Кейт Марш. Что за дичь?
Нейтан пнул свой ноутбук, потому что его логотип сверкал слишком ярко и бесил его. Темнота в комнате была приятной — удивительно. Так ему было проще. В темноте он сдувался, будто всю злость выкачивали. Было проще дышать, слушать, говорить. В темноте классно курить, потому что перед глазами, словно на чёрном холсте, начинали вырисовываться сны наяву. Нейтан Прескотт — гроза Блэквелла, элита, король школы, король Аркадии-Бэй, этого ублюдского городка. Если б он сломал свой ноутбук, то отец купил бы ему новый, десять новых, всю грёбаную компанию, если бы он, Нейтан, того захотел. Хотя вряд ли. В последнее время отец стал жёстче. Он даже директора и этого недоумка Мэдсена попросил смотреть за ним. Директор Уэллс был тем ещё придурком и даже не пытался быть ненавязчивым, а в первый же день по прибытии после каникул заявил: «Я за тобой буду следить. Не делай глупостей». Какие, мать вашу, глупости, ага? Глупостью было уехать из Флориды, глупостью было то, что его бросил единственный близкий человек, на которого он мог рассчитывать. И что Кристин нашла в Бразилии? Но все же Нейтан был рад иногда получать от сестры письма на электронку... Телефон мигнул вспышкой — сто процентов сообщение от Виктории. "Эй, ты как? Готов?" Более чем. Он неторопливо затянул капюшон толстовки, вытягивая, как щупальца, шнурки у ворота. Затянул до той поры, пока не остался виден только его собственный нос. Он любил это делать с детства. Так приятно было спрятаться ото всех. А стоило надышать, как становилось ещё и тепло. Телефон вновь мигнул. "Почему ты опять не отвечаешь?" О Виктории и о предстоящей вечеринке думать даже не хотелось. Если бы Нейтан мог, то больше не пошёл никуда, просто сидел бы в комнате и смотрел на проекторе документалку про Чёрную Далию, спрятавшись в свой мрачный кокон.Кейт Марш! Гребаная Марш!
Нейтан резко вскочил и размял шею, рывком сдергивая с себя уютную толстовку. Больше некогда было сидеть, некогда закручивать шнурки у ворота. Пора было действовать, потому что сегодня эта овца Марш должна быть готова к "фотосессии". Чтобы её унесло как следует, хватит и пары глотков заранее подготовленного вина или пива. Или вообще чего угодно — лишь бы она выпила это. "Нейтан, блять! Ответь мне или зайди!" Викторию нельзя игнорировать. Каким бы хорошим другом она ни была, Нейтан всё равно бесился от её напряга. Он решительным шагом направился в женское крыло. В общаге у парней всегда несло пивом, потом и грязной одеждой или протухшими куриными ножками. В женской же отовсюду тащились запахи духов и дебильных ароматических свечей — стопудово их жгла "Феминаци" Колфилд. Нейтан быстро прошагал до конца коридора, где была комната Виктории. Однако он застыл на секунду возле комнаты Кейт Марш. Угораздило же их быть соседками. Он усмехнулся про себя и чуть прислонился ухом к дверям. Марш что-то мычала себе под нос и, кажется, металась по комнате. "Черт!" — она что, ругнулась? Словив тупой смешок, Нейтан подумал, что в общежитиях и вправду пора было сменить двери. Он оглянулся ещё раз, убедившись, что никого нет поблизости, и присел, пытаясь заглянуть в замочную щель. Было очень плохо видно, но Кейт действительно шлялась по комнате, наматывая круги. Она застыла на мгновение, а затем возвела руки и тихо прошептала: "Господи, слишком ярко! Она ведь казалась светло-розовой в магазине..." Нейтан второй раз словил смешок, потому что, должно быть, только Марш и Колфилд не умели красить губы. Забавно будет увидеть, чем кончатся эти мучения. Новая вспышка телефона. "ПРЕСКОТТ!" Нейтану ничего не оставалось, как, сжав кулаки и стиснув зубы, направиться в комнату Виктории. * * * На вечеринке "Циклона" творилось что-то дикое. Они сняли школьный бассейн, а Нейтан самолично проконтролировал, чтобы вблизи не было копов. О да! Это была просто адская смесь бухла, травы и секса. Нейтан был на грани. Джефферсон ждал его с "добычей", и потому ни выпить, ни накуриться вдоволь он