Утро Нового мира

Юг Ничейных земель, 30 августа 1005 года новой эры, 16:30 по местному времени       Элайя с наслаждением укуталась в одеяло. После бани она чувствовала себя просто великолепно — полной сил и энергии, готовой на любые свершения. На этот раз ей даже удалось пробыть в обжигающе горячем воздухе бани в два раза больше времени чем впервые — тогда, в деревне у Клинта и Хелен. Дочь госсекретаря приподнялась на локтях и бросила быстрый взгляд на висящие на стене часы, а затем опять откинулась на удивительно мягкую подушку. У нее оставалось еще десять минут до того, как ей будет пора одеваться. Элайя на минуту задумалась над тем как сильно она изменилась за всего лишь несколько недель, прошедших с той злополучной ночи в отеле. Раньше ей и двух часов вряд ли бы хватило на сборы, а уж подумать о том, чтобы одеться самостоятельно было чем-то совсем из ряда вон выходящим. А здесь ей вполне хватит и оставшихся двадцати минут на то чтобы одеться, экипироваться и спуститься вниз. Даже есть время перекинуться, по обыкновению, парой-тройкой фраз с Лизой и выпить чашечку странного, но приятного на вкус напитка, который проводник показал Кевину и который неожиданно понравился дочери госсекретаря. Элайя презрительно улыбнулась и приняла решение. Больше никогда в своей жизни она не будет тратить столько времени на подобную ерунду. Даже если вернется домой. «Если?» — ошеломленно подумала Элайя, и часто задышала от охватившего ее непонятного волнения. Дочь госсекретаря неожиданно осознала, что сказанные Беном слова о том, что свалившиеся им всем на голову приключения он не променяет ни на что на свете, нашли неожиданный отклик в её душе и Элайя поняла, что совершенно не уверена в том, хочет ли она возвращаться назад. Вздохнув в ответ противоречивым мыслям Элайя решительно встала с кровати и направилась в душ. Лишние десять минут ничего не решат и уж лучше заняться чем-нибудь чтобы отвлечься от странных мыслей, пришедших ей в голову.       Спускаясь вниз по лестнице, Элайя не смогла отказать себе в удовольствии в очередной раз полюбоваться картиной, нарисованной на потолке. Дочь госсекретаря замерла на мгновение, уже занеся ногу на очередную ведущую вниз ступеньку, как ее голову пронзила очередная странная мысль — она уже не была полностью уверена в том, что хочет видеть победителем небесного воина. Мотнув головой, Элайя едва не оступилась, но сумела удержать равновесие и направилась вниз, где её уже ожидали друзья, также одетые и полностью экипированные. Кивнув повернувшейся в её сторону Дженнифер, Элайя направилась к стоящему напротив расположенного слева от входа окна столику и привычно улыбнувшись мажордому, наполнила украшенную росписью чашку коричневым, источающим легкий аромат меда напитком из расписанного причудливым узором кувшина. Дочь госсекретаря оперлась спиной о стену и стала ненавязчиво разглядывать своих друзей, отмечая произошедшие с ними изменения, не забывая делать небольшие глотки так понравившегося ей напитка.       Непривычно серьезный Бен о чем-то тихо перешептывается с Кевином, изредка бросая взгляды на Дженнифер. Элайя улыбнулась. Вот уж кому путешествие точно пошло на пользу — от былой пухлости не осталось и следа. Сейчас подросток был лишь немногим крупнее своего друга в плечах, хотя и существенно ниже. Надо отдать должное и Кевину, подумала Элайя, почти незаметно покраснев, тощему студенту определенно пошли впрок тренировки с проводником. Почти болезненная худоба, почти такая же как у Марго сменилась жилистыми мускулами, а движения молодого человека после битвы в караване стали издалека напоминать кошачьи — в них изредка проглядывалось нечто похожее на такую привлекательную для Элайя грацию таящегося хищника, с которой двигался Найсмит. Кевин, словно почувствовав её взгляд, заинтересованно обернулся, но тут же, смутившись опять вернулся к разговору с Беном. Некоторые вещи не меняются, с необъяснимым сожалением подумала Элайя и перевела взгляд на стоящих чуть поодаль сержанта Риза, Джека и Эндрью. Они стояли молча, изредка поводя плечами, разминая уставшие тела. Дочь госсекретаря с удивлением заметила, что сержант Риз явно небезразлично разглядывает ее подругу, но Лиза явно не видела обращенного на неё взгляда воина. Она, Мэг и Дженнифер были поглощены тихой беседой с профессором Лафферти и Маркусом. Хотя эта беседа больше напоминала обычную как для профессора лекцию — он говорил уверенным, спокойным голосом, а остальные слушали. Маркус изредка одобрительно кивал, но дочь госсекретаря не могла не заметить тщательно скрываемый в его глазах скепсис. Элайя почти допила цикорий, как раздался приглушенный стук одетых в тяжелые ботинки ног по ступеням лестницы. Дочь госсекретаря подняла глаза от чашки и, вздохнув, поставила ее на столик рядом с кувшином. По лестнице, держась за руки спускались Найсмит с Марго.       