Musik - die beste Medizin

      Одно мгновение, и нет жизни. Нет одной клеточки природы, общества, человечества. А сколько таких, не справившихся со своими проблемами? А ведь проблемы все эти — семейные конфликты, недостаток денег, неудачи на работе, учебе, в любви одиночество, недостаток внимания. Не выдержав давления общества, лишают себя самого драгоценного — жизни. Эти люди слабы и глупы. В нашем обществе сложилось мнение, что суицид — плохо, суицидники — нелюди.       «М.: — Что тебе даст суицид? Избавление от страданий? Но ведь избавление от страданий ценно вовсе не само по себе, а ввиду даруемого им облегчения. А облегчение ты едва ли успеешь испытать.       С.: — Пусть так. Пусть я не испытаю облегчения. Но зато исчезнет тот самый стимул, что ныне гонит меня в пропасть.       М.: — Думал ли ты, какую боль принесёшь своим родным и близким, когда покончишь с собой?       С.: — А что мне до этого? Меня ведь тогда не будет.       М.: — Но ведь сейчас-то ты существуешь. И отчётливо представляешь себе своё посмертное будущее.       С.: — Это не более чем иллюзия. Все мои представления о будущем развеются в прах вместе с моим мозгом.       М.: — Твои воспоминания о прошлом тоже развеются в прах вместе с твоим мозгом. И что, из этого следует, что твои воспоминания о прошлом — иллюзия? Что ты их можешь игнорировать уже сейчас? Или ты хочешь сказать, что ты — эгоист, которому абсолютно плевать на последствия своих действий, если эти последствия не коснутся его лично?..»*       Все мы живем и оставляем о себе отпечаток, который со временем стирается. Добрая память или неизгладимое гиблое впечатление — выбор каждого. Только хорошее делать в современном мире просто нереально. Даже если вы будете прилагать все свои усилия, где-нибудь да и пойдет все наперекосяк. И как всегда найдется подлый человечек, который запомнит ваш не очень хороший поступок и будет всем разглашать, какой вы плохой человек. Таких людей, к сожалению, в нашем мире бессчетное количество. Они портят мир, как ложка дегтя в бочке меда. Осуждать кого-то не в наших правах. Каждый прав по-своему. Уходить или нет — дело каждого.       Она выбрала не самое удачное место для падения — середина моста. Да и вообще, упасть с моста в воду, как упасть с высотки на асфальт, поверхностное натяжение жидкости никто не отменял.       В паре десятков метров по речной водной глади шёл пароход. Гулянки, песни, галдеж, скопище различных людей. Похоже, отмечают чей-то день рождения. Большой торт, в человеческий рост, стоял на палубе. Именинницу вывели в центр, чтобы она задула свечи на ее необъятном торте.       «С небес спустился ангел» на сие творение, и шедевр лучших кондитеров разлетелся в разные стороны. Торт смягчил приземление девушки, но не спас от многочисленных серьезных переломов и увечий, высота была более пятнадцати метров, это вам не на батуте прыгать. Тело билось в конвульсиях. Люди молчали, не понимая, что произошло. Все замазанные тортом, они смотрели на кусок мяса и костей, валяющегося в остатках сладкого. Резкий крик кого-то из толпы вывел из ступора. Темная женщина безмолвно плакала, ее лицо уже было мокрым от слез, но этот крик заставил зарыдать в голос, ее поддержали и остальные слабонервные дамы; именинница убежала в шоке, у нее эта картина на всю жизнь останется в памяти. Мужчины подбежали к этому болотному месиву и попытались повернуть девушку, но воздух пронзил душераздирающий крик.       Пароход развернули к ближайшему порту.       Боль, жгучая, ломающая боль. Невыносимо терпеть такие мучения. Как будто ты прошел все девять кругов ада девять раз, и каждый круг еще по девять раз. Невозможно терпеть, сознание затуманивается, оставшаяся в целости кожа покрылась испариной. Она кричала, срывая голос, мечтая провалиться в беспамятство, мечтая умереть.       Девушку доставили в центральный госпиталь. Пассажирам оказали психологическую помощь. На пароходе же проходила следственная экспертиза, опрашивали свидетелей, что могли ответить на вопросы полиции.       Хичиго выбежал из комнаты в ярости. Как они могли ее отпустить?! Она убила его, убила его брата, а они ей вместо мести «отворот-поворот», так еще и денег дали. Он их друг, он их семья, а она — убийца этой семьи. Он решил пойти в бар, что был недалеко от квартиры Базза и их музыкальной студии, остудись свою ярость. Он был готов сейчас разорвать любого, кто скажет ему хоть слово поперек.       Гнев затуманивал разум, пробуждал ту звериную сущность в нем, Хичиго остервенел. Он хотел хорошенько отмстить той бляди, профурсетке, гонящейся за хорошей и обеспеченной жизнью без особого труда. Он и сам не заметил как добрался до бара, резко остановившись перед зданием.       