Слушай мой голос, живи.

Лу Хань находит его в начале сентября на осеннем мокром песке ветреного пляжа на закате. Находит его холодного, почти искрящегося, почти прозрачного, едва живого. В полураскрытых глазах Минсока отражается прозрачное море, а на мертвых пушистых ресницах цвета корицы блестит колкостью серебряный иней. Остывшая с лета соленая вода пропитывает все внутренности, одежду, льется между бледными пальцами, пеной проскальзывая к влажным ладоням, запястьям. Его тихое морозное дыхание вырывается из легких редко мелкими толчками чуть теплого пара, а грудина вздымается вверх мучительно медленно, отчаянно прерываясь, задерживается на половине пути и опускается вниз. Холодное тело невидимо подбрасывает жгучими волнами на берегу, тягает из стороны в сторону так жестоко и безнадежно, что, кажется, будто бумажный кораблик потерял одного своего маленького мальчика - хозяина. Лу Хань даже не пугается, удивляется только колкому инею на ресницах. Большими теплыми руками он торопливо и осторожно относит Минсока до машины, укладывает, включает кондиционер и увозит в больницу. Лу Хань не задает себе вопросов, а только делает, что должен делать - не больше и не меньше. И это кажется самым правильным решением во всей вселенной. *** Минсок просыпается вечером в холоде, укутанный термоодеялом, часто моргает, и иней мелкой крошкой сыплется с его ресниц на подушку. Вокруг стерильно, почти пусто, пищат приборы и ветер задувает в открытое окно. Оно не зашторено, и Минсок может видеть желтеющие осенью деревья, тусклое серое небо и темные козырьки крыш. Минсок пробует двигать пальцами, но выходит неуверенно и заторможено, будто они ржавые железяки, и их забыли смазать маслом. Он переворачивает корпус на бок, и голубоватый полупрозрачный иней падает, застревает в уголках его глаз, колит и мешается. Минсок тихо трясет головой, отбрасывая сгустки снега дальше на одеяло и слышит приближающиеся шаги. В палату заходит Лу Хань. Такой теплый, солнечный Лу Хань, в светлом халате поверх бежевого свитера с высоким воротом, со смеющимися причудливыми глазами цвета темного горячего песка. Его светлые волосы аккуратно уложены, а от длинной шеи пахнет древесным. Лу Хань смотрит на рыжую макушку Минсока, и на дне его зрачков скользит серьезный профессионализм, заинтересованность и колкое беспокойство. В руке - синий планшет для записей. - Ты должен поговорить со мной, Минсок, - голос у Лу Ханя приятный, теплый и успокаивающий, с острыми нотками упрямства. Минсок дергается как-то ошарашенно, и ведет плечами, мол, продолжай. Головы не поднимает, а только прикрывает холодные веки и сжимает их до ранимых складочек. Лу Хань хмыкает так смешно по-детски и нервно стучит гелиевой ручкой о заднюю панель планшета. - Я хочу спасти тебя, - мужчина говорит с нажимом умоляюще, - Но только если ты сам мне позволишь, - и смотрит снова на Минсока, прожигает, просит. - Мне холодно, - Минсок тихий и спокойный, говорит почти шепотом и поднимает таз выше на кровати, садится, его лисьи глаза выражают просьбу. Онемевшие пальцы комкают одеяло, а ресницы дрожат. Утром Лу Хань приходит свежий и осенний, пахнущий улицей и теплом. Минсок лежит на спине и смотрит в окно, думает о том, что прогулка бы ему не помешала и, вообще, пришлась бы как нельзя кстати. Он все ещё морозный, ему все еще холодно. - Я хочу гулять, - голос не требовательный, предлагающий. Лу Хань ловит взглядом взгляд парня и понимает, что не может отказать. Не сейчас, думает он. Доктор закутывает Минсока в теплое пальто цвета вишни, вяжет шарф на холодную шею, одевает шапку с вязаными шнурочками на рыжие волосы, невидимо приглаживая выбившиеся прядки, и ведет в открытый сад. У Минсока дрожат колени, и иней все сильнее окутывает пушистые ресницы, но Минсок старается быть сильным, тихо дышит обледеневшими легкими и шагает, шагает, шагает, придерживаемый за локоть горячей ладонью Лу Ханя. В саду они говорят о котах и начавшейся осени, вырывают друг у друга факты личной жизни, увлечений и хобби. Лу Хань рассказывает о своем пепельно-персиковом Баоцзы, а Минсок говорит, что хочет его увидеть. Лу Хань соглашается и обещает как-нибудь показать кота, а Минсок улыбается, обнажая розовые десны, по-детски наивно и невообразимо очаровательно, и Лу Хань как-то глухо тонет, совсем себе не удивляясь. Позже они возвращаются в палату, Минсок