Не дай мне задохнуться

«Когда-нибудь ты задохнешься», — думает Арсений, вновь подскакивая на кровати, жадно хватая ртом воздух, пытаясь руками оттянуть от шеи невидимые веревки, чувствуя где-то внутри соленую морскую воду и понимая, что, возможно, когда в очередной раз будет тонуть во сне, он может не проснуться, потому что всё, что происходит там, в его маленькой вселенной в голове, кажется слишком реальным, настоящим, будто наяву. Он снова и снова тонет, задыхаясь в глубинах океана, прикованный цепью к огромному камню. Его трясет, потому что вода там ледяная, потому что буквально за пару секунд заканчивается кислород, и Арсений может только задыхаться, глотая воду и просыпаясь в последний момент, пытаясь выплюнуть жидкость, содрогаясь всем телом и кутаясь в несколько одеял, потому что, черт, он реально замерз, будто действительно был под толстым слоем воды, на самом дне. Зачастую Попову кажется, что он тонет в бескрайнем океане, оказываясь на самом дне, но иногда, когда сны отличаются яркой реальностью, брюнет может различить мутную речную воду, царапая ноги о камни на дне. Хуже всего не то, что каждую ночь Арсений оказывается на тонкой грани между жизнью и смертью, а то, что его соулмейт, с которым, по несчастью, он ещё не встретился, в скором времени должен погибнуть. Попов даже в каком-то смысле рад, что всё ещё видит эти сны, после которых пытается согреться и начать дышать спокойно несколько часов, потому что это значит, что его родственная душа всё ещё жива. Рассуждения брюнета, который каждое утро сходил с ума, прервал дверной звонок, и Арсений нехотя поднялся с кровати, потеплее закутался в одеяло, которое совсем не грело, и поплелся открывать дверь. На лестничной клетке стоял жизнерадостный загоревший Матвиенко, улыбающийся во все тридцать два. Сергей мигом стал серьезным, увидев бледное лицо друга, поправил рубашку и без слов зашел в квартиру Попова, стягивая кеды в коридоре и направляясь на кухню, чтобы заварить Арсу кружку горячего кофе. Включив чайник и насыпав пару ложек растворимого кофе в чашку, гость развернулся, оперся спиной о шкафчики и уставился на друга, вновь похожего на человека, у которого только что забрали всё, что он имел. — Снова? — устало спросил Матвиенко, потирая переносицу и опуская голову. — Послушай, всё будет нормально, — мужчина подошел к столу и сел напротив Попова, нервно крутя в руках разноцветную салфетку. — С твоим суженым-ряженым человечком ничего не случится, не волнуйся. Ты спасешь его, или он сам себя спасет, или ещё чего, но, в конечном счете, хэппи энд вам обеспечен. — Серега, ты не понимаешь, — отмахнулся Попов. — Каждый день я тону вместе с ним снова и снова, и каждый день эти ощущения всё более реальны. Это знак, ты думаешь, что я не читал об этом? Чем реальнее происходящее, тем ближе смерть пары, а я… я даже не встретил её, а уже теряю и не могу ничего изменить, потому что, блин, она может быть где угодно — хоть на другом конце света. — Не переживай ты так, — ободряюще произнес Сергей и попытался улыбнуться, но эта херня, названная улыбкой, всё никак не могла появиться на лице, потому что состояние Арсения до чертиков пугало Матвиенко. — Всё будет хорошо. Просто поверь в это. Когда придет время, вы встретитесь и проживете долгую и счастливую жизнь, как и все. Попов хотел рассмеяться, ибо где-то глубоко внутри знал, что с легкостью может потерять то, чего ещё, собственно, и не имеет. Всё, что у него есть, — это лучший друг Сергей, который всегда приходит на помощь, и ровная черная линия на руке, которая, чего боялся Попов больше всего на свете, не засветится при виде соулмейта, потому что Попов не встретит свою пару. Осознание того, что так может быть и в действительности, а не только в мыслях брюнета, добивало Арсения, но сейчас он должен улыбнуться, чтобы Матвиенко поверил, что с ним всё в порядке и что Попов прямо сейчас, вооружившись ножом, не пойдет срезать к чертям эту гребаную метку, которая, кажется, пропиталась тьмой и отчаянием. — Да, конечно, ты прав, — Арсений действительно улыбнулся. Безусловно, он так не думал, но где-то глубоко в душе знал, что Сергей прав. — Как там у вас с Димкой? — Всё замечательно, — засиял Матвиенко. Тихо усмехнувшись, Попов посмотрел на друга, вспоминая их первую встречу. «И этот урод — моя пара?» — фыркнул в тот день Сергей. «Что за чмо хвостатое?» — скривился Позов, недоверчиво разглядывая Матвиенко, скрестив руки на груди и чуть приподняв брови. Арсений в тот день стоял рядом с ними, встретившимися в торговом центре, и тихо ржал, переводя взгляд с их охреневших лиц на светящиеся полосы на руках. — В восемнадцать ты утверждал, что никогда не влюбишься до потери памяти, — припомнил Попов, немного отошедший от ночного кошмара. — Так я и не влюблялся, — пробурчал Сергей, опустив взгляд. — Он просто, ну, нормальный такой… Почти нормальный, я… — Ага, ты это своей счастливой физиономии скажи. Вскоре закипел чайник, и Попов медленными глотками поглощал горячую жидкость, искоса поглядывая на задумчивого гостя, лицо которого было нахмуренным и сосредоточенным, вскоре сменяясь на расслабленное и улыбающееся. — Я, кажется, люблю его, — почесав затылок и потупив взгляд, через некоторое время пробормотал Матвиенко. «А я сдохну в одиночестве», — подумал Арсений, но, тем не менее, искренне улыбнулся, ибо был рад за друга, который наконец-то перестал бежать от самого себя и принял очевидное. — Эй, — Сергей пригрозил поднятым вверх указательным пальцем, — ты только Позу об этом не говори, а то ещё зазнается. Усмехнувшись, Попов в шутку отдал честь, прилепив в конце: «Есть, сэр!»

