Любовь после расстояния

      Сегодня закончился тур Гены и друзья как узнали — сразу начали доставать, отбирая у Рики запланированный покой на этот день. Он устал до боли в костях, которые мотал из раза в раз по сиденьям поезда, он устал от того, что он должен все делать тогда, когда нужно, а не когда ему захочется.       Если только один единственный друг с которым можно провести этот покой и отдых вместе — Славка Карелин. Он никогда не загружал и без того уставшую голову Фарафонова мыслями или своими идеями, Гнойный был для Гены как жвачка для мозгов, с которым можно было говорить не задумываясь о завтрашнем дне, о текстах, о батлах. Говорить, вообще не задумываясь. — У тебя дома невыносимо холодно, — сказал Карелин, заходя в комнату, где Гена лежал, облокотившись спиной на спинку кровати с ноутбуком на себе. Гнойный знал, что у Гены всегда дома холодно, но почему-то опять вычеркнул это из своей головы и пришёл в сером свитшоте, немного потемнее цвета шортах почти до колена, ну и кедах на ногах, лето все же. С темным, как небо ночью, рюкзаком и пакетом, в котором была запечатана банка пива. Карелин постоянно по-детски прятал алкоголь от посторонних глаз, был ни раз за это пойман и наказан властями. — Ложись ко мне, раз холодно, — Рики отодвинул ноутбук в сторону, закрыв его, и положил руки себе на живот, сцепив их в крепком замке, — Точнее на меня, — КПСС, не долго думая, убрал прежде скрещенные руки на груди и подошёл к кровати. — Я жирный, что если тебе будет тяжело? — Ложись, — Слава с горем пополам залез на Фарафонова и положил свою голову на грудную клетку, обвив талию руками. Стало сразу тепло и уютно, Рики ласково, как кота, гладил Карелина по голове. У него были мягкие, но достаточно короткие волосы относительно Фараона и достаточно длинные относительно Федорова, челка постоянно искала себе место на лбу и после сна, да и сейчас выглядела не очень прилично. — Ты устал? — разбавив тишину, задал вопрос Гнойный, он сам за время уезда Рики не делал практически ничего, казалось бы лето, все должны отдыхать и нежиться на солнышке, впитывая в себя тепло от него на зиму, но Слава таким не был, он всего лишь предложил фит ЛСП и ещё паре парней, но они все спрыгнули как крысы с тонущего корабля. — Конечно, устал, бесконечные переезды изматывают хуже шахты, — ответив, Рики Ф случайно дотронулся своими холодными руками до шеи парня, от чего тот незаметно для себя вздрогнул. Да и вся сама сложившаяся ситуация заставляла биться сердце сильнее и дрожать также, как и в холодную зиму, Рики Ф сам предложил лечь с ним в одну кровать, сам выбрал Славу из десятков предложений и сам сейчас ласкает его волосы подуставшими холодными руками, написавшими не мало диссов, песен и ответов на вопросы, а Карелин с того самого момента как лег ни разу не пошевельнулся, только ускорил своё горячее дыхание Гене куда-то в ребро. — Холодно до сих пор, — услышав это, Фарафонов натянул одеяло на плечи Славы и перестроился обратно на голову, снова закапываясь руками в его волосы.       Батл реперы замолчали, каждый погрузился в свою голову, отступив на секунды от реальности. Гена думал, что неплохо было бы внушить Гнойному, что Слово — это самая хуевая батловая площадка, хотя на самом деле он далеко так не считал, капля уважения к чужой работе и к чужим интересам все-таки присутствовала, а Слава о каких-то незначительных для него мелочах, хотя для влюблённого человека довольно значительных, например о том, слышит ли Рики его бешено стучащее сердце. — Слав? — сказал Рики, взяв Гнойного за шею такими же холодными как и пару минут назад руками, — Отсоси мне? — Слава открыл глаза, но не поднял голову и сказать, что он был удивлён — это ничего не сказать, да, к Гене присутствовала какая-то своеобразная симпатия, но то, что она взаимна, Гнойный даже не смел себе подумать. Или же Рики Ф хочет просто банально воспользоваться чужим телом — эти варианты более правдоподобны. — Ты серьёзно? — парень привстал на локти и взглянул в такие уже родные, но до сих пор непредсказуемые глаза. Ответа для Карелина так и не последовало, он получил лишь прищуренный взгляд, который вскоре был переведён на плохо заштукатуренный потолок с трещиной по середине комнаты прям рядом с лампой.       Слава громко взглотнул и приподнявшись немного больше, спустил себя ближе к ремню от чёрных штанов Гены, вскоре он был расстегнут и, спустив боксеры на нужное ему расстояние, Гнойный наполовину уверенный в себе взял в рот член, схватившись за него рукой у основания. Карелин брал достаточно глубоко, вскоре послышались тихие выдохи со стороны Рики, который грубо сжал свою руку на волосах Славы, подчиняя его себе.       Парень позволял Фарафонову пользоваться собой потому, что боялся его потерять, совсем до маразма никто не собирался доходить, мальчиком на побегушках Гнойный не был. Слава осмелел и стал все быстрее водить губами по чужому члену, помогая себе рукой. Он чувствовал на себе пристальный взгляд, которого не было, Гена закинул голову назад, наверно, чтобы не видеть это все действо, шумно дышал, закрыв свой рот рукой, будто стесняясь своих чувств или эмоций, зажмуривал глаза, будто не мог в это поверить, что ещё этот мальчик сделает по его приказу?       Рики боялся наслаждаться этим моментом, они же, сраные кореша, зачем вообще нужно было плеваться такими откровенными фразами?       Гнойный заглатывает почти до гланд, до рвотного рефлекса, чтобы получить одобрительные выдохи и толчки его же головой на чувствительной коже. Гена кончает, а Слава проглатывает, становясь в ровное положение и вытирает рот рукой. Неловкие переглядки, Рики тут же подбирается ближе к КПСС и, убрав Славину руку с его же лица, резко притягивает к себе для поцелуя. Карелин нежно целует, положив руку на шею, водя языком по чужим, мягким, немного обкусанным и из-за этого не ровным губам, а Гена забирается руками под серую кофту и исследует каждый сантиметр кожи по отдельности.       Завтра долгожданный, заслуженный отдых у Гены, больше никаких туров и концертов, по крайней мере в ближайшем времени. «Больше никакой любви на растоянии» — подумает Фарафонов перед тем как ещё раз поцеловать в шею спящего рядом на спине Славу.