не мог. Еще эта самая "добыча" — грёбаная Марш — куда-то подевалась. Одно его радовало — её и вправду унесло. Она еле стояла на ногах, когда он в последний раз её видел. За углом послышалось громкое улюлюканье и гул. А ещё что-то вроде: "Давай! Давай! Давай!". Нейтан протолкался сквозь толпу, снимавших что-то на видео. У стены, прислонившись спиной и съехав по ней, была Кейт Марш. Она тщетно пыталась попасть губами на горлышко початой бутылки энергетика, но руки её не слушались, а только лишь проливали вонючую кислятину на белоснежную блузку. И намокший хлопок обличал на груди силуэт крестика. Нейтан стоял и наблюдал за этим мерзким зрелищем. Глаза Марш были прикрыты, она медленно моргала и покачивала согнутыми коленями. А когда её голова почти что безжизненно упала на них, толпа уже потеряла интерес к "нажравшейся в говно католичке". Кейт осталась одна, и это был подходящий момент. Нейтан скривился, глядя на намокшую блузку и волосы Марш. Он пару раз толкнул её в плечо, пока та не подняла лицо от своих колен. — Ты живая вообще? — казалось, Марш ничего не соображает и уже готова заблевать всё вокруг. — Мне плохо... — её глаза, огромные и стеклянные, точно у уродливой куклы, тщетно пытались вглядеться в его лицо. — Вставай, я... я тебя отвезу, — Нейтан брезгливо протянул ей руку, за которую она крепко ухватилась. Однако уже через пару шагов стало ясно, что без его помощи эта идиотка даже не дойдёт до машины. * * * — Достаточно, — мистер Джефферсон устало выдохнул и отложил в сторону фотоаппарат. Марш лежала на белом листе пластика со связанными скотчем руками и с заклеенным ртом. Она всё ещё была без сознания, но её измученное лицо было омерзительно жалким. — Вы больше не хотите её фотографировать? Она не подходит? — Нейтан занервничал, глядя на нахмурившегося Джефферсона. Тот лишь отрицательно покачал головой и опустил взгляд на фотоаппарат: — Она не борется. В ней нет того, чего я ищу в своей модели, понимаешь? Кейт Марш — это всего лишь загнанный в угол зверёк, мне противно от того, что я вижу на фотографиях. Все эти страдания на её лице — они затмили невинность, и в её глазах нет силы. — Что мне с ней делать теперь? — Нейтан крепко вцепился в брелок от ключей машины, пытаясь совладать с одолевавшим его гневным страхом. Он больше не хотел это делать... И перспектива новой жертвы начинала навязчиво маячить у него перед глазами. — Отвези в общежитие, оставь где-нибудь — ты всё знаешь сам. Мистер Джефферсон поднялся, в последний раз окинул уставшим и разочарованным взглядом студию... Что-то в его глазах внушило Нейтану беспокойство. Однако учитель молча вышел, оставив его одного с Кейт Марш, которая только и смогла, что жалобно хныкнуть и пошевелить пересохшими губами. * * * Когда он подъехал к Блэквеллу, шума тусовки уже не было слышно. Кругом был только бесконечный мусор и вонь закисавших напитков. Нейтан с трудом волочил за ноги Марш по коридору. Ему было похуй на то, с какими синяками или царапинами она проснётся, если вообще проснётся — ведь она всё ещё была в отключке. Стиснув зубы, он преодолел последний рубеж и вволок Кейт в её комнату, которая оказалась не закрытой. Повезло, что все остальные уже видели десятый сон. В комнате Марш было светло. Кролик возился в темноте, пока Нейтан не пнул клетку как следует, чтобы тот не шумел. Он схватил Кейт за ворот рубашки и подтянул её к кровати. От неё пахло энергетиком и какими-то идиотскими духами. В свете ночника было видно, как в сухие трещины на её губах въелась помада, какой кривой линией она разрезала очерченный силуэт рта. — Кретинка. Нейтан заозирался вокруг, пытаясь унять свое чрезмерно разыгравшееся любопытство. В этом было что-то грязное и похотливое, что-то возбуждающее — находиться в комнате бухой девки, которая никогда в жизни даже за руку с парнем не держалась. В комнате у Марш было полно ярких цветов, в ней, наверное, было много света. На прикроватной тумбе покоился зачитанный и затёртый