Утро Нового мира

Юг Ничейных земель, 25 октября 1005 года новой эры, 23:30 по местному времени        — Я до сих пор не могу понять, какие цели ты преследовал, выбирая для нас испытания, — проговорил профессор Лафферти, внимательно наблюдая за реакцией Хранителя. К его огорчению, Найсмит совершенно спокойно пояснил:  — Видишь ли Эдмунд, всё немного не так, как ты думаешь. Вас вообще не было в моих планах и изначально я не следил за вами. Один из моих агентов в Федерации доставил мне вполне рутинный отчет, в котором он сообщил мне, в том числе, о том, что известный на всю Федерацию профессор готовится к рейду в Ничейные земли и берет с собой группу из нескольких студентов. Странным было то, что к, казалось бы вполне обычному поисковому рейду, прикрепили группу охранения из состава элитного военного подразделения армии Федерации. «Зеленые кивера», так ведь, Кайл, Джек? — спросил Найсмит, и, дождавшись подтверждающих кивков, продолжил:        — Даже для настолько известного человека как ты, Эдмунд — это слишком уж большая честь. Тем более, что во все твои предыдущие экспедиции, ты, как правило, отправлялся один. А ведь многие из них были гораздо опаснее, чем та, к которой вы готовились. Так что я поставил задачу своим агентам и они добыли мне список участников экспедиции. Кстати, получить его оказалось очень просто, ведь чуть ли не каждое печатное издание Федерации превозносило отвагу и знания благородных элоев. Признаюсь, мне просто стало любопытно поглядеть, что вы из себя представляете. Но тут в дело вмешался случай — мои разведчики доставили очередное донесение из Нью-Атланты и мне в срочном порядке пришлось вернуться сюда. Я — не Бог, — проговорил Хранитель, едва заметно взглянув на Элайю, — и я иногда ошибаюсь. По моим расчетам, к тому времени, как мы встретились, вы уже должны были достичь Базы, ну, или, в худшем случае, поселения реднеков. Так что я заглянул в отель, рассчитывая застать там Нэта и… заставить его заплатить по некоторым долгам — хищно улыбнулся Хранитель, — а вместо него нашел там Марго. И Эндрью с Мэг. Визит же вашей группы, Эдмунд, был для меня сюрпризом. Не скрою, я подумывал о том, чтобы позволить морлокам зайти несколько дальше, просто чтобы посмотреть, на что вы способны, но их наглость перешла всякие границы — ведь они меня узнали еще до того как один из них посмел обратиться ко мне на «ты».        — И даже после того как я убил тех двух молодых идиотов, я, в первую очередь подумал о том чтобы бросить вас. Как максимум — проводить Эндрью с Мэг до деревни реднеков. — Хранитель обернулся к бывшему хозяину отеля и его дочери — у вас там и правда могли быть мизерные шансы на выживание. Если бы морлоки догнали профессора и его студентов, им было бы просто лень наведываться в поселение. Гораздо проще было забрать вас во время очередного сезона сбора Подати Ночи. Собиратель просто указал бы на вас после выполнения обычной квоты и всё — у вождей морлоков отличная память. Вот только не стал бы он заморачиваться судьбой двух простых элоев. Двумя кусками мяса больше, двумя меньше… А мне вы были просто не нужны. Но…твоя подруга, — Найсмит повернулся к Элайе и насмешливо улыбнулся, — умеет убеждать. Да и долги нужно отдавать даже тем, кто умер. Таким образом Лиза спасла ваши жизни, а я получил возможность понаблюдать за вами, нам в любом случае было по пути.        — У меня было достаточно времени, чтобы изучить вас во время нашего небольшого путешествия. И сделать выводы. Ты очень хорошо разбираешься в людях, Эдмунд, по всей видимости это у тебя врождённое… — задумчиво проговорил Хранитель. — Итак, с каждым новым днём я убеждался, что могу не просто использовать вас в своих целях, но и дать каждому из вас то, о чём он мечтает — ну, по крайней мере попытаться, — улыбнулся Найсмит. — А это и есть залог успеха — дать подходящим людям возможность осуществить их мечту.        — До момента нашего недавнего расставания каждый из вас показывал мне кем он на самом деле является и кем хочет и может стать. Но, как поэтично сказал один из моих современников, в каждом из нас живет как Свет, так и Тьма — проговорил Хранитель, мельком взглянув на внимательно слушающую его Элайю. — А потому испытанием всех вас, за исключением Элайи, на самом деле, было… взглянуть в глаза вашей собственной Тьме, принять и понять её, и… отпустить. Увидеть своими глазами то, во что вы можете превратиться, если не будете контролировать своего демона. — мрачно усмехнулся Найсмит, но тут же взял себя в руки и спокойно заговорил вновь: — А теперь ты, Эдмунд, расскажи нам всем о критериях, по которым я подбирал вам ваши испытания, у тебя это гораздо более поучительно получится — проговорил Хранитель, нарочито копируя интонации, с которыми профессор Лафферти обычно отчитывал своих студентов — Брось, — пренебрежительно отмахнулся Найсмит в ответ на возмущенный жест профессора, — я прекрасно осведомлен о том, что вы уже не раз поделились впечатлениями за те сутки, что вы были вынуждены дожидаться нас с Элайей.        — В качестве учебного пособия ты выбрал… очень странный материал — задумчиво произнес профессор Лафферти, глядя на безучастно смотрящую на огонь Лизу. — Знаю, ослепленные местью люди способны на многое, но то что нам довелось увидеть… Кевин и Джек рассказывали совершенно жуткие вещи об условиях, в которых бывшие владельцы и персонал салунов и прочих увеселительных заведений были вынуждены выполнять строительные работы. Сразу после того, как по твоему приказу были арестованы большинство мэров городов и их свита, мы отправились в соседние поселения вместе с гонцами из Гвардии Ворона. Клайв приказал Кевину и Бену отбыть в строительный лагерь, в который будут прибывать рабочие для возведения единой системы опорных пунктов…кажется так это называлось в твоем приказе и они отбыли туда вместе с десятком скаутов разведки Легиона — проговорил профессор.        — Всему есть предел, Хранитель — неожиданно заговорил Джек, тщательно подбирая слова, — и ненависти бывших рабов…то есть долговых рабочих — тоже. Да, мы с Кевином не позволили им пытать прибывающих в лагерь заключенных. Не знаю, как ты, Кевин, но я достаточно навидался такого в детстве, на ферме у Кингов, где я подрабатывал разнорабочим. Я согласен, что те, кто пировал на бедности других заслуживают наказания, но не стану доставлять другим боль только ради собственного удовлетворения. И не позволю этого никому, если буду иметь возможность помешать.        — Рядом с нашим домом находится приют для бездомных детей, Джек. — пояснил Кевин, откинувшись на спинку стула — Соседний дом, на самом деле. Несмотря на бедность, моя мать знает что такое собственное достоинство и мы всегда держим наш дом в чистоте. Окна — в том числе. Так что обзор из них великолепный. Ах да, дом у нас не то чтобы новый. Потому и звукоизоляция у стен…в общем нет у нас никакой звукоизоляции. Можешь поверить — те кто называют себя воспитателями этого детского дома немногим отличаются от надсмотрщиков уважаемого всеми семейства, ведущего род от одной из древнейших фермерских династий первого мира. У меня было много возможностей наслушаться и насмотреться на то, кем мне никогда не хотелось бы стать. Там, в карьере… — студент на мгновения замолчал, нахмурившись, — я словно вновь увидел злобную миссис Альилееву, — страх и ужас всех малышей того ужасного места. Да, ты прав — те бездельники, наслаждавшиеся жизнью во время того как их, некогда, друзья отрабатывали кабальные долги, выданные им под видом кредитов в безвыходных для тех ситуациях — они вполне заслужили наказание и должны теперь поработать. Но — и только. Они точно не заслужили избиения просто так…за неправильный взгляд — запальчиво проговорил студент и в то же мгновения смущенно умолк под испытующим взглядом Хранителя.        — Это вы не видели того, насколько жестокими могут быть дети тех самых долговых рабочих — ухмыльнулась Дженнифер. — Признаюсь, нам с Мэг было поначалу даже весело наблюдать за тем, как напыщенных от завышенного чувства собственной важности, ничего не добившихся, но все еще слишком вычурно одетых «золотых мальчиков и девочек» — Хранитель едва заметно улыбнулся — ставят на место школьники из обычных семей. Но они не прекращали третировать даже тех, кто взялся за ум и отбросил заносчивость. Поверьте, таких оказалось немало. Поначалу мы старались использовать убеждение… — сдержанно улыбнулась Дженнифер, -…но, как выяснилось через пару часов, добрым словом и тумаком можно добиться гораздо большего чем просто добрым словом, — закончила за нее Мэг и они рассмеялись вместе с остальными. — Мы поняли смысл Хранитель, буквально после первой же стычки. Ни те ни другие ничего реально не добились самостоятельно — а значит они все должны понять, что не важно кто твой отец — простой хозяин отеля, солдат или… премьер-министр — Мэг улыбнулась своей подруге — важно кем являешься ты сам и что ты делаешь для того чтобы заслужить право на уважение.        — Суть урока как раз и заключалась в том, чтобы вы увидели последствия излишней доброты к тем, кто заслуживает…тумака. Но к этому уроку вам еще предстоит вернуться, для закрепления материала, так сказать. Ведь в следующий раз мои воины вмешиваться не станут, и тумаки придется раздавать уже самим — пояснил Хранитель, отсмеявшись. — А что же Вы поняли из Вашего с Беном урока, профессор? — произнес он спустя мгновение, пристально глядя нахмурившемуся студенту прямо в глаза.        — То, что бывшие рабы — не лучшие судьи — мрачно усмехнулся Бен. — Не так, — мягко возразил профессор Лафферти, — мы увидели, что любое решение нужно принимать взвешенно и тщательно изучать все обстоятельства. Бен, в том что произошло твоей вины нет — ты сделал все, что мог.        — Недостаточно, профессор — буквально прорычал студент — какого черта? Разве семья виновата в том, что бывший мэр творил у себя в городе? Разве виноваты его дети в том, что они родились у такого отца? Их ведь даже не выслушали! — бросил Бен, но замолк под пристальным взглядом Хранителя.        — У себя в комнате ты найдешь все нужные документы, включая протоколы — произнес Хранитель, — их не допрашивали в полном смысле этого слова — задумчиво проговорил Найсмит, игнорируя попрехнувшегося вином сержанта Риза, — скажу лишь только что жена была в курсе большинства «операций» мэра, но она продолжала жить с ним и пользоваться благами, нажитыми на крови. Да, их сын никого не убил, но неужели ты думаешь, что этот двенадцатилетний сопляк не знал, чем занимается его отец? Его вполне взрослая дочь не подозревала, откуда берутся деньги на ее развлечения? Даже не догадывалась? И они не тратили его денег, а зарабатывали сами? — Найсмит вздохнул. — твой наставник прав, суть испытания заключалась в том, чтобы уяснить, способен ли ты предпринимать взвешенные решения. Вывод, впрочем, как раз тот, в котором я и не сомневался — потенциально можешь, но тебе еще многому представит научиться, чтобы стать по-настоящему беспристрастным судьей — улыбнулся Хранитель.        — А у вас с Лизой цель была, на самом деле, разная — проговорил Найсмит — глядя оторвавшейся от костра студентке в глаза. — Мне нужно было знать, сможешь ли ты преодолеть порог брезгливости и ты смогла. А Кайлу — Хранитель повернулся к сержанту — стоило понять, что следственные действия нужно производить со всем тщанием, чтобы не доводить дело до… таких как Конрад. Иначе рискуешь занять его место. Со временем. В то же время, вы оба должны были понять, что в некоторых случаях… применение специальных методов допроса неизбежно и тогда нужно отбросить эмоции. Вообще все эмоции. И получить нужную информацию, а не то что вы хотите услышать.        — Ах да, — Найсмит внимательно посмотрел в глаза молчавшему весь вечер Эндрью, — как некоторые из вас смогли понять, что победить морлока на поле боя недостаточно — необходимо, прежде всего, победить его в себе.        — А какое испытание было у Элайи? — вскинулся Кевин, заставляя мрачно ухмыльнувшегося Эндрью прерваться на полуслове. Хранитель улыбнулся своей улыбкой ожившего мертвеца, заставив бывшего студента замолчать:  — А ей оно еще предстоит, — ледяным тоном произнес Хранитель вставая. — Можете продолжать или идти отдыхать, а у нас еще есть дела. Увидимся за завтраком. Доброй ночи.       