неизменно ложится в постель, закрывает глаза, смахивая остатки мерцающего инея. Лу Хань смотрит совсем немного, и в его глазах отражается теплое море, солнечный свет и бесконечное лето. *** Лу Хань находит его следующим днем возле кабинета реанимации, где отчаянно пытаются спасти умирающую душу. Минсок смотрит во все глаза и дышит часто, прерывисто, сжимает пальцы и прислушивается. Среди периодичных разрядов, громкого писка приборов и сосредоточенных слов спасателей есть что-то, какой-то голос, который привлекает холодного мальчика. Минсок слушает внимательно, и в его глазах читается непонимание. Лу Хань видит этого потерянного морозного Минсока и ему хочется подарить ему все тепло вселенной и даже больше. Он протягивает длинные сухие пальцы и берет Минсока за локоть, отводит подальше от палаты и смотрит вниз, в глаза - кристаллы. Минсок трогательно моргает и поднимает уголок губ так по доброму, и говорит, что не может понять, что за голос он слышал. - Это...методика такая, - понятливо отвечает Лу Хань и перехватывает ладонью ладонь Минсока. Рука мальчишки такая неприятно холодная и бледная, колющая мелким морозным льдом на кончиках подушечек. Лу Хань продолжает объяснять, сжимая сильнее пальцы: - Я, то есть... Мы практикуем метод голоса. Когда болеющий человек проходит реанимацию, лежит в коме, или умирает, мы просим родных ему людей записать свой голос на диктофон плеера. Записать самые важные слова для самого важного человека, Минсок. Вот, что ты слышал. Мы включаем этот голос и ждем реакции, - Лу Хань заглядывает в лисьи глаза с надеждой. Минсок кивает и говорит, что это необычный метод, что он все понял и теперь ему не страшно. Он хмурит так загадочно брови, сводя их к переносице, и Лу Хань может видеть, как в голове мальчишки вертятся мыслительные шестеренки, загораются неоновым знаки вопроса. Минсок спрашивает: - А он помогает? Всегда? Ты спасаешь каждого? - и смотрит с нескрываемым любопытством, с острой необходимостью знать ответ, с нервным ожиданием. Цепляется другой второй рукой за лацкан луханевского светлого халата и дергает, мол, ответь мне, Лу Хань, ответь мне сейчас же, дай мне надежду. Хань глубоко вдыхает и выдыхает теплый воздух в рыжую челку парня. - По разному, - доктор проводит рукой по лицу устало и как-то совсем знакомо, обыденно, - В конечном итоге, если пациент умирает, то в последний момент своей жизни он слышит тот самый родной голос. Глаза Минсока тухнут так безнадежно и отягощающе, что Лу Ханю приходится добавить обещающее "С тобой все будет хорошо, я не дам тебе замерзнуть". Проходит почти неделя, Минсок слоняется по коридорам клиники и часто смотрит в окна, за которыми ветреная осень распускает свои крылья, одевая деревья в сочный желтый и неприятно коричневый. Минсок совсем не идет на поправку - в его чернильных глазах тот же мороз, на ресницах застывший голубым иней, а сердце в непроглядной тьме и прозрачном пугающем льду. Лу Хань ходит за Минсоком по пятам, не мешается и наблюдает. Смотрит обычно доверчиво и необходимо тепло, иногда хмурится, качает головой и пишет что-то в своем синем планшете для записей. Его халат никогда не меняется, только одежда под ним, и, почему-то, это так нравится Минсоку - все эти плюшевые свитеры цвета слоновой кости, кофе с молоком, ванили, бежевые, персиковые, все с высоким воротом они выглядят мягкими, и Минсоку хочется потрогать. Минсоку хочется тепла и защищенности. Ему, совсем немного, самую малость, хочется Лу Ханя. *** Середина сентября встречает их обоих неожиданным морозом и порывами ветра, когда они выходят в открытый сад. Минсоку терпеть уже нет сил. Его сердце упорно сковывает твердый лёд. Он падает, и Лу Хань, такой перепуганный Лу Хань не дает ему приложиться головой о мрамор сада. Хань зовет санитаров, и затем ждет возле кабинета реанимации очень долго. Сидит и, позорно поджав колени под себя, грызет ногти, молится всем возможным богам о том, чтобы его Минсок, его маленький зимний мальчик не замерз. Я ему обещал, - думает Лу Хань, - Обещал, значит сдержу слово. Он дико нервничает и мерит шагами коридор, срывается и бешено врывается в палату. Внутри все переворачивается, когда он видит Минсока бледного, тусклого, выцветшего и почти мертвого. Суетится лечащий врач, что-то вкалывает мальчишке, одевает кислородную маску и делает массаж сердца. Лу Хань