FOX

Из открытого окна доносился непрерывный шум машин, смешивалась громкая музыка последних хитов, а еще, будто бы этого мало, внезапно поднявшийся ветер сильным порывом развеял стопку бумаг по всему помещению. Мужчина, сидящий за большим столом в пустом кабинете, так и замер, не подписав очередной «самый важный» документ. Мученически вздохнув, бросил ручку на стол, поднимаясь с насиженного кресла, чтобы собрать улетевшие листы. Быстро справившись с небольшой неприятностью, мужчина подошел к окну, закрывая его. Шум тут же стих. Тщательно вымытое стекло раздражало своей чистотой – появилось недостойное желание специально оставить на нем как можно больше отпечатков пальцев. Мужчина, обернувшись, оглядел кабинет, в очередной раз предаваясь отчаянию – белоснежные стены и потолок, где не было ни одного пятнышка грязи, серый ковер угнетали своей официальностью. Мягкий серый (в тон проклятому ковру!) диванчик, большой стол из черного дерева и дорогое кожаное кресло – своеобразная дань тому, что строительная фирма, директором которой теперь является мужчина, была более чем преуспевающей. Не такую жизнь представлял себе Бан Ёнгук, совсем не такую. Окончив музыкальную школу, парень мечтал стать участником какой-нибудь популярной группы – благо, что связи отца это позволяли, и он не был против любых увлечений единственного сына. Внутри Бан понимал, что всю жизнь заниматься музыкой он не будет, но надеялся, что до тридцати лет никто не станет настаивать на том, чтобы он занимался отцовской фирмой. Как всегда, бывает, обстоятельства сильнее человека – внезапная болезнь подкосила здоровье отца, а также радужные планы несостоявшегося музыканта. Вместо того, чтобы быстро пристраиваться к музыкальному коллективу, куда приняли парня, тому пришлось еще быстрее вникать в тонкости семейного бизнеса. Несколько месяцев напряженной работы, из-за которой он почти ночевал в кабинете, постоянные консультации с отцом по телефону и дополнительные образовательные курсы принесли свои плоды – Ёнгук перестал захлебываться в волнах непонятной ему информации и наладил работу фирмы. Хотя бы сейчас можно вздохнуть свободно. За отца мужчина не беспокоился: он был в состоянии обеспечить ему самое лучшее лечение и условия для поправки. Вспомнив о родителях, Ёнгук улыбнулся, и поправил волосы. Собственная внешность, идеальная для любого корейца, ему не нравилась, и он стремился ее всячески исправить – ходил в спортзал, но добиться широких плеч и выпирающих мускулов, таких, какие бывают у настоящих спортсменов, у него не получилось, пытался загорать, но солнце нагло жадничало, поэтому кожа парня оставалась довольно бледной. Был еще один аспект, который усложнял вроде бы спокойную жизнь мужчины. Ёнгук был сторонником нетрадиционных отношений, а отсюда и все беды. Родители весть о том, что внуков у них не будет, приняли на удивление спокойно, философски решив, что родственников у них хватает, и род Бан на них не прервется. Беды шли с совсем другой стороны – признавшись сам себе, еще в средней школе, в том, что ему нравятся мальчики, Ёнгук, горя юношеским максимализмом, признался своей «Великой и Единственной Любви», парню, который был на год его старше. Объект любви безжалостно растоптал зачатки привязанности, быстро научив тогда еще наивного подростка реалиям жизни. Резкий отказ подросток пережил достаточно легко, ему невероятно повезло, что «любимый» оказался слишком труслив, чтобы всем рассказать о признании донсена – непонимание и осуждение общества в нежном возрасте обошло Бана стороной. Дальше была череда таких же неудачных влюбленностей, которые заканчивались на стадии признания или, самое большее, поцелуев. Вторая «Великая и Единственная» произошла на двадцатом году жизни и продлилась ровно полгода – самая удачная и самая болезненная. Дэхен, с его до дрожи возбуждающим голосом непризнанного певца, личным фетишем Ёнгука, оказался беспринципным хостом, который живет за счет своей внешности, соблазняя тех, кто отчаянно ищет тепла и любви. Полгода Бан был бесконечно счастлив, возвращаясь после учебы домой, с единственной целью обнять своего любовника… пока не застал там его, с упоением трахающего миленького парнишку, живущего, напротив. Изматывающих скандалов и криков о неверности не было – Ёнгук всегда предпочитал переживать все внутри, не показывая свою боль людям. Вышвырнув любовников, парень вскоре продал квартиру и нашел себе другую – ближе к университету и к офису отца. На этот раз душевная травма была намного сильнее – предательство любимого парень переживал очень тяжело. Забыть об измене помогла поддержка родителей и, как ни странно, музыка, которой парень отдавал всего себя. Торжественная клятва больше никогда не влюбляться, произнесенная темной ночью, когда парень, переехав в новую квартиру и впервые напившись до беспамятства, была нарушена лишь через пять лет, когда парень только-только заступил на директорский пост в фирме отца. От размышлений о своей неудачливости в любовных делах Ёнгук отвлек осторожный стук в дверь. - Войдите, - отозвался мужчина, отрываясь от окна. В кабинет, чуть улыбаясь, зашел не высокий парень, держа в руках темно-зеленую папку. - Директор Бан, я принес документы, которые вы просили, - голос юноши звучал, как всегда, немного неуверенно. – А еще секретарь Со просила вам напомнить, что завтрашняя встреча с представителями «Power» пройдет в два часа дня. - Почему она сама мне не хочет об этом напомнить? – фыркнул Бан. Ну вот. Легок на помине. Ким Химчан – невозможно милая причина, из-за которой вот уже несколько месяцев Ёнгук не может нормально расслабиться, сняв себе какого-нибудь парня в специализированном клубе. Глубокие карие лисьи хитрые глаза притягивали, к бледной коже хотелось прикоснуться губами, вызывая стыдливый румянец. Пальцами зарыться в немного отросшие волосы. Даже их черный цвет, который так не любил Ёнгук, Химу невероятно шел! Обманчивая хрупкость мускулистого тела – парень был абсолютно идеален, просто ожившая мечта! Но был один-единственный минус, который перечеркивал все – парень был явный натурал. Это в присутствии своего начальника парень смущался и стеснялся, в обычное время, безостановочно флиртуя с кокетливо опускающими довольные глаза девушками отдела. Чувствуя себя сталкером, Бан несколько раз следил за тем, как его подчиненный отводит в ближайший бар то одну, то другую девушку. Смотреть, как его помощник целуется и ведет непонятно кого в любовный отель, сил не было, и Гук уезжал домой – спасаться холодным душем от бурной фантазии, которая добросовестно поставляла картины с помощником в самых эффектных позах. - Директор Бан? – робко позвал Чан. Ёнгук вздрогнул – дело совсем плохо, он уже начал мечтать о своем помощнике при свете дня! - Можете быть свободны, помощник Ким, - вздохнув, отпустил парня Гук. Папка с документами легла на стол, а секретарь, еще раз улыбнувшись, быстро покинул кабинет. У Бана появилось ощущение, что Химчану неприятно находиться в этом помещении. Впрочем, это и немудрено – этот кабинет мужчине и самому не нравился, но менять в нем что-либо, он не решался, все-таки отец здесь проработал не один год, и ему хотелось сохранить все в первоначальном варианте. Еще раз тяжело вздохнув и бросив полный недовольства взгляд за окно, где внизу копошились люди, Бан вернулся к документам, которым конца и края не видно. *** Бан шел мимо закрытых кабинетов, по пустующему коридору этажа, который занимала его фирма. Точнее, фирма-то занимала три этажа, но на нижние Ёнгук почти никогда не заходил – там сидели обычные служащие, работу которых контролировали главы отделов, стоящие выше. Рабочий день давно закончился – сам он снова засиделся за документами. Его секретарь, привыкшая к ночным посиделкам начальника, видно, ушла сама – в этом Гук убедился, выглянув из кабинета и не обнаружив рядом с рабочим местом симпатичную особу. Ну и ладно: взяв нужные бумаги, мужчина сам отнес их на этаж ниже – главе отдела рекламы. Собираясь закрыть кабинет и отправиться домой, Бан замер перед дверью – за ней явно кто-то был. Возможно, Ёнгук бы и спустил с рук подчиненным подобный беспредел, если бы не задыхающийся женский возглас: - Оппа… хочу тебя! Дверь от сильного толчка едва не слетела с петель, а перед Ёнгуком предстала прекрасная картина: Химчан, тяжело дышащий, с отброшенной в сторону рубашкой, на нем восседала полуголая девица с длинными распущенными волосами, в которой Гук не сразу опознал секретаря Со. - Помощник Ким , Секретарь Со, - холодно проговорил Ёнгук, сжимая кулаки, - у вас есть достойное объяснение вашему поведению? Девушка, всхлипнув, вскочила с парня и, судорожно прикрывая грудь, выскользнула из кабинета, захлебываясь слезами и припозднившимся чувством стыда. - Помощник Ким? – все так же холодно повторил Бан, на всякий случай, загораживая проход собой. На парня было жалко смотреть – казалось, он вот-вот заплачет, как и его сбежавшая подружка. - А ведь здесь есть скрытая камера, - жестко ухмыльнулся мужчина – ему хотелось посмотреть на реакцию подчиненного. – Я могу обнародовать ее и… - Пожалуйста, не надо! – внезапно воскликнул Чанни, падая на колени перед ошарашенным Гуком. – Я сделаю все, что угодно! Пожалуйста, не увольняйте меня!!! - Все что угодно? – тихо переспросил Бан, по лицу которого расползалась довольная ухмылка. – Ну, посмотрим, на что ты сгодишься… Видя обреченное выражение на лице Чана, видя его расширившиеся от ужаса глаза, Гук ненавидел сам себя. Как он вообще мог так поступить с человеком?! Придраться к какой-нибудь мелочи, найти ту маленькую галочку, которую он неправильно поставил. Красивый, обаятельный и идеальный работник… Найти у парня «ахиллесову пяту», надавить на нее, заставив подчиняться буквально во всем, расплачиваясь за незначительный промах - вот о чем ночами мечтал мужчина, но он думал, что мечты так и останутся мечтами. Бан и представить не мог, что когда-нибудь скажет о своих мечтах вслух. Но он сказал. Почти