Хорошее вложение — красивое заведение. В дневное время это не особо примечательное здание для нового посетителя, но только снаружи. Внутри всегда темно, днем и ночью, и работает только неоновая подсветка, придавая особую харизму заведению. Барная стойка с темными кожаными стульями. Столики, большая плазма, и очень приятные на вкус напитки. Знающий это место, не променяет его на другой бар.       Как-то передернув плечами, Хичиго чуть ли не влетел в бар. Он был постоянным клиентом, его знал весь обслуживающий персонал и его постоянный заказ, «Лонг-Айленд Айс Ти»** уже знали как свою дату рождения. Как раз то, что надо сейчас, чтобы успокоить нервишки и остудить пыл. Сев за барную стойку, Хичиго залпом осушил напиток, глянул на плазму на стене. Транслировали какой-то клип, как же все однообразно. Однако неожиданно трансляция музыкально-развлекательной программы прервали срочным сообщением.       Диктор огласил:       «Экстренное сообщение: Совсем недавно, в субботу, двадцатого мая, на перекрестке 都道318号線Адати, Токио столкнулись LEXUS IS 250 и мотоцикл. В результате аварии рулевой скончался в госпитале. Докугамине Рируку, виновницу аварии, повлекшей смерть мотоциклиста, нашли на судне, по данным Компании-перевозчика „Ocean Tokyu“, судно „Токио Мару“ проходило под Радужным мостом, 24 мая около 11:30, когда с моста спрыгнула девушка, упав на палубу парохода, где проходил праздник.       Докугамине Рируку с множественными переломами доставили в Центральный госпиталь Токио. По словам врачей, девушка находится в крайне тяжелом состоянии. Полный выпуск новостей смотрите вечером в 19:00.»       Дождавшись конца речи ведущего, Хичиго сжал стакан, яркая желтая радужка глаз потемнела, и стакан хрустнул у него в руке.       — Сбежать хотела, сука…       Парни не знали, что и думать. Куросаки ушел в бешенстве, и хорошего от него не жди в таком состоянии, да и любом другом тоже. Они уже обшарили студию, квартиру в поисках разбушевавшегося Хича. Внезапно Хисаги вспомнил, про бар возле студии, Хичиго там был постоянным клиентом.       Когда же компания прибыла на место, оказалось, что они опоздали, было поздно, по словам бармена, Хичиго уже ушел. Сев за стол, они не знали, куда еще мог пойти Хичиго, где искать этого «борца за справедливость».       Хисаги жутко переживал. Хичиго часто уходил, без причины и предупреждения, и возвращался так же, но такого состояния, на грани бешенства, не было.       Даже, когда умерла Масаки.       Такой весь из себя неприступный равнодушный, а в душе ведь мягкий и чувствительный. Эту броню он строил с детства.       Хичиго рос слабым и мрачным, его часто обижали, и за него заступался Ичиго. Ему было стыдно, что в его двенадцать лет за него заступается брат. Ведь они равны.       И одна ночь все изменила. Он переосмыслил свои поступки. По крайней мере пытался. Почему он такой? Кто его заставил быть таким? Верно, никто. Он сам вылепил себя таким. Но зачем? Он не хотел быть таким.       Двадцать четыре часа, и все наоборот. Гордая походка, вечная ухмылка, надменный взгляд. Нет больше того слабого беззащитного ребенка, нет маленького Хичиго. Есть только самоуверенный и высокомерный парень, который считает всех вокруг отбросами общества.       Хисаги не мог найти себе места, он мял салфетку за салфеткой, дабы хоть как–то успокоить нервы. Он не хотел алкоголя, ему нужна была холодная голова, хватит и одного буйного, но глянув на Гриммджоу, решил, что таких, как минимум, двое. Он размышлял, куда же мог пойти этот оболтус.       Вдруг, голос Тии вырвал его из размышлений.       — Беспомощные, — она стояла возле братии со скрещенными на груди руками. Странно, что она пришла, она обычно в таких разборках не участвовала. Так же, неожиданно, как она и пришла, она продолжила. — Рирука хотела покончить с собой, но ее спасли и она находится в центральной Токио.       Минута молчания. Каждый не мог поверить в то, что услышал. Внезапно, резкий хруст костяшек и скрежет зубов. Все обратили внимание на Гриммджоу, его оскал и вздувшаяся вена на шее не предвещали ничего доброго. Он хотел что–то сказать, но его перебил Шухей.       — Тиа, почему ты пришла? — Хисаги как никогда был любопытен, его и правда интересовало это. Хотя ее можно понять, она не плохо общалась с Куросаки, не только с Хичиго, но и Клубника был у нее в почете. — Как ты нас нашла? Как узнала про Рируку?       — Про Рируку показали в новостях. Это сейчас так важно? Над… — она не успела договорить, увидев, как Шухей и Джагерджак подорвались с мест и ринулись к выходу.       