I'm happy for you.

Stone cold, baby God knows I tried to feel Happy for you Know that I am redefined And I understand, I’ll take the pain Give me the truth, me and my heart We’ll make it through If happy is her, then I’m happy for you Demi Lovato — Stone Cold.©

      Это был светлый понедельник. Тогда солнце казалось более ярким и жгучим, чем обычно, обжигая светлую кожу Бэкхёна. Ветер не поддавался описанию «холодный». Он был с некой изюминкой свежести в жаркий день лета. Нет, он не холодный, скорей остужающий.       Скучная работа была явной чертой обычного дня. Кассир с бэйджом «Бён Бэкхён» привычно стоял на своём законном месте, безэмоционально и безжизненно проводя каждый продукт по красному лазеру, вызывая одно пиканье. День наполнялся одними подсчетами и отвратительными звуками кассы. Казалось, что в списке повседневной рутины было только три слова: «дом», «школа», «работа».       — Здравствуйте, — весело сказал высокий альфа-покупатель. По толстовке можно было сказать точно: он студент престижного университета Корё.       Но Бэкхён промолчал. Он никогда не заводит разговор с покупателем. Между покупателем и кассиром есть только цифры, подсчеты и раздражающее тишину пиканье. Между ними только минутная взаимовыгода, которая заставляет сближаться на одно мгновенье. Одноразовое мгновенье.       — С Вас 2300 вон, — монотонно сказал омега, сверкнув наконец безжизненным взглядом на паренька.       Бэкхён работает в этом магазине уже два года и несколько незначительных месяцев. Он учится в школе неподалеку, поэтому эта подработка идеально подходила ему и его расписанию уроков. Так как одной зарплаты студента-кассира не хватает на жизнь, Бэкхён по ночам работает в баре рядом с домом. Его приняли только из-за привлекательного жонглирования, взрослого лица и, конечно, мольбы на коленях, потому что это была единственная свободная работа посреди года. Пусть ему возраст не позволяет посещать такие места и тем более работать там, но он очень рад, что природа не обделила его прекрасным взрослым личиком и даром уговаривать.       — Здесь какая-то ошибка, — уверенно заявил студент, держа в руке кошелек.       — С Вас 2300 вон, — повторил рабочий, которому, в принципе, всё равно на его претензии, ведь подсчитала машина — не он.       — Да говорю тебе, что здесь ошибка! — вполне серьезно заявил незнакомец.       Бэкхён работает в этом магазине уже два года и несколько незначительных месяцев. Он впервые посмотрел на покупателя, как на человека. Возможно, на стервозного и немного надоедливого, но на человека…       — Послушайте, здесь не я считаю, а касса. Если учитесь в таком элитном университете для супер умных, то, пожалуйста, хотя бы не позорьте университет своим тупизмом и спокойно оплатите товар, — возможно, альфе показалось, но в его глазах мелькнула искра жизненности. — И вообще, я тебя старше. Прояви уважение, малец, — возможно, это просто привычка показывать всем, что тебе далеко за двадцать пять, когда на деле ты 19-летний мальчик.       — С чего ты меня старше? Ты выглядишь максимум на 16, но не старше, — саркастично посмеялся студент, вызывая стеснение у Бэкхёна. — Но я рад, что ты наконец сказал что-то, кроме цифр, — победно улыбнулся студент, заставляя и маленькие глазки Бёна расшириться ещё больше, утопая в новых непонятных ощущениях.       В один миг ученик вспомнил этот голос, который всегда здоровался с кассиром, это до жути рутинное лицо, которое всегда как-то по-детски выдавало улыбку благодарности, грубые пальчики, что каждый раз протягивали несколько зеленых бумажек, оплачивая еду. Альфа заходил каждый день в этот магазин именно в смену Бэкхёна. Это, в принципе, естественно, ведь именно в смену Бэка пары в университете заканчиваются вместе с наступлением голода всех студентов.       