Пятьдесят оттенков страдания

      — Ой, какой ты милый. Не то что мой бывший, тот ваще был козёл… — Анастейша Стил глупо хихикнула и покраснела. Девушка была одета в розовую пижаму с вышитыми на ней белыми кроликами и пушистые домашние тапочки.       Они только что посмотрели первый сезон «Моего маленького пони», и это было… ужасно. Поистине чудовищно.       Пинхед, сидевший рядом с ней на диване, почувствовал, что не выдержит и вот-вот сломает ей шею. Но это значит, что ему придётся сделать из неё полноценную сенобитку и провести с ней вечность в Аду. НЕТ! Всё, что угодно, но только не это! Те десятилетия неисчислимых пыток, когда его резали, кололи, жгли кислотой, кидали в огонь… все эти годы — ничто по сравнению с секундой, проведённой в обществе этой чокнутой нимфоманки-извращенки с комплексом неполноценности! О, да, ядрёное сочетание… Будь проклят тот день, когда в её мерзкие руки попала Шкатулка Лемаршана!       — Мои вкусы очень специфичны, — прошептала Анастейша и снова покраснела. Идиотка. Что б у неё голова взорвалась от притока крови!       — Посвяти же меня в них, — холодно процедил сквозь зубы Принц Боли, старавшийся смотреть прямо перед собой и не обращать внимания на свою мучительницу. Странно… И какого это Левиафана он вдруг заговорил, как персонаж дурацкого женского эротического романа?!       Анастейша опять глупо хихикнула, наклонилась к сенобиту и что-то быстро-быстро зашептала ему на ухо. Тёмные глаза Владыки Проклятых полезли на лоб от ужаса, и он побледнел (хотя, казалось бы, бледнеть ему было дальше уж некуда).       Вот что бедолага услышал, и это была самая жуткая ролевая игра на свете:       — Я хочу, чтобы ты меня выпорол, потом ты типа такой холодный, потом мы ваще типа ссоримся, я плачу, потом ты прилетаешь ко мне на вертолёте, и у нас ночь страсти и примирительного секса. И ты заделаешь мне ребёночка, но ты опять холоден и вышвыриваешь меня на улицу, в снег. Щас лето, я знаю, но типа не важно… Потом ты становишься ответственным, мы помиримся и поженимся, и я рожу тебе мальчика и девочку!       Во имя Ада… Это фантазии взрослой женщины или девочки-восьмиклассницы?! Пинхеда мутило.       Но у него не было выбора… Или это, или вечность в Аду с этой оторвой. Придётся тянуть время, авось потом удастся от неё избавиться…       — Хорошо… Только без вертолёта… У меня нет вертолёта… — холодно процедил Пинхед.

***

      — Ай, больно! Можно понежнее?! И будь холоден! И нежен! И пожёстче! — Анастасия лежала на кровати животом вниз и была полностью обнажена. Пинхед с безучастным видом стоял рядом и время от времени небрежно хлестал её покрасневшую попку кожаным ремнём.       — Так понежнее или пожёстче? — глава сенобитов уже еле сдерживался.       — И то, и другое! Какой же ты противный и непонятливый! Будь же наконец мужчиной моей мечты!       «Надо не забыть сказать Балберит, чтобы она сделала пометку в картотеке: душу Кристиана Грея при поступлении в Адский Архив немедля ко мне. Я лично выпотрошу этого блядского выродка за то, что он бросил эту суку, и она теперь переключилась на меня!» — мысли Пинхеда были далеко не радужными…       — А теперь возьми меня сзади, как дикий зверь! — Анастейша раскраснелась от возбуждения. — Оплодотвори мою яйцеклетку, чтобы я стала матерью твоих детей, и мы будем жить долго и счастливо!       — Я сомневаюсь, что это возможно физически, — заворчал сенобит, расстёгивая пояс своего кожаного одеяния.       — Ой, не порти момент, Пиня! — завыла в предвкушении Анастейша и встала на четвереньки.       «Пиня?! Она назвала меня, Тёмного Принца Боли, Ангела Страданий, Чёрного Священника Ада, Владыку Проклятых Левиафана… Пиней?!»       Рука сенобита рефлекторно потянулась к огромному тесаку у него на поясе, но благодаря чудовищному усилию воли Пинхед сдержался. Он отбросил пояс, распахнул одеяние, достал свой большой, бледный и безволосый орган, который уже был в полной боевой готовности, и засунул его во влагалище девушки. Эти действия вызвали у него тошноту: ни капли эротизма, будто какой-то бездарный писака описывал каждое его движение.       — Да! О, да, еби меня! Трахай меня! Плюнь на меня, скорее! — завывания девушки заставляли сенобита содрогаться, словно от приступов острейшей зубной боли.       — У меня… слюны нет… — холодно произнёс Принц Боