А когда-то жила-была девочка...
Растрёпанные тёмные волосы. Длинные, не особенно густые. Гладкие, словно шёлк. В темноте они чёрные, как уголь, зато на солнце на их месте вспыхивает яркое янтарное пламя, а отдельные волоски светятся каким-то космическим, призрачным цветом. Это её природный оттенок. В какие цвета она их только не красила. Бывало и так, что каждую неделю ей хотелось новый оттенок. Но пламя, оно было в её волосах всегда. Жило в каждом цвете. Возмущалось ущербу, хотя и незначительному, нанесённому волосам, но не уходило. Каждый раз, с каждым лучиком солнца, оно вспыхивало всё ярче. Видимо, оно давало её волосам какую-то особенную жизненную энергию. Ведь после таких испытаний, любые другие волосы уже давно бы испортились. Но не её. Они всегда были живые, мягкие, но, в то же время, непокорные. Ни в какое сравнение с ней... Природа так же наградила её глубокими синими глазами. Цвет был холодный, как многовековой лёд. Но они выражали такую искренность, такое счастье. Они излучали свет, ярче миллиардов звёзд. Иногда, если долго-долго разглядывать её глаза при мягком свете свечей, тебе могло показаться, что кто-то собрал в банку немного космоса, а потом заморозил его и разбил на маленькие кусочки. И эти кусочки поселились в её глазах. Ты клялся ей, что её глаза и без этого самые прекрасные в мире. Ты смотрел в них, как в зеркало, не в силах отвести взгляд. Я до сих пор так и не поняла, ты любовался ими или же собой. А она точно знала... Её губы. Я помню, она ещё улыбалась, когда мы были совсем маленькими. А ещё я точно помню, что когда вы ещё учились в школе, и кто-то произносил твоё имя, она оборачивалась на тебя. И долго-долго смотрела своими волшебными глазами, как-то по-особому закусив губу. И её щёки наливались нежно-розовым цветом. Хотя, по-моему, в ней не было того количества крови, при котором мог возникнуть такой оттенок. И я помню, как она улыбалась (стараясь, чтобы никто этого не видел), когда слышала твой голос. Ты целовал её хоть раз?... ... Её руки... Ты ведь всё-таки не мог так быстро забыть, как они легко и будто бы воздушно блуждали по твоему телу? Как она обнимала тебя, обвивая твою шею тонкими бледными руками - ты сравнивал эти ощущения с прикосновениями к паутине. Она проводила пальчиками по твоим скулам, а ты чувствовал там липкую паутину, от которой в далёком детстве так старательно старался избавиться, брезгливо подцепляя пальцами и отдавая её течению ветра. Почему же тогда ты терпел эти прикосновения?... Её тело. Нравилось тебе. Когда я сидела в своей комнате и писала курсовую, ты делал это с ней. С маленькой школьницей. Делал, не краснея за себя. Делал, не задумываясь о будущем. Делал каждую ночь. Неужели вы думали, что я не слышала? Как же мне хотелось тогда броситься к ней в комнату и спасти её. Но я терпела. Терпела, зная, что потом будут слёзы. Её тело - всё, ради чего ты затеял это?! Её слёзы. Ты никогда не видел. И никогда не утирал их. И не заставлял её улыбаться сквозь них. - Детка была слишком маленькая, - сказал ты и ушёл. А... когда-то... когда-то жила-была девочка. А теперь вот прошло это когда-то - и девочка не живёт.***
Я долго смотрела на этого молодого человека, всем видом показывающего душевные страдания. Я смотрела на этого подонка, а потом...медленно опустила на могилку сестры её любимые белые лилии...