После раздражительного «Чанёль!», ученик понял, что он пришёл не один. За дверью стояло пару симпатичных бет, несколько стервозных омег и большинство накаченных альф. Несмотря на то, что альфа всеми оставшимися эмоциями ненавидел эту компанию за то, что отрывают этого парня от Бёна, он был рад узнать имя ученика.       — Увидимся, Бён Бэкхён!       Этот альфа был с кучкой красивых парней, которые, похоже, были с деньгами больших купюр в кармане. Его смех в толпе и подколы среди друзей заставляли Бэкхёна почувствовать себя ничтожеством. Он — просто вспышка в жизни этого красивого мужчины. Он — просто обычный продавец, которого, возможно, Чанёль встречает несколько раз за день.       Этот мужчина стал заходить всё чаще и чаще. Вместо одного раза, он заходил по три раза в день. Но теперь всё иначе. Теперь Бэкхён замечает Пака. Замечает его улыбку и смешные до чертиков ушки. Его растрепанные волосы и большие глаза сразу заставляли ухмыльнуться кассира и ответить на доброе «здравствуйте», невежественным «привет…». Теперь почему-то сердечко заставляет волноваться при виде гиганта и улыбаться до ушей, когда он говорит такое нежное «спасибо».       Так проходило около трех месяцев, но в один день Чанёль зашёл один. Без огромной компании и без толстовки с логотипом его университета, которую, по мнению Бэкхёна, тот носил чуть ли ни каждый день. Тогда было всё по-другому. Чанёль обычно брал что-нибудь сытное, а сейчас руки парня заполнились двумя холодными банками пива. Когда альфа оплатил товар, он немного неуверенно сказал:       — Давай выйдем? У тебя же скоро обед?       И кассир стеснительно кивнул, медленно снимая с себя униформу, оставляя только совершенно обычную оранжевую футболку и однообразные джинсы. Он пошёл следом за Чанёлем, который у входа сел на грязные истоптанные ступеньки, засовывая бумажный никотин меж зубов. Студент только протянул пачку, дабы из солидарности предложить взять одну сигаретку. В ответ Бэкхён лишь достал из кармана свою пачку. Пусть маркой легче, чем у Пака, но, к сожалению, Бён не такой опытный курильщик, чтобы покупать сигареты свыше марки «Play».       — Ты сегодня выглядишь более мрачно… — выговорил ученик сквозь дым никотина. — Что-то случилось?       Чанёль с силой прикусил губу, затягиваясь так, что голова начинает ходить кругом.       — Моя омега… — почему-то от этих слов Бёну стало очень тягостно где-то в районе грудной клетки. Будто никотин затронул не только легкие… — Он заявил, что любит другого. Он сказал, что не верит в эту «истинную». Что парность — это только похоть, но любовь — совсем иное.       — Кто он?       Чанёля озарила легкая улыбка, кричащая о том, что мысль о любимом ему человеке приносило только тепло, любовь и ласку. Каждый взгляд, мимика, жест говорили о том, что той омеге очень повезло с таким альфой.       Бэкхён уже давно понял, что без памяти влюблен в эту глупую башню. Бэкхён уже давно понял, что Чанёль — не его истинный альфа. Наверное, Бэкхён уже понял, что именно поэтому ему в сто раз больнее, чем до того времени, когда он внушал себе, что Чанёль — обычный покупатель, а он всего лишь обычный продавец.       — Его зовут О Сехун, — нежно произнёс студент. — Его улыбка ярче солнца, а глаза глубже Байкала. А ещё, когда он злится, то больше похож на миленького щеночка, нежели на взрослого студента.       Как же Бэкхёну хотелось, чтобы Пак замолчал. Чтобы он закрыл свой рот раз и навсегда. Чтобы не было деления на истинный альф и омег. Чтобы этот гигант был только его.       — Он, наверно, красивый, — надел на себя маску счастливого идиота Бэкхён, после чего разочаровано выдохнул. — Вот бы и мне иметь такого альфу!       Огромная ладонь дотронулась до осветленной головы Бэкхёна, вороша волосы, как маленькому ребенку, который с большими-пребольшими глазами говорит своему старшему брату, что хочет быть в точь-точь как он сам! Что он будет таким же добрым, умным и смелым, когда на самом деле для самого старшего брата это просто очередная лесть от младшего братишки.       — Эй, школьник, не рановато ли ты о альфах мечтаешь? — с огромной улыбкой до ушей, пошутил студент.       — Мне было давно интересно… — резко перевел тему кассир. — Как ты узнал, что я несовершенный школьник? Мне все говорят, что я выгляжу далеко за 20, да и альфачи у меня были точно постарше тебя, которые видели во мне взрослого и опытного омежку. Как ты узнал?       — Я не знаю, как ты другим лапшу на уши вешаешь, но твое щенячье личико и маленький ростик точно не 40-летнего потного мужика, как ни крути. От пирсинга на мочке уха и от розовых волос взрослым не становишься, Бэкхён, — они выглядели правда как два брата с разницей в 15 лет. — И те мужики — обычные педофилы, которые врут, что знают твой возраст. Завязывай с этим. Нагуляешься ещё!       Бэкхёна это рассмешило. На самом деле, ему не было дела до бывших парней. Просто Бёну нужны были красивые, самолюбивые альфы, с заполненными карманными зеленых и кучей глупых омежек. Притворяясь глупым мальчиком, который не знает о том, что у его богатого парня есть ещё два десятка таких же глупых омег-шлюх, он мог всего пару раз крикнуть «оппа» и один раз покрутиться под простыней с фальшивыми стонами, и, как по щелчку пальца, все деньги будут лежать у его ног. Да, Бэкхён плохой, но почему же не поиграть с тем, кто сам играет с другими, более наивными людьми.       — А ты бы хотел быть одним из моих альф? Поверь, я хорош в постели, — что Бэкхён несет? — Соглашайся.       Бён шутил. Он правда шутил, но в глубине души все эти слова были чистой правдой. Он хотел этого гиганта. Он любил этого гиганта. Никогда Бён не чувствовал такого ни к кому. Это, можно сказать, его первая любовь.       — Подрасти лет на пять, а потом уже подумаю. — посмеялся Пак, выбрасывая докуренную сигарету и открывая банку пива.       Бэкхёну было настолько больно и обидно, что родилось чувство, под названием: «Я докажу!». Пусть это была шутка и такая реакция была ожидаемой, но чувства и желание другого, более серьезного ответа превосходило все ожидания. Одним движением, он вцепился в губы студента, опрокидывая банку с пивом на штаны Чанёля. К великому удивлению, Пак не оттолкнул кассира, а только усугубил поцелуй, пальцами перебирая выжженные волосы.       Страстный поцелуй усугублялся с каждой секундой. Стрелка на часах остановилась и ничего больше не существовало, кроме мокрых штанов, покрашенных волос и игривого поцелуя. Было ощущение, что это создано именно для того, чтобы длиться вечно.       — Я неподалеку живу… — шепнул в губы Бэк. — У меня есть замечательная стиральная машинка, — тонкими пальчиками коснулся пролитого пива на джинсах.       Пошлая улыбка Чанёля забавляла Бэкхёна. Она только сильнее придавала азарта в душе мальчишки. Вы удивитесь, но за три минуты и сорок секунд возможно пройти 2 километра и пару метров.       Два часа двухкомнатная квартира ученика старших классов была заполнена стонами Бёна и рыками Пака. Эти стоны отличались от стонов с другими альфами. Эти стоны были искренними и настоящими. Ему никогда не было так хорошо. Им обоим.       Так их отношения от «покупателя» и «кассира» переросли в отношения любовников. Почти каждый день Чанёль оставался на ночь у школьника, а школьник, в свою очередь, был психологом и советчиком в любовных отношениях Чанёля и какого-то О Сехуна. Пусть они были любовниками, но всё же их отношения скорее можно назвать «сексом по-дружбе с щепоткой огромной любови Бэкхёна».       Честно сказать, кассир был доволен такими отношениями и на большее просто не имел права претендовать. Невзирая на невыносимую боль, он счастлив, когда Пак разговаривает о Сехуне с такой счастливой улыбкой и нежным взглядом.       Недавно Бэкхён всё переосмыслил и решил: когда счастлив Чанёль — он тоже счастлив.       