Серебряный лис

Девица была невозможно, невыносимо рыжей, как листва по осени на кленовой аллее, глаза ее можно было назвать карими или ореховыми, но почему-то на ум приходил гречишный мед или сосновая смола в свете лучей солнца. Упрямо выдвинутый подбородок, морщинка между бровей делали выражение ее лица мрачным и до ужаса решительным. Не то, чтобы Ичимару обращал внимание на других людей, но на Ичиго Куросаки взгляд останавливался сам собой. Высокая, мощная, с крепкими бедрами и широкими плечами она выделялась на фоне миниатюрных курсанток. Когда шагала по коридору, либо уткнувшись в конспект, либо размышляя о чем-то своем, люди расступались перед ней. Ичиго Куросаки нашли в семнадцатом районе Руконгая. В оборванной одежде, с гигантским тесаком за плечами, она фонила реяцу на уровне капитана. И совершенно не умела ее сковывать. Самопроизвольное пробуждение зампакто - так назвали это медики. И определили девушку в Академию. Сама девушка хмурилась, кусала губы, как будто силилась что-то вспомнить. И молчала. По большей части молчала. По несчастливой случайности, все комнаты в женской части общежития были распределены, поэтому Ичиго подселили на единственно пустующее место - к Ичимару. Прочитали лекцию на тему сознательности и взрослого поведения и распрощались, оставив новых соседей знакомиться. Учили кендо ее по индивидуальной программе - еще бы, тесак Ичиго превосходил в размерах все асаучи и шикаи. Тренировки Куросаки в кидо нельзя вспомнить без содрогания. Огромная масса духовной энергии не подлежала контролю, что уж говорить про тонкую работу. Через пару недель сплошных разрушений преподаватели сошлись на том, что Ичиго уготован путь либо Одиннадцатого отряда, либо Командующего Генрюсая с его заклятиями девяностого уровня - на них энергии курсантки как раз хватало. Все это Ичимару интересовало только потому, что развлекало. В данный момент ему предстояло куда более важное дело - нужно было проникнуть за территорию Академии после комендантского часа, чтобы отнести Рангику теплое одеяло. Холодало, приближалась зима, а в их хижине нет ничего, чтобы согреться. К несчастью, накопить денег и купить нормальную вещь Гин сумел только сейчас. А до следующих выходных, когда откроются ворота Академии, далеко. Рангику может замерзнуть. Кроме Мацумото ничто и никто не интересовал Гина. Из-за этого его называли холодным, скользким, бессердечным. Какая разница, люди такие глупые. Рангику единственная, кто относился к нему... по-человечески. Ичимару, крадучись, подошел к барьеру. Конечно, он преуспевает в кидо, но и защиту Академии не дураки ставили. - Советую попробовать от Восточных ворот, - Ичимару вздрогнул. Когда было нужно, соседка передвигалась совершенно бесшумно. Силуэт Ичиго выделялся на фоне ночи густым пятном тени, за спиной привычный тесак, длинные рыжие волосы развевал ветер. - Охранники традиционно должны совершать обход, но как правило, застревают на всю ночь около одних ворот. Возле каких, никто не знает, фактор неожиданности позволяет ловить нарушителей. - Откуда ты узнала про сегодняшнее дежурство? Улыбка Ичиго стала... неожиданностью. Гину всегда казалось, что соседка не умеет улыбаться. На миг разгладилась морщинка между бровей, лицо посветлело. Ичимару пожалел, что не хватает освещения, чтобы разглядеть картину полностью. Улыбка длилась всего секунду, затем превратилась в кривую ухмылку, но и этого вполне хватило. - У меня свои осведомители, - пожала плечами. И растворилась, как будто и не было ее. Гин в задумчивости кусал губы, комкая комочек одеяла в руках. С одной стороны, нет смысла доверять незнакомке. Никто в Академии не относился тепло к выходцу из Руконгая. С другой... За время знакомства с Ичиго, он успел понять, что у соседки есть своеобразный кодекс чести, который она никогда не преступает. Поэтому он решил довериться. Помчался к Восточным воротам, перемахнул в условленном месте - оно имелось у каждого из четырех выходов из Академии. Его побега никто не заметил. Равно как и быстрого перемещения по улицам Руконгая. Рангику обрадовалась одеялу, глаза ее горели счастьем, улыбка, ради которой Гин и пошел в Академию, ослепляла. Но почему-то сегодня мысли возвращались к странному поступку Куросаки. Когда он вернулся, соседка уже безмятежно спала. Ее реяцу заполонила комнату, но странное дело, Ичимару не ощущал дискомфорта. Легкая, горячая, как шоколад со специями - первое лакомство, купленное уже после поступления. Помнится, он честно разделил крохотную плитку с Мацумото. Гин лег спать, про себя решив утром обязательно выяснить у соседки причины столь невиданной щедрости. Утром Ичиго в комнате не оказалось, не нашлось ее и в лекционных залах. Ничего удивительного, расписание у местной диковинки было индивидуальным. Зато нашлась она в столовой. Гин давно приметил, что поесть соседка не дура. Сытно, плотно и много. При этом не толстеет совершенно, вызывая зависть у всех представительниц прекрасного пола в Академии, включая преподавателей. Ичимару остановился возле столика, за которым Ичиго обедала в одиночестве. Друзей она тоже не завела. Реяцу заинтересованно полыхнула и погасла, вновь разлившись горячей волной вокруг тела шинигами. - Садись, - показала на стул напротив, губы не отрывались от чашки с чаем. Гин присел. - Почему ты помогла мне? - только приклеившаяся насмерть улыбка помогала сохранить эмоции в тайне от собеседника. Ичиго повела плечами, отчего сочная грудь колыхнулась, до Гина донесся аромат травяного отвара, жасмина и соли - последнее означало, что соседку снова ранили, но отлеживаться в медицинском крыле она отказалась. До этого дня Ичимару не подозревал, сколько всего знает о Куросаки Ичиго. Оказывается, информация сама откладывалась в голове, сортировалась, чтобы потом захлестнуть мозг. Ни о ком из своих однокурсников Гин не знал столько, сколько об Ичиго. Дело ли тут в реяцу, соседстве, загадочном прошлом или том, что девушка, как и он сам, игнорируя неудачи в кидо, уверенно шла к скорому концу обучения. - Почему бы и нет? - буркнула она. - Захотелось. И это тоже вписывалось в рамки характера Ичиго.