случайно. А его мечты приняли к сведению, пообещав полностью воплотить. Хоть сейчас. Позволить Химчану и дальше унижаться перед ним Ёнгук не мог, поэтому, стараясь не смотреть на застывшего парня, быстро развернулся, покидая кабинет. А следом и здание. Как он добрался до дома, Гук не помнил – перед глазами стояло бледное, испуганное лицо Чанни. Самое страшное началось ночью, когда все тайные мысли и желания, днем надежно спрятанные под грузом совести и правил приличий, выползли наружу. Гук крутился под тонким одеялом, стараясь удобно лечь, но ничего не помогало – сон бежал от него, поджав хвост. Вместо него вновь вернулись соблазнительные образы его подчиненного, теперь уже точно попавшего в его власть. Низ живота сладко крутило. В воображении Ким Химчан отзывался на малейшую ласку, изящно выгибал спину, широко расставив ноги, длинными пальцами сминал простыни. Чуть закатив прекрасные синие глаза от нахлынувшего наслаждения, парень кусал припухшие губы, стараясь сдержать крик. Сам Ёнгук, меж тем, мягко уговаривал Чанни не сдерживаться – ведь ему так важно слышать стоны любимого и свое имя на его губах. Вязкая белесая жидкость выплеснулась Ёнгуку прямо в ладонь и он, осознав, что во всем виноваты его собственные фантазии, досадливо выругался. Чистой рукой нашарив на прикроватной тумбочке платок, Бан вытер вторую ладонь. «Все хуже, чем мне казалось» - придя к такому выводу, парень, наконец, смог уснуть. *** Утро не задалось. Хотя бы, потому что Ёнгук, впервые опоздав на работу, не обнаружил своего секретаря перед кабинетом. Стол пустовал – пропали те незначительные мелочи в виде пары цветных ручек или фотографий, которые свидетельствовали о том, что кто-то работает на этом месте. По всей видимости, секретарь Со уже сюда не вернется, а значит надо искать себе нового менеджера. Ёнгук хмыкнул – подходящая кандидатура несмело выглянула из своего кабинета. - Помощник Ким, думаю самое время поменять вам должность, - Гук кивком головы пригласил подчиненного в свой кабинет. Парень, хоть и находился на высшем этаже его фирмы, как таковой, должности не имел. Как так получилось, мужчина не знал, потому что все было решено его отцом, еще перед тем, как Ёнгук стал директором. Хичан выполнял функции секретаря-помощника и одновременно курьера в нескольких отделах. Это было несколько странно, но дополнительных работ парень не гнушался, ведь все его сверхурочные достойно оплачивались. Почему молодой парень практически целыми днями пропадает на работе, вместо того, чтобы развлекаться, Гук не знал, а спрашивать не позволяла гордость. Насколько знал Бан, ознакомившись с личным делом Кима, тот отметил совершеннолетие два года назад, и сейчас парень снимает квартиру в центре города – недалеко от офиса. Внимательно рассмотрев адрес, мужчина с удивлением обнаружил, что его подчиненный живет буквально в нескольких домах от него самого. - У вас есть какая-то работа для меня? - Да, - отозвался мужчина. – секретарь Со внезапно уволилась, думаю, что ты займешь ее место. На лице Чанни живо отобразились испуг вперемешку с удивлением. Как может быть у человека такая выразительная мимика?! Гук едва смог сдержать улыбку. - Я?! Вашим секретарем? - Заработная плата на этой должности не уступает той, что ты получал раньше, вместе со сверхурочными, - садясь в кресло, спокойно проговорил Ёнгук и, сделав паузу, добавил. – Если тебя волнует именно это. - Я… да… - Чан сглотнул и уже более твердым голосом произнес. - Именно это меня и волновало. Проиграв сам себе, Ёнгук хмыкнул – по покрасневшему до корней волос лицу было ясно, что деньги его на этой должности беспокоят меньше всего. Глядя на то, как бледные щеки парня покрывает алый румянец, в памяти Гука вспыхнуло ночное видение. Низ живота обожгло жаром, и мужчина стиснул зубы. - Я надеюсь, ты не забыл об еще одной своей обязанности, - тихо спросил парень, прикрывая глаза. - Я… Нет. Не забыл, - ответ Гук скорее угадал, нежели услышал –Хим практически шептал, отведя взгляд в сторону. - Тогда поцелуй меня, - не просьба, но и приказом назвать это было сложно. Химчан, шумно выдохнув, обогнул широкий стол и приблизился к сидящему в кресле мужчине. Упершись руками в подлокотник, приблизился к спокойному лицу начальника, который не сводил с него черных глаз. Зажмурившись, Чанни осторожно прикоснулся своими губами к губам Ёнгука. Те оказались на удивление мягкими и податливыми. Парень хотел было отодвинуться, но властная рука, надавившая на затылок, не дала этого сделать – вместо этого мужчина, дорвавшийся до желанного, прикусил зубами нижнюю губу Хима, чуть оттягивая ее вниз. Химчан дернулся назад, но ему не позволили, почти мгновенно сломив малейшее сопротивление. Ёнгук искренне наслаждался неумелой попыткой ответить на его грубость — парень, склонившийся над ним, был восхитителен. Почувствовав, что Лис начинает не хватать воздуха, мужчина его отпустил. Лучше бы он этого не делал — несчастный вид Хима заставлял совесть с новой силой долбить