Нейтронные звёзды

      Звезды гибнут в черных дырах, растворяются в пространстве, становятся туманностями и красными гигантами. Первый человек, который сравнил Блэков со звёздами был, вероятно, мечтателем и романтиком, провидцем, предрекшим роду страшный конец. В последующие поколения сравнителей хотелось кидаться смертными проклятиями. Toujours Pur! Золотые нити, перевивающиеся с ветвями королевского лавра, охватывают геральдический щит, на котором черный рыцарь вздымает руку с мечом. Toujours Pur - серебрится над огромным древом, раскинувшим в века свои кроны, корнями уходящее в темную древность. Toujours Pur! Золото и платина, богатство и жестокость - не затмевают чёрных точек, нарушающих великолепие густо-изумрудного полотна, словно рябь в глазах, но моргнёшь, а морок не исчезает. Двадцать поколений тёмных магов равнодушно смотрят со своих портретов, им, пребывающим в вечности, нет никакого дела до своих страдающих потомков.       Сириус ненавидел эту комнату, этот дом и - особенно - эту жизнь. В детстве он резал себе руки и темная венозная кровь - не голубая! - текла по тонким пальцам и фамильным столовым ножам. Впрочем, все здесь было фамильным и дети тоже, особенно дети. Сириус радовал тётушку намного больше Регулуса, да и можно ли было ожидать меньшего от альфы Большого пса, самой яркой звезды небосклона. Он должен был стать сверхновой, которая бы спалила все мелкие планетки вокруг себя, превратила их в пылающий ад, но пока что, Сириус превращал в ад жизнь своего младшего брата и всего дома. Впрочем, Вальбургу это мало беспокоило - Блэки никогда друг с другом не ладили, а Регулус всегда был менее талантливым, менее красивым и менее Блэком, в общем, не заслуживал особо пристального внимания. Весь род начал присматриваться к альфе Льва лишь спустя шестнадцать лет, когда их яркая звезда сбежала из дома, громко хлопнув дверью. Тётка так и не оправилась от потрясения, она могла сколько угодно посылать ему громовещатели в школу, отчитывать за драки и вбивать в дурную голову любовь к своей крови, к своей семье, но никогда не воспринимала всерьез его выходки - Сириус всегда был прощён. Тогда же шла борьба, а на войне как на войне - не прощают, особенно предателей. Так Красный гигант превратился в обугленую дырочку, позор рода, мерзкого выродка. Запах сожжённого полотна навсегда остался в этой комнате.       Весна витала в воздухе, она пахла победной радостью, могильными венками, жгла горечью потерь. В ту весну посадили Беллатрикс. На том суде были унижены все герои - Фрэнк Лонгботтом смотрел на коллегию Визенгамота с почти младенческим страхом, его жена комкала белую рубашку и нервно вздрагивала от резких звуков, а дементоры, которые плавали за серебристой завесой, вызывали судорожные припадки. Допросить их было невозможно. Амелия Боунс не плакала, но и не была тверда, её пергаментная кожа переливалась синими подрагивающими жилками, а после - длинный список погибших и пропавших безвести. Ничего не изменилось в Бэлле, ни королевской осанки, ни поворота головы, ни странной мрачной торжественности. Она была Блэк, а значит - королевой. Её посадили в Азкабан и постарались забыть. Гамма Ориона на долгие годы пропала с фамильного небосклона, чтобы потом вернутся яркой вспышкой и умереть.       Андромеда никогда не умела налаживать быт, у чёртовой фифы все валилось из рук. Имя отдавало холодом звездного неба. Туманности считаются "кухней" Вселенной, Андромеде было предначертано нарожать маленьких звёздочек какому-нибудь чистокровному снобу. Передать им копну прекрасных тёмных волос, широкий лоб, с резкими дугами бровей, прямой нос и талант к тёмной магии. В школе она ничуть не уступала Беллатрикс. Фамильный апломб слетел с неё в один миг, Друэлла и понять-то ничего не успела. Просто у старшей дочки на предплечье поселилась змея, а у средней - магл в сердце. Меньше чем через год она сбежала с ним и растворилась в суете семейной жизни. В тот день Благороднейшее и древнейшее семейство лишилось целого созвездия. Заложено начало конца.       Вопреки всеобщему мнению, Регулус не был трусом, и не потому что среди Блэков трусов нет, а просто в силу своего характера, вероятно, тоже фамильного. Он был трепетно привязан к брату, как и любой младший. Сириус был авантюристом, хотя его авторитет на поприще семейного идеала весомо пошатнулся после распределения на Гриффиндор. Вальбурга в тот день чуть не зашибла пару фамильных эльфов, кричала на весь дом, мелкая дробь её каблуков навсегда впечаталсь в воспоминания об этом событии. Она послала ему громовещатели, а Он так и не написал ей ни одного письма. Сириус никогда не хотел брать то, что само не шло ему в руки. Регулусу же приходилось усердно трудится, чтобы добиться хоть крупицы успеха. Его имя всегда произносилось только в контексте имени брата. Альфа Льва ушёл тихо и незаметно, в тот день род Блэков угас по мужской линии: наследники кончились.       Нарцисса взирает на двадцать поколений рода Блэков. На целое множество чёрных дырочек. На потускневшую роскошь, на поблекшее величие. Захотелось спрятать лицо в ладони и заплакать, но женщина лишь ещё больше выпрямила спину и легко повела головой в сторону. Пожалуй, их род и вправду был проклят, он она - не звезда, и её миновала чаша сея. Драко же, к счастью, родился чистым Малфоем, не перенял фамильного безумия и фамильной страсти всегда идти напролом. Вальбурга Блэк недовольно косится на свою соседку Друэллу Розье - они никогда не ладили. Орион пожирает глазами неведомые дали - он ничуть не изменился, даже когда погасли все звёзды в его поясе. Между Лукрецией и Сигнусом Блэком выжженное пятое - ещё одна гнилая ветвь - чудаковатый Альфард Блэк. Тонкие золотые ветви соединяют Беллатрикс и Родольфуса Лестрейндж, рядом в полном одиночестве его брат Рабастан, который при жизни владел всеми женским сердцами на курсе. И нет больше маленькой Циссы Блэк, как и нет трёх сестёр. А бесчисленные Блэки безмятежно прибывают в вечности и привычно ненавидят друг друга.