***

Медленно плетясь рядом с лучшим другом, Арсений разглядывал свои кроссовки, освещенные мутным светом уличных фонарей. На улице было холодно, на темном небе горели яркие звезды, и Попов иногда зачарованно глядел на них, не в силах отвести взгляд, потому что, да, они прекрасны. Они горят ярко, освещают кромешную тьму и заставляют Арсения верить, что всё наладится, потому что такие, казалось бы, маленькие огоньки светятся так ярко, что разбавляют собой темный небосвод. Надежда в сердце Попова горела точно так же, как и эти яркие огоньки. Безусловно, даже несмотря на то, что Арс любил гулять по ночам, сейчас он предпочел бы валяться в тепленькой кроватке, но прицепился Сергей, решивший вместо него, что Попов пойдет в бар вместе с ним, Позом, другом Димы и, вроде как, его девушкой. Попов, ещё не дойдя до места встречи, чувствовал себя лишним. Что ему там делать? Матвиенко будет с Димкой, друг Поза — с девушкой, а Попов усядется на неудобный диванчик и промолчит весь вечер, а на утро даже не вспомнит, как попал домой, ибо наверняка сопьется от одиночества. Попав в бар и сев за стол напротив Позова, поприветствовав друга, с которым, в общем-то, умудрялся сохранять теплые отношения, Арсений отвернулся, когда Матвиенко, подойдя к своему соулмейту, поцеловал того, впившись пальцами в воротник рубашки и тесно прижавшись к нему. Тихо усмехнувшись, Попов глянул на парочку, которая вышла из бара, дабы встретить друга Позова, и уставился в меню, не обращая внимания ни на цены, ни на еду, ни на напитки. Надо было просто сделать вид, что он чем-то занят, ведь Арсений знал на все сто процентов, что начнет с водки, а потом можно и пивом догнаться будет. — Ты ведь Арсений, да? — послышался приятный голос, и парень, сказавший это, сел напротив Попова. — Меня тут просто Поз отправил сюда, обжимаясь за углом с… Договорить незнакомцу было не суждено, потому что Попов наконец-то отлип от меню, глядя на него своими глазами-океанами, в которых хотелось тонуть, и тем самым сбивая с мысли. Глаза в глаза. Зеленые и голубые. Те самые, которые, как бы ты ни хотел, не сможешь забыть, потому что, кажется, они уже впечатались в твою память, как та самая неизменная, что не сдвинется с места ни на миллиметр. — Антон, — растерянно и в то же время завороженно прошептал парень, вытягивая правую руку вперед. — Арсений, — зачем-то представился Попов, пожимая руку нового знакомого. Казалось, двоих только что шибануло мощным разрядом тока, и, надо сказать, это было так приятно, что всё внутри у обоих парней сжалось в тугие узлы. Воздух накалился, стало нечем дышать, сердца пустились в пляс, и отчего-то это всё казалось правильным, будто каждый из них мечтал об этом всю свою жизнь. Парни одновременно оторвались от глаз друг друга, опуская взгляды на руки, полосы на которых светились ярко-ярко, как те звезды в ночном небе, и становилось так тепло и уютно, что создавалось ощущение, будто они и не жили раньше… Точнее, жили, но жизнь была ничем, пустой тратой времени, а сейчас в ней появился смысл. Антон резко отдернул руку, заставив Попова вернуться в реальность. Люди вокруг них продолжили движение, зазвучала негромкая музыка, послышались неясные разговоры. Брюнет почувствовал, как на губах расплывается идиотская улыбка, потому что его пара, черт подери, сидит рядом. Тот самый соулмейт, которого Арсений ждал так долго, что боялся не встретить. — Послушай, — серьезным тоном начал Антон, заставив Арсения вздрогнуть и почувствовать, как болезненно сжалось сердце, ожидая чего-то плохого. — У меня есть девушка, и я не верю во всю эту фигню с настоящей парой и так далее. Конечно, круто, что мы встретились и всё такое, но я люблю её и не стану бросать только потому, что ты предназначен мне судьбой. К черту её! Я сам хочу решать, с кем мне быть. Попов грустно усмехнулся, чувствуя, что тонет в пучине отчаяния и боли. Человек, идущий против системы. Да, точно, тот самый человек, которому не нужен никакой Арсений, ведь тот всего лишь его соулмейт, а не тот, с кем Антон наверняка хотел бы провести всю свою жизнь. — Но… — выдавая отчаяние и вновь заглядывая в зеленые глаза, которые пару секунд казались такими родными, а теперь излучали лишь холод, пробормотал Попов. — Я буду продолжать встречаться со своей девушкой, — уверенно произнес русоволосый. — Нет, не пойми меня неправильно… Ты мне нравишься, но я не хочу всё бросать только потому, что ты — тот самый, кто предназначен мне судьбой, понимаешь? Найди себе кого-нибудь и будь счастлив, как я. Я научился быть счастливым без пары, которая мне якобы предначертана судьбой. Кивнув, Арсений несколько секунд смотрел на Антона и понимал, что теперь совершенно точно потерял то, чего, надо сказать, и не имел. Шанс на счастливую жизнь со своей второй половинкой только что помахал ему рукой и скрылся из виду. Попов хотел бы любоваться новым знакомым ещё очень долго, но к тому подошла достаточно высокая шатенка, которая, прощебетав что-то приторно милое, поцеловала Антона. Его Антона. А нет, не его. Опустив взгляд, рассматривая ровную белую полосу, которая у всех людей становится такой, когда те наконец-то встречают вторую половинку, Арсений тихо хмыкнул, не обращая внимания ни на Матвиенко с Позовым, которые только что вернулись, ни на Антона, ни на его девушку. Была лишь боль, туманящая разум и заполняющая сердце.

