И даже не ожидая лучшего.

Здравствуй, радость. Мне нужно прежде всего сказать тебе пару слов. Если ты ожидаешь увидеть здесь интереснейшие истории с счастливым финалом в конце, если хочешь красивой сказки и романтизации таких модных штук, как суицид, болезни, наркотики и прочее, можешь даже не продолжать дальше. Тут будет столько грязи, дерьма и отвращения, что тебя стошнит после первой же главы. Тут всё будет настоящее и искреннее. Как ты не любишь. Как никто не любит. Да и насчет счастливого финала я ещё не до конца уверенна, моя история продолжается и не закончится до тех пор, пока мы не придем к логическому завершению. А приятного окончания истории я просто не заслужила. Может быть, тебе интересно, почему здесь столько отвратительных вещей? Да потому, что я сама — отвратительная вещь. Самая отвратительная на этой планете. Такой же безобразный человек, как и то место, где он живет. То самое существо, которым никто не стремится стать. Которое нужно презирать и ненавидеть. Почти каждого из вас нужно презирать и ненавидить, вы ничем не отличаетесь. Вы ставите себя выше других, не понимая, что спускаетесь на самое дно. Ко мне. Как собаки, которые бегут к своему хозяину. А самое страшное то, что мне досталось довольно милое личико и если я захочу, я смогу расположить к себе любого из вас. Вы ведь любите влюбляться во внешность? Вот только я не захочу. Не в моих правилах. Искренность прежде всего. Пусть это будет ненависть, презрение и отвращение, но они будут настоящими. Но это всё не важно. Вы пришли развлекаться противными историями, я пришла их рассказывать. Сейчас я еду в плацкарте из своего дрянного города в место чуть побольше, в Киев. Обычно люди едут в столицу, чтобы найти любовь, заработать денег, поглазеть на красоту, или просто стать счастливым. Если бы я хотела найти любовь, я бы вызвала шлюху, если бы хотела заработать денег, стала бы шлюхой сама. Если бы хотела поглазеть на красоту, надела бы на шлюху белое кружевное платье в пол, вручила в руки сухие розы, а в волосы вставила остатки ромашек и заставила бы танцевать вальс под скрипку. Если бы нужно было стать счастливой, закинулась таблетками и запила паленой водкой. Зачем еду? Взяла билет на ближайший поезд. Мне не было интересно, куда он едет. Мне совершенно плевать даже на то, что доставшееся мне место — это боковушка в плацкарте. Нижняя. Единственное, что меня беспокоит — это противный запах от людей, которые, по видимому, копят грязь из-под ногтей, наслаждаются запахом своего пота и с какой-то радости считают нужным раздеваться до нижнего белья от жары, посчитав, что другим интересно посмотреть на вываливающийся жир. От грязной вагины пахнет лучше, чем от людей, которые сейчас окружают меня. Мужчина лет пятидесяти, сидевший напротив меня, слишком жадно поглядывал на рядом сидевшую десяти-летнюю девочку с косичками. Этот невинный ребёнок со светлыми волосами, огромными голубыми глазами и мелкими веснушками спокойно ловит своим лицом солнце в окне и даже не представляет, что тот самый вонючий мужчина сейчас отойдет в туалет, чтобы мастурбировать на мысли о детском порно. С ней в главной роли. Одновременно с этими противными действиями с верхней полки спустилась старуха и стала с криками мне что-то доказывать. Как жаль, что я не слышу её. У меня в наушниках играет четвёртый вальс Ланнера и Штрауса, а я спокойно смотрю в её маленькие крысиные глазки черного цвета. Эта мразь так смешно размахивает руками. Я бы и дальше продолжила наблюдать за ней, представляя, что это танцовщица в театре, которая совершенно не умеет танцевать, если бы противные рученьки с короткими толстыми пальцами не потянулись к моим наушникам и не дернули провода со всей дури. Оказалось, ей нужен был стол. И то, что я уже легла, её не волнует. Что ж, будем играть по-моему. Мне не оставалось ничего, кроме как приблизиться к её лицу как можно ближе, пристально посмотреть в глаза и шепотом сказать: «Пошла к черту, мразеподобная дрянь. Если тебе нужен стол — покупай купе и даже не думай обращаться ко мне. А если ты посмеешь ещё раз притронуться к моему телу, или моим вещам, я достану из рюкзака шприц и пущу тебе по вене воздух, когда ты будешь крепко спать. Ты умрешь, а когда это кто-то заметит, меня уже здесь не будет, я растворюсь среди толпы города.». Разумеется, страх взял верх и противная тут же заткнулась, быстро поднявшись к себе. Я поняла важную вещь. Даже если собрать всё дерьмо с канализации, оно будет выглядеть лучше, чем люди, сидящие здесь. И даже клопы, живущие в постельном белье, которое выдают в поездах, мне приятнее. Мне не хватает мятного чая без сахара и маршмеллоу. Осталось выдержать ещё пару часов и я смогу вдохнуть немного свежего воздуха. Пусть вокзального и не самого чистого, но свежего. Не хотелось бы умереть среди клещей, грязных штор и вонючих ног. Включаю что-то из Чайковского и стараюсь отвлечься, глядя в, к счастью, открытое окно. Уже стемнело, но сна ни в одном глазу. Я уже давно не ложилась спать тогда, когда людям принято видеть сны со своими тайными мечтами. И не важно с какими, это могут быть и грязные ночи с соседкой, которая в жизни никогда не отдалась бы мечтающему, и ромашковое поле, и простые мечты о счастье.