экземпляр Библии. У ночника валялись цветные карандаши и листки бумаги. На её столе был порядок, но кровать оказалась завалена одинаковыми серыми или белыми блузками, целомудренными кардиганами и плотными шерстяными юбками, как у дебильных зомби-школьниц из какой-нибудь очень строгой частной школы для девочек. Нейтан опустился на кровать, сам не зная, отчего ему так не хотелось идти в свою комнату. В клетке несмело зашевелился кролик, и в тот же момент голова Кейт упала, прислонившись виском к ноге Нейтана. Тот напрягся, опустив взгляд. Кейт уже крепко спала, и лицо её было болезненно бледным и незамутненным, брови не сходились в строгом осуждении на переносице, а глаза чуть подрагивали от глубокого сна. Она что-то невнятно промычала, чуть потеревшись о его ногу. В тот же миг он вскочил, а Кейт медленно начала съезжать вбок, норовя удариться головой об угол клетки. Нейтан вовремя заметил это и поспешил подхватить её за подмышки и подтянуть обратно. Он начинал бесить самого себя. Телефон опять мигнул, наверное, это миллионное сообщение от Виктории. Нейтан кинул быстрый взгляд на экран. "Всё в порядке?" Джефферсону лучше ответить. Нейтан устало вздохнул и вышел из комнаты, последний раз бросив взгляд на сопящую Марш. * * * 1 октября 2013 года. В коридоре возле класса Джефферсона какая-то херня. Кортни и Виктория, а вместе с ними ещё и добрая половина Блэквелла, гудели и присвистывали, склонившись над чьим-то телефоном. Нейтан не преминул пролезть и разобраться, отчего всем так смешно. На чьих-то трясущихся от смеха руках мелькал экран телефона. Нейтан едва мог различить музыку и бассейн с прошлой вечеринки, но он сразу же увидел знакомый пучок волос и спину в хлопковой блузе. Это была Марш. В жопу пьяная. И она лезла к Логану... и к Люку... и даже к этому недоумку Заку. Она, кажется, схватила Хейдена за яйца. Прямо через шорты. Новый всплеск гула среди зрителей. Над ухом Нейтана раздался голос Виктории: — Завтра же оцифрую и залью это в сеть! Ха-ха-ха! — Назови "Кейт Марш одичала", — взвизгнула Тейлор. * * * 3 октября 2013 года. "Нейтан, ты не зайдёшь?" Виктории опять что-то нужно. Нейтан прошагал по знакомому коридору, прошёл мимо комнаты 222 — комнаты Марш. Виктория уже ждала его с открытой дверью. — Ты достал чего-нибудь? Мне жутко хочется оттянуться... — она развалилась на кровати, листая какой-то тупой журнал. — Я пуст. Этот мудак Бауэрс пропал. Как только он придёт в чувство после очередной пьянки, я закажу у него травки. — Меня так всё бесит в последнее время... — Виктория нахмурилась. — Даже эта ублюдина Марш — я думала, что будет весело, а она просто рыдает круглыми сутками, у меня уже голова болит. Раньше она хотя бы играла на скрипке и молча молилась, а теперь, блять, она рыдает! Твой папаша положил хрен на звукоизоляцию... Нейтан невесело усмехнулся. — О, вот же, послушай, — Виктория прислонила ухо к стенке и жестом призвала его. Нейтан услышал, что за стенкой, как раз там, где должна была стоять кровать Марш, доносились тугие, приглушённые стенания. — Задолбала... Эта воздержанка должна была смотреть за своим языком и руками, — Виктория продолжала негодовать. Нейтан молчал, жадно вслушиваясь в каждый стон и всхлип, доносившийся из-за стены. — Эй, сетевая шлюха, завали! — Виктория заколотила по стене и громко засмеялась. Нейтан чуть вздрогнул, точно придя в себя. Звуки в тот же миг исчезли, но через пару секунд тихий плач сменился давящейся истерикой. * * * Бауэрс как назло не выходил на связь. Этот мудак окончательно сошёл с ума и наверняка торчит в своем прокуренном и разбитом кемпере, залипая на закат. Херов романтик. Нейтан обыскал все заначки в своей комнате, перебрал даже все недокуренные косяки в пепельнице — он был пуст. Окончательно и бесповоротно. Пальцы правой руки уже не могли совладать с нарастающим тремором. Нейтан ощущал, как по затылку стекал липкий пот, а потом мерзкими капельками перебирался на шею. Паника. Он ненавидел эти