застывает, непривычно пугается, а потом летит на всех парах к постели. - Дыши, - шипит он сквозь неожиданные мелкие слезы, - Дыши, Минсок, прошу, пожалуйста, - переходит на умоляющий шепот и судорожно произносит одними губами множественное "живи". Минсок оттаивает, и иней с его застывших ресниц капает на кровать. Он хрипит легкими, дышит. Врач говорит Лу Ханю, что все обошлось, что он может заняться своими делами, и уходит. Минсок засыпает. Ночь дарит им покой, Минсок просыпается задолго до рассвета и первое, что он видит - Лу Хань. Растрепанный, сонный, ужасно помятый, усталый, но спокойный. Лу Хань смотрит на него с теплой нежной улыбкой и шепчет, что все будет у них хорошо. Минсок слабо кивает и проваливается в сон. Ему снится вечное лето, теплое море и добрый солнечный Лу Хань, в смешных шортах и футболке. Они играют на песке, Хань много и заразительно смеется, открывая потрясающий вид на мягкие морщинки вокруг глаз, а Минсок не может не смотреть. Просыпается Минсок почти в полдень. Вокруг пусто. Внезапное солнце пробивается сквозь тонкие занавески и роняет чуть теплые лучи на кровать, кафельный пол и серые стены, делая атмосферу в палате предвкушающей, щемяще-радостной и невообразимо спокойной. Минсок думает, что начавшаяся осень решила сделать ему подарок и отправила солнце для недолгого детского счастья и трепета. Минсок думает, что должен наслаждаться этими моментами тепла, потому что он не надеется переждать зиму и дожить до весны. Лу Хань входит в палату, когда Минсок обедает, и приносит ему горячий черный кофе. Мальчишка искренне улыбается и кивает головой в знак благодарности, прожевывая пресную говядину. Лу Хань садится рядышком в неудобное металлическое кресло и собирается спросить Минсока о его самочувствии, Минсок глотает и тянет просящее: - Лу-гэ, запиши мне свой голос, - рыжая челка падает на глаза и сбивает комки инея с ресниц, Лу Хань застывает. А потом качает головой: - Зачем тебе мой голос? Я всегда тут, с тобой. Я не уйду, Минсок, - Хань протягивает теплую сухую ладонь и накрывает ею холодную ладошку мальчишки. Лу Хань боится, что тот придумал что-то странное. - Пойдем гулять? - просит он с улыбкой и помогает Минсоку одеться. Они выходят из главных дверей, и низкое солнце льется на их макушки, закрадывается в зрачки темных глаз и оседает на ресницах. Минсок берет Ханя за руку и они идут по тропинке к прозрачному озеру. По кристальной глади воды плывут опавшие красные листья и белые утки. Лу Хань хочет сказать, что Минсок для него все в мире. Но, почему-то молчит. Они долго стоят и наблюдают за природой. - Когда ты нашел меня, там, у моря, что ты подумал тогда, Лу-гэ? - Минсок трогательно щурит глаза и ставит козырьком ладошку на лоб, скрывая веки от слепящего сентябрьского солнца, поднимает голову и смотрит вопросительно в ханевы зрачки. - Я подумал, что тебе, возможно, невероятно больно, требуется помощь и много тепла. Ты выглядел просто кошмарно - мокрый и холодный, еле дышал. Я испугался, - Лу Хань примирительно пожимает плечами и смотрит вдаль. Минсок хмыкает и заметно поднимает уголки губ, наивно, по-детски так. - Спасибо, - Минсок улыбается, а Хань не понимает, - Что спас меня, - поясняет парень. Лу Хань поворачивается к нему всем корпусом и заключает в неожиданные объятия, кладет ладони на хрупкую талию и зарывает нос в рыжие, пахнущие желтой осенью волосы. Шепчет почти неслышно: - Я спасу тебя. Всегда буду. Минсок скулит от разрывающего тепла и жмется ближе, сжимает руки вокруг ханевской шеи и льет щеками к широкому плечу. Лу Хань отстраняется и невесомо целует Минсока в висок, чувствуя губами сухой холод матовой кожи. - Пойдем, холодает, - и ведет его за руку обратно. *** На следующий день Лу Хань заявляется с утра по-раньше, когда Минсок только просыпается. Доктор кидает в кресло пустую дорожную сумку и, наклоняясь к лицу сонного Минсока, шепчет в сухие губы, чтобы он собирался. Кратко целует. - Мы едем ко мне, я забираю тебя на пару дней, - Лу Хань кидает в сумку то малое количество вещей, что есть у Минсока - больничное полотенце, теплый халат, белье, пару футболок. Он улыбается так счастливо, и Минсок еще никогда не видел его таким светлым. Лу Хань сердито поторапливает мальчишку, говорит, чтобы тот собирался побыстрее, ворчит еще что-то о том, что времени мало и все в таком духе. Минсок нехотя вылазит из под