***

- Ты снова собираешься к ней? - Ичиго лежала на футоне, жевала сочное яблоко. Гин поймал себя на том, что пару секунд зачарованно следил за покачивающейся в такт аппетитному хрусту ногой. - Ичиго, разве ты не знаешь, что любопытство сгубило кошку? - Гин попытался вновь улыбнуться той самой, змеиной, улыбкой. Не подействовало. Куросаки обладала каким-то странным иммунитетом. Или называть это непробиваемостью? - В твоем случае это будет лис. Маленький лис-хурмоед, - сладко улыбнулась соседка. После той помощи с воротами Ичиго расслабилась в присутствии Гина, стала более... живой, открытой. Разумеется, из нее слова не вытянуть о прошлом, но вот о настоящем девушка говорила с удовольствием. Равно как и язвила, дерзила и просто дразнила. Споры становились все более... притягательными. - Возьми, - Ичиго швырнула в соседа маленький пакет. И если бы не легкий румянец на щеках, Гин мог бы поверить в безразличие Куросаки. Внутри оказался розовый шарф, теплый, длинный, как раз такой, чтобы хватило обмотать шею плотно. И микстура от кашля, мазь от болей в груди, лекарство от простуды. - Где ты это все взяла? - Ичимару нахмурился. На пузырьках стояла метка Четвертого отряда, такие лекарства выдавали только офицерам. Не то, чтобы он был слишком щепетильным, но и подставляться не хотел. - Выиграла в Одиннадцатом, - поморщилась Ичиго, от яблока остался только черенок. - Кенпачи всегда горазд подраться, готов таким образом платить за поединок. Мне деньги в Академии не особенно нужны, так что... - она пожала плечами. Гин кивнул, молча убрал все под верхнее кимоно. - Сегодня к Северным, - напомнила Ичиго. Зато стала понятна ее осведомленность в плане дежурств у выхода - Кенпачи наверняка позаботился о доступности постоянного соперника. - Спасибо, - слово далось нелегко, но все же сорвалось с губ. Шинигами поскорее покинул комнату, чтобы не видеть понимающего взгляда глаз цвета гречишного меда.