приступы. — Спокойно, только не загоняйся, чувак. Ты их всех вер... вертел... Дыхание сбилось в один момент, и теперь надежда оставалась только на таблетки. Нейтан знал, что таблеток в комнате попросту нет, но начал неистовые поиски. Он пинал коробки и свои шмотки, вырывал из ящиков всякую чушь, попутно швыряя её на пол. Наконец, в стену полетели пустые упаковки Диазепама и Рисперидона. — Высший класс, чемпионский разряд, твою мать! Приступ нарастал и вот-вот грозился перейти в бешенство. ВИКТОРИЯ! У нее должен быть хоть один запрятанный косяк! Нейтан буквально выскочил из комнаты и помчался к лестничному пролету. В женском крыле было странно тихо — обычно из каждой комнаты был слышен шум: кто-то смеялся, кто-то громко ругался с парнем. Сегодня вечером стояла полная тишина. Нейтан, громко топая каблуками ботинок, резко остановился, схватившись за виски. В глазах на секунду помутнело, что-то расплывчато заполняло коридор цветными пятнами, медленно переплывающими друг в друга. Нейтан не мог прийти в себя, понимая, что нужен какой-то отвлекающий звук, который обычно ему очень помогал. Он бы предпочел пение китов... Но вместо этого послышался несмелый скрип двери и тихие шаги. Нейтан точно очнулся и прошагал вперед, чтобы увидеть, кто же стал его "спасителем". Он тут же выругался. Около таблички для объявлений у двери комнаты 222 стояла Марш. Она была в какой-то убогой пижаме, и волосы её напоминали нечёсаные колтуны. Прямо-таки готова к эфиру в каком-нибудь уродском реалити-шоу про бомжей из Либерти-сити. Нейтан не видел её лица, да и не особенно хотелось — он всё ещё помнил её без сознания в проявочной, когда Джефферсон фотографировал её, без конца щелкая затвором своей зеркалки. Кейт Марш была напоминанием всего, что когда-то там происходило, и что ещё должно было произойти. Она оперлась рукой о стену, что-то зашептав себе под нос. Кажется, она снова ревела. На доске для объявлений кто-то нарисовал огромный член. Класс. Круто. То, что надо для этой идиотки, чтобы она захлебнулась своими слезами. Кейт нерешительно стерла то, что было нарисовано, а затем, взяв в руки маркер, что-то наскоро написала и обернулась. Нейтан почувствовал себя очень странно, когда оказался под прицельным взглядом Марш. Она стояла, будто оцепенев, не смея двинуться или отвести красных, опухших глаз. Под тяжелыми веками выглядывали её серые и какие-то безжизненные радужки. Она смотрела на него, крепко вцепившись в маркер в руках. В ее лице смешалось столько чувств, что разделить их или понять становилось невозможным: она смотрела, как избитый ребенок, как обиженный мальчишка, которому наваляли одноклассники. Она смотрела с осуждением и страхом, пытаясь разглядеть что-то в человеке напротив. Она смотрела с гордостью, неясно откуда взявшейся, но всё же больше в её глазах было только бесконечной обиды и горя, которые она не в силах была побороть. Нейтану показалось, что они простояли так полчаса, и он уже готов был выкрикнуть ей какую-нибудь гадость. Однако Марш оказалась... смелее? Она опустила глаза и тихо скрылась за дверью. Нейтан не понимал, что он чувствовал в то мгновение, потому что приступ, кажется, отступил. Он услышал резкий визгливый смех Кортни и Тейлор, донесшийся из комнаты Виктории, и идти туда пропало желание. Нейтан неторопливо направился во внутренний двор, а оттуда прямиком к своему пикапу. На пляже почти никого не было — солнце вот-вот готово было скрыться за горизонтом, и поэтому Нейтан чувствовал себя комфортно. Он включил радио, негромко, так, чтобы его было едва слышно. Сразу после рекламы новой закусочной, заиграло что-то знакомое... Да, это была его песня. Чудовищное старьё — он вспомнил о ней, как только салон наполнился голосом, так похожим на его собственный. Нейтан откинул голову назад и прикрыл глаза, с ощутимой в воздухе жадностью вслушиваясь в каждое слово. I ponder of something great My lungs will fill and then deflate They fill with fire, exhale desire I know