теплого одеяла и идет к раковине, умывается. Все это время Хань терпеливо выжидает на кресле, следит огненными зрачками за минсоковскими движениями и стучит длинной ногой, облаченной в роскошные вельветовые туфли цвета темного шоколада. Лу Хань без халата, в кожаной утепленной куртке и светлых джинсах. Ослепительный и невообразимо красивый. Минсок думает, что он чертовски горяч в этой одежде. Лу Хань пахнет сентябрем и мужественностью, чем-то древесным, когда Минсок позволяет доктору укутать его в широкий вязаный шарф. Лу Хань подхватывает легкую сумку, и они выходят из палаты. Минсок прощается с санитарами и доктором О, кланяется и следует за мужчиной. На улице прохладно, и Хань подгоняет мальчишку к двери автомобиля. В салоне тепло и пахнет сосной. Они едут не слишком быстро, и Минсок хватает глазами обрывки цветной природы, любуется желтым и рассматривает красный - ему уютно, спокойно и защищенно. Доктор включает радио и подпевает первой попавшейся песне на китайском. Минсок думает, что это чудесно, что ханев голос очень красивый и мелодичный. Они выезжают из пригорода и въезжают в пугающий город, Минсок почему-то сразу ежится и прячет запястья за длинными рукавами пальто, жмет ближе лодыжки. Лу Хань беспокойно посматривает на него и делает музыку тише, тут же волнительно спрашивая: - Все в порядке? - Минсок тихо кивает, и Хань тянет широкую ладонь к минсоковской острой коленке, гладит успокаивающе и примирительно, будто извиняется, - Осталось совсем немного. За окном в холоднеющем сентябре летят дома и вывески, серый асфальт и люди, летят провода вдоль дороги и цветные светофоры, бездомные собаки и стекла витрин. Минсоку не уютно в большом сером городе, и, кажется, Хань все понимает, и поэтому прибавляет газу, чтобы быстрее оказаться в домашнем тепле. Квартира Ханя на девятом этаже, и нужно стоять в лифе. Минсок прижимается почти вплотную, как испуганный зверек, а Хань держит его за плечи. Звенит сигнал, створки разъезжаются и выпускают мужчин в светлый коридор. Минсок цепляется за ханевскую куртку и слепо следует по пятам. Квартира доктора встречает их одомашенностью и пепельным важным клубком шерсти. Баоцзы встречает хозяина и смотрит огромными кошачьими глазами на Минсока, будто спрашивает, мол, а это кто такой? Минсок расплывается счастливой и облегченной улыбкой и представляется коту. Тот принимает гостя и запрыгивает на руки, трется пушистыми щеками о минсоков шарф и глядит так чисто и понятливо, что гостю становится странно. Лу Хань смеется и приказывает коту отстать, снимает куртку и помогает Минсоку. Тот осматривает пространство и медленно проходит внутрь, ведет пальцами по стенам и деревянному комоду, стоящему в темном коридоре, цепляется взглядом за цветные пузырьки и книги по психологии на нем. Смотрит на Лу Ханя, и тот разрешающе кивает. Минсок ступает дальше, видит коричневый широкий диван с мягкой спинкой, бумажки на стенах, картинки и фотографии Баоцзы с самого детства, маленького Ханя в смешной футболке и футбольным мячом в руках, видит большой телевизор, светло-зеленые длинные занавески на больших окнах, горшки с кактусами, махровый ковер цвета кофе с молоком, разбросанные по нему газеты, журналы и книги по истории, корейский словарь, видит стеклянный столик, на котором развалились игрушки кота и пузатые кружки с засохшим на дне кофе. В квартире уютно и по-особенному комфортно. Вечное присутствие Баоцзы делает помещение менее одиноким и пустым. Хань выглядывает из-за хрупкого плеча парня и забавно посмеивается, бормочет что-то о том, что это жуть как глупо и неловко, что он забыл убраться перед тем, как пригласить гостя. Минсок считает это милым. И очаровательным. - Проходи на кухню, кормить тебя буду, - Хань говорит прямо в розовое ухо Минсока и подталкивает его к нужному помещению. Кухня светлая, с мятными шкафчиками и переносной плитой в две камфорки, с большим холодильником цвета серебра, на котором трогательно рассыпаны магниты из Пекина, Токио, Парижа и многих других городов. Минсок садится на опасный барный стул и цепляется пальцами ног за нижнюю перекладину - чтобы, не дай Бог, не упасть. Кладет выжидающе ладони на приятную матовую поверхность барной стойки карамельного цвета и наблюдает озерами зрачков за хозяином. Вокруг крутится Баоцзы и сносит все, что попадается на пути. Лу Хань такой смешной в красном