Одним звонком

Джеймс проснулся рано утром, когда слабый тусклый рассвет брезжил серебристыми лучами по мокрому после ночного ливня асфальту. Его рука обнимала Мика за шею, черноволосый обнимал его руками и ногами, умильно посапывая. Рут вздохнул, прижимаясь к Томсону и закрывая глаза. Холодный воздух сочился в комнату через приоткрытое окно, Джим чуть поежился и одной ногой попытался подтянуть к себе одеяло, лежащее на краю постели. Мик застонал и начал ворочаться, но просыпаться даже и не думал, он отвернулся от Джима и засопел с новой силой. Рут смог взять одеяло и накрыть их с Миком, чтобы они не окоченели в ближайшее время. Ветер задул сильнее, и Джеймсу пришлось встать с кровати окончательно, чтобы закрыть окно. Кого-то из них могло даже и продуть, а сейчас только середина тура. Болеть не было смысла. Рут бесшумно щелкнул ручкой, закрывая пластиковое окно, и шторы перестали трепыхаться в неспокойном ветряном потоке. Теплее от этого не стало, и Джеймс решил найти что-нибудь из одежды у Мика, чтобы напялить на себя и уснуть в тепле. На стуле висели еще одни домашние штаны стального цвета, на них было пятно от сока, но это не сильно волновало Джима. В чемодане он нашел черную толстовку и быстро надел ее на себя. В номере было неуютно и холодно, а в одежде Мика было так тепло и хорошо, что Джеймс даже улыбнулся. Джим сел на кровать, натягивая штаны. Они были ему большими в бедрах, но это делало их только еще более домашними. Кажется, Джим уже знает, что он заберет себе из гардероба Мика. Томсон громко сопел, чуть постанывая во сне, его руки судорожно цеплялись за одеяло, он спал, свернувшись компактным калачиком или же вытянувшись по струнке. Джим лег на смятое одеяло, устроив из него нехитрую подушку, и уставился в потолок. Чтобы зачеркнуть события исписанной странички в книге жизни — стоит лишь сделать шаг навстречу своим желаниям. Чтобы иметь желания — нужно быть независимым и исполнительным, иначе все, на чем будет зациклена твоя жизнь — это другие люди и их желания. Быть независимым — значит, начинать каждую черную страничку заново, а чтобы перечеркнуть все прошлое и открыть новую, светлую страничку — нужно просто перевернуть ее. И Мик помог сделать это Джеймсу. Он развязал ему руки и помог подняться с колен. Он направил его руку на эту книгу и толкнул его, сам того не понимая. И Джеймс был очень благодарен Мику за это. Вздохнув, Джеймс повернулся на бок, подползая к Мику. Мужчина крепко спал, положив руки под голову, Джеймс заправил прядь черных блестящих волос за его ухо. Тишину прерывало лишь дыхание, поскрипывание кровати, какой-то неясный шум. Джеймс сильно мерз, и ему пришлось укутаться в одеяло, прижимаясь лицом к спине Томсона. Он был таким теплым и уютным, словно дом, которого у Джима никогда не было. От него веяло солнцем, которого сейчас так не хватало Джеймсу. Он был самым созидательным человеком из всех, кого знал Джим. Рут уткнулся носом меж лопаток Мика и почувствовал его тихое сердцебиение, ритмичное, словно вечные часы. Его плечи вздымались, когда он вдыхал, его плотная рельефная шея чуть напрягалась, когда он в очередной раз делал спокойный вдох. Вдруг Мик нахмурился и сжал челюсти на столько сильно, что послышался хруст костей. Он резко повернулся на спину, едва не подмяв под себя Джима, и судорожно вцепился похолодевшими пальцами в тонкое одеяло, сжимая мягкую ткань со всей силы. Его дыхание стало тяжелым, словно грудь кто-то сдавливал, словно он задыхался от чего-то во сне. Джеймс взял в ладонь руку Мика, разжимая его холодные пальцы и поднося их к своим губам. Мика вдруг пробила мелкая дрожь, он тихо вскрикнул и распахнул глаза. Он выглядел крайне растерянным и испуганным. Едва они встретились взглядами с Джеймсом, Мик прильнул к нему и тяжело засопел. — Ты еще здесь... — надрывисто произнес он и обнял Джима, стискивая плотное кольцо сильных рук вокруг его талии. — Я...так боялся, что ты уйдешь, — Мик все еще подрагивал, все еще был сонным и не мог понять, что же сейчас происходит — делает ли он сейчас все в реальности? — Мик, ты был таким спокойным долгое время, а затем внезапно ты изменился в лице и задергался. Что тебе снилось? — Джеймс успокаивающе поглаживал Мика по спине и терся носом об его голову. — Детка, я волнуюсь, не молчи. — Мне приснилось то, что ты уходишь, — чуть погодя, сказал Мик. Кажется, ему было стыдно. — Мне снился ты, мне было так радостно рядом с тобой, я помню, мы держали друг друга за руки вот так, — Мик приложил ладонь к ладони Джима и переплел их пальцы вместе, в крепкий замок. — Но потом ты ушел, а я остался один, и я падал куда-то, и это было...страшно. Джеймс наклонился к губам Мика и ласково поцеловал его, помогая восстановить дыхание и успокоиться. Томсон улыбнулся и проник пальцами под толстовку на Джиме, оглаживая ткань хлопковой футболки. — Я не уйду. Ты нужен мне так же, как я нужен тебе, — прошептал Джеймс и вновь углубился в поцелуй. — Я люблю тебя. В ответ на это Мик лишь счастливо засмеялся, крепко обнимая Джеймса.