по нервам. - Тебе стоит перенести свои вещи за секретарский стол, - отрывисто приказал Гук, стараясь скрыть появившуюся неловкость. Хотя о какой неловкости может идти речь?! Он только что принудил парня к поцелую! - Хорошо, - по-прежнему отводя взгляд, пробормотал юноша. В какой-то момент Ёнгук захотел, чтобы Хим, наконец, закричал о том, что его действия незаконны. Аморальны, в конце концов! Почему он этого не делает, не пытается даже сопротивляться?! По его лицу ведь видно, что парню это неприятно, так почему?! - Ты не посмеешь меня ослушаться или рассказать кому-нибудь о происходящем. - Да. - Будешь выполнять любое мое требование. - Да. - Даже... будешь меня… - Бан запнулся, - …удовлетворять. - Если вы этого пожелаете. Голос парня звучал все тише и тише. Ну почему, почему он со всем так легко соглашается?! - Можешь быть свободен, - рыкнул Гук, ощущая себя последней мразью. Дверь быстро захлопнулась, как будто никого в кабинете и не было. Ёнгук, откинувшись в кресле, смог расслабиться, с удивлением обнаружив, что все это время спина его была напряжена до предела. Отвратительное, но такое сладкое чувство полной власти над человеком. Может признаться Химчану, что его слова о камере в кабинете были ложью? Всего за пару недель это стало самой настоящей утренней традицией. Очень даже приятной. Несмелые поцелуи пьянили с каждым разом все сильней — ведь мягкие губы Лиса слаще самых изысканных сладостей. Ёнгук закрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Его горячий язык прошелся по небу нависшего над ним парня, погладил язык юноши, приглашая вступить с ним в своеобразную игру за главенство, но вздрогнувший секретарь разбил иллюзию того, что их поцелуй искренен. По крайней мере одна сторона все еще сопротивляется. Ёнгук, вздохнув, отстранился. - Директор Бан, простите, - краснея пробормотал Химчан. - Пока что вы свободны, так что... - Я... - секретарь попытался неловко перебить Ёнгука, но тот взглядом его остановил. Парень опустил глаза. - Подготовьте, пожалуйста, документы по «Power» - они нужны мне на сегодняшней конференции. И не забудьте про чертежи будущих проектов, они так же необходимы. - Да, Директор Бан. Все будет готово через полчаса. Представители должны явиться меньше, чем через час. - Проводишь их в зал совещаний. - Не для конференций? – секретарь Ким удивленно вскинул взгляд. - Разве вам не нужен проектор?! - Нет необходимости — сегодняшняя встреча нужна только для проформы, все необходимые документы уже подписаны. Думаю, что обойдусь небольшой официальной презентацией, и мы на этом закончим. - Вам необходимо мое присутствие? - из карих глаз пропала неуверенность, робость сменилась деловым тоном. Все же Хим действительно хороший работник. - Да, - хмыкнул Бан. - Мне будет приятно увидеть хоть одно симпатичное лицо на той встрече. - Директор Бан… - алый румянец тут же вернулся на бледные щеки парня. - Теперь точно свободны, секретарь Ким. Когда за секретарем закрылась дверь, Ёнгук позволил себе тихо рассмеяться — Чанни просто невыносимо очарователен. Такими темпами Гук не сможет отпустить подчиненного — одна мысль об этом глухой болью отзывалась в груди, и улыбка маской замерла на губах. Ничего подобного он не испытывал с тех пор, как расстался с Дэхёном. Отогнав неприятные воспоминания, мужчина сосредоточился на утреннем кофе с привкусом корицы и апельсина. Кофе был горький, без сахара — оказалось, что Чанни восхитительно варит этот напиток, а за то, что он подал его без сахара, Ёнгук был готов повысить парню зарплату: почему-то никто раньше и не догадывался о его вкусах. *** Мун Чоноп, представитель рекламной компании «Power», был привлекательным молодым мужчиной 27 лет. Лицо, было мужественным и привлекательным. Невысоким, но статным и очень серьезным. Хорошо воспитанный, умеющий себя правильно держать, он вызывал расположение — именно поэтому он и занимался заключением различных договоров. Весь его внешний вид вселял безграничное доверие, впрочем, абсолютно оправданное — за все время, что он работал в фирме, он ни разу никого не подвел. Ёнгук, при первой встрече, так же поддался обаянию этого человека, но глядя на него сейчас, не испытывал ничего, кроме раздражения. Договор уже давно подписан, так что встреча должна была быть обычной формальностью, но внезапно Мун решил еще раз обговорить уже принятые условия. Все бы ничего, но взгляд мужчины то и дело останавливался на секретаре Ким, который неподвижно стоял за спиной Бана. - Думаю, мы уже все обсудили, - холодно отрезал Ёнгук, в очередной раз заметив, как жадно мужчина оглядывает его секретаря. - Я бы хотел уточнить еще пару вопросов, - все так же доброжелательно улыбаясь, не согласился председатель Мун. - Впрочем, на них мне может ответить и ваш заместитель. Я не хочу так долго занимать ваше время, Директор Бан. Еще один томный взгляд в сторону Хима, который все это время не проронил ни слова. - Хорошо, - выдавил Гук, безуспешно пытаясь сдержать злую усмешку. - Тогда