Женский день

— Это была твоя гениальная идея, Люсенька, напроситься на это дело, — недовольно пробурчала носатая брюнетка с обмотанной полотенцем головой. — Оставь меня в покое, — жалобно протянула миловидная блондинка в кокетливо-розовых шлепанцах-вьетнамках. — Между прочим, ради пущей достоверности мне даже пришлось сделать эпиляцию ног! Это было больно! — Серафима, Люся, не ссорьтесь, — неприметная дамочка с бледным вытянутым лицом попыталась призвать их к порядку. *** В единственной на весь город бане городка Верхние Торчки, того самого, что в десяти километрах от бывшего совхоза «Красный терминатор», сегодня был объявлен внеплановый женский день. Совершенно естественно, что все городские дамы, лишенные благ цивилизации в виде горячего водоснабжения, пораньше сбежали со службы, не забыв прихватить мочалки и тазики. Все шло как обычно: очереди к кранам с водой, газировка и что-нибудь покрепче в местном буфете, обсуждение последней серии непревзойденного телефильма «Любовная смерть, смертельная любовь», сладострастное перемывание косточек некоего сантехника Пупкина, два года назад щипнувшего за филейную часть уборщицу Сидорову и вынужденного жениться… все ритуалы были давно отточены и исполнялись старательно, словно от этого зависело ни больше ни менее, а благополучие целого города. Нет, скорее — целой планеты. Среди всей этой веселой суеты и радостного оживления отчетливо выделялись три дамы, сидевшие особняком. Сидели они в самом углу помывочного помещения, у неработающего крана с горячей водой. Отчего-то все трое, несмотря на натопленность помещения, и не думали расставаться с полотенцами, которые прикрывали их от плеч до колен. Плечи у всех трех дам были нетипично широкими. — Лесбиянки, — захихикала молоденькая продавщица винного ларька. — Плечи-то, как у настоящих мужиков. И по сторонам все зыркают, вон, нас небось разглядывают… — И груди у них нет. Никакой, — прокомментировала секретарша директора единственного уцелевшего местного завода. — Ладно вам, девочки, — кинулась на защиту справедливости учительница начальной школы. — Они сидят, никому не мешают. *** Трое дам, о которых шел разговор, и не думали кому-то мешать. На их помидорно-красных лицах читалось отчаянное желание оказаться как можно дальше отсюда. Носатая дама строго посмотрела на своих спутниц и не менее строго (если бы это услышала ранее упомянутая учительница начальных классов, она бы моментально узнала характерную учительскую интонацию) произнесла: — Надеюсь, вы все-таки запомнили: никого сюда не подпускать. Ни-ко-го. Если этот Хоркрукс уведут у нас из-под носа, нам не сдобровать, — брюнетка неотрывно сверлила неработающий кран глазами, словно в нем было что-то особенное. Дамочка с вытянутым лицом осмотрелась, убедилась, что никто не подслушивает, и проговорила свистящим шепотом: — И как мы это сделаем без магии? — Как? — усмехнулась брюнетка. — Это же твоя историческая родина, ты и думай. Я вот у одного из ваших авторов…по-моему, этот тип был из сквибов, читал, что эти женщины могут… э… кентавра на скаку остановить, находясь при этом прямо в горящем частном доме. Тазиками от них отбиваться? — Заткнись, Сев, — злобно рявкнула собеседница. — Если кто и должен заткнуться, так это ты, Антонина, — с нажимом на последнее слово ответила брюнетка. — Мне дурно, — пожаловалась блондинка и сожалением осмотрела свои свекольно-красные руки и ноги. — Где моя аристократическая бледность, где, я спрашиваю? А чего мне стоило язык этот кошмарный выучить… Все трое разговаривали на прекрасном русском языке, особенно хорошо это удавалось неприметной дамочке с вытянутым лицом. — Ты станешь еще бледнее, если окажешься в гробу, — парировала брюнетка. — Ты лучше перестань по сторонам глазеть, а то, знаешь ли, полотенце не сможет скрыть тот факт, что ты вовсе не женщина. Они все заметят и поднимут визг. — Они не заметят! — запротестовала блондинка. — Клянусь, они ничего такого не заметят! — Вот так? — брюнетка приподняла бровь. — Давно это у тебя? И что об этом думает Нарцисса? — Нарцисса? — побледнела, вмиг потеряв свекольную расцветку, пробормотала блондинка. — О, Мерлин! Если она узнает, где я и чем