***
Уже в туалете, аккуратно промывая костяшки, Уилл отмечает, какие у Нико длинные пальцы, гладкая кожа, притягательные губы, забавные растрёпанные волосы и безумно серьёзные глаза. Парень идеально соответствует своему прозвищу, которое дал ему Уильям. Да и его футболка с черепом как никогда красноречиво говорит о своём мрачноватом хозяине. Именно из-за этой колкости, которая поселилась в юноше после смерти родной сестры, у него нет друзей. Он отталкивает от себя всех людей, старающихся сблизиться с ним, боясь, видимо, вновь испытать чувство потери. Уилл понимает его, прекрасно понимает. Сам Солас лишился отца, и он не понаслышке знает, что такое потеря. – Кто тебя так? – спрашивает Уилл, пытаясь нарушить тишину, воцарившуюся в туалете, в то время, пока он промывает раны. – Парни… из параллельного, – нехотя отвечает Нико, прекрасно поняв, что Солас не отстанет от него с вопросами, пока на них не будет отвечено. – И за что? – продолжает допрос Солас. – Если не секрет, конечно. Нико усмехается, и это подобие акульего оскала пугает Уилла даже больше, чем заплывающий глаз юноши. – Не секрет, – надменно отвечает ди Анджело, смотря прямо Уиллу в глаза, отчего того бросило в дрожь, – все в этой чертовой школе знают, что я гей! Нико явно ждёт, что Уилл отшатнётся от него, скажет что-нибудь обидное и унизительное, как все нормальные парни, и уйдёт. И какого же удивление брюнета, когда Солас просто кивает и продолжает обрабатывать раны. Ему, как толерантному американцу, совершенно безразлична ориентация пациентов, а Нико сейчас для него в первую очередь пациент, во вторую одноклассник и в третью парень. Да и если быть предельно откровенным, он довольно симпатичен Уиллу, который давно для себя понял, что он би и состоял в отношениях, как с девушками, так и с парнями, пусть и не долго; у него был опыт однополых отношений, которые были лишь ради эксперимента. – Всё равно не понимаю, причём здесь это. – Уилл кивает на фингал и сбитые костяшки. – Меня избивали, и я пытался себя защитить. – В голосе явственно слышится напускное пренебрежение. Солас хмыкает, не впечатлённый. Перед ним Нико бесполезно строить из себя героя, которому чуждо чувство боли и обиды. – Вот результат. Уилл знал многих геев в школе, сам являясь им отчасти, но их никто не трогал. Почему же участь «живой-груши-для-битья» выпала на долю Нико, избитого и без этого судьбой парня. В этот же момент Соласа посетила мысль, что он больше никому не позволит обидеть этого «Мальчика-Смерть». – Не пробовал жаловаться? – Бессмысленно, – бросает Нико. – Мои права никто не хочет защищать. Да и доказательств нет, как и свидетелей. Всё сводиться к тому, что я себя так сам. Здорово, правда? Уилл ничего на это не отвечает, продолжая протирать раны обеззараживающим средством, «позаимствованным» из аптечки, которую Уилл также «позаимствовал» из медкабинета. Но он пообещал её также незаметно вернуть на место. Нико был доволен таким раскладом: ему и раны обработают, и в медпункт Хейзел не отправит. – Я тоже не скрываю своей ориентации, – говорит Уилл между делом, смачивая платок, найденный в дебрях рюкзака, и прикладывая его к фингалу Нико, – но меня никто по этому поводу не трогает. Да и кому какая разница? Я же к ним не пристаю! – Просто у тебя есть хорошие и популярные друзья, а ещё ты состоишь в сборной, да и сам весь такой солнечный и позитивный, что у них, наверное, просто рука не поднимается избивать такую красоту! И только Нико понял, что он только что ляпнул, смущённо опустил голову, пытаясь скрыть под тёмной чёлкой свой румянец на щеках. Уилл не смог сдержать улыбки. Значит, не он один остался неравнодушным. А от взаимной симпатии недалеко и до отношений. Солас был не против отношений с этим обаятельным «Мальчиком-Смертью». – Тут всё намного проще, – отзывается Уильям, запаковывая аптечку, – они просто знают, что я могу сам их избить, что мама родная не узнает. Они боятся меня. Ну а хорошие и популярные друзья – это уже второй план. Но за комплименты, конечно же, спасибо. Как-нибудь ещё отблагодаришь меня или мне должно хватить твоей хорошей оценки о моей красоте и доброте? – Могу поцеловать, – хмыкает Нико. Уилл расплывается в довольной улыбке. – А давай! Ди Анджело явно не ожидал согласия и потому застывает в немом ступоре. Уилл решает сделать всё самостоятельно: аккуратно поднимает голову Нико за подбородок, внимательно заглядывает в глаза, выискивая там отвращение, но вместо этого видит там только неугасаемый интерес и желание, поэтому поддаётся вперёд, прикасаясь к мягким губам. Поцелуй почти невинный, но только Уилл собирается отстраниться, как Нико притягивает его обратно, запуская руку в его волосы и удерживая на месте. Они ласкают губы друг друга страстно, поцелуй превращается в противостояние характеров, и Уилл сдаётся напору, позволяя языку Нико проникнуть в его рот. И как раз в этот самый ответственный момент дверь туалета распахивается. Парни отскакивают друг от друга, оглядываются на дверь и видят там ошарашенного Фрэнка в компании обеспокоенной, а теперь и удивлённой Хейзел. – Простите, что помешали, – лепечет она, поспешно закрывая дверь. С секунду в туалете царит гробовая тишина, Уилл и Нико вглядываются в лица друг друга, а потом начинают громко смеяться. Солас успевает отметить, что смех у брюнета просто космический и что его хочется слышать вновь и вновь; задаётся целью почаще смешить юношу. И только вдоволь отсмеявшись и уже утирая слёзы, Уилл обретает способность говорить: – Неловко вышло перед твоей сестрой! – Она мне это ещё долго будет припоминать, – соглашается и Анджело, но смотрит так тепло, и в его глазах не осталось той самой колкости. Теперь его глаза точно идеальны, думает Уилл с улыбкой. – Теперь мы в расчёте? Солас коварно улыбается, закидывая на плечо лямку рюкзака и беря поудобнее в руку аптечку. – В расчёте мы будем только тогда, когда ты согласишься на свидание со мной, «Мальчик-Смерть», – бросает Уилл, отходя к двери. Его останавливают, дёргая за запястье. – Если пообещаешь меня больше так никогда не называть, то можешь смело считать, что свидание уже у тебя в кармане, – отвечает ему Нико, да ещё и так серьёзно, что заставляет волну мурашек прокатиться по позвоночнику юноши. Но Уилл не из робкого десятка. Так просто он не сдаётся. – Когда-нибудь в другой жизни, «Мальчик-Смерть», – ослепительно улыбается Солас. Ну и как ему после этого отказать? – А свидание будет завтра! Так что до завтра, Нико! Уилл вылетает за дверь, где чуть не сталкивается нос к носу с подслушивающими их Фрэнком и Хейзел, улыбается им своей излюбленной солнечной улыбкой и уходит в сторону медпункта, возвращать позаимствованную вещь. – До завтра, Уилл, – тихо отвечает ди Анджело, провожая взглядом солнечного парня, о поцелуе с которым так долго мечтал и который так легко получил. И больше ни один из них не считал другого странным парнем и высокомерным придурком. Хотя нет, считал!Часть 1
31 августа 2016 г. в 20:07
Он думал о нём так же, как и все остальные. Очередной фрик, аутсайдер, которого стараются все избегать, который и сам далёк от всех, ни с кем не контактирует, мрачный и грубый. Просто никто. Он бы его даже не заметил, если бы не один случай, который перевернул обычную жизнь Уильяма Соласа, в школьных кругах известного больше под именем Уилл, с ног на голову и раскрасил её новыми, пусть и тёмными красками.
Это был обычный школьный день, из тех, который проносятся серой чередой, не запоминающийся абсолютно ничем; но так было только до обеда. В этот день не было ни ненавистных уроков, ни стычек, ни грызней с учителями, ни контрольных, ни тестов. День был пустой, проходил как будто мимо, казалось, что время просто тратится зря. Уилл бы с удовольствием прогулял пару ненужных предметов, подумаешь, нажалуются его матери, Наоми Солас, знаменитой певицы в стиле альт-кантри, так это ничего, его это совсем не пугает, ведь даже если она об этом узнает, всё равно не сможет никак повлиять на Уилла, пока не вернётся из тура. А когда она вернётся, будут проблемы и посерьёзнее прогулов, уж Уилл уверен в этом – перед её возвращениями всегда что-то происходит.