я сейчас пришлю к вам Ю Ёндже, своего заместителя, и он ответит вам на любые вопросы. А я со своим секретарем вас покину — у меня назначена встреча. Благодарю вас за хорошую работу! Ёнгук встал и, коротко поклонившись, направился к выходу. Химчан, зеркально повторив поклон начальника, вышел вслед за ним, оставляя за спиной недовольно нахмурившегося мужчину. - Директор Бан, - через некоторое время окликнул Ёнгука Химчан, следуя за ним по коридору. - Что? - все еще хмуро отозвался мужчина. - Ваш кабинет в другой стороне. И еще я хотел сказать, что вы... Гук остановился так резко, что Чанни столкнулся с его спиной. Сделано это было не без умысла — мгновенно покрасневший секретарь, под нос, бормочущий извинения, немного остудил вспыхнувшее чувство собственника. Дело становилось все запущеннее — ревность просто застилала глаза, вытесняя все более-менее здравые мысли. При одном воспоминании о взглядах, которыми одаривал Лиса Чоноп, становилось тошно. А уж если учесть и все двусмысленные намеки этого парня... Ёгука передернуло. - Директор Бан? С вами все в порядке? – красивые карие глаза, обрамленные длинными ресницами, выражали искреннее беспокойство. - Я могу чем-то помочь? - Ты можешь постараться, - хрипло выдохнул Гук, торопливо оглядываясь — от слов Кима внутри него разгорался пожар. Ёнгук, грубо схватив парня за руку, дернул его в сторону туалета. На счастье, Бана и на беду Чана, он был пуст, поэтому мужчина безбоязненно толкнул парня в одну из кабинок. Щелкнув замком, Бан прислонился спиной к двери, надавливая на плечи секретаря, вынуждая того опуститься на закрытый крышкой унитаз. - Сделай это, - решившись, выдохнул Гук, отводя взгляд в сторону — он боялся, что не выдержит отчаяния на лице Чана. - Что? - тихо прошептал парень. - Что именно вы хотите, Директор Бан? - Ты же понял! - рыкнул Гук, придвигая голову парня к своему паху. - Не заставляй меня говорить это вслух! - Хорошо, - еле слышимый шепот заглушила звякнувшая ширинка. Узкая ладонь легла на бедро Ёнгука, а вторая, расстегнув змейку, приспустила брюки и нижнее белье мужчины. Чуть подрагивающего от возбуждения члена коснулось теплое дыхание. Тонкие пальцы неуверенно прошлись по всей длине вверх-вниз, вернувшись к головке, чтобы аккуратно погладить ее, чуть надавливая на истекающий смазкой кончик. Гук словно прошиб электрический ток, и он закусил губу, чтобы не застонать. Чувствуя на своей возбужденной плоти уже две руки парня, Ёнгук ощущал в опасной близости и его губы. - Боишься? - вопрос вырвался сам собой, и мужчина тут же упрекнул себя за бесконечную тупость. - Нет, - всхлипнув, неожиданно ответил ему Хим, осторожно целуя Бана в живот, который открывала задравшаяся рубашка. То, что произошло дальше, заставило Бана потерять дар речи — парень, сидящий перед ним, помогая себе рукой, взял в рот стоящий колом член. Зажмурившись, он неловко дернул головой, по покрасневшим щекам потекли слезы. Гук вздрогнул — несмотря ни на что ощущения были непередаваемыми. Жар горячего рта и осознание того, что Ким делает ему минет, наглухо задушили тихий писк совести. Парень дрожал, но не смел прерваться, придавленный своим унижением - милый мальчик, который стоял перед ним на коленях и неумело ласкал губами его член, поднял слезящиеся лисьи глаза, будто специально заглядывая в самую душу. - Чанни, остановись, я сейчас... - задыхаясь, прошипел Ёнгук. Усилием воли он отстранился от Бана. И очень вовремя — семя брызнуло ему в ладонь, а не на лицо юноши. Если бы он делал это добровольно! Стало горько. - Директор Бан, вы... - по красным щекам текли слезы. Ёнгук, на которого в очередной раз напало ощущение собственной мерзости, торопливо застегнул штаны, практически вылетая из кабинки. Очутившись перед зеркалом, возле раковины, он быстро себя оглядел — румянец на щеках, шальные глаза, растрепанные волосы и не заправленная мятая рубашка. Поспешно помыв руки, Гук привел в порядок одежду, поправил темные пряди. В последнем он не сильно преуспел, но это можно сослать на «творческий беспорядок». А вот возбужденный румянец никуда деваться не желал. - Директор Бан, - раздался за спиной голос, который отправил в бездну, казалось бы, восстановившееся душевное равновесие. - Прости меня, - наконец смог выдавить шатен. - Прости, я сорвался, не знаю, что на меня нашло... Прости. Звонок телефона показался Ёнгуку спасением от обличительной речи, которую хотел высказать приоткрывший рот Чанни. Не посмотрев на номер, мужчина приложил трубку к уху. - Слушаю. - Сынок, - из динамика раздался дрожащий женский голос, - приезжай скорее, твоему отцу стало хуже. Ёнгук невидящим взглядом смотрел в стену – он никак не думал, что с его отцом может что-то случиться, ведь он находится под строгим надзором своей жены, не дающей никому спуска... От переваривания информации его отвлек спокойный голос секретаря, дождавшегося момента, когда шатен нажал кнопку «Отбой» на своем телефоне. - Директор Бан, когда вы поедете к родителям? - Немедленно, - отрезал