***

Шумные вздохи и резкие выдохи, промокшая насквозь рубашка, капельки стекают по открытой шее, делают загорелую кожу плеч блестящей, как будто ее натерли маслом. Медные волосы забраны в высокий хвост, несколько прядок намокли и облепили высокий лоб. Крепкие пальцы сжимают клинок, он поет в руках хозяйки, рассекая воздух. В помещении пряно пахнет потом, травяным чаем и жасмином. Никогда раньше Гин подумать не мог, что обычная тренировка кендо может быть настолько... эротичной. Нет, его захлестывали ощущения, превышающие эротические. На Ичиго хотелось смотреть и смотреть. На то, как перекатываются под кожей мускулы сильных рук, как острый язык облизывает нижнюю губу, потрескавшуюся, покрасневшую от частых укусов - Куросаки всегда так делала, когда увлекалась чем-то. Сила находит, накатывает волной и отступает, оставляя зрителей задыхаться. Интересно, смогла бы Куросаки с ее потенциалом не просто победить Айзена, но и создать новый мир? Мир, в котором Рангику не пришлось бы плакать? Гин не заметил, как часть вопроса задал вслух. - Зачем? - Ичиго опустила тесак, вытерла пот со лба. Гладкие подмышки, ни следа волосков. Любопытно, они у нее были бы рыжими или все-таки черными? - Если один перестанет плакать, то обязательно заплачет кто-то другой. Ненавижу фразу "всеобщее благо", - отрывисто, с ненавистью выплюнула Куросаки. Это было что-то личное, что-то настолько сокровенное, что сила взметнулась под потолок и опала шквалом ледяной воды. Гин вынырнул, задыхаясь, смотря, как ходят желваки Куросаки, как крепче сжимаются в бессознательном жесте ее кулаки. Ей бы парнем родиться, но тогда вряд ли бы он имел хоть часть очарования и звериной притягательности этой Куросаки. - Если хочешь сделать человека счастливым, то делай это сейчас, а не откладывай на необозримое будущее, - отрезала Куросаки, легко забросила меч на плечо и вышла. В сторону бараков Одиннадцатого отряда. Ей необходимо было проветриться.

***

Гин проводил очередной выходной вечер в маленькой хижине Рангику. После того, как соседи узнали, что к ней захаживает шинигами - местные не делали разделения на будущих и состоявшихся жнецов - они оставили девочку в покое, перестали задирать и даже позволяли что-то покупать. На столе лежали сушенные плоды хурмы. Когда-то любимое лакомство не доставляло удовольствия сейчас. Ичимару не планировал возвращаться к Рангику. Проклятая Куросаки, своими словами,одним своим присутствием она меняла что-то в глубине сердца и души, вскрывала давно зреющие нарывы, вычищала кровь от отравы. Она могла легко улыбнуться и окатить реяцу, как солеными морскими брызгами. А могла угрюмо и невозмутимо молчать, так выразительно, что от этого становилось тошно. Его подруга красива, без сомнений. Тяжелая жизнь Руконгая, лишения и голод не спрятали нежной, тонкой кожи, блестящих светло-рыжих волос и сияющих сине-серых глаз. Рангику уже сейчас привлекала внимание, и в прошлом Гин дождаться не мог, когда же подруга пробудит силу шинигами, чтобы поступить в Академию и засиять полным блеском своей красоты. Она прекрасна в своей женственности, так почему же в данный момент Ичимару не ощущает былого энтузиазма? Ничего, кроме радости от короткой встречи? Волосы не такие длинные, не такие рыжие, они вьются на концах, а не торчат колючками. Глаза слишком... синие, слишком серые, слишком... не гречишные. Нет того плотного облака реяцу с привкусом соли и ароматом жасмина. Он не создан для любви. Вернее, не умеет отвечать на ласковое слово, не знает, как сделать это правильно. Как не просто быть рядом с человеком, но удержать его. Гин знает, что рано или поздно Рангику уйдет от него, найдет другие интересы - он специально не чинил ей препятствий, хотя так легко было сделать себя центром ее маленького мира. Изысканно небрежно, и подруга даже не заметила бы, как стала бы кружиться на орбите притяжения Гина. Это было бы ее решение, этим было бы так легко удовлетвориться... Ичиго делает выбор сама. Только сама, сознательно, даже если это шаг в бездну. Она никогда не станет притягиваться к кому-то, потому что Куросаки создана, чтобы быть центром чьего-то мира, она создана вести за собой людей. Они тянутся к ней, хочет она того или нет. Сделать Рангику счастливой на самом деле так просто - он осознал это только сейчас. Ей достаточно, чтобы он был рядом. Поддерживал ее, помогал. И она в ответ поможет ему. Страшно представить, что случилось бы, не заметь он этого. Не прислушайся к словам Ичиго.

