Новые приключения

Ну вот, как и обещала, я выложила главу. Конечно, немного припозднилась, но, надеюсь, вы не обижаетесь) Эта глава перетерпела больше всего изменений. Но я её дописала и выкладываю на ваше обозрение и критику) Приятного прочтения)))     В те минуты, когда мне приказали приблизиться к противникам на поляне, я поняла, что уже ничего не изменить. Чувство обречённости, подтачивавшее моё сознание, теперь полностью захлестнуло его, терзая разум и оставляя глубокие, но невидимые раны. Мне оставалось только смотреть, как погибает мой друг и первая любовь.    Как странно наконец признать то чувство, жившее в сердце, только со смертью дорогого тебе человека. Долгое время терзать себя, не понимая или просто без желания понять и принять любовь, согревавшую тебя длинными зимними вечерами. Сердце упрямо взывало к разуму, пытаясь убедить его в своей правоте, но тот в свою очередь игнорировал все отчаянные попытки органа. И после стольких отрицаний очевидного, после борьбы с самой собой сдаться только тогда, когда видишь собственными глазами смерть, причём принятую от твоих же рук.    От осознания того, что Джек может принять смерть от моих рук, так и не узнав, что я чувствую, меня сильно дёрнуло. Какая-то мысль завертелась прямо перед носом, но поймать её никак не удавалось. Но я была бы не я, если б не поймала эту мысль за хвост. Захлестнувшее с головой отчаяние на миг исчезло, а потом снова вернулось. Посетившая мою голову идея была крайне глупой, поэтому я сочла её недействительной и загубила на корню. Сейчас, в такой момент, у меня перед глазами проносились обрывки прошлого, которое я до конца так и не вспомнила. Во всех этих лоскутках воспоминаний, составлявших огромное покрывало памяти, был Хранитель. Вот мы сидим на скамейке в каком-то дворе и разговариваем. Точнее я спрашиваю, а он охотно отвечает на мои вопросы. Тут парень знакомит меня с остальными Хранителями.    А здесь мы сидим за большим дубовым столом на кухне Санты. Ещё обрывок напоминает о ночных разговорах, когда обоим не спится, а хочется или поговорить по душам, или просто послушать другого. Следующий рассказывает об увлекательных и весёлых днях обучения зимнему волшебству. Каждое воспоминание, хоть как-то связанное с Джеком, зарождает внутри чувство радости и счастья. Как бы хотелось, чтобы такие воспоминания не кончались, а только прибавлялись в общую копилку памяти в отдельный и самый сокровенный ящичек.    Застилавшие разум воспоминания немного расступились, и я смогла увидеть происходящее с парнем здесь и сейчас, а не в прошлом, на страницах моей памяти. Кромешник ещё что-то говорил, но Хранитель яростно отвечал ему. На лице "дяди" на секунду мелькнуло разочарование и сразу пропало за торжествующей маской злого гения. Он посмотрел на меня, и я почувствовала мысленный посыл к действиям. Рука с зажатым в ней кинжалом взметнулась вверх и почти сразу опустилась вниз.    Эти секунды растянулись для меня в вечность. Я как в замедленной съёмке видела сверкающий зловещим блеском кинжал, опускающийся на синюю толстовку в районе сердца. Воспоминания всё ещё роем кружились у меня перед глазами. Сейчас я хотела только одного - спасти Джека. Неважно какой ценой, лишь бы он выжил. Вкладывая все свои силы только в одно движение и слово, я крикнула: — НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! — из горла сквозь преграду в виде занемевших губ вырвался крик. Крик души. Неумолимо приближающийся к груди парня клинок резко остановился, упираясь остро заточенным концом в синюю толстовку.    Я кричала мысленно, не совсем осознавая, что чужеродное существо с каждой секундой всё быстрее покидает моё тело. Я не до конца понимала, что мой крик вырывается на волю немного осипшим голосом, но оттого не менее громким. Мне только хотелось спасти парня. — Нет, нет, нет, нет... — по инерции шёпотом повторяла я. Из глаз брызнули слёзы. Пальцы разжались, и кинжал упал на землю, немного подпрыгнув над поверхностью после удара. Я попыталась сдержать неконтролируемый поток слёз, прижав руки к лицу.    Немного придя в себя я почувствовала, что в крови почти не осталось остатков чужой сущности, поэтому я смогла постепенно возвратить былой контроль над телом и разумом. Мой организм будто сам радовался возвращению своей истинной хозяйки, помогая прогнать жалкие ошмётки инородного существа, засевшего в крови. Учащённое сердцебиение только ускоряло процесс изгнания, гоняя по венам уже очищенную кровь. Но хоть я и поняла, что наконец могу управлять собой и своими действиями, эффект неожиданности сработал только на меня. На стоявших передо мной Кромешника и Джека моё освобождение не произвело никакого эффекта. Только уголки губ "дяди" немного дёрнулись.    Я всё ещё отходила от шока, когда почувствовала на себе внимательный взгляд. Кромешник буравил меня взглядом. Когда я осмелилась и посмотрела в его глаза, заметила там чертей, лихо отплясывавших только им знакомый и увлекательный танец. — Значит освободилась, — ни к кому в отдельности не обращаясь сказал Бугимен. — Интересно, интересно. Он стал кружить вокруг меня, держа рукой подбородок и немного прищурив глаза. Так изучают какую-нибудь картину или скульптуру на выставке известного человека. Мне было неловко под этим оценивающим взглядом, но почему-то я не могла сойти с места и спрятаться от этих внимательных глаз. Да и почему "дядя" себя так ведёт прямо посреди битвы. — Кажется, я начинаю понимать, почему ты именно её выбрал, Джек.  Может Кромешник что-то и понял, но вот я совершенно перестала понимать ситуацию. Сначала эта битва, кинжал, потом странное освобождение, теперь это. Мне кто-нибудь объяснит, наконец, что здесь происходит? Видимо, вопрос прозвучал вслух, потому что мне ответили. — Да я и сам не понял, - шёпотом сказал Джек и, пока Бугимен был занят разглядыванием меня, медленно подошёл к посоху, взял его в руки и также медленно, крадущейся походкой, словно кот, подбирающийся к добыче, двинулся к врагу. Хоть нападать со спины подло, сейчас это был наилучший способ победить противника с минимальным уроном и себе, и ему, и мне. — Джек, Джек, Джек, — издевательски протянул Кромешник. Парень, уже не скрываясь, набросился на "дядю", целясь посохом в руки, чтобы Бугимен больше не смог сопротивляться. Мужчина не растерялся, а, ловко увернувшись, выбил посох из рук Хранителя и, на всякий случай, снова связал ему запястья.    Сильным надавливанием на плечо он заставил Фроста сесть на землю. Потом таким же образом посадил и меня. Мы с Джеком оказались напротив друг друга и переглянулись. Никто из нас не понимал, для чего это нужно. Если он хочет убить нас, то почему тянет резину? А может он пока решил помучить нас? Ну что ж, у него это неплохо выходит. Сидеть так на промёрзшей земле и не знать, что ждёт тебя в следующую секунду в несколько раз хуже, чем самые банальные пытки. Неизвестность пугает, и за тянущиеся минуты напряжённого ожидания чего-то человек, а в нашем случае дух, так перенервничает, что в пору будет отправить его только в психушку, если таковая вообще существует в этом мире.    Кромешник немного походил по окраине поляны. Похоже прислушивался к звукам борьбы, слабо доносившихся с поля боя остальных Хранителей и Кошмаров, возглавляемых Ненавистью, Завистью, и Эгоизмом. Видимо, он остался доволен, потому что вернулся довольно быстро и даже не попытался что-либо нам сделать. Мы с Джеком вновь переглянулись. Да что ж он хочет-то от нас? Вероятно, сейчас настроение у Бугимена было не склонное к пыткам и устрашению. Он уселся рядом с нами, образуя из нас трёх треугольник. — Знаете, — начал он, а мы притихли, - через несколько минут, точнее даже секунд, Хранители