Ёнгук, торопливо поправляя рубашку. - Нехорошо, конечно, вот так бросать фирму, но за пару дней ничего не случится…Химчан, пожалуйста, созвонитесь с заместителем Ю и скажите, что я уеду на пару дней. Возможно, задержусь. - Хорошо, - черная голова чуть склонилась в поклоне. – Подождите в своем кабинете, я закажу нам билеты до Тэгу. - Нам?! - Я ваш секретарь, в конце концов, - фыркнул парень, направляясь к выходу из туалета, - Естественно, я поеду с вами! Гук, мысли которого были заняты исключительно беспокойством за родителей, не обратил на мгновенно изменившегося Кима никакого внимания… Как и на то, что секретарь знал о том, что старшие Бан живут в Тэгу, о чем Ёнгук никому не говорил. *** - Какого черта они выбрали такую глухомань?! – шипел сквозь зубы Ёнгук, глядя на то, как водитель такси в очередной раз сворачивает в темный переулок. - Директор Бан, мы уже почти на месте, - на автомате проговорил Химчан, уже отчаявшись успокоить начальника. Чем ближе они подъезжали к дому, адрес которого мать указала в сообщении, тем сильнее волновался мужчина. Водитель, словно чувствуя темную ауру, расползающуюся от пассажира с заднего сидения, прибавил ходу. Как только машина остановилась, Ёнгук выскочил на улицу, оказавшись перед небольшим одноэтажным домом, огороженным высоким забором. Пройдя сквозь незапертые ворота, краем глаза отметил, что его секретарь, задержавшийся, чтобы расплатиться с таксистом, следует за ним. Оглядывая аккуратный садик с маленьким озерцом, Чанни не сразу заметил немолодую, но по-прежнему красивую женщину, изыскано одетую, в легкое платье. Зато ее заметил Ёнгук. - Я вернулся! - Проходите скорее, - коротко улыбнувшись Химу, отозвалась женщина, поправляя выбившуюся из длинной косы прядку. - С отцом все в порядке?! - Ты всегда забываешь о правилах приличий сынок. - черные глаза женщины на мгновение недовольно сощурились. – Сначала представь мне молодого человека. - Ким Химчан, мой секретарь, - увидев ответный прищур начальника, Хим едва сдержал улыбку – мужчина был очень похож на мать даже в этих мелочах. – секретарь Ким, хочу представить вам мою мать, Бан Джи Ён. Где отец? - Идем, он в комнате, - миссис Бан, заметив смятение Хима, поманила и его. – секретарь Ким, идемте. Ёнгук этот жест никак не прокомментировал – все его слабые возражения смел румянец на щеках смущенного секретаря. Мужчина мысленно себя укорил – даже в этой ситуации он не перестает любоваться Кимом. Выразительный взгляд матери, показавший, что она догадывается о новом увлечении сына, Гук проигнорировал – не хватало еще, чтобы она поняла насколько этот парень глубоко засел в сердце ее сына, иначе точно с его шеи не слезет. Сейчас и других забот хватает. - Милая, что-то случилось? Дверь распахнулась, являя взору Гука бодрого, чуть седеющего мужчину в костюмне, на плечах которого лежало полотенце. Изумленный вид хозяина дома ясно давал понять, что гостей он не ждал. - Отец?! – Ёнгук выглядел не менее удивленным, впрочем, его шок быстро прошел, и парень, сделав в голове нехитрые исчисления, сразу нашел того, кто рассылает ложные сведения. – Мама! - Ты и так редко балуешь нас своим вниманием, - невозмутимо ответила миссис Бан, - а с тех пор, как мы переехали сюда, вообще ни разу не посетил. Естественно, что я соскучилась по своему милому сыну. - И поэтому ты сказала, что отец при смерти?! – взвился Бан младший, чувствуя себя обманутым подростком. - Так ты меня уже похоронила?! – возмущенно воскликнул Бан-старший, потихоньку понимая, что к чему. - Ваша манера все преувеличивать вызывает у меня головную боль, - спокойно продолжала женщина, скрывая лукавую улыбку. – Мне нужен был достойный повод вытащить мальчика из этого душного города – я его нашла. Ёнгук не нашелся что ответить. Всеми делами бизнеса, возможно, и занимался отец, но главой их семьи, несомненно, была его мать. Гук послал безмолвную благодарность высшим силам за то, что у него нет сестры – если бы та пошла в мать, то у них в семье был бы полный матриархат. - Значит, ты просто хотела, чтобы я приехал? – все еще злясь, пробормотал Гук. - У нас на заднем дворе есть горячий источник, - обезоруживающе улыбнулась миссис Бан. – Я хотела, чтобы ты побывал там. - То-то плата за аренду дома показалась мне такой высокой… - хмыкнул парень. - Ты экономишь на родителях, неблагодарный? – тонкая, чуть подкрашенная черным карандашом бровь изящно выгнулась. - Ты не собираешься знакомить меня со своим молодым человеком? – Бан - младшй посмотрел на усмехающегося отца, а затем на Чанни, который отвел взгляд. - Он не… Он мой секретарь. Ким Химчан. Секретарь Ким, мой отец – Бан Чон Сик. - Очень приятно познакомиться, - прошелестел секретарь, опуская глаза и не замечая довольных взглядов, которыми обменялось старшее поколение. *** Стоически выдержав ужин в обществе родителей, которые то и дело делали недвусмысленные намеки на его отношения с Химом, Ёнгук блаженно прикрыл глаза, опускаясь в горячую воду