***

- Проснись и пой! Ичиго застонала и попыталась отвернуться от сияющего соседа. Какой-то он слишком дружелюбный в последнее время. Гин еле слышно захихикал. Вчера в Одиннадцатом праздновали день рождения капитана. Оставалось только посочувствовать попавшей туда в это время Ичиго. Рыжие волосы напоминали воду, гладкую, теплую, когда он поднимал голову соседки, чтобы споить ей очередную дрянь от похмелья. - Ох, - Ичиго согнулась, легла на колени Ичимару, обхватив его за пояс. - Ты мой спаситель. Гин застыл напряженной струной, ощущая на коленях приятную тяжесть. Дыхание проникало сквозь одежду, расходилось электрическим током по коже. Ичиго снова заснула, когда Гин запустил ей пальцы в волосы, осторожно перебирая прядки.

***

- Что это? - Гин недоумевал. - Подарок. Кажется, у тебя сегодня день рождения, - улыбнулась Ичиго. Серебряная статуэтка жмурящегося лиса... Его первый подарок. В жизни. Улыбка Ичиго. Ее запах жасмина. Ее мокрые после душа волосы. Гречишные глаза. Когда она успела стать центром его мира? Исподволь, незаметно, без задней мысли она проникала в его тело, в его существо. Проявление бескорыстной заботы, пинок или тычок под ребра, короткие, неуверенные смешки. Гин отставал от собственного плана обучения, перестраивал его, потому что не представлял, каково это - не делить комнату с Куросаки. - Думаю, намек понятен, лисик. - Еще раз так меня назовешь, и я откушу тебе голову, - улыбка не уходила с губ Ичимару. - Как скажешь, лисик! - Ичиго с хохотом выбежала из комнаты. Но иногда ее просто хотелось убить.

***

Ичиго вернулась ночью. В порванном на рукаве кимоно. Рукой она зажимала рану на предплечье, скрипела зубами. Пахло раскаленным на солнце металлом - реяцу никак не хотела утихомириваться. - Никогда не сомневался в твоих умственных способностях, Куросаки, - улыбка и фамилия. Чтобы знала, как он беспокоился. Ичиго умудрилась состроить обиженно-виноватый вид. У Рангику это получалось естественнее, у Куросаки - убойственнее. Соседка знала: если Гин назвал ее по фамилии, быть беде. Большой беде. Для него она обычно была Ичиго, бешеная клубничка и другие, не менее милые, прозвища, за которые хотелось врезать банкаем. - Не злись, лисик, морщины появятся. А будешь страдать фигней и не помогать товарищу, перейду к тебе в отряд. Чтобы доставать вечно! - получилось изобразить жалкое подобие дьявольского смеха. Но Ичимару похлопал, не прекращая стаскивать грязное кимоно и промывать глубокую рану. - Ты жуткое дитя, Ичиго, - констатировал он.