Элайя в молчании следовала за Найсмитом во тьму винтовой лестницы. Покинув своих товарищей, они вошли в дом Хранителя и направились на освещённую светом выглянувшей из-за облаков луны, кухню. Хранитель повернул одному ему заметный рычаг на стене, набрал несколько комбинаций символов на открывшейся панели и, дождавшись, когда в стене откроется проём, взял Элайю за руку, увлекая за собой вниз по едва видимым в темноте ступеням. Дочь госсекретаря услышала как стенка за ними с тихим шелестом вернулась на место. Элайя пыталась поначалу считать ступеньки, но сбилась уже после первой сотни. Несколько раз ей приходилось останавливаться и ждать, пока Хранитель наберет несколько последовательностей символов на открывающихся из стен панелях. После чего они делали несколько шагов вперед и за ними плавно опускались вниз очередные створки в стенах. Они спускались вниз довольно долго и дочь госсекретаря потеряла счет времени. Наконец, после очередной последовательности команд Хранителя, введенной тем на очередной выдвинувшейся из стены панели, перед ними плавно поднялась часть стены и Элайя непроизвольно зажмурилась от света, показавшегося слишком ярким после тьмы спуска в подземелье.       Дочь госсекретаря несколько раз моргнула и протерла глаза, восстанавливая зрение. Спустя несколько мгновений ей это удалось и она в очередной раз едва не задохнулась от удивления.       В залитой ярким светом электроламп идеально круглой комнате, пол которой был выложен безупречно отшлифованными, сврекающими белизной, мраморными плитами, прямо в центре, высился странный постамент из такого же белого мрамора, на котором покоилась яйцеобразная капсула чистейшего белого цвета. От изголовья и ног капсулы прямо в пол тянулось множество разноцветных кабелей. Рядом с капсулой размещался еще один постамент, на котором было установлено чудо технологий первого мира, единственный подобный экземпляр которого Элайя видела в кабинете у своего отца и отца Дженнифер — работающий компьютер, по экрану которого мерно текли строки неизвестных дочери госсекретаря симовлов. В дальнем углу помещения в гранитную стену были вбиты крепления для цепей, в которые был закован дрожащий от страха спутник мэра Хэллоуэя. Элайя никак не могла привыкнуть называть его тем именем, которым его называл Хранитель. Сам мэр лежал в открытой капсуле с закрытыми глазами. Ложе капсулы было покрыто неизвестным Элайе материалом изумрудно-зеленого цвета, слегка прогибавшимся под весом тела бывшего мэра. Хэллоуэй мерно дышал и Элайя поняла, что он спит. Часть стены за Элайей и Хранителем плавно опустилась вниз с шипением вытесняемого воздуха. Хранитель дождался герметизации помещения, сделал знак Элайе оставаться на месте, подошел к компьютеру, ввел в появившейся строке несколько команд и насмешливо произнес: — Ку-ка-ре-ку. Пора вставать!       Мэр медленно открыл глаза и с ненавистью уставился на Хранителя. Неожиданно он приподнялся на ложе, игнорируя удерживающие его захваты и огляделся по сторонам. Тело мэра судорожно дёрнулось, выгибаясь, в тщетной попытке вырваться на волю, но из крышки капсулы потянулись вниз едва заметные потоки пара. Бывший мэр сделал очередной вдох и его глаза округлились. Он резко дернулся, вглядываясь своему приспешнику в глаза и тот также задергался, пытаясь вырваться из удерживающих его цепей. В то же мгновение Хранитель, безмолвно наблюдавший за метаморфозами Хэллоуэя рванулся вперед, и неуловимым движением метнул в голову закованного в цепи человека небольшой кинжал, скрытый ранее в складках плаща. Ошеломленная Элайя наблюдала за тем как человек медленно повисает в удерживающих его цепях, а из-под торчащей из его глаза рукоятки метательного ножа на пол вытекает струя крови. Дочь госсекретаря отрешенно смотрела как бывший мэр все слабее извивался в удерживающих его захватах капсулы, в то время как ее крышка начала медленно опускаться вниз с плавным жужжанием управляющих ею механизмов. Яхве, из последних сил ежесекундно слабеющего тела, дернулся еще раз и уставился на плавно сместившегося к Элайе Хранителя и на саму дочь госсекретаря. Неожиданно словно раскаленный шип пронзил мозг Элайи, проникая вглубь с каждым неуловимым мгновением и она закричала, запоздало пытаясь призвать образы, спасшие ей жизнь на призрачном мосту. Дикая, невыносимая боль затопила сознание дочери госсекретаря и последнее, что она увидела перед тем, как тьма поглотила её разум был едва различимый в закрывающихся глазах силуэт падающего на колени Хранителя, стиснувшего виски ладонями.