Сласть

Резкий запах какао заполнил все пространство, вызывая чувство сладкой эйфории и усиленное слюноотделение. Чересчур стройное, даже немного тощее тело молодого иллюзиониста нежится на белых простынях, не осмеливаясь сделать лишнее движение, чтобы не испытывать судьбу и не разозлить невзначай своего принца-семпая. Теплая вязкая жидкость тонкими ручейками стекает с шелковой белоснежной кожи хрупких рук, тонкой шеи, узкой груди зеленоволосого парня, придавая им особое очарование и королевское богатство, какое должно окружать принца со всех сторон в любой момент времени. Изящество и роскошь убранства комнаты, безукоризненный внешний вид, разве что до аристократических манер ему далеко, но это совершенно не мешает ему быть тем, кем он себя считает. Все в его окружении должно быть самым лучшим, вплоть до таких мелочей, как послеобеденный десерт, род которого он выбирает себе сам, исходя из самых изощренных предпочтений. Еще одна темная, почти черная, струйка маленькими каплями ложится на худой живот, игриво заливаясь в аккуратную впадинку пупка, отчего стройное тело томно извивается под прикосновениями жидкой сладости. Принцу нравится смущенный затуманившийся взгляд зеленых глаз на фоне развратных движений, которые непроизвольно выдает его кохай. Настолько развратен, настолько изящен его надоедливый напарник в таком виде, в каком он находится сейчас. Мягкими губами Бельфегор прикасается к остывающим дорожкам, с блаженным удовольствием пробуя на вкус плод своей работы. Тело под ним судорожно вздрагивает, когда горячий язык достигает низа живота и слизывает последнюю шоколадную капельку, стекшую к самому паху. - Я думаю, д… достаточно, Бел-семпай… - иллюзионист невольно краснеет, не узнавая свой прерывистый голос, вырывающийся из уст с невероятно тяжелым придыханием. - Ши-ши, земноводным слово не давали, - практически не отрываясь от своего занятия, Бельфегор взглянул на смущающегося лягушонка и, рассмеявшись, начал покусывать нежную кожу его бедер, оставляя вмятины от острых зубов, которые почти моментально начинали сочиться кровью. - Но семпай! – Фран на мгновение закусил губу, сдерживая стон. - Мы не договаривались на большее, я свою долю выполнил, вы… семпай, только не там!.. вы спасли мне жизнь, я выполнил ваше не совсем, то есть совсем ненормальное желание. Все, мы квиты, за… а… а… кругляйтесь, семпай! - Я же сказал тебе, заткнись! – прорычал принц, резко поднимаясь к губам кохая и нещадно впиваясь в них своими, тут же углубляя поцелуй и попутно сжимая его давно уже возбужденный член. Иллюзионист, не ожидая такой реакции семпая, коротко вскрикнул, но более ничего сделать не успел: настойчивый поцелуй стер последние намеки на возможность адекватно мыслить и хоть как-то сопротивляться. Сладкий привкус шоколада во рту, горячие прикосновения Бельфегора сводили с ума, от нетерпения иллюзионист сам начал подаваться бедрами вперед, чтобы хоть как-то снять свое возбуждение, но принц медленно убрал руку, попутно проведя ей по обнаженному телу парня к его шее, щеке, а затем, оторвавшись от раскрасневшихся губ, совсем отстранил ее от мягкой кожи стройного тела. Не найдясь, что сказать, Фран открыл рот в немом вопросе, ошарашено наблюдая за тем, как его семпай не спеша встает с кровати и двигается в сторону двери. Заметив смятение парня, Бел остановился. - Мы не договаривались на большее, лягушонок, - торжествующе улыбнувшись, принц соблазнительно слизнул со своих пальцев остатки шоколада и, вальяжно развернувшись, вышел вон из своих покоев, оставив бедного кохая на растерзание своим желаниям.