it's dire my time today I have these thoughts so often I ought To replace that slot with what I once bought 'Cause somebody stole my car radio And now I just sit in silence... Он словно завис на последних словах, внезапно осознав, что без радио всё было бы гораздо хуже. Это хорошо, что оно есть. Он вспомнил о Кейт Марш. Почему ему стало так легко? Должно быть, он наконец нашел человека, которому было ещё хреновее, чем ему самому. Да, Марш была ходячим мертвецом. Нейтан почувствовал, как хорошо ему становится, осознавая, что страдания постигают и таких агнцев, как она. * * * 5 октября 2013 года. Нейтан выглядывал во внутренний двор из окна своей комнаты. Он кусал костяшки пальцев по одной. Пение китов сейчас творило что-то невероятное. Он, кажется, засыпал. Просто засыпал. Он даже свыкся с мыслью, что Бауэрс не появится в ближайшие дни. Во внутреннем дворе Зак и Логан о чём-то громко спорили. Тупицы. А этот Дэниэл — жирный недоумок — что-то рисует с такой вдохновенной миной. Взгляд Нейтана метнулся к приближающейся к скамейке Марш. В руках зажаты тетради, словно они были её щитом. Она не ревела, но выглядела, мягко говоря, неважно. Кейт устало опустилась на скамью, отогнав копошившихся у мусорки белок. В другой раз стала бы умиляться, как последняя дура. Кто бы мог подумать, что она способна недовольно махать руками. Нейтан ощутил нараставший в рёбрах комок. Он вспомнил, как её фотографировал Джефферсон. Неправильно. Слова сами собой прозвучали в тишине его комнаты. Джефферсон делал это неправильно. Каков был смысл искать страдания в бессознательном теле, когда все они так ярки и живы на Марш, сидящей под его окном. Рука сама собой потянулась к фотоаппарату. Нейтан навел объектив на лицо Кейт, приближая как можно сильнее. Он видел каждую морщинку и веснушку на ней. Видел красные веки и обсохшие от постоянный рыданий губы. Щёлк. Щёлк. Щёлк. Фотографии полетели бесконечным потоком. Что-то запульсировало в висках, Нейтан будто был на кураже. Он плюхнулся на кровать, рассматривая получившиеся снимки. О, да... Ее лицо выражало буйную смесь страдания и обозлённости на всех. Нейтан ощутил, как тело покрывают мурашки от удовольствия. Лицо было таким красивым и уродливым одновременно... Губы, покрывшиеся тонкой корочкой высохшей кожи, слипшиеся от слез ресницы... Э, стоп, что? На это может стоять?! Пора было заканчивать, Нейтан напугал сам себя. Это было как-то слишком... Мерзко? Нет, ему было хорошо, и в голове были только мысли о том, как бы отделать её. — Что за херь?! Нейтан вскочил с кровати и подбежал к окну, но Марш уже не было во дворе. Через минуту он отрыл в какой-то коробке давнишний номер "Сиськи и задницы". Охеренно. Просто охеренно. * * * 6 октября 2013 года Нейтан расхотел просыпаться после вчерашнего. Это был полный пиздец. Марш?! Он дрочил, глядя на чью-то задницу в порно-журнале, думая о Марш?! Теперь точно стоило пойти к Виктории за косяком, чтобы оттянуться. И похер, если у той будут её подружки. Он пошлёт их куда подальше и просто вытребует у Вик травки. У неё она точно была, пусть даже совсем чуть-чуть. Нейтан промчался вдоль коридора женского общежития, стараясь даже не смотреть в сторону комнаты 222. Но его взгляд всё же зацепился за доску объявлений. Тупица! Не смог сдержаться. Это было то, что оставила Кейт позавчера: "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас". Он простоял с минуту, вглядываясь в эти слова. Зачем? Нейтан не знал. Зачем Марш так ведёт себя? Почему именно эти слова? Она сдурела. Это точно. Он зашагал к комнате Виктории, но эта фраза, как гадкая колючка, цеплялась к его глазам и толкалась внутри головы. Это ничем хорошим не кончится. * * * 7 октября 2013 года Утром стало плохо. И Нейтан понимал, что таблетки уже не помогают справиться с нараставшей паникой. Он ненавидел её. Ненавидел. Марш не было на уроках, она словно испарилась. И хуже всего — что Нейтану нужно было вновь увидеть её, чтобы приступ закончился. Он