Шло время и боль становилась сильнее. Она росла внутри маленького мальчишки, который так старательно скрывал её под маской счастья. Время шло невероятно медленно и одновременно удивительно быстро, пока не наступил изнурительный понедельник, который остановил стрелки в циферблате на минуте боли и страданий. Каждый понедельник Бён сидит на мягком кресле, всматриваясь в темноту, верно выжидая Чанеля. В этот раз вместо того, чтобы завалить Бэка поцелуями и утонуть в море удовольствий, он завалил его только словами:       — Сехун снова со мной! Всё благодаря тебе!       Как же ученик хотел вырвать себе язык раз и навсегда. За все эти полминуты молчания, Бэкхён умолял Бога, чтобы это была просто шутка или сон. Ужасный сон, после пробуждения которого будут нежные объятья Пака и его милое спящее личико.       — Поздравляю, — еле выдавил улыбку из себя мальчик.       — Правда? Ты тоже счастлив? Спасибо большое за все твои советы и за всё, что ты сделал для меня. Ты правда настоящий друг. Надо как-нибудь выпить вместе, да? А, и ещё, нам лучше перестать спать вместе. Ты же сам понимаешь, что у меня теперь есть парень, и ему не очень будет приятно узнать, что я сплю с несовершеннолетним мальчиком. Ты же меня понимаешь? Бэкхён? Эй, Бэкхён. Бэкхён!       Парень ничего не услышал, кроме «ты тоже счастлив» и «нам лучше перестать спать вместе». Эти слова с силой ударились в голову, въедаясь в серое вещество, причиняя сильнейшую боль, о который вы даже не можете представить       — Я просто слишком счастлив за тебя.       С уст Чанёля летело много ненужных слов, которые только усугубляли боль Бэкхёна. Ему оставалось ничего большего, кроме как мило улыбаться и кивать, делая вид, что он упорно слышит студента. Что он правда счастлив за него.       — Ой, совсем забыл, у нас же кончился хлеб! — крикнул немного дрожащим голосом совсем маленький, не знающий боли, мальчик.- Я быстро.       Он взял куртку и устремился вон, лишь бы не видеть это счастливое лицо любимого альфы, ведь ещё чуть-чуть и он заплачет… От счастья.       Бён не успел выйти на улицу, как его остановила до жути знакомая рука, обеспокоенные глаза и легонько приоткрытые губы, которые целовали только его. Которые, черт возьми, ещё вчера принадлежали только одному ему!!!       — Почему ты плачешь? — разрушил тишину Чанёль. — Не бойся ты так. Мы останемся друзьями, Бэкхён. Хочешь, я сделаю вид, что всех этих месяцев не было.       Заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись заткнись       — А вообще, хватит спать с кем попало. Уважай себя.       — То есть я легкодоступный? — посмеялся Бэк, вытирая мокрые глаза.       Наверное, Пак подумал, что это очередная шутка, если мальчишка вновь улыбается. Он бы не сказал настолько жестокие слова, если бы знал, что Бён правда не шутил.       — Ну… Можно и так сказать.       Пощечина заставила всех на улице повернуться к такому спектаклю, где в главной роли Бён Бэкхён. Актер заслуживающий «Оскар», т.к. все эти месяцы он упорно играл понимающего друга, который спит с альфой только ради удовлетворения желаний.       Наверное, это самое справедливое наказание для старшеклассника, который провел все эти годы в распутности и жажде денег.       — Идиот! — крикнул влюбленный кассир. — Ты — тупой идиот, слышал? Педофил, который влюбил в себя несовершеннолетнего!       Тишина была невыносимо жестокой. Большие глаза Чанёля и красный отпечаток руки у него на щеке заставили проснуться Бэка. Он с ужасом ожидал реакцию студента, но в ответ последовало только тихое:       — Прости.       Наверное, только это заставило выдохнуть обеспокоенного Бэкхёна и задорно шмыгнуть. Как долго он держал это в себе. Как долго он хотел выговориться и разреветься на всю улицу. Слёзы — лучшее лекарство от душевной боли. Теперь Бёну легче. Теперь он может двигаться дальше.       — Если твоё счастье — это он, я буду рад за тебя. The End