Остальные, быстро сориентировавшись, поспешили за ними. Все сели в машину, сидели чуть ли не на головах друг у друга, главное — поместились. Сколько бы парни не выбивали из Гримма и Хисаги, куда они едут, они за всю дорогу не произнесли ни слова. Лишь остановив машину у центрального госпиталя, им стало ясно, для чего они здесь.       Шухей вышел из машины и остановился у входа в больницу, нехорошее предчувствие не оставляло, ведь совсем не давно они были здесь, и вот снова…       Куросаки ворвался в больницу.       Большое и просторное белое здание, по коридорам бродили больные, кто-то тащил фрукты навещаемому, кто-то ждал выписки. Тут, в белых палатах, есть только две эмоции — грусть и веселье. И два вида негодующих — неизлечимые и излечимые. Многие из смертельно больных приняли свою участь и несут бремя своего тяжкого существования. Рирука стала одной из этих людей.       Хичиго хотел было пойти по всем палатам и выискивать эту, но его остановила охрана и врачи. Его здесь знали, но он был через край взбешен.       Он начал вырываться.       — Отпусти, иуда! — по случайности, или удаче, ему удалось разбить нос одному из держащих. Пока тот хватался за свой окровавленный нос, Хичиго уже был готов треснуть второго, но откуда не возьмись, возник Ишшин и вколол ему дозу снотворного. Хичиго на глазах обмяк в руках.       — Я понимаю тебя, Хичиго, — с этими, еле слышно произнесенными словами, Ишшин забрал у охранника своего сына, беря на руки.       Ребята вошли в больницу спокойно. Разбушевавшегося Джагерджака успокоил дружеский подзатыльник Базза, еще разборок им тут не хватало.       У медперсонала больницы, что сновали по коридорам, они узнали, где находится Куросаки Ишшин.       Хитсугая подойдя к двери в кабинет Куросаки старшего, постучал, услышав «войдите», он толкнул дверь, а за ним вошла и вся свора.       — Здравствуйте, Куросаки-сан, — чуть ли не в унисон произнесла вся компания.       — Здравствуйте, ребята. Что вас привело ко мне? — Ишшин встал из-за стола с грудой бумаг и подошел к парням, пожать руку.       — Хичиго не появлялся? — спросил Хитсугая, в данный момент он был более адекватный, не считая Тии.       — Появлялся. Сейчас отсыпается. Что он такой взъерошенный пришел? — Ишшин был сам не своим. Четко произносимое каждое слово, нахмуренные брови, ровная, как по струнке, спина, напряжение читалось в каждом движении.       — В каком смысле отсыпае… — неожиданно влез Хисаги, но его перебила Тиа.       — А вы разве не знаете про Рируку?..       — Знаю… — Ишшин еще больше напрягся, он так и думал, что Хичиго поэтому ворвался в больницу. — Очень даже хорошо знаю…       — Значит она здесь? Хичиго, уж больно, хочет отомстить.       — Жизнь её уже потрепала… — Ишшин как врач, понимал, что для нее все уже кончено, но как отец, он никогда не простит.       — И что же с ней? — Гриммджоу сжимал кулаки в карманах, он прекрасно понимал Хича, и сейчас внутри все клокотало. Она хотел уйти от расправы, хотела сбежать.       — Она навсегда будет прикована к кровати. С такими травмами, долго не живут. Все, что она может — говорить. Мы сообщили последнему ее сожителю, Ямамото Генрюсаю о произошедшем. Он должен завтра прилететь.       — Ясно. Спасибо вам. Не могли бы пустить нас к Хичиго? — спросил Хисаги, ступая с ноги на ногу, его мало интересовала судьба Рируки, его больше интересовало, чтобы Хич не вляпался ни во что.       — Да, конечно, — поднявшись, проговорил Ишшин, все же, хорошие друзья у его сыновей, у сына. Выходя из кабинета, он направился прямо по коридору, останавливаясь у двери палаты. Найдя ключ в кармане, он открыл дверь палаты, пропуская ребят.       Когда Куросаки открыл глаза, он не понял, где он и что с ним. Он попытался встать, но затекшее тело не позволило резко шевелиться, конечно, проспал, без малого, двадцать один час. Он пытался подняться, когда заметил сидящих и лежащих ребят. Гриммджоу задремал на соседней койке, с ним сидел Базз, а Шухей сидел рядом с Хичиго. Тиа с Тоширо молча сидели на стульях в дальнем углу.       — Что, черт возьми, происходит? Почему я здесь? С хера ли меня вогнали в сон? — Хичиго не мог уяснить, что же он такого вытворил, что его усыпили.       — Ты был слишком шумным и тебя пришлось успокоить. — Шухей был полностью спокоен, но в глазах Куросаки уловил смятение и беспокойство.       Хичиго стал серьезен.       — Что с Рирукой? — задав вопрос, он оглядел присутствующих.       — Она жива, но никогда не сможет встать. — Хисаги понимал, что это для Хичиго ничего не значит, она не перестала быть той, кто виновен в смерти Ичиго. — Давай без безрассудства.       — Какое безрассудство? — на лице Куросаки заиграла ухмылка. — Она получила свое.       — Но недостаточно… — это он добавил про себя.