Проводник и бывшая рабыня спустились по лестнице и на минуту замерли на нижней ступеньке, позволяя замершим от удивления элоям привыкнуть к их внешнему виду. Обтягивающие штаны из темной кожи и высокие кожаные сапоги подчеркивали стройные ноги бывшей рабыни. Поверх черной куртки Марго одела легкую кольчугу с небольшими наплечниками из вороненой стали. Одетые в оббитые металлическими бляшками перчатки руки изредка поглаживают рукоятки покоящихся в закрепленных на поясе ножнах средней длины кинжалов. Из-за спины выглядывает закрытое чехлом навершие небольшого копья, аналогичное, закутанное в кожу навершие выглядывает из-под полы серого плаща, с нашитым изображением черного расправившего крылья ворона. В центре груди у вышитой птицы алеет небольшая красная слеза. Сардоническая усмешка полуоткрытых губ придает лицу мрачное выражение, словно копирующее гримасу, застывшую на лице стоящего с рядом с ней проводника. Найсмит обут в тяжелые ботинки, серого цвета штаны, полузакрытые снизу поножами из вороненой стали. Поверх кольчуги надета небольшая странного вида стальная кираса, с выгравированном на ней вороненой сталью изображением парящего ворона, почти не выделяющегося из общего черного цвета доспехов, за исключением небольшого пятнышка в груди ворона, напоминающего каплю крови, выполненного из кроваво-красного камня. Такие же наплечники из вороненой стали как у Марго, но кроме них проводник одел наручи из аналогичного металла, а также свои перчатки с когтями. Из-за спины выглядывают привычные рукояти парных клинков. Найсмит одел такой же плащ как и у Марго за тем исключением, что на его плаще на правом плече вышит непонятный символ в виде заглавной буквы «I». На мгновение задержав взгляд на лице Найсмита, Элайя пораженно замерла — вся фигура Хранителя словно излучала первобытную силу и властность, вызывая странное, необъяснимое, желание преклонить колено. Словно в древних сказках о рыцарях и королях, которые дочь госсекретаря буквально зачитывала до дыр в детстве.  — Готовы? — полным спокойствия голоса спросил Хранитель и, дождавшись утвердительных кивков от каждого из собравшихся в общем зале элоев, направился к двери, бросив короткий приказ: — За мной.       Следуя за Найсмитом, они прошли через трущобы и пошли по непривычно тихой главной улице города, на которой не было видно ни единого человека. Добравшись до ворот, они дождались, пока странно серьезные и абсолютно трезвые стражники откроют ворота. Сделав несколько шагов за ворота, следуя за Найсмитом, Элайя пораженно остановилась — все поле перед городом было занято людьми. Они стояли в гротескном подобии строя глубиной в десяток шеренг. То здесь то там в строю виднелись одетые в серые с черным плащи воины Гвардии Ворона, которые вместе словно образовывали паутину, придающую плотность и организованность огромной толпе. Дочь госсекретаря пригляделась и с удивлением осознала что рассматривает именно тех одетых в лохмотья долговых рабочих, которых она видела на пути в город. Только их здесь было много. Очень много. Элайя попыталась было сосчитать, но была прервана удивленным вздохом профессора Лафферти: — Ты действительно хочешь создать Легион. Невероятно — тихо проговорил профессор. — Тут семь тысяч человек. — выдохнул Лафферти, но Хранитель невозмутимо поправил его: Всего лишь шесть. Тысяча — это Гвардия Ворона. Но ты не прав, пока что это лишь толпа, которой предстоит стать тем самым Легионом. — Найсмит остановился и путешественники тоже замерли, пока Маркус Локен, видимо повинуясь известной ему и всем воинам Гвардии Ворона процедуре продвинулся на несколько шагов в сторону строя, развернулся и ударил себя сжатой в кулак кистью по груди.  — Ваш приказ выполнен, магистр — произнес он торжественно. — Легион собран. И, развернувшись, прошел к правому краю стоящих в полном молчании шеренг долговых рабочих. Командор стал справа от строя, отойдя на два шага в сторону и замер, ожидая приказов.       Сделав знак путешественникам оставаться на месте, Хранитель подошел к середине строя и прошелся вдоль него взад-вперед. Неожиданно он остановился напротив невысокого щуплого мужчины средних лет, затравленно глядящем себе в ноги. Найсмит рывком поднял подбородок рекрута, заставив того смотреть себе прямо в глаза. И заговорил неожиданно сильным, глубоким голосом, слышным, казалось даже стражникам, стоящим в сотне метров за воротами города.  — Как их звали? — строго спросил Хранитель, не выпуская пустой взгляд мужчины из стальной хватки своих глаз. Тот неожиданно дернулся и его лицо приняло осмысленное выражение. — Как их звали? — требовательно и настойчиво, но вместе с тем неожиданно мягко и сочувствующе спросил Найсмит. Мужчина моргнул, смахнув неожиданно покатившиеся из глаз слезы и тихо, едва слышно музыкальному слуху Элайи произнес: — Мира. Хлоя. Мира и Хлоя. — сотрясаясь от рыданий, мужчина практически извивался в хватке удерживающего его Хранителя, но продолжал говорить, с каждым словом все громче: — Моя любимая жена и малышка дочь. Они погибли семь лет назад. Заболели, а у меня не было денег, чтобы вылечить их. И тогда я продал все что имел и себя тоже. Но нанятый за полученные деньги врач лишь развел руками — было слишком поздно сказал он и ничем помочь было нельзя. — В шеренгах долговых рабочих, пронесся тихий, словно шелест листьев в осеннем лесу, настороженный шепот. — Это не все, — таким же мягким, настойчивым тоном произнес Хранитель, не обращая внимания на напрягшихся в ответ на уже ясно различимый из шеренг ропот, гвардейцев, и мужчина затрясся от рыданий. — Кара! — неожиданно почти выкрикнул он, упав на колени. — Моя младшая сестра пошла купить для них малинового варенья в деревню. Она не дошла. — практически нечленораздельно провыл мужчина, сотрясаясь от рыданий. Хранитель молча стоял над ним и смотрел ему прямо в глаза, не моргая. Мужчина неожиданно вскинулся на него и заорал: — Её сожрали дикие!!! В паре сраных километров от деревни!!! Я! Потерял! Их! Всех! В один! ДЕНЬ!!! Ты это хотел услышать, чудовище?! — прорыдал он, опуская лицо в ладони. Найсмит с минуту наблюдал на корчащегося от рыданий стоящего на коленях мужчину и игнорируя глухой ропот и приглушенные выкрики из задних шеренг. Затем Хранитель резко пнул мужчину ногой в грудь, опрокидывая того на спину. Крики в шеренгах стали громче, но стоящие в них мужчины не делали попыток освободить своего товарища. Найсмит сделал шаг вперед и медленно вытащил из заплечных ножен сверкнувший на солнце клинок и перехватил его, удерживая его посередине лезвия закованной в стальную когтистую перчатку рукой. — И ты решил сдохнуть. Так давай! — чеканя слова проговорил Хранитель, кивнув на клинок — Боишься! Как и все вы! — выкрикнул проводник, — обводя взглядом притихшие шеренги. — Так зачем же ты пришел сюда, а? — спросил он лежащего на земле мужчину — решил что раз сам не можешь покончить с опостылевшей жизнью, так морлоки помогут? А теперь подумай вот о чем — этого ли хотели твои жена с дочерью? Твоя сестра? Они хотели видеть как их мужчина униженно ползает, не в силах поднять свою задницу с земли и отомстить за них! Неужели они хотели видеть как их любимый муж, отец, брат смирился и решил всю оставшуюся жизнь прожить на коленях? Отвечай! — настойчиво выкрикнул проводник, глядя в наполняющиеся решимостью глаза мужчины — Не мне, а ИМ отвечай! — приказал Хранитель, указывая клинком на небо — Отвечай! — повторил он приказ.  — НЕТ!!! — выкрикнул мужчина, отрывая лицо от ладоней. — Нет! — решительно произнес он вскидываясь и увидел протянутую ему руку Хранителя. — Тогда вставай, — произнес Найсмит. — Вставай! — резко приказал Хранитель и мужчина схватил его руку. Найсмит рывком поднял его на ноги и обвел взглядом стоящие в абсолютной тишине шеренги. Оскалившись, проводник заговорил наполненным непостижимой внутренней силой голосом: — Многие из вас потеряли родных и близких, как и он. Немногие их никогда и не имели. Остальные пытаются как-то сохранить свои семьи, в глубине души зная что из долгового рабства обратной дороги нет. Я не могу вернуть прошлое вспять. Я могу лишь дать вам выбор. О том какой дорогой идти вперед. Вы либо возвращаетесь к своему жалкому подобию жизней — обратно в ваши провонявшие потом, дерьмом и кровью бараки. Или вы встанете на пути орды тварей, пришедших в наши земли, чтобы убивать. И именем тех, ради кого вы жили, живете и будете жить остановите их! Не позволите им унести ни одной жизни ребенка, женщины или старика! Довольно!!! Вы вобьете их клинки в их поганые глотки!!! Я научу вас как — ухмыльнулся Хранитель, и по шеренгам рекрутов пронеслись редкие смешки, — И обратной дороги в барак уже никогда не будет. Это вам гарантирую я — Хранитель Свободных городов и магистр Гвардии Ворона. Что скажете?! — проревел Найсмит и ответом ему был одобрительный рев, раздавшийся из семи тысяч глоток. Хранитель оскалился и приказал Маркусу: — Готовь их по основной программе. Приступай. — Командор кивнул и начал отдавать короткие приказы стоящим в шеренгах гвардейцам. Шеренги начали распадаться на отдельные группы рекрутов, направляющихся к городским воротам под руководством одного из гвардейцев. Найсмит отвернулся от выдвигающихся в город рекрутов и улыбнулся своим спутникам: — На сегодня шоу окончено. Возвращаемся. У нас много работы.