занимаюсь… — Поэтому в твоих интересах выполнить задание как можно лучше, — оборвала брюнетка. — Тогда, возможно, Лорд ей ничего не скажет. А вот если этот Хоркрукс уведут у нас из-под носа… — Но они тоже не могут пользоваться магией, — вставила неприметная дама. — Нам Лорд это запретил, потому что это может испортить Хоркрукс. А вот эти типы из Ордена Феникса были бы не прочь попортить жизнь Шефу… Если они сюда доберутся, это будет настоящая трагедия, это будет ужасно, просто ужасно, — сокрушалась блондинка. Дверь в помывочное помещение раскрылась, и вошла женщина самой невероятной даже для Верхних Торчков внешности. Она с головы до ног была замотана в несколько полотенец, лицо полностью занавешивали седые патлы, а из-под полотенца высовывалась деревянная нога, к которой клейкой лентой был прикреплен устрашающего вида черный шлепанец очень большого размера. — Хмури! Грозный глаз! — брюнетка вскочила, уронив тазик, который с грохотом свалился на кафельный пол. — Помогите! — вдруг заорала блондинка, — это же мужчина! Ааааа!!! Девочки, это же мужчина! Все присутствующие женщины, как по команде, начали издавать визг разной тональности. Блондинка вела ведущую партию, ну, а неприметная дамочка с вытянутым лицом подскочила к почти оглохшей пришелице и дернула край полотенца, в которое та была замотана. Полотенце, конечно же, слетело на пол… — Как не стыдно! — казалось, стены сейчас рухнут от визга и крика. — Мужчина! Что ж это делается! А ну пошел, пошел, пока я в ментовку не позвонила! — откуда ни возьмись появилась уборщица, приземистая женщина в синем халате, размахивающая шваброй. — А ну иди, иди, проспись! Ишь, ходют тут… Посрамленный незнакомец поспешил убраться. — Сев, а что такое «ментовка»? — с интересом спросила блондинка. — Это что-то вроде маггловских авроров, Люц, — ответила неприметная дамочка, поудобнее усаживаясь на скамье. Уборщица, прогнав незваного гостя, поправила халатик, обтягивающий полноватую фигуру, потуже завязала платок под пухлым подбородком да повыше подтянула сползающую с руки резиновую перчатку, из-под которой на миг мелькнуло что-то серебряное. Затем она подхватила ведро с тряпкой и, подмигнув трем подругам, вышла из помывочной. — А Пит-то у нас молодец! — с уважением сказала брюнетка — Ты тоже молодец, Сев, — признала блондинка, — в момент Хмури узнал. — Кто сработал лучше всех, так это ты, Тони, — засмеялась брюнетка. — Эти дамы так визжали, я подумал, что уж точно эта самая «ментовка» прибудет и схватит нашего друга Хмури. — И все-таки, что же за мысли бродили в голове нашего Шефа, когда он решил перепрятать один из двух оставшихся Хоркруксов…оставить его здесь, у магглов, в дикой стране… в женской сауне, — озадаченно спросила блондинка. — Бане, — автоматически поправила неприметная особа. — Ну да, бане. А второй Хоркрукс, где он, Сев, кто его охраняет? Брюнетка наклонила голову и что-то прошептала. — Бедный Игорь… — О, Мерлин… целый день без движения, бороду пришлось укоротить, лысину на голове выбрить… — Так что я считаю, что нам повезло, господа, — подытожила брюнетка. — Работенка непыльная. Главное — не слишком пяльтесь по сторонам. Ну, а завтра нас сменят Нотт, Крэбб и Гойл. — Может, сходить в здешний ресторан за э… маггловским Огневиски? — предложила блондинка. — Ну тем самым, его еще медведи пьют из самовара и потом начинают петь «Союз нерушимый»… как же его… — За водкой? — оживилась неприметная дамочка. — А хорошая мысль, Люц! — Ты предложил, Люц, тебе и бежать, — резюмировала брюнетка. — А что до твоих пессимистических прогнозов — «Трагедия, трагедия»… сдается мне, джентльмены, это была комедия. *** За много километров от бани, где весело проводила время троица, на площади, которую местное население называло «Красной», в домике, сложенном из красного мрамора, в стеклянном кубе стоял гроб, а в нем лежал без движения одетый в строгий костюм лысоватый мужчина с клиновидной бородкой. Мимо стеклянного куба шел непрерывный поток экскурсантов. Им было невдомек, что их жестоко обманывают — вместо мумифицированного тела в гробу находился вполне живой, правда, очень голодный и злой человек, ну, а кому интересно смотреть на такое?