фартучке и вместе с этим такой сексуальный с закатанными рукавами белой фланелевой рубашки. И Минсок даже не знает, что лучше, но определенно уверен, что два в одном - самый крышесносящий вариант. Хань что-то режет, варит, жарит, мешает и снова жарит, а Минсок думает, что это, вероятно, самый лучший день в его жизни. Потому что Лу Хань без халата - самый обычный Лу Хань, парень по-соседству, не спасающий людей, такой же простой, как и Минсок. Минсок думает, что, пожалуй такой Лу Хань - без халата, в красном фартучке, растрепанный и домашний нравится ему намного больше. - Голоден? - Хань оборачивается и обеспокоенно глядит своими лучистыми оленьими глазами. Минсок кивает, мол, да, голоден. Баоцзы запрыгивает на стул и тоже требовательно мяукает. - Жди, вредитель прожорливый, - Хань тычет в кота ложкой, и Минсок смеется. Его смех отдается у Лу Ханя в области сердца, которое грохочет, словно гром среди неба, и он почти роняет ложку на пол, но вовремя реагирует и облегченно выдыхает. Он не видит лица Минсока, но спиной чувствует любопытный взгляд. И тает. Позорно так, непрофессионально и беспрепятственно. Минсок в ожидании напевает ненавязчивый мотив знакомой песенки, и Лу Ханю хочется оставить этого мальчишку у себя навсегда. Они ужинают жареной говядиной и вкусными рисовыми шариками, любовно приготовленными заботливыми руками Ханя. Минсок отдает половину своей мясной порции шерстяному обжоре, и Лу Хань ругается на кота, что, - Баоцзы, паршивец, у тебя своя еда есть! А Минсоку говорит, чтобы больше не давал, а то тот совсем распухнет. Минсок не слушает, и тайно под столом скармливает пушистому комку остатки риса. Вечер они проводят перед телевизором, смотрят футбол и какое-то смешное кулинарное шоу, пьют домашний кофе и по-очереди чешут коту пузо. Минсок тихий и спокойный, сидит, положив голову Ханю на покатое плечо, и его полупрофиль подсвечивает в темноте экран телевизора. Лу Хань не может оторвать взгляд от этих пушистых ресниц цвета корицы, носа с чуть видимой горбинкой, округлых щек и тонких сухих губ. Что-то приятное разливается в его сердце, когда он так секретно подсматривает за Минсоком. Закидывает руку на его плечо, будто защищая, и шепчет тихое "Ты такой красивый, Мин". Минсок поднимает голову и по-мальчишески улыбается извечными изящными деснами. Лу Хань рад. Он видит в нем одном свой смысл, не желая признавать, что у того в душе вечная Арктика. Лу Хань даже согласен искать для него то самое необходимое тепло, зацепляться за каждый миг, пускаться, как батискаф на глубины в подводный мир, вздыматься в небо, рыскать среди звезд. Лу Хань готов грудину себе вспороть и вытащить от туда пылающее огненными теплом сердце. Чтобы Минсоку было теплее, живее. Чтобы потом с ним до конца. До самой вечности и обратно. Они сплетают пальцы воедино и сидят перед телевизором еще так немного, пока Минсок не клюет носом. Хань поднимает его и несет на своих больших и сильных руках в темную спальню. Простыни непривычно мягкие, пахнут порошком и Ханем, и Минсок трется о белье щекой, впитывая всю нежность. Лу Хань смеется и тушит прикроватный светильник, поднимает одеяло и забирается к Минсоку, прижимает его тонкую спину к себе и закрывает глаза. Минсок думает, что Хань спит и сонной хрипотцой произносит: - Мне тепло. Ночью их ноги переплетаются, и Хань просыпается от жара. Он выпутывается из под одеяла и идет выключить телевизор в гостиную, Баоцзы недовольно мяукает, и Ханю приходится его накормить. Когда он снова залазит в кровать, простыни холодные от Минсока, Лу Хань понимает, что без него мальчишка пропадет. Без Лу Ханя Минсок - никто. Без Лу Ханя Минсок - ледяной принц. Хань закатывает глаза от сложности ситуации и мысленно обещает себе стать героем для Минсока. Утро хмурое и мрачное, Минсок просыпается первым, удовлетворенно зевает и расстраивается отсутствию солнца. На пути к ванной комнате встречает кота и садится на корточки, вплетая прохладные пальцы в мягкую шесть. Баоцзы сонный и расслабленный в руках парня, довольно мурчит и щекотно трется о минсоковы лодыжки. Минсок думает, что кот-милашка, и продолжает свой путь. Выкручивает кран в душе с горячей водой и находит гель с запахом сосны. Лу Хань открывает глаза и на минуту пугается пустеющей половине кровати, затем слышит шум воды из ванной и выдыхает, успокаивает бьющееся сердце: - Успокойся, глупое, он здесь, - лениво встает с кровати и небрежно застилает ее одеялом. Идет на звук. Из душевой валит пар и знакомо пахнет, Лу Хань улыбается, понимая, чем именно. Он открывает воду и ополаскивает лицо, в зеркале замечая мутный силуэт голого тела. Внутри спазмом проскальзывает что-то приятное, ухает вниз и скручивает узлом внизу живота, а дыхание автоматически сбивается, учащаясь. Такой чистый, такой невинный, - думает Лу Хань и понимает, что хочет. Минсок выключает воду, открывает матовую дверцу, вздрагивает от неожиданности и застывает. Его мокрая кожа чуть розовая и распаренная, мягкая и вкусно пахнет, рыжие волосы темные на кончиках, они соблазнительно липнут к вискам и лбу. Минсок дрожит, тяжело дышит и смотрит на ханевское отражение - голый, открытый и совершенно невероятный. Хань тихо стонет и обессиленно опускает голову, сжимая руками края раковины. Светлая челка падает на лоб и будто отрезвляет. - Подашь полотенце? - голос чуть хриплый, отскакивает от влажных стен комнаты и отдается у Ханя в голове тревожным звоночком и приятными мурашками по спине. Доктор берет большое махровое полотенце, подходит ближе и ничуть не стесняется наготы мальчишки, но старается не глазеть на очаровательные родинки на тазовых косточках, худые бедра и острые колени. А Минсок, такой мягкий и вкусный, смотрит в темные глаза и даже не подозревает, что творит с Ханем. Тот укутывает его и прижимает к себе, утыкаясь лбом в мокрый висок. - Прекращай, Мин, - Хань говорить чуть слышно, но Минсок слышит и тепло смеется. Завтракают они под утреннюю программу новостей по радио, смешно перебрасываются кусочками овощей и играют в города, уплетая ханевский рис. За окном конец сентября, и небо темно-серое, как в грустных мультиках. Лу Хань говорит, что должен посидеть пару часов за бумагами, а Минсок отпускает и проходит в гостиную, берет с полки томик манхвы и удобно устраивается на мягком диване. Баоцзы греет теплом его живот, пока парень жадно читает страницу за страницей. В книге супергерои спасают людей, влюбляются и спасают свою любовь. Минсок думает, прикрыв глаза, что, вероятно, его супергерой - Лу Хань. Незатейливый, храбрый, сильный духом, с морщинками у глаз и такой удивительно красивый. Без супер-способностей, ну и пусть, зато родной и самый близкий. Минсок хмыкает и чешет ухо кота, играется с усами и щелкает по носу. Баоцзы щурит глаза и расслабляется. Минсок шутливо шепчет: - Без способностей, зато с котом, - и улыбается самому себе. Обед приходит со звоном настенных часов, и Лу Хань выходит из спальни немного уставший, но удовлетворенный проделанной работой. Его светлые волосы забавно примяты, а очки съехали с носа. Он находит мальчишку в гостиной за мягким переплетом любимой манхвы про железного человека. Мужчина садится Мину в ноги и пугает его внезапностью. - Ты закончил? - лицо Минсока в серой тени просто чудесное - на ресницах поблескивает тающий иней, а чуть розовые скулы ровные и плавные, губы чуть влажные, и Хань снова загорается живым диким огнем. Он тянет Минсока на себя, подминает. Баоцзы понятливо спрыгивает и удаляется к миске с едой. - Ты красивый. Удивительный, - Хань гладит щеки и смахивает колкий иней с пушистой оправы ресниц. Минсок выдыхает и выпускает из рук книгу. Обнимает доктора за спину и опускает веки. - Хочешь, мы можем прогуляться? Возьмем Баоцзы, - Хань, как будто дразнит, спускает руку к миновым ребрам и нажимает сквозь хлопок, гладит. Минсоку тепло, так чертовски сильно тепло с Ханем. Только с ним. Минсок проглатывает тихий стон и кивает, мол, да, можем, да, с котом. Хань слишком горячий для него, горячий, но от этого и невероятно притягательный. Когда сухие ханевы губы накрывают влажные губы мальчишки, Минсок молится о том, чтобы это никогда не заканчивалось, потому что: - Ханни, тепло, так тепло, - и стонет, подтверждая свои слова. Лу Хань тонет, когда слышит свое имя в шепоте медового голоса. Утопает на зло себе, Минсоку, всему миру. И уже не спастись, - думает он. Он вкладывает всю свою нежность, когда пробует любимое тело на вкус, когда впервые толкается, когда двигается в медленном темпе. Выцеловывает каждый ледяной айсберг, каждый холодеющий рубец, пускает тепло в сердце мальчишки. Слышит размеренные стоны, щурится, смотрит на красоту под ним и взрывается ослепительно, до белых пятен перед глазами, до щемящей