знал это наперёд, но не мог представить её — как ни пытался, ничего не выходило. Он стиснул зубы, будто пытаясь закусить ими рвущийся наружу крик. Ему стало плохо. Очень, очень плохо. Он ворвался в женский туалет, не обращая на это никакого внимания. Оперся на раковину. Пистолет приятно холодил ладонь. — Спокойно, эй, чувак, спокойно! Уговоры не помогали. Дверь скрипнула. Нет, только не это. — Эй, ты! Прескотт! Только не она, нет. Идиотка Прайс пришла поболтать. Нейтан не помнил, как раздался выстрел. Он знал, что это было страшно, и что он не хотел этого. Его будто оглушило. Его оглушило выстрелом и звуком падающего на кафель тела. Прайс звонко упала — на ней было много металлического барахла. И теперь пол под ногами Нейтана оказался залит кровью. Он бросил пистолет, в отчаяньи схватившись за голову. Он склонился над Прайс, но она лежала, разглядывая потолок мертвыми блеклыми глазами. - Нет... НЕТ! НЕТ! Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас! Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас! Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас! — Он стал мычать, пытаясь понять, отчего он твердит это, сам того не осознавая, как зомби. Ноги рванули сами собой. Подальше от всего, что связывало его с синим кафелем в женском туалете, с мертвой Прайс и с её кровью на его ботинках. Он бежал в женское общежитие, перескакивая сразу через три ступени и спотыкаясь на ходу. Марш! Она написала это. Это всё из-за неё. Он увидел знакомую дверь и табличку для объявлений, на которой кто-то успел написать "Перепихнусь ради Иисуса". Ублюдки. Он заколотил по дверям неистово, и ему было плевать, если кто-то увидит или услышит. Кейт открыла и замерла, в ужасе отпрянув от проёма, который загородил Нейтан. Она попятилась в комнату, не зная, чего ожидать. Ей было страшно? Нейтан тяжело дышал и шёл на неё. Он чувствовал, что ноги начинали подкашиваться, и потому, сделав последний шаг перед тем, как упасть, вцепился руками в локти Марш, увлекая её на пол. Сил не оставалось, паника и страх норовили устроить в его голове ураган. Он впился в руки Марш, словно желая продавить кожу насквозь. Кейт пищала и брыкалась, пытаясь вырваться. — Слушай! Слушай меня! Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас! Ты написала это! — Да, Нейтан, что с тобой, отпусти! — Кейт залилась слезами, всё ещё стараясь высвободиться. — Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас! — ДА! — Я пришёл, — он выдохнул, глядя остекленевшими глазами на притихшую вмиг Марш. Он смотрел на неё так же, как она смотрела не него однажды. Но на этот раз он молил о её помощи. Кейт перестала реветь, она застыла с повисшими в воздухе руками. Они оба точно застыли. Кейт знала, что Господь дал ей немало сил. Но она боялась их. Она не верила, что их будет достаточно для того, чтобы дать милость своему обидчику. Она знала, что Нейтан Прескотт был виновен в том, что с ней случилось, но она не помнила этого. Он был здесь. И он требовал её помощи. Кейт ощутила на груди тепло нагретого её кожей крестика. Господь да смилуется над ней. И она сумеет пожалеть врага своего. Её руки медленно опустились на его тощие плечи. Она медленно, но решительно обвивала их вокруг его шеи, укладывая его голову к себе на грудь. Она ощутила, как на крестик легла тяжесть его виска. Кейт шепотом промолвила, проведя дрожащей от страха и трепета ладонью по его волосам: — Пусть это будет твоим искуплением... И когда Нейтан стал скулить от рвущихся рыданий, со двора послышались звуки полицейских сирен. Копы что-то кричали и объявили план-перехват. Но в комнате Кейт Марш было тихо. Почти тихо. И у этой тишины оставались ещё пары минут жизни. * * * Кейт крутила в руках измятый листок бумаги. Она прикусила губу и наскоро прошлась по корявым строчкам, казалось, в сотый раз: «У искупления нашивка ‘Juvenile’ и оранжевый цвет. почти такой же, как утро во Флориде. Приди ко мне когда-нибудь. Прошу». * * * Да искупится же всё.