пока, Шершуля. И брось обижаться, не то в самом деле, как маленький. Легкий смешок и оглушительный хлопок двери. Она ушла.***
День прошел незаметно, словно его и вовсе не было. Сидя за подзорной трубой генерал Шер наблюдал за строительством снежной крепости на соседнем дворе. Хлопнула входная дверь. Прилетела Капа. Как только он ее проглядел? — Шершульчик, привет, — весело говорит она. — Тебе тут подарок. — От кого? — От моих милых сестер конечно же. Милейшие, добрые и щедрые сестрички, которых ты почему-то так не любишь, прислали тебе гостинец. Ну и кто теперь плохой? Шер был удивлен. Приятно конечно получить гостинец, но подозрительности это не убавляет, а скорее даже на оборот. Настораживает. В коем веке Елена и Татьяна ему, что-то прислали? Ну ладно, сейчас разберемся. — Конечно, моя милая, я плохой. Был и всегда буду. Ты мне лучше вот, что скажи: что за гостинец прислали твои милейшие сестрички? Капа торжественно достает из сумки коробку, а там… — Яйца? — вырывается у Шера. — Мы, что сами купить не можем? — Что ты вечно к ним придираешься? — теперь Капе совсем не смешно. — Сестры старались, выбирали тебе подарок, а ты все недоволен. Нет, чтобы спасибо сказать. Шер молчит, а яйцо в руку берет. Гладкое, блестящее, словно его с мылом мыли. В голову закрадывается подозрение. Шер ставит на стол круглое блюдо и разбивает яйцо. Комнату наполняет едкий запах. — Это, что такое? — У Капы начинается приступ кашля. — Наивкуснейший подарок от твоих любезных сестер, — Шер доволен, как никогда. — Это наверное одно такое попалось. На втором яйце эксперимент заканчивается - в комнате воняет так, что находится в ней уже невозможно. — Как же так, — сокрушается Капа. — Нам, что же их теперь выбросить? — Если хочешь можешь съесть. — Нет, я серьезно. Капа думает. — Идея. А, что если я из этого удобрение для цветов сварганю? Недавно в журнале рецепт подкормки видела, а там как раз яйца нужны. Думаю и тухлые сойдут. — А где ты их хранить, то будешь? — Как это где. В холодильнике конечно же. — Подожди. А, что если Лунтик захочет их съесть? Он же тогда… — Да ничего с Лунтиком не будет. Мы его предупредим. А гости у нас редко бывают, а если кто и придет, то Лунтик их предупредит. Так, что нормально все будет. А, как время появится, так я и сделаю удобрение. — Все равно мне не спокойно как-то. — Ничего, Шершуля, — голос Капы наполнен той смесью нежности и заботы, которая может вселить уверенность в светлое будущее даже в самый критический момент. — Все будет нормально, Шершуля. Все будет нормально. Заканчивает мысль и ставит яйца в холодильник. Зря она это сделала. Ох, как зря…***
Утро следующего дня выдалось морозным, но солнечным. Стряхнув с себя последние остатки сна, Лунтик направился прямиком на кухню, надеясь найти там теплый завтрак или хотя бы занимающуюся его приготовлением бабушку Капу. Не того, не другого он к своему великому сожалению не нашел. Проворчав что-то себе под нос Лунтик полез в холодильник надеясь найти там что-нибудь, что могло бы помочь ему в приготовление завтрака. Как внук лучшего повара леса Лунтик умел не плохо готовить и в случаи необходимости мог самостоятельно приготовить себе полноценный и весьма сытный перекус. При наличии необходимых ингредиентов конечно же. Тут ему несказанно повезло. В холодильнике он обнаружил коробку яиц, несколько весьма крупных помидорин и банку с каким-то неизвестным ему наполнителем, которую он благоразумно не стал трогать. Лунтик уже было настроился на приготовление яичницы с помидорами, как вдруг обнаружилось новое и несколько неприятное обстоятельство. К коробке была прикреплена записка, а то, что в ней было написано окончательно расстроило Лунтика. Содержание гласило, что яйца тухлые и нужны бабе Капе для изготовления удобрения. Бабушка настоятельно просила Лунтика не есть их и не дать этого сделать другим. «А с виду они так, ничего выглядят» — подумал Лунтик, разглядывая сверкающие скорлупки. Но делать было не чего - раз баба Капа сказала нельзя, значит нельзя. Лунтик недолго огорчался. Не таким был внук генерала Шера и Бабы Капы, чтобы огорчаться из-за таких мелочей. Не найдя ничего в холодильнике Лунтик открыл шкаф, где в скором времени собственноручно обнаружил коробку печения и несколько пакетиков чая. Прекрасным дополнением к этому скромному завтраку стала банка хорошего сладкого меда, которую лунный зверек нашел в кладовке. Убедившись в том, что в доме больше ничего нет, Лунтик наконец приступил к приготовлению завтрака. Он уже заваривал чай, как вдруг входная дверь с треском распахнулась и на пороге появился Кузя. — Привет, Лунтик, — громко поздоровался кузнечик, закрывая за собой дверь. — О, ты тут завтракаешь? Можно я к тебе присоединюсь? Понимаешь, к нам тут родственники приехали, чтобы Новый год вместе с нами встретить. Мама только ими и занимается, а про меня совсем забыла. Вот я сегодня даже не позавтракал. Голодный прям, как собака. Поможешь другу, Лунтик? Лунтик сам был ужасно голоден, а еды было очень мало, но отказать в помощи другу Лунтик счел не вежливым. Он решил, что должен помочь Кузе, пусть даже ценой своей сытости. — Но конечно помогу, — сказав эти слова Лунтик с трудом выдавил из себя некое подобие располагающей улыбки. — Проходи. Кузя, как этого и следовало ожидать, долго ждать себя не заставил. Лунтику только и оставалось смотреть, как Кузя с усиленной скоростью поглощает печенье и запивает все это чаем. Завтрак по мнению Лунтика прошел чересчур быстро. Стоит сказать, что Лунтик совсем не наелся. Еще бы, ведь на его долю выпал только стакан холодного чая. Зато сидевший напротив Лунтика Кузя выглядел сытым и довольным. — Вкусно, но мало, — изрек Кузя кладя в рот последний кусок обмазанного медом печенья. — У вас еще что-нибудь есть? Вопрос был настолько наглым и бестактным, что Лунтик несколько секунд прибывал в полной растерянности, не зная, что ответить. Кузя же не дожидаясь ответа открыл холодильник. — О, яички! И это называется ничего у вас нет? Какой же ты, Лунтик, жадина! — Нет, нет, Кузя! Это не яйца, то есть это яйца… — Но не для меня! — Нет, Нет. Это… плохие яйца. Их нельзя есть. — Их съест дедушка Шер! — Это для удобрения, Кузя. Они тухлые. — Что ты врешь! — громко прокричал Кузя. И вот зеленая лапка цепко впилась в яйцо. — Не надо, Ку… Но тухлое яйцо уже было проглочено. На очереди было другое. Лунтик попытался его отнять, но Кузя закрылся в маленькой кладовке. Он не хотел слушать Лунтика и жадно заглатывал одно яйцо за другим. Потом дверь кладовочки открылась, и на пороге появился Кузя. Вид у него был таким, как-будто за ним гнался волк. Лунтик сник. Сделать уже ничего было нельзя. Потом они еще поиграли, и Кузя пошел домой. Вечером вернувшаяся домой баба Капа застала Лунтика в весьма подавленном состояние. — Лунтик, что с тобой? — заботливо спросила бабуля. — Ничего, бабушка, ничего. — И все же ты какой-то грустный. Ладно, пойдем ты мне покупки поможешь разобрать. За разговорами с бабушкой Лунтик повеселел или просто сделал вид, что повеселел. Вскоре вернулся и деда Шер. Семья пчел отужинала в весьма уютной обстановке, попутно делясь произошедшем за сегодняшней день. О том, что случилось с Кузей Лунтик никому не рассказал. Он рассудил, что яйца из Кузи все равно не достать, а значит от его слов ничего не зависит. А расстраивать бабушку и дедушку напрасно ему не хотелось. Кузя много раз ел гнилые сливы, а иногда и не мытые продукты, поэтому Лунтик подумал, что возможно и в этот раз все обойдется. Но он ошибся… Поздним вечером, когда на иве уже потухли огни, и Лунтик с семьей уже готовились ко сну, во входную дверь ударили с такой силой, что она чуть не слетела с петель. Открывшая баба Капа долго разговаривала о чем-то с вошедшим, а потом позвала Лунтика. На пороге стояла мама Кузи. Ее огромные глаза казалось метали молнии. Лунтик сжался в комок. — Это ты виноват, — громовым голосом закричала кузнечиха. — Это ты накормил моего Кузю тухлыми яйцами! Это ты во всем виноват. А мой Кузя еще считал тебя своим лучшим другом! — Я не понимаю о чем вы говорите, — баба Капа явно хотела внести ясность в ситуацию. — У нас в доме действительно были яйца с душком, которые были предназначены для изготовления удобрения. Но Лунтик никогда бы не дал их Кузе. Лун… — Неужели не понятно, что он нарочно это сделал? У меня дома гости, поэтому я совсем забыла покормить Кузю сегодня. Он пошел к Лунтику, который тогда еще смел называться его лучшим другом. Мой Кузя думал, что Лунтик предложит ему руку помощи, накормит, а он… А он отравил моего Кузю! — кузнечиха дрожала от ярости. — Лунтику не понравился визит Кузи, и он дал ему тухлые яйца. Мой бедный Кузя! Вечером ему стало плохо и его увезли в больницу. Моего Кузю в больницу! Скоро Новый год, а вы устроили нам такую подлянку. Знать вас больше не хочу! Последние слова она скорее выплюнула в лицо бабе Капе, чем сказала. — Вы уверенны, что все было именно так? — голос бабы Капы был недоверчив и холоден, как лед. — Кто вам это сказал? — Кузя, конечно же. Кто еще мог мне сказать? — Лунтик все было действительно так? — в голосе Капиталины звучала надежда. — Нет, все было не так, — Лунтик глотал слезы. — Все было совсем не так. — А, как было, Лунтик? И Лунтик рассказал. Рассказал про ранний визит Кузи к нему, про кладовку и свои предположения насчет Кузи. — Я думал, что все обойдется, — подошел к концу своего рассказа Лунтик. — Но оно не обошлось. — Это, что же получается… Кузя мне врал все это время? — голос кузнечихи дрожал. — Значит он мне врал? Капа хотела, что-то сказать, но в самый последний момент раздумала. — До свидания, я поеду к нему. Я поеду и во всем разберусь. Дверь закрывается. — И жадность фраера сгубила, — медленно сказал генерал Шер. Медленно. Торжественно. — Это я во всем виноват, — теперь Лунтик уже не сдерживается. Не может и уже не пытается. — Я должен был удержать его, но я не смог. Это я виноват. Я… — Не ты, Лунтик. Не ты. Во всем виноват только он. Виноваты его наглость и жадность. Во всем виноваты они.***
Почему люди делают гадости другим? Ответить на этот вопрос сложно. Очень сложно. Генерал Шер сидит около окна наблюдая за тем, как кружатся снежинки за окном. Вчера Кузю выписали, и он вместе с мамой приходил на иву. Они приходили и просили прощения. Простил ли их генерал Шер? Простил. Однозначно простил. Но не в этом дело. Генерал был очень сильно ошеломлен. Ошеломлен тем, как из-за маленькой пакости может быть столько шума. Как маленькая пакость может доставить столько проблем? Как такое возможно? Этого Шер не понимал. В комнату входит Капочка неся в руках пирог. — Шершуля, вставай, — весело улыбается она. Шер с интересом рассматривает пирог. — С чем он? — С вишней. Это ведь твой любимый? — Да, ты права. Это мой любимый. Почему люди делают гадости другим? Генерал Шер обязательно ответит на этот вопрос. Но только потом. Когда доест пирог.