***

- Меня зовут в Пятый отряд, - поделился Гин за завтраком, который они оба уже давно проводили в комнате. Странно, но Ичиго молчала. Ичимару соизволил открыть глаза шире. Увиденное зрелище его поразило. Ичиго смотрела на него расчетливо, строго и как-то... Это был больной взгляд, она словно сгорала изнутри, терзалась. Не впервые видел Гин внутреннее страдание Куросаки. Иногда она смотрела так, словно ей в печень всадили короткий клинок. Она умирала, вздрагивала при произнесении некоторых имен. Вместе с нею вздрагивал Гин. И мечтал узнать, что же сделали ей Айзен, Кьораку, Укитаке, Ишшин Шиба и Кучики. Ичиго ничего не сказала, поднялась и вышла, прихватив меч. Занпакто - с Гином единственным поделилась она тайной. Ичиго давно знала банкай. Не вернулась соседка к вечеру, не вернулась к ночи. Гин стоял у окна. Посторонний не заметил бы ни следа тревоги, Ичимару выглядел как обычно. Лишь были сведены чуть сильнее пальцы, лишь обозначены чуть четче скулы. Да приоткрыты глаза, из-под век сияла зелено-синяя радужка. А потом полыхнуло знакомой реяцу. В лесу неподалеку от бараков Пятого отряда. Наплевав на все запреты, Гин бросился туда. Ичиго сражалась с Айзеном. Кривя губы, размахивала она... черным клинком. Ужасающая реяцу буквально хлестала из нее. Девушка скакала по деревьям, бегала с невиданной скоростью, которую было так сложно уловить. По шее ее скатывались бисеринки пота, в рыжих волосах застрял белоснежный рог - совсем, как на масках у Пустых. Айзен, побледневший, покрывшийся испариной, с трудом отбивался. Его реяцу уступала силе Ичиго, но у лейтенанта было больше опыта. В глазах загорелось восхищение, когда лицо Ичиго заволокла белоснежная маска арранкара. Новое, нечто неизученное. Он пытался создать подобное годами, а оно нашло его самого. Нашло, чтобы убить. Ичимару не мог отрицать смертоносной грации движений Ичиго, хищный блеск глаз завораживал, она жаждала боя, она жила им, дышала им. Она убивала. Кьека Суйгецу на нее не действовал, почему - неизвестно. И Зангецу, прорвавшись через слой черного пламени, легко вошел в грудь Айзена. Следующим движением девушка отсекла ему голову. Только после этого сняла маску, повернулась к Гину. - Прости, что не дала это сделать тебе. Но ты возился бы черт знает сколько лет, - ее тело начало бледнеть. - Кажется, мне пора. Гин шагнул вперед и еле успел перехватить тонкую руку, горячую, как печка. - Не страшно? - испытующе спросила Ичиго, склонив голову на бок. - Нет, - четко, открыто, с распахнутыми глазами. Ичиго улыбнулась. - Рада, что увидела твои глаза напоследок, лис. Растворилась, оставив в ладонях Гина щекочущее ощущение растворяющихся духовных частиц.

***

Ичиго с трудом открыла глаза. Веки словно приклеили. Не могла очередная идея Урахары пройти без накладок. Как она могла забыть об этом правиле? Оказаться в прошлом, чтобы исправить одну-единственную ошибку, убрать одного-единственного человека? Запросто. Влюбиться в бывшего, а теперь не состоявшегося предателя? Это только она так могла. Рядом послышалось сопение, звуки глотков. - Где я? - горло пересохло. - В бараках Третьего отряда, - ответил знакомый голос. Ичиго посмотрела в ту сторону и застонала. Возле футона сидел Ичимару Гин и преспокойно пил чай. - Кажется, я уже высказывал свое мнение о ваших умственных способностях, Куросаки-сан, - приторно улыбнулся он. Разве только Ичиго могла увидеть за привычной маской безумную радость и желание прибить. Такие знакомые милые нюансы. - Не злись, лисик, морщины появятся. Хотя... ты так щуришься... Удивлена, если они уже не появились, - Ичиго попыталась перевести все в шутку. Ичимару Гин наклонился, медленно, растягивая удовольствие от попыток загнанной в угол собственным бессилием жертвы найти выход. Ичиго нервно сглотнула, когда лицо капитана оказалось напротив. После окончания действия техники Урахары, помнить все должны были только они с Киске. Ну, еще Йоруичи. Вряд ли торговец обойдет вниманием давнюю подругу. Но чтобы Гин... А эта зараза все прекрасно помнит, Ичиго видела это в открывшихся ярких глазах. Ичимару почти лег на нее, коснулся губами чувствительного местечка под ушком. Ичиго сглотнула. - Ты помнишь, что я пообещал сделать за очередную твою выходку? - О... - Куросаки прокашлялась. - Откусить мне голову? - Именно, - еще шире улыбнулся Гин. - Готовься, я собираюсь растянуть удовольствие.