источника. Напротив, раздался тихий всплеск, но шатен усилием воли не открыл глаз – видеть обнаженного парня, о котором он грезил последние недели, он не хотел, боясь не сдержаться. - У вас замечательные родители, Директор Бан, - устроившись в горячей воде, нарушил молчание Чанни. – Вам очень повезло. - А тебе нет? – вопрос вырвался сам собой. - У меня… тоже хорошая семья. Заминка в голосе Кима не ускользнула от внимания Бана. Мужчина рискнул посмотреть на парня перед ним. Почти сразу его захватил омут хитрых глаз, оторваться от которых было невозможно, да и побаивался он спускать взгляд ниже – вряд ли это приведет к чему-нибудь хорошему. Повисло неловкое молчание. - У тебя очень красивые глаза, - выдавил из себя Ёнгук. – Такие… глубокие… никогда таких не видел. - Комплимент сомнительный, - коротко хохотнул Хим. - Почему? Ты же метис, верно? - В этом все и дело. И мать, и отец – чистокровные корейцы, - с преувеличенным весельем фыркнул парень, - Отец работает обычным менеджером, а мать – переводчица в туристической фирме. Думаю продолжать бессмысленно… - И как отреагировал твой… отец? – Бан уже сто раз пожалел, что завел разговор на подобную тему. - Настоящий – не знаю, а официальный… принял меня таким, какой я есть. - Тогда почему ты не живешь с ними? - Моя мать родила второго ребенка. На этот раз с черными глазами. Шатен, до этого не слишком понимающий причины такого поведения своего секретаря. - Ты не хочешь мешать им, - хмыкнул он. – Но ведь они приняли тебя, так в чем проблема? Хим, пожал плечами, поднимаясь на ноги. Бан поспешно отвел глаза. - Директор Бан, нам пора возвращаться. - Иди, я… выйду следом. Ким кивнул, оставляя своего начальника с тяжелыми мыслями о том, что он окончательно влюбился в своего подчиненного и с остро стоящей проблемой… Ёнгук всегда считал себя уверенной личностью. Если он что-то решил, то откладывать это смысла никакого не было — так он думал раньше. Сейчас же, стоя в кабинете своего секретаря и глядя на взволнованного парня, путающегося в словах, шатен начал в себе искренне сомневаться. Зачем он вообще начал этот разговор?!! - Что значит «ваши услуги мне больше не нужны»? - дрогнувшим голосом спросил Ким. - Лишь то, что они значат, - холодно ответил Ёнгук, разворачиваясь к выходу. - Если ты захочешь уволиться, я ничего не скажу и дам хорошие рекомендации. А что он еще мог сделать? Больше издеваться над парнем сил не было — обычный интерес, переползший в легкую влюбленность давно сменился чем-то большим. Видеть, как Хим стеснительно отводит взгляд, как мнется перед обычным поцелуем становилось невозможно — хотелось большего, но Гук не решался сказать об этом, боясь, что парень от него все-таки сбежит. Вряд ли постоянными угрозами обесчестить человека можно добиться его взаимности в любви. - Директор Бан! - в рубашку вцепились тонкие пальцы секретаря, останавливая. - Мне нужна эта работа! Я... я могу сделать это... Спросить что именно значит загадочное «это», Бан не успел — Хим, развернув парня к себе лицом, сам потянулся к его губам, попутно расстегивая рубашку. Ловкие пальцы скользнули вниз по ребрам, очерчивая край штанов... и после секундного промедления запустив туда ладони. - Химчан, ты... - Гук громко вздохнул, стараясь восстановить сбившееся дыхание. - Пожалуйста... - нежный голос парня дрожью прошелся по спине Бана. Подтолкнув своего начальника к креслу, Химчан торопливо встал на колени перед парнем, расстегивая тому ширинку штанов и приспуская их вниз. Ёнгук неловко дернулся, силясь помешать своему секретарю совершить огромную ошибку, но нисколько в этом не преуспел — его бедра больно прижали к креслу. На этот раз плакать и нерешительно возиться Ким не стал, осторожно проводя языком по начинающему возбуждаться органу. Бан тихонько взвыл, но быстро закрыл себе рот ладонью — не хватало еще того, чтобы их услышали в коридоре! Опустив взгляд вниз он, подавившись очередным стоном, наткнулся на карие глазищи, сверкающие из-под растрепавшейся челки. Щеки Хима раскраснелись, делая лицо брюнета еще более миловидным и тем самым добавляя лишних килограммов к совести, безжалостно давящей на Ёнгука. Ощущение того, что он совратил ребенка, хотя тот «ребенок» младше его всего лишь года на три, не покидало Гука... ровно до того момента, когда губы Лиса обхватили головку застывшего камнем члена, мягко скрывая ее в сладком плену. Руки, сжимающие бедра исчезли, и Ёнгуку стоило огромных усилий не толкнуться прямо в горячий влажный рот его секретаря. Мерно двигающаяся голова, дарящая незабываемое удовольствие, пошлые причмокивания и приглушенные стоны брюнета, который, засунул себе руку под штаны, растягивая себя, доводили Бана до полного исступления. Уже готовый кончить, он, несмотря на зажатый руками рот, умудрился жалобно застонать, когда ласки подчиненного прекратились. Химчан быстро вскочил на ноги, стащил с себя штаны вместе с бельем и навис над Гуком — несколько мучительных секунд бездействия, и вот брюнет, немыслимым