Ему бы очень хотелось оказаться не на скучном уроке, а где-нибудь в библиотеке, читать что-нибудь про переломы или кровотечения, или патологическую анатомию, да что угодно, лишь бы только не английскую литературу. Но он обещал Джейсону, капитану школьной сборной по футболу, что не будет прогуливать уроки, ведь если он снова это сделает, его вытурят из команды. Он был не самым лучшим или талантливым игроком, но весьма ценным; он умел играть и это ему даже нравилось, но страсти, как например, сам Грейс или его заместитель, Джексон, к футболу не питал, поэтому так уж прям сильно за место в команде не держал, но и подводить парней, которые надеются на него, не собирался. Именно поэтому Уилл скучал, лениво конспектируя что-то в тетради, особо даже не запоминая: ни что говорит преподаватель, ни что он сам записывает в тетрадь. Его больше интересует атмосфера в кабинете.
Перси опять безнадёжно пытается пригласить Аннабет Чейз, первую ботаничку и красотку класса, на свидание, а она, эта прекрасная и неприступная греческая богиня «с глазами цвета грозового неба» – как говорит Джексон, – отказывает ему в миллионный раз, говоря, что согласится с ним встречаться, только когда небо упадёт на землю, а земля пробудится ото сна. У него нет шансов, как считает Солас. Джейсон заигрывает со своей подружкой и соседкой по парте, с Пайпер МакКлин, капитаном группы поддержки. Они, как часто бывает в школах, «звёздная пара», на которую все хотят ровняться, сошедшиеся, как ни странно, не из-за баснословной популярности, а из-за Большой Любви, которую они стараются не афишировать, но Уилл знал про них почти всё. Ещё одна не менее милая, но менее заметная парочка – это Фрэнк и Хейзел, два стеснительных человека, которые пытаются дружить, в то время пока их магнитом тянет друг к другу; только слепой не видит их взаимной любви, так же, как и они сами её не могут разглядеть, всё ходя вокруг да около; даже Перси – полный профан в отношениях – увидел эти искры и пытался подтолкнуть обоих своих друзей, вот только его попытки, как и попытки остальных, не принесли плодов. Этот урок литературы был настолько скучен, что Уилл вертел головой даже назад, на самые последние парты, за которыми обычно сидел мрачный парнишка, которого Солас окрестил не иначе, как «Мальчик-Смерть», и взбалмошный «огненный» парень, Лео Вальдес, который на таких уроках обычно спал. Но в этот раз Леонард безуспешно пытался привлечь внимание ещё одной красотки класса, самой Калипсо, что получалось у него на «Ура!», вот только девушка не спешила отвечать взаимностью, пусть её сердечко и покорил этот экстремальный и немного ненормальный парень, она успешно мариновала его, набивая себе цену, но её крепость уже была сломлена; и скоро, Уилл был в этом уверен, они станут ещё одной зажигательной парочкой в их классе.
Его соседка, Рейна, с такой плохо выговариваемой фамилией, что Уилл её просто не запоминал, бьёт его по руке, заставляя повернуться к учителю; он тихо ругается на неё, но подчиняется, начиная вновь конспектировать урок. И только заскучав вновь, и вновь обернувшись назад, Солас понимает, что не даёт ему покоя: «Мальчика-Смерть» нет в классе. Почему-то это начинает его беспокоить, он бы спросил у кого, вот только этот фрик, коим его окрестили в классе, почти ни с кем не общается, кроме, разве что, Хейзел и Фрэнка, а у них он спросить не мог, да и стеснялся, поэтому решил смолчать, задушив ещё в ростке охватившее его беспокойство. Вот только утолить любопытство у него не получилось; он продолжал оглядывать класс, вдруг «Мальчик-Смерть» решил пересесть или сел с кем-то, что было бы само по себе удивительно и равносильно сообщению о Втором Пришествии. Но его нигде не было видно.
Тут телефон Хейзел подал признак жизни, оповестив весь класс, что ей пришла смс-ка, она, было, хотела её прочесть, как около её парты, как будто из-под земли, появился препод и отобрал «первое слово техники», не позволив девушке прочесть пришедшее сообщение, и сколько бы она не причитала, что это может быть безумно важно, учитель был непреклонен. Далее урок продолжился в той же ленивой манере, под монотонный голос хотелось уснуть, и Уилл пялился в окно, игнорируя новую волну беспокойства: почему-то ему казалось, что сообщение было отправлено именно «Мальчиком-Смертью», который просил единственную подругу о помощи. И какого же было его удивление, когда он понял, что был прав, разглядев на улице, за окном, на одной из лавочек при школе, слишком знакомую чёрную фигуру, который просил о помощи, отправляя смс-ки, которыми пищал не выключенный Хейзел телефон на столе преподавателя. Солас, которого вперёд толкало непонятно что, которое именовалось предчувствием, прямо туда, на улицу, к этому странному парню. Ему нужна была помощь, а Уилл мог её оказать. Да и слишком сильно хотелось свалить.
