(Не)зависимость

Хибари шепчет: ''Только никому не говори, милый, ладно?" - и стягивает с Савады штаны. Тсунаеши нелепо мотает головой, что вроде означает согласие, и прикрывает глаза, чтобы не видеть Хибари между своих ног. Если вы думаете, что так началась их история, то чертовски близки к правде. Они не могут быть парой, уж точно не могут. Тема учитель-у-вас-хоть-смазка-есть не заложена в школьной программе. Тсунаеши не похож на мальчика, который ляжет под преподавателя. Хибари не похож на заправского извращенца. Но если вы копнете глубже - поймете, что так оно и есть. Все самое нелепое и нереальное всегда оказывается истиной. Хибари нервным жестом поправляет очки и оглядывается. Запирает кабинет. Все ученики уже разошлись по домам, на часах пять, во всем здании - только они, пара учителей и сторожа. Тсуна бездумно разглаживает руками складки на рубашке подошедшего ближе Кеи. У него много времени, его дома никто не ждет, но телефон в кармане Хибари начинает вибрировать, и Савада лениво думает, что это наверняка его жена (если она у него вообще есть). Он не берет трубку, но что-то пишет в смс и откидывает телефон подальше. Хибари улыбается ему, и Тсуну передергивает от отвращения. Это точно не то, чего он хотел от жизни. Точно не то, чего он на самом деле хотел. Его заставляют лечь на парту животом и раздвинуть ноги - на этом его задача заканчивается. Он утыкается в прохладную поверхность лбом и закрывает глаза. Ему должно быть обидно или больно, но он не чувствует ничего, кроме движений внутри. Хибари заканчивает быстро и несколько секунд просто дышит куда-то Саваде в шею. Их ''отношения'' ограничиваются сексом. Их отношения - даже не симбиоз, выгодный им обоим. Если вы ожидали чего-то большего, идите к черту, вам не сюда. На улице третий день идет дождь. Тсунаеши тоскливо оглядывает подтянутую фигуру Хибари Кеи. Учитель проходит в кабинет и сразу же принимается записывать что-то на доске. Отрываясь от писанины, он говорит: - Савада Тсунаеши, сегодня вы тоже остаетесь для повторения материала. В классе - перешептывания. Девчонка за партой позади Тсуны тихо щебечет своей подруге: - Савада наверняка спит с ним ради хороших оценок. (Ради каких оценок, идиотка? - он раздраженно прикрывает глаза.) (Оценки по физике у него теперь идеальные.) Тсуна повторяет про себя «мневсеравно-мневсеравно-мневсеравно» достаточно для того, чтобы не вывихнуть кому-нибудь челюсть. На правду не злятся. На правду не злятся. На-прав-ду-не-злят-ся. Девчонка вскрикивает, настигнутая метко кинутым в лоб ластиком. Савада поворачивается к ней и улыбается - по-доброму, как родитель улыбается своему глупому ребенку. Она бледнеет. В глазах Савады - холод темного океана, забравшего множество чужих жизней. Он говорит: - Заткнись там. Говорит: - Да, я с ним сплю. Говорит: - А что, завидно? И, да, остается после уроков, конечно же. Он приходит домой, когда на улице начинает темнеть. Включает в комнате свет. Вытаскивает тетради, учебники, делает уроки по всем предметам, кроме ненавистной физики, с учителем которой он каждый день задерживается в школе. На небе уже загораются звезды, а улицы давно освещают фонари. На запотевшем оконном стекле теплыми пальцами выведено безразличное к себе «тупой ублюдок». Савада закрывает глаза. Он знает физику лучше, чем сам ее учитель. На запотевшем оконном стекле подрагивающими пальцами: «для чего все это, для чего». «Почему мне так больно?» И: «Я тебя люблю».