***
День третий.
После начала совместного житья с Анной мистеру Фоули стало казаться, что с его нервными срывами и психами покончено, и ему даже в голову не приходило, что Анны вдруг может не оказаться рядом, чтобы его успокоить. Ко всему прочему, раньше, когда он блуждал по миру в полнейшем одиночестве, ему не верилось, что по кому-то можно так сильно скучать, как сейчас он скучал по Анне. Бран попытался зарыться в работе, подолгу обсуждая с клиентом договор, разбирая каждый документ от точки до точки, но ему всегда мешало маленькое чёрное чудовище, орущее на всю квартиру. — Успокойся, Анна не приедет! — в ответ мужчина услышал многозначительное мяу. Брану совершенно не хотелось отвлекаться от бумаг на такую нелепость, как разговор с котом, поэтому он просто игнорировал все дальнейшие завывания Люцифера. «Терпи, прошло всего-то два дня. Ты справишься» — уговаривал себя ирландец, но ничего не выходило. Чем больше он пытался себя успокоить, тем сильнее раздражённость и ненависть закипали в нём. Слова перед глазами путались и теряли смысл, сосредоточенность куда-то испарялась. Перечитав иск три раза и ничего не поняв, Бран посчитал, что на сегодня хватит и отмахнул от себя кипу бумаг так, что та свалилась на пол со стола. Он тихо ругнулся и медленно, всё ещё сохраняя самообладание, встал из-за стола, но вместо того, чтобы собирать документы, отправился на кухню. Чёрное чудовище вновь вылезло из своего убежища, село на один из стульев и устремило взор огромных зелёных глаз на мужчину, пока тот заваривал кофе. Ирландец затылком чувствовал пытливый взгляд кота. Он устало потёр переносицу, снова тихо ругнувшись, и обернулся: — Ну и чего тебе от меня нужно? — кот молчал. — Я не буду с тобой сюсюкаться. Я — не она, — и мужчина вернулся к своему кофе. Комнату наполнил божественный аромат свежезаваренных зёрен, заставляющий импульсы в мозгу двигаться чуть быстрее, очищая мысли, будоража. Ирландец сел за другой конец стола, как можно дальше от кота, стараясь даже не смотреть в его сторону, и стал разглядывать набухавшие почки на деревьях за окном. Несмотря на начало весны, в квартире по-прежнему было холодно, поэтому мужчина постоянно кутался в вязанный тёмно-бордовый кардиган, доходивший ему до середины бёдер. Он растягивал рукава, стараясь укрыть холодные костяшки пальцев, и обхватывал кружку ладонями, с жадностью поглощая тепло. Чем больше он думал о том, что он замерзает, тем холоднее становилось. «Когда Анна дома, мне не бывает холодно. И на улице. Да где угодно. Когда Анна рядом, пустота внутри заполняется её эмоциями и чувствами и согревает, но сейчас Анны рядом нет, поэтому я замёрзну здесь насмерть» — думал Бран, сильно нахмурившись. Вдруг что-то вцепилось в ногу мужчины и стало карабкаться вверх, оставляя зацепки на серых штанах и болезненные царапины под ними. От неожиданности Бран ахнул, всплеснув руками, и горячий кофе практически полностью выплеснулся на его штаны, чуть не ошпарив кота, а тот удрал так же быстро, как и вскарабкивался. — Люцефер! — яростный рёв сотряс стены двухкомнатной квартиры на седьмом этаже, и это, пожалуй, всё, что смог бы понять кот, ибо дальше из уст мужчины был слышен лишь отборный английский мат. — Тупой кот, какого черта он так внезапно набросился на меня?! Кастрирую его прямо сейчас! — быстро, забыв о том, что минуту назад ему было ужасно холодно, он стянул с себя мокрые штаны и отправился на поиски кота, яростно топая ногами. Мужчина схватил со столика в коридоре какой-то журнал и свернул его в рулон, угрожающе похлопывая им по руке. — Киса, киса, иди сюда, Люцифер, я тебя… Поглажу, — как можно спокойнее пытался произнести Бран, но от этого его голос звучал ещё более угрожающе и надрывисто. Кот нашёлся под кроватью в спальне. Он забился к самой стенке, боязливо прижав уши. — Иди сюда, гадёныш, поиграем, — упав на колени и отклячив зад, ирландец попытался рукой достать кота и получил в ответ жуткую царапину. — Вот мерзавец. Да я тебя сейчас пылесосом вытащу, а ну вылезай! — от его баса, казалось, дрожал весь пол. Бран просунул голову в пространство между полом и карнизом кровати, размахивая перед котом свёрнутым журналом. Кот, похоже, совсем не знал куда деться, вжимаясь в стену всё сильнее. И тут зазвонил телефон. Мужчина дёрнулся, больно стукнувшись головой об кровать и скорее вылезая из-под неё, чертыхнувшись, побежал отвечать. — Да, милая. — Привет, Бран. Как ты? Живой? — Привет. Ни жив и ни мёртв, пока держусь. — А чего так запыхался? Бран медленно подошёл к кровати, поджидая кота: — Да вот, решил заняться зарядкой от безделья. Отжался от пола пару раз. Сама знаешь, лёгкие уже не те, и дыхалка совсем слабая. — Курить меньше надо. — Согласен. Анна, лучше расскажи, как ты себя чувствуешь. Приступов больше не было? Тебя никто не обижает? А врач нормально с тобой обращается? — в ответ послышался лёгкий девичий смех, словно лекарство подействовавший на измученного мужчину, заставляя его улыбнуться. — Всё хорошо, дорогой. Приступов не было, врач очень грамотный и вежливый, не волнуйся. Скоро домой. Мне сказали, если состояние останется стабильным, то меня выпишут быстрее. Ты рад? — Ещё бы, Анна, это самые прекрасные слова, которые я мог бы услышать. — А вот и нет. Я знаю ещё несколько. — Да? Ну же, осчастливь меня. — Я люблю тебя, Бран, и очень сильно скучаю. Бран устало плюхнулся на кровать, облегчённо вздыхая. От одного голоса Анны всё раздражение вмиг исчезло. — Я люблю тебя сильнее и умираю здесь, без тебя. Пожалуйста, Анна, поправляйся скорее, я не выдержу, — парень сквозь расстояние чувствовал улыбку любимой. — Хорошо, дорогой, я буду каждую минуту бороться за то, чтобы меня скорее отпустили домой. Бран, а как там Люцифер? У вас всё нормально? — Просто чудесно. — Неужели? — Да. Кажется, я почти нашёл общий язык с этим чудовищем. — Я так рада. Что ж, пожалуй посплю пару часиков, а ты осторожнее с зарядкой. — Знаю, чётко не установленный график физических упражнений может плохо отразиться на здоровье. Спи крепко, дорогая, — и, попрощавшись с любимой, Бран отложил телефон подальше, растягиваясь на кровати во весь рост, закрыв глаза. Он вдруг забыл о коте, испорченном кофе и штанах, о холоде, неприятно колющем голые ноги. Он думал о том, как просто Анне удалось успокоить его, потушить разгоревшееся раздражение, которое лезло искрами из всех дыр. И чем больше он об этом думал, тем больше успокаивался, растворяясь в тишине пустой квартиры. Бран медленно погружался в сладкую дремоту, представляя, как и Анна сейчас засыпала в одной из палат городской больницы, и, в конце концов, уснул.