окончательно сдадутся, так что, можно сказать, я уже победил. Хотя сейчас уже смысла в этом я не вижу. — Почему же? — Вот кто меня дёрнул за язык? Сейчас весь его странный настрой испарится и нам придётся туго. На моё удивление, он всё же ответил, только не на вопрос, а как бы в продолжение предыдущих слов. — Мне редко попадаются хорошие слушатели и собеседники. А сейчас можно хоть с вами поговорить, а то эти, - он неопределённо махнул рукой куда-то в сторону боя Хранителей и Кошмаров, - совсем никакие. Ни слушать не умеют, ни поговорить с ними толком не получается.    У меня от изумления раскрылся рот, но я быстро его закрыла, надеясь, что никто не заметил. Хотя вряд ли бы Джек что-то увидел, так как у него самого от шока непроизвольно открылся рот. Да и удивляться было чему. Кромешник жалуется! Да причём не просто, а на свою жизнь! Да даже когда я жила у него, он ничего такого не произносил. Даже наоборот, практически постоянно молчал.    А сейчас так разглагольствует. А это свидетельствует лишь о том, что мы видели лишь маску, а настоящий Кромешник, вот он, сидит перед нами и рассуждает. Хотя всё может быть наоборот. Что тот Бугимен настоящий, а тут он притворяется другим. — Скажи, а зачем ты затеял всё это? Нет, мой длинный язык точно до добра не доведёт. А Фрост, похоже, всё ещё не отошёл от предыдущего небольшого монолога противника. Ну конечно, кто ж останется равнодушным, когда самый злейший враг прямо посреди боя сядет и начнёт жаловаться на жизнь. — Зачем? — переспросил он. — Маш, знаешь, а это всё ради тебя. Я застыла от такого сообщения. Джек, видимо, тоже. — Р-р-ради м-меня? — заикаясь, уточнила я. Надеялась, что мне послышалось. Но моей мечте не суждено было сбыться. — Конечно, не всё, но частично, — ответил он. — Я и ради себя старался. Хотел узнать, на что ты способна в разных ситуациях. Ведь ты моя родственница, как никак.    Кромешнику надо идти работать в новостях. У него так просто получается сообщать ошеломляющие известия. Вот и сейчас он произнёс, будто я ему родня, с таким спокойным лицом, словно это очень старая новость, и все должны знать её. А то, что я несколько месяцев назад даже не подозревала о существовании этого мира, его нисколько не волнует. — Несомненно, ты очень дальняя моя родственница, но всё же какая-то малая доля моей крови течёт в тебе.    Он ещё что-то говорил, но я его уже не слышала. Все мои мысли заняло наше так называемое родство. Я не понимала, каким образом я и Бугимен оказались на одном генеалогическом древе. Я решила мысленно его составить. Вот в самом низу я и Кристина. К нам идут стрелочки родителей. К маме пролегают линии бабушки Светы и дедушки Егора. К папе - бабушки Мирославы и неродного дедушки Тимура, родного я не знаю. К бабушке Мирославе две стрелки прабабушки и прадедушки. К деду Тимуру - прабабушки Каролины и...    Я составляла древо до тех пор, пока на нём не появились все имена моих родственников, по крайней мере тех, которых помню. Вот где пригодилась информация, полученная во время вечеров воспоминаний, проводимых папой. Несколько раз перепроверив родословную, я убедилась, что Кромешника нет в моих родственниках. Да и по сути дела быть его там не должно. — Дя... — по-привычке начала я, но осеклась. Так я его называла давно, когда ещё считала лучшим другом, чуть ли не семьёй, но не сейчас. — Кромешник. Папа раньше часто устраивал вечера воспоминаний и рассказывал нам о наших родоначальниках. В детстве он интересовался историей нашей семьи, поэтому собирал информацию, — пояснила я. — Благодаря этому я запомнила почти всю свою родню, и тебя там нет. Поверь мне. — Конечно, ты не можешь меня помнить и знать. Да и твой отец тоже, — возразил Бугимен. — Я умер очень давно, когда ещё ваш род не начал своё существование. Но это не значит, что в тебе нет хотя бы капли моей крови. — Но я всё равно не верю! — упрямо заявила я. — Мы не можем быть родственниками! И точка! — Мань, — спокойным голосом позвал меня Джек, о присутствии которого я благополучно забыла. — Он может быть прав. Хоть он — зло, и я ему не верю, но какой смысл ему сейчас лгать? Если он уже практически победил. Я не верила своим ушам. Джек! Мой любимый Джек уговаривает меня поверить Кромешнику! Ладно кому-нибудь другому, но врагу! Всё-таки не дано мне когда-нибудь понять его логику.    