образом изогнувшись, свесил ноги за спинкой кресла, одной рукой упираясь в подлокотник, второй он помогал себе сесть на обильно увлаженный слюной член своего босса. Как бы ни пытался расслабиться, наспех растянутые мышцы дырочки принимали чужую плоть с трудом. Гук, следя за искривленным болью лицом парня, аккуратно придерживал того за бедра, медленно насаживая его на себя. Облегченный вздох вырвался у обоих, когда член Ёнгука полностью вошел в неподатливое тело. - Как ты? - прошептал Бан, отвлекая секретаря от неприятных ощущений чередой поцелуев в шею, подбородок и приоткрытые ключицы — дальше мешала рубашка, которую расстегнуть зубами никак не получалось. - Как с членом в заднице, - так же тихо фыркнул в ответ брюнет, подаваясь вверх, чтобы со звучным шлепком опуститься назад. Ёнгук торопливо прикусил язык, опасаясь, что собственный организм его предаст, и наружу вырвутся громкие стоны, столь старательно подавляемые. Всхлипнув, Чанни уткнулся лбом в плечо босса, закусив ворот его рубашки — он не хуже Гука понимал, что лишние звуки здесь ни к чему. Химчан, почувствовав на собственном члене ладонь Ёнгука, задвигался быстрее. Сильные, рваные движения, лишенные хоть какого-то ритма, такие же резкие, немного грубые рывки ладони на возбужденной плоти через несколько минут привели к ожидаемому финалу. - Чанни... - простонал Ёнгук, ощутив липкую жидкость в своей ладони и то, как сжались мышцы брюнета. Вздрогнув всем телом, Бан прижал парня к себе ближе, изливаясь внутрь него. Понимание, что делать этого совсем не следовало пришло мгновением позже... как и то, что он назвал Кима по имени. Брюнет, по-прежнему сидя на своем начальнике и упираясь лбом в плечо, открытым ртом хватал воздух, силясь восстановить дыхание. Неуклюжая попытка Чана встать позорно провалилась — ослабевшего парня подхватил Ёнгук, сажая в кресло вместо себя. «Вид у парня самый что ни на есть оттраханный» - мысленно упрекнул себя Бан. Спутавшиеся пряди, облепившие красные щеки и мокрые от пота виски; хотя он старался покусывать нежную кожу как можно ласковей, на ней виднелись алые засосы; мятая, полу застёгнутая рубашка; пах залит его собственным семенем, а на правом бедре виднеются следы удовольствия самого шатена. Карие глаза приоткрылись, и их обладатель вперил немного мутный взгляд в Бана, который, спешно застегивая ширинку штанов, к дополнительному смущению, чувствовал, что начинает снова возбуждаться. - Я извращенец, - горький упрек в свой собственный адрес вылетел наружу. - Все в порядке, Директор Бан, - тихо ответил ему Ким. - Я сам предложил... - Но это же не значит, что я мог... - Гук замолчал. Смог же?! - Я солгал. Никакой видеозаписи нет. Если сможешь, прости меня. Я сделаю все, что ты... - И в натурала меня обратно превратите? - зло хмыкнул Химчан, с внезапной резвостью подрываясь с кресла и одеваясь, попеременно морщась — пониже спины стреляло. - Я готов понести любое наказание за свои действия, но, прошу, не выноси это на общественность, - выдавил Ёнгук, впиваясь ногтями в собственные ладони, но не отводя взгляд, хотя такое чувство стыда он не испытывал давно... Как и такого удушающего омерзения к себе. - Любое?! - Да. - А вы знаете, что все, что сейчас происходило, было снято на камеру? - брюнет кивнул на маленький объектив, пристроенный на шкафу возле двери кабинета. Прямо напротив кресла. - Я могу сделать с видеозаписью все, что захочу. - Химчан... - Зачем вам все это было нужно? – губы Хима дрогнули, сжимаясь в тонкую полоску. - Все проще, чем ты думаешь, - невесело улыбнулся шатен. - Я люблю тебя. Чувства задурили мне голову, поэтому я и делал эти отвратительные вещи... - Тебе повезло, Ёнгук хен, - оскалился брюнет, ехидно щуря лисьи глаза. - секретарь Ким, что ты имеешь... - Химчан, - перебил его секретарь, подходя к опешившему начальнику и обнимая его за шею. - Зови меня по имени. Теперь, когда у меня в руках такой компромат, ты от меня никуда не денешься. Мне правда нужна эта работа — иначе как я смогу отгонять этих пускающих на тебя слюни женщин? - Ты... - от хищного прищура Чанни Ёнгук совсем растерялся. - Совсем другой характер!!! - Ну, - фыркнул Чан, - тебе же нравятся милые мальчики, поэтому как мог - соответствовал. - Но ты же натурал! Я же тебя со своей секретаршей застал и... и в туалете... ты плакал... - Был, пока тебя не встретил, - покладисто согласился брюнет, прижимаясь сильнее к Бану и ненавязчиво толкая его к стене. - Она меня едва не завалила — еле отбился, а в туалете... не рассчитал твою длину, вот и слезу вышибло от неожиданности... Знаешь ли, опыт у меня в этом деле невелик! - А откуда тогда вообще такой опыт, если раньше был натуралом? - даже слишком спокойно спросил Ёнгук, стараясь не обращать внимание на зубы, покусывающие мочку уха. - Бананы. Про зад не спрашивай — даже мне стыдно становится... - Хим подул на влажное ухо босса, и тот поежился. - Видеозапись у меня, так что ты не имеешь права мне не подчиниться! - Это шантаж! - Это любовь.