– Сэр, – нагло прервал он учителя, поднимая руку, ловя на себе осуждающий взгляд Рейны и прищур Джейсона, – можно выйти? Мне что-то плохо.
– Да, конечно, мистер Солас, – махнул рукой преподаватель, даже не оторвавшись от своих записей, которые читал классу вслух.
Уилл так и слышал в его голосе слова: «Можешь не возвращаться», что и планировал сделать. Он быстро поскидывал свои вещи в рюкзак и вылетел из класса быстрее, чем Грейс успел опомниться и наорать на него, наплевав на угрозу срыва урока. Перси проводил его восторженным и одобряющим взглядом; сам бы он тоже свалил, если бы не пытался флиртовать с Аннабет, которая ни за что не пропустила бы урока по английской литературе. И в этот момент, вновь поддаваясь тому самому чувству, он смотрит прямо на Хейзел и быстро указывает в сторону окна, надеясь, что она всё поймёт. Левеск, пусть и хмурится, но оглядывается на окно, а потом её глаза округляются, и она уже понимает, куда спешит отчего-то её одноклассник. Уилл вылетает из класса под неуверенную просьбу выйти от Хейзел.
Он спешит и оказывается на улице поразительно быстро. Его появление совершенно неожиданно для «Мальчика-Смерти», ведь он ждал Хейзел, поэтому, явно думая, что Уилл просто проходит мимо, сваливая из школы, никак не ожидает, что Солас остановится перед ним.
– Ты как? – спрашивает он без приветствия, присаживаясь перед брюнетом на корточки. – Что-то случилось? Ты звал на помощь Хейзел, но она весьма занята спором с учителем, можно ли ей выйти. Поэтому пришёл я.
– Я тебя не звал, – отрезает «Мальчик-Смерть», – мне нужна Хейзел.
Уилл наконец замечает то, что безнадёжно прячет парень: сбитые костяшки. Солас тянется прикоснуться к запястьям и взглянуть на царапины поближе, но брюнет убирает руки, скрывая, и мотает головой, позволяя начинающему врачу увидеть расплывающийся фингал под глазом.
– Тебе нужен врач, придурок, – отчитывает его Уильям, поднимаясь на ноги. – И никаких возражений.
– Я не пойду в медпункт! – упрямится одноклассник, закусывая губу и отворачиваясь, пытаясь делать всё, лишь бы только не пялиться на своего «спасителя».
– Тебе повезло, – хмыкает Уилл, закидывая на плечо ещё и рюкзак «Мальчика-Смерти», – я начинающий врач. Собираюсь поступать на медицинский. И уж что-что, так царапины обработать я смогу. А пока давай-ка в туалет – промоем твои раны.
– Никуда я с тобой не пойду! – продолжает брюнет, ощетиниваясь, и можно смело признать, у него получается смотреть колко, да и общий его вид: растрёпанные чёрные волосы, чёрная куртка, цепи на порванных джинсах, да ещё и шипы нагоняют атмосферы. – Мне нужно подождать Хейзел. Моя сестра скоро придёт!
– Твоя сестра? – хмурится Уилл. – У вас же разные фамилии.
Парень закатывает глаза, явно не впервые слыша это. Соласу становится капельку стыдно.
– Ну и что, что моя фамилия ди Анджело, а её Левеск? Разные фамилии делают нас не братом и сестрой? У нас просто разные матери и разные семьи. Хейзел пусть и моя сводная сестра, но она мне сестра! – И уже тише добавляет: – За место родной.
О скорбной судьбе Бьянки ди Анджело, которая умерла пару лет назад, насмерть сбитая машиной, знала вся школа, в том числе и Уилл. После того Нико ди Анджело, её младшего брата, и стали считать фриком, мрачным и несговорчивым, антисоциальным парнем. Смерть родной старшей сестры знатно его подкосила, после чего он и стал таким закрытым. Уильям, подумав об этом, проникся даже жалостью к парню перед собой, но засунул эту самую жалость подальше себе в глотку; Нико эта жалость нахрен не нужна.
– Знаешь, пока урок не закончится, твоя сестра не придёт, а за это время мы успеем промыть тебе раны и обработать их. Просто доверься мне! – умоляюще говорит Уилл, смотря в тёмные глаза Нико ди Анджело.
И он сдаётся.