Тело разрывалось на части: сердце верило Фросту и стремилось к нему, а разум трезво мыслил, оставаясь на всякий случай настороже. Он твердил, что нельзя слепо доверять парню, нужно всё досконально проверить, а потом уже решать - верить или нет? Сердце, не обращая внимания на попытки разума остудить его пыл, всем своим существом тянулось к Хранителю. Я пыталась не реагировать на эти внутренние разногласия, но выходило не очень.    Наконец, не выдержав, я крикнула, схватилась за голову и из сидячего положения перешла в лежачее. Обеспокоенный парень подскочил и метнулся ко мне, спрашивая, что случилось. Кромешник же никак не отреагировал, считая это лишним, ведь Джек и так компенсировал его бездействие. Более-менее совладав с собой я успокоила парня, встала на ноги и побрела к Бугимену. Я действовала спонтанно, поддавшись чувствам, бушевавшим внутри, словно горячий источник.    Мужчина как сидел на земле, так и остался. Когда я подошла, он даже не поднял головы. Для моих действий нужно было, чтобы Бугимен стоял, поэтому я сказала: — Дядя, — я решила в самый последний раз его так назвать. На это обращение Кромешник поднял голову и посмотрел на меня. — Мне надо кое-что сделать. Не мог бы ты встать, — елейным голоском попросила я. Бугимен без каких-либо вопросов встал. Единственное, он одарил меня изучающим взглядом своих глаз. Он понял, что я что-то задумала, но так и не понял, что. — А что ты собралась делать? — поинтересовался Джек. — Увидишь, — повернув голову, ответила я и отвернулась обратно к "дяде". Посмотрев на него, я глубоко вздохнула и выдохнула. А потом размахнулась и залепила смачную пощёчину. Окрестности огласил громкий звук удара. Бледная кожа ночью казалась ещё светлее, только а левой щеке красовалось красное пятно от удара.    Похоже, от меня никто такого не ожидал, так как на поляне после звука хлопка воцарилась мёртвая тишина. Даже звуки борьбы, доносившиеся с другой поляны, затихли. Потерев немного ладонь правой руки, я быстро развернулась, от чего взметнулась длинная коса, и отправилась прямиком к Джеку. Одолевавшие меня чувства совсем заглушили крики разума. Не понимая, что делаю, я подняла руку, но в самый последний момент она остановилась. Чувства, неожиданно нахлынувшие, также неожиданно исчезли, оставив о себе только неприятные воспоминания. — Извините, — прошептала я. — Я... Я... Я пойду! Выкрикнув последние слова, я ввинтилась штопором в небо, скрывшись за кучевыми облаками. Я летела навстречу ветру, срывавшему выступившие слёзы, совершенно не зная направления. Мне было всё равно куда, лишь бы подальше отсюда. Тем временем на поляне. — Больно, однако, припечатала, — потирая щёку, сказал Кромешник. — Но это ничего. Под контролем чувств она и не такое могла сделать. А ты чего молчишь?    Бугимен повернулся в ту сторону, где по его мнению должен был находиться Джек. Но его там не оказалось. Парень вскоре сам обнаружил себя, напав на мужчину сзади. Враг не растерялся, а просто отступил на шаг. Хоть и немного, но этого оказалось достаточно для промаха Хранителя. — Так вот, чем ты занимался, — склонившись над парнем, сказал Кромешник. - Пока я разбирался с Машей, ты развязал верёвки. Ну что ж, умно, но, к сожалению, ты опоздал. Я победил!    Джек с ненавистью посмотрел прямо в глаза заклятого врага, где плясали торжествующие зловещие огни.