***

Несколько месяцев прошло с тех самых пор, как Арсений встретил Антона и потерял смысл жизни. Да, они общались, и Шастун, честно говоря, был отличным человеком и хорошим собеседником, но Попова тянуло к зеленоглазому не как к другу, поэтому он недолго выдерживал компанию того, боясь сорваться и испортить единственное доступное ему с парнем общение. Залипая в телефон, сидя на заднем сидении автомобиля Матвиенко, Арсений тихо посмеивался над разговором Сергея и Димы, сидящих на передних сидениях. Попов не мог вспомнить, почему решил поехать с этими двумя на природу, чтобы, как сказал Матвиенко, весело провести время, но в данный момент поздно было выкручиваться, что Арсений делать, в общем-то, и не собирался, решив тихо отсидеться на заднем сидении. В конце концов, там будет и Антон, которого Попов хотел хотя бы увидеть. Брюнет надеялся, что подружка Шастуна не явится с ним, потому что тогда Арс застрелится на месте. Определенно. — Влюбленная парочка, следите за дорогой, — встрял в разговор Попов, отложив телефон в сторону и чуть подавшись вперед, просовывая голову в щель между двумя креслами, переводя взгляд с Матвиенко, что сидел за рулем, на Позова и обратно. — Мы не… — одновременно начали парни, чем заставили Арса засмеяться. — Да-да, конечно вы «не», — заметил голубоглазый, откидываясь на спинку сиденья. — Вы не встречаетесь, вы не целуетесь, не спите в одной кровати и не любите друг друга, — Попов на пару секунд замолчал, делая вид, что задумался, но всё-таки, хитро прищурившись, продолжил нравоучительным тоном: — Только не забудьте убрать «не», ладно? Довольный своими словами, Арс вставил наушники в уши и включил музыку, всем своим видом показывая ребятам, что не намерен слушать их глупые отмазки, потому что, да, черт подери, он прав как никогда.

***

День сменился вечером, и Позов с Матвиенко решили, что пришло время для шашлыков. Арсений, настроение которого стремительно падало, потому что физиономия Антона не маячила на горизонте, сидел на краю обрыва, глядя на окрасившееся разными цветами небо, отражающееся в воде, и медленно потягивал колу. Вскоре явился Шастун, к которому Попов решил не подходить, потому что боялся увидеть рядом с ним его девушку, которая до скрежета зубов бесила Арсения. А ещё он пообещал, что застрелится, если увидит её, а жить-то всё равно хотелось, пока Арс не видел её довольную мордашку и не слышал речей о том, как она любит Антона-солнышко-заиньку-котика-Шастуна. Впрочем, идти к ребятам и не пришлось, потому что зеленоглазый приперся сам, шатаясь и всё ещё смеясь над какой-то шуткой. Остановившись на краю, глубоко вдохнув свежий воздух и впиваясь взглядом в быструю реку, Антон засунул руки в карманы. Он рассеянно взглянул на Арсения сверху вниз и тихо хмыкнул. — Я ненавижу тебя, — прошептал парень, нарушив тишину и отвернувшись от Попова, глядя куда-то вдаль. — Что? — подавился воздухом брюнет. — Ненавижу тебя, — громче заявил Шастун. Резко повернувшись в сторону Арсения, пошатнувшись и не сохранив равновесие, парень пару раз феерично дернул руками и полетел назад, в реку. Сердце Попова замерло, и он подхватился на ноги, видя внизу лишь брызги. Арсений вздрогнул, недоверчиво покосившись вниз, мысленно перекрестился и шагнул вперед, на долю секунды ощутив себя птицей, которая может летать. Расстояние было достаточно большим, поэтому Попов сильно шлепнулся о воду, ощущая жжение во всем теле. Как и во сне, было холодно, мутно и жутко хотелось всплыть, но тогда его останавливали цепи, а сейчас — принципы: Арс не бросит человека умирать на дне реки. Тем более, не бросит Антона. Ни за что на свете. Доплыв до самого дна, Попов замер, пытаясь разглядеть что-нибудь в мутной воде, медленно выдыхая воздух. На его руке ярко засветилась полоса, как и на руке Шастуна, тело которого Арсений тут же подхватил на руки, крепко прижимая к себе. Обида нарастала внутри, и брюнет задыхался, не понимая из-за чего: то ли потому что заканчивался кислород, то ли потому что Шастун ненавидел его, хотя Арсений не делал ничего такого, из-за чего парень имел право на это чувство. Вынырнув, Попов сделал несколько больших вдохов, вытаскивая на небольшой островок Антона. Рухнув на краю реки, где было очень мелко, Арсений хрипло дышал, пытаясь рассмотреть что-нибудь перед собой затуманенным взглядом. В глаза попало очень много песка. Рядом слышался кашель Антона, который, медленно сев, оглядывался по сторонам, примечая небольшой островок в центре реки, до которого его дотащил Попов. Медленно сев, брюнет уставился на мигом протрезвевшего Антона, растирая глаза. — Да что не так-то?! — взбесился Арс, злобно уставившись на свою пару. — Да, я не таких взглядов, как ты, и я хочу быть с тобой, потому что меня тянет к тебе и потому что ты моя вторая половинка, но раз ты этого не хочешь, я даже не пытаюсь подбивать к тебе клинья, а ты ведешь себя так, будто я тебе испортил всю жизнь и… Договорить Попов не смог, потому что влажные, ледяные губы затянули его в страстный поцелуй. Кольца чуть оцарапали кожу на шее, и длинные пальцы Антона зарылись в волосы Арса, с силой оттягивая черные пряди. Руки голубоглазого, сходившего с ума от того, насколько происходящее было горячо и необходимо, опустились на спину Шастуна, прижимая того ближе и оттягивая мокрую майку, неприятно липнущую к телу. — Что это значит? — опалив губы Антона горячим дыханием, тихо спросил Арсений, положивший руки на щеки Шастуна и поглаживающий большими пальцами скулы того. — Я ненавижу тебя, — сглотнув, прошептал русоволосый, — потому что люблю так сильно, что не представляю ни дня без тебя, потому что меня ломает так сильно, что я иногда думаю, что умираю. Чуть отстранившись, Арсений крепко прижал дрожащего Антона к себе, уткнувшись носом в шею того. Шастуна трясло от холода и пережитых чувств, но в то же время было так хорошо с Арсением, что он не понимал, как жил без него раньше. — Я тону в твоих глазах, — прошептал Антон, как можно ближе прижимаясь к Попову. — Не дай мне задохнуться в них, твоих глазах-океанах. Арсений ничего не ответил, но знал наверняка, что на утро следующего дня перетащит все вещи Шастуна к себе домой, обнимет его как можно крепче и никогда не отпустит. Брюнет научился жить этими мгновениями с Антоном. Теперь же он хочет узнать, что значит вселенское навсегда рядом с тем, кого ты любишь так сильно, что не можешь подобрать сравнения, потому что ни одно из них не опишет твои настоящие чувства, дарящие тепло и надежду.