облегченности. Минсок сжимается и принимает всю любовь, всю нежность, все оглушающее, сбивающее с ног тепло и впервые чувствует себя любимым. Вязкая жидкость попадает на живот и грудь, а Минсоку все равно. Минсок благодарно улыбается и любит. После обеда они выходят гулять с Баоцзы на шлейке, и кот забавно выпучивает глаза, когда видит желтые листья на асфальте, несется к ним, играется. Минсок хрипло смеется и неудобно переминается с ноги на ногу. Хань обеспокоенно глядит и: - Все в порядке? - смотрит так нежно-нежно, что у Минсока внутри все превращается в желе. - Да, не волнуйся. Небольшой дискомфорт, - Минсок заливается красным и отводит глаза на кота. Хань ярко улыбается. Мой, думает он, и вспоминает возбуждение и влажные метки, оставленные внутри тела мальчишки. Баоцзы ловко перебирает лапками и нюхает голый асфальт, и этот момент кажется таким родным, таким до боли знакомым, уютным, будто все они: и свежий Хань в подростковых кедах, и Минсок с улыбкой в глазах, и пепельный кот - одна небольшая, но семья. Все встает на свои места, все приобретает смысл. И даже холодная осень, медленно перетекающая в более холодную зиму, не может это нарушить. Вечером Хань заказывает на дом суши и острый рамен, парни сидят на полу в гостиной и кушают. Включенный телевизор транслирует очередной футбольный матч, но до него нет никому дела. Хань задает Минсоку рандомные вопросы и боится потерять время. Минсок вежливо отвечает, и улыбка не сходит с его лица все время. Лу Ханю это нравится - он видит, как тот оттаивает и превращается в нежный юный цветок. Они до полуночи разговаривают обо всем на свете, смеются и тянут минуты. - Завтра выезжаем рано, нужно выспаться, - Лу Хань говорит в ночную темноту, окутывая их с Минсоком теплым одеялом. Минсок молчит, и Хань понимает, что его что-то тревожит. Блондин гладит его по руке, ждет, пока тот заговорит сам, не настаивает. - Я... Помоги мне дожить до весны, - Минсок неловко комкает край одеяла и сверкает темными зрачками. Хань целует повлажневший висок, задевая рыжие кончики волос и нежно отвечает: - Мы встретим лето, - целует лоб и сухие губы. Утро солнечное, Минсок старательно прощается с Баоцзы, вычесывая щерстку, целует кота в уши, нос. Хань собирает сумки и ждет Минсока у порога. Длинная дорога заставляет Минсока заснуть. Хань не говорит, что ему придется уехать на пару недель. Это сложно и для него тоже. *** Минсок открывает глаза, когда они подъезжают к главным воротам, и какое-то странное ощущение начинает тревожить его. Ресницы заново медленно покрываются инеем, а это значит, что и сердце тоже. Хань надевает светлый халат и выглядит совершенно так же, как и в тот раз, когда Минсок впервые увидел его. Хань нервничает, Минсок видит это. Садится на знакомую кровать в знакомой палате и не выдерживает: - Что? - выходит слишком резко, и Минсок сразу же жалеет об этом, - Хань, что случилось? Я вижу. Он видит его насквозь, и это чистейшая правда - они будто связаны. - Я должен улететь в Пекин на несколько недель, - Хань стойко смотрит в глаза. У Минсока внутри все падает. - Ты... Бросаешь меня? - голос предательски ломается и дрожит. Минсок думает, что он поступит эгоистично, если заставит Ханя остаться с ним. - Я скоро приеду, Мин, обещаю. Я обещал тебе, - Лу Хань хочет развернуться, уйти, убежать, чтобы только не видеть это красивое, но сейчас такое грустное лицо. От подходит к Минсоку, становится меж его раздвинутых колен, наклоняется и оставляет теплый поцелуй на чужих губах. Минсок цепляется пальцами за подол халата и бормочет что-то отчаянное. - Я обещаю. Я доведу тебя до лета, - Хань шепчет в скулы, пальцами гладит рыжую макушку. Ныряет рукой в карман и вытягивает оттуда кассету для плеера. - Мой голос будет с тобой, пока не будет меня. Скажи, что справишься, - Хань протягивает вещицу и кладет ее на открытую ладошку Минсока. Тот внезапно улыбается и кивает. Хань открывает дверь и слышит участливое "Будь осторожен". В самолете он думает, что попал - окончательно и бесповоротно. Думает, что с того момента, как нашел Минсока, он полюбил его безудержно и безоглядно. *** Минсок ложится на кровать в верхней одежде и, достав из тумбы плеер, вставляет туда кассету. Голос у Лу Ханя медовый и обволакивающий, заставляющий закрыть глаза и откинуться головой на подушку. Минсок представляет, что голос Ханя - горячий песок жарким летом, черный кофе в большой кружке, льющаяся терпкостью ароматная карамель, и Минсоку хочется попробовать все это. Хань поет на китайском, рассказывает какие-то истории про котов и Баоцзы, и говорит еще кое-что личное, совсем интимное. Начало октября проходит тихо и терпеливо, Минсок почти не выходит из палаты и греется ханевым голосом. Неделя тянется сумасшедше медленно, заставляя Минсока сходить с ума от тоски. Он понимает, что доктор даже не оставил номер своего телефона. А потом вспоминает, что у него, впрочем-то у самого телефона то и нет. Он садит батарейки на плеере однажды утром и решает все-таки выйти из помещения. В саду ветрено, а голые деревья мрачно покачиваются в своей одиночности. Минсок думает, что он сейчас совершенно такой же одинокий, как и они. Лу Ханя нет уже больше недели, и Минсок засыхает без него. Он сидит на скамейке пару часов, и, когда, наконец, холод совсем уж сильно не одолевает его, встает и устало плетется к кабинету номер пять. Доктор О встречает его бездушной улыбкой и помогает снять пальто. Минсок не выдерживает и: - Можно мне поговорить с ним? - складывает ладошки лодочкой и глядит из под пушистых ресниц. О Сехун вздыхает от чего-то так тяжко, раздраженно, но, смирившись, протягивает Минсоку телефон. Тот клацает пальцами по сенсору и удивленно, чуть видимо приподнимает темные брови вверх. "Лу-гэ" в телефонной книге как неоновая вывеска. Минсок не понимает, а Сехун смотрит едко, но на дне его зрачков плещется ранимая зависть и болючая отчаянность. - Алло? О? Что тебе нужно? - голос Ханя до жути родной, теплый, примирительный и искренне спокойный. - Это я, - Минсок облегченно выдыхает в динамик и крепче сжимает панель смартфона. - Минсок? Как ты...? - Хань на том конце связи не понимает. - Доктор О поделился, - мальчишка, кажется, теперь все знает, - Я скучаю, Лу-гэ, - и смотрит в глаза Сехуну. В тех - необъятное сожаление, и щемящая невзаимная любовь. Минсоку жаль Сехуна. - Ты в порядке? - Хань беспокоится. - Да, только соскучился, - Минсок отворачивается от доктора и понижает голос. - Я тоже невероятно скучаю, Мин, - на заднем фоне кто-то громко говорит на китайском, слышится смех, а потом на отчетливом корейском женский голос: "Сынок, передавай ему привет". Минсок улыбается тепло и радостно. - Скоро приеду, дождись меня, - в голосе тревога, и Минсок обещает, что будет сильным. Он сможет, обязательно дождется. Они прощаются, и Минсок отдает Сехуну его телефон. - Он любит тебя, - Сехун выглядит изможденным и уставшим. - Я люблю его, - Минсок выходит из кабинета и шагает к своей палате. Минсок считает дни до приезда Ханя и много спит, слушает его голос и подолгу сидит в саду. Новый приступ случается неожиданно, чувствуется как никогда больно. Минсок не может вдохнуть, пытается смахнуть онемевшими пальцами обжигающе - холодный иней на ресницах, но ничего не выходит. Пальцы только нащупывают кнопку вызова мед. сестры, и глаза предательски закрываются. У Минсока остановка сердца. *** Хань орет в трубку, когда садится его самолет, чтобы включили плеер. Чтобы через каждый разряд включали. Ханя разрывает на части, грудина идет по швам, а глаза застилает соленая вода. Сехун соображает быстро, включает запись. Разряд. Ханев голос через динамики колонок звучит громко, сильно, уверено. - Слушай меня, Минсок. - Слышишь? Ты - самое дорогое, что у меня есть. Ты - целый мой мир. Разряд. Бессознательного Минсока таскает верх и вниз. Разряд. - Ты обещал мне, помнишь? - голос будто живой, реальный. График скачет. У Минсока темнота с проблесками. Разряд. - Слушай мой голос, Минсок! - Хань орет во все горло, - Живи! Живи, черт бы тебя побрал! И Минсок живет. *** Хань гонит мяч по песку теплым июньским днем, и солнце скачет по его волосам. Минсок перехватывает его и валится на горячее полотно. Они смеются - выдохшиеся, чуть потные от жары. - Никогда больше не буду играть с тобой в футбол, ты мухлюешь! - Хань трогательно ругается на мальчишку и обнимает его горячей ладонью. Целует в выцветшую макушку. Они лежат на горячем светлом песке и думают, что - вот оно, они сильные, они смогли. Они добрались до лета. Минсок говорит тихо: - Мы доберемся и до следующего тоже. Будем всегда добираться, - на ресницах щекочется корица. Минсок поворачивает голову, его глаза - словно окна. И Лу Хань смотрит в них. the end.