Смотрю только на тебя

После унизительной сцены в доме Франкенштейна каджу-ним смотрел на него, словно на мутанта, всячески подчеркивая, что Раскрея-ним слишком великодушна, чтобы позволять ему пройти церемонию совершеннолетия сейчас, а не спустя десятилетия перевоспитания. Но Регису было безразлично. Он вежливо приветствовал каджу-нима утром, вежливо отвечал на вопросы глав кланов, прибывающих с визитом в поместье Ландэгрэ, вежливо соглашался с предложениями о проведении церемонии. Ему было безразлично, даже если бы ее отменили вовсе без надежды на возобновление. Впрочем, если бы ее отменили, он не смог бы покинуть Лукидонию и вернуться в Корею без позволения главы клана Ландэгрэ, а каджу-ним совершенно точно разрешения не дал бы. Он мог бы уподобиться Раэлю и покинуть Лукидонию тайно… Если бы. Силовой купол над Лукидонией усилили в разы, и Регис не смог его преодолеть. Он подозревал, что это сделали по просьбе Геджутель-нима, который, кажется, справедливо предполагал, что он сбежит, едва появится возможность. Чтобы быть рядом в любой момент. Чтобы когда М-21 откроет глаза, оказаться первым, кого он увидит. Чтобы… Об этом он не думал, потому что даже от отголоска этой мысли сердце заходилось болезненным спазмом, перехватывало дыхание и наворачивались слезы. А ему нужно было держать лицо, чтобы не получить новую порцию упреков от каджу-нима. Упреков, больше не задевающих его. — Регис, ты готов? — спросил Геджутель-ним. Каджу-ним подчеркнуто величественен и с высоты своего роста смотрит на него так, словно Регис недостоин лишнего взгляда. Регис кивает, и за это получает окрик: — Отвечай, когда тебя спрашивают! — Да, каджу-ним, я готов последовать за вами в замок, — отвечает Регис и смотрит в пол, чтобы блестящие глаза не показались каджу-ниму полными вызова. Геджутель-ним хмурит брови, презрительно сжимает губы. Наверное, недоумевает, как в старейшем клане чистокровных ноблесс мог появится такой… непутевый наследник. Кажется, он отдал бы сейчас все свои способности только ради того, чтобы оказаться обычным человеком и вернуться… Мысли гонит по кругу, от поцелуя до ядовитых слов, от попыток спасти гордость до осознания, как глупо обращать внимания на слова, когда поступки говорят ярче любых признаний… Собственные слезы не кажутся постыдными, их горечь першит в горле, мешает смотреть на Лорда, запрокинув голову. Хочется опустить глаза, зажмуриться, и не видеть тронного зала, рядов каджу, выстроившихся вдоль ковровой дорожки. Не слышать шепотков о собственном жалком виде. Наверное, он действительно жалок — особенно на фоне Геджутель-нима, который, даже преклонив колено, выглядит словно монумент. Эта церемония слишком важна для него — он всегда желал, чтобы она прошла идеально. Где-то за спиной — Сейра, он чувствует ее поддержку и печаль — наверное, она единственная, кто понимает, насколько равнодушным его оставляет масштабное действо. И где сейчас его мысли… Из Кореи — никаких вестей, да и как бы им преодолеть барьер, если даже мобильный телефон здесь бесполезен? И он как можно дольше заталкивает мысль о том, что это к лучшему, ведь узнай он, что… Он трясет головой, не позволяя себе додумать, и привлекает внимание Лорда. — Регис? — спрашивает Раскрея-ним с высокого трона. — Ты хочешь что-то сказать? Аура Геджутель-нима становится невыносимо-давящей. Если он выдержит эту церемонию, быть может, его оставят в покое и позволят… Или у него просто появится больше сил, чтобы преодолеть барьер. — Нет, — отвечает Регис. — Я готов. И слышит фразу, которая напрочь выбивает с трудом обретенное равновесие: — Ух ты, Регис! — вопит Тао. — Регис, посмотри, кто с нами приехал! Лорд и Ноблесс обмениваются приветствиями, но он не видит их — все силуэты сливаются в безликую массу. И на фоне неузнаваемых лиц — М-21. Жив! Наверное, если бы не подогнулись колени — он бросился бы к нему, по коридору, образованному каджу, прочь от трона Лорда. Поэтому он только выдыхает: — М-21! — и смотрит, как подрагивают уголки губ в смущенной улыбке — словно ему непривычно видеть, что кто-то настолько рад его видеть. У Региса кружится голова, заходится сердце, и он совершенно не в состоянии держать лицо, осанку и что там еще нужно, чтобы выглядеть уместно на красной ковровой дорожке. Видимо поэтому Рейзел-ним выступает вперед, между ним и Лордом и — что удивительно — просит у нее: — Раскрея, позволь нам немного задержать ритуал. — Рейзел-ним? — Геджутель-ним хмурит брови и встает с колен. — Мастер не слишком хорошо чувствует себя, — поясняет Франкенштейн. — Но очень хочет присутствовать. Лорд величественно кивает с трона. Он оказывается словно отгорожен спинами Франкенштейна и Рейзел-нима от взглядов каджу и делает шаг. И еще. И уже готов сорваться на бег, но его перехватывает Тао. — Не так быстро, кое-кто еще смотрит. М-21 отступает за дверь и на короткое мгновение Регису кажется, что это был всего лишь призрак. Он отмахивается от Тао и бросается за дверь, чтобы оказаться напротив М-21. — Ты… М-21 смотрит сверху, губы подрагивают, словно он не решается первым начать разговор. Регис вглядывается в глаза, ищет признаки разрушения и, не находя их, выдыхает: — …выжил! Словно не было ужасных слов Франкенштейна, от которых звенело в ушах «Я не уверен, что он очнется!». Словно дни перед церемонией тянулись так долго, будто он сам плавал в зеленом растворе, ощущая дыру в груди, где медленно-медленно билось почти замершее сердце, а не потому что их было так много, что он сбился со счета. — Раз уж я собрался присматривать за тобой — не мог же я пропустить твою церемонию! — говорит М-21, поглядывая из-под челки. — Пф! — Регис чувствует, что щеки заливает предательским румянцем. Это все, что он может сказать? Он… не помнит поцелуя под красным куполом? Может, для него ничего не изменилось с того дня, когда он решил, что наследник Ландэгрэ… — У меня нет для тебя подарка, — говорит М-21. — Это не важно, главное — ты выжил! — кусая губы, выдыхает Регис. Даже если это — все, то он счастлив знать, что М-21 в порядке. — Важно. Когда мы вернемся… — Зачем ты… подставился? — спрашивает Регис, не осознавая, что все еще цепляется за свои иллюзии. — Может, она бы всего лишь поглумилась и… — Я защищал самое дорогое. М-21 говорит и смотрит ему в глаза, и от этого взгляда рассыпаются сомнения. — Ты же мог погибнуть! Почти погиб! — Это мой выбор. Я хотел, чтобы ты жил! — Зачем, если бы Игнесс убила тебя? — и вся последующая слишком долгая жизнь стала такой же невыносимо-тягучей, полной отчаяния, как дни неведения. — Если бы я не вмешался — я не смог бы себя оправдать. — В тебе говорит совесть… — Какое отношение к этому имеет совесть? У людей принято защищать тех, кто… им дорог. — При чем тут традиции людей? — Ни при чем. Это то чувство, которое… выше жизни. Регис не может больше сдерживаться и утыкается лицом в его пиджак, обхватывает за спину, прижимается так, словно кто-то пытается отобрать самое дорогое, что было у него за все двести лет. И чувствует руки М-21 на своей спине. — Надо убраться отсюда, — говорит М-21 и тянет его куда-то в глубину переходов замка. Он думал, это возможно только в мечтах. Но действительность — в сто крат ярче фантазий. Руки М-21 гладят, мнут ткань церемониального костюма, не отпускают и прижимают так, как будто Регис способен уйти куда-то сейчас. Губы — твердые, настойчивые — целуют, ласкают шею, он выдыхает в волосы, и Регис даже думать не хочет, в каком состоянии прическа и как выглядят его опухшие от поцелуев губы. От каждого прикосновения к коже, даже через ткань, разбегаются искры наслаждения, хочется выгибаться в этих руках, прижиматься ближе, еще ближе, хотя между ними расстояние всего в несколько слоев одежды. Регис переступил, вытянулся на носках, обвил шею М-21 руками, потянул вниз. Они выбрали самый дальний закоулок замка, но даже здесь коптил факел на неоштукатуренной стене, огненные всполохи играли в серебряных глазах — М-21 не закрывал их при поцелуе. А Регис то тонул в его прикосновениях, запахе, нежности и нескрытом желании, то распахивал глаза, чтобы убедиться, что это происходит на самом деле, а не в его возбуждающих полугрезах. М-21 его целует. Ласкает языком уголки губ, прикусывает мочку уха, шепчет, горячее дыхание щекочет шею, заставляет каждый волосок дрожать от удовольствия. — Ты так потрясающе пахнешь здесь… — касание языка. — И здесь, и… Несколько пуговок его рубашки проворачиваются под пальцами — Регис запускает руки под полы, касается горячей кожи, чувствует стон наслаждения в шею. Под пальцами гладкая кожа, твердые мышцы тренированного тела. Ладони скользят, вверх, в стороны, легко касаясь, оглаживая, запоминая тонкие ниточки стершихся шрамов, опасаясь задеть свежие. Рукам доступно слишком мало — живот, талия, спина. Дотянуться выше мешает сбившийся складками пиджак, ниже — узкие брюки. Рука выскользнула из-под рубашки, легла на взбугрившуюся ширинку. М-21 выдохнул ему в губы. Вспышка наслаждения отозвалась в каждой клеточке тела, сконцентрировалась в паху. Неужели М-21 испытывает такое же удовольствие? Регис чуть сжал пальцы. М-21 застонал и откинулся к стене. Глаза — темные-темные, с серебряными искрами, искривленные закушенные губы, извилистый шрам. М-21 так близко, что хочется зажмуриться, и страшно закрывать глаза — вдруг наваждение исчезнет? М-21 запустил руки ему в волосы, притянул к себе, впился поцелуем в губы. Регис прижался к нему. Зажатая между телами ладонь гладила вверх-вниз по ширинке. Регис откинулся в объятиях и застонал, словно ласкал себя, а не его. М-21 дернул его к себе, прикусил кожу за ухом, скрывая прерывистые выдохи, двинул бедрами, прижимаясь к его руке. Регис сжал ладонь. Нашарил большим пальцем пуговку. Пихнул ее в петлю. Молния поехала вниз, он подогнал собачку пальцем, касаясь мягкой ткани трусов. М-21 поднял голову. — Что ты?.. Регис посмотрел в глаза, в которых серебряные искры утонули в черноте расширившегося зрачка, закусил губу, и запустил пальцы под резинку его трусов, прикоснулся к бархатной коже. Зацепил второй рукой ремень брюк и потянул вниз. — Ооох! — выдохнул Регис. Освобожденный от утягивающей ткани, член М-21 был гораздо больше, чем казался наощупь. Регис обхватил ствол снизу, двинул рукой. При виде обнаженной головки с напряженной уздечкой, ствола в окружении почти прямых серых волосков, рот заполнился слюной. Регис облизал губы. Нырнул вниз и припал на колено. — Регис? — М-21 смотрит так, словно не верит, что ему невыносимо хочется дотронуться до напряженного члена, сжать на нем руку, чувствуя пульсацию под кожей, прикоснуться губами… Регис качнулся вперед, тронул губами темную от прилива крови головку и застонал от наслаждения. М-21 подогнул колени, сполз по стене, чтобы разница в росте не мешала Регису касаться языком уздечки, пробовать губами на ощупь и на вкус твердый ствол. М-21 опустил ладонь ему на затылок. Регис качнулся вперед, глубоко вбирая в рот напряженную плоть. Слишком глубоко! Спазм сжал горло, он дернулся, выпустил член М-21 и закашлялся. — Регис, тебе не обяза… Он вытер губы ладонью и сдвинул брови. Облизнулся. И снова наклонил голову. — Регис, я не… Не думал, что наследник Ландэгрэ сможет так далеко зайти? Регис прикрыл глаза. Пусть. Он не станет оправдываться за то, что творят губы, слишком давно желавшие пройтись по всей длине его члена. И даже если он потом обольет презрением, Регис будет помнить его запах, ощущение твердого члена во рту, широкие толчки и терпкий вкус его возбуждения… Знать, как он стонет от наслаждения, шарит рукой по шершавой стене в поисках опоры, вплетает пальцы в его волосы, заставляя двигаться быстрее… — … не выдержу больше! — выдыхает М-21 и пытается оттянуть его голову от своего паха, но Регис стряхивает его руку и ловит полупрозрачные капли губами, задыхаясь от возбуждения и от спермы, скатывающейся по нёбу. М-21 проводит большим пальцем по его губам, стирая капли, говорит хрипло: — Мы испачкали твою фамильную драгоценность… Регис проводит рукой по камню, подозревая, что оттереть жабо гораздо проще, чем стереть пятно с репутации. Но сейчас ему безразличны все эти регалии — главное, М-21 жив и отвечает ему взаимностью! — Регис-ним! — раздалось из-за поворота. — Регис! — сигнал от Сейры пришел с другой стороны — теперь он слышал его так четко, как будто она говорила вслух. — Регис-ним, вот вы где! Геджутель-ним требует, чтобы вы вернулись! — Где носит моего внука? — грохотал Геджутель-ним так, что его было слышно далеко за стенами кабинета. Из-за двери выскочил взволнованный представитель Центрального аппарата. Тот, что нашел их, ускорил шаг и почти ворвался в кабинет, на ходу докладывая: — Мы привели его, каджу-ним! Регис вошел следом, прикусывая губы. Он… как он скроет свое состояние от глаз каджу-нима? — А этого зачем приволокли? Регис покосился на М-21, с отсутствующим взглядом вошедшего следом. — Они были вместе, каджу-ним! — доложил рыцарь и вытянулся, подобострастно глядя на каджу-нима. — Где? — В дальнем крыле замка, в... — Регис? — Я заблудился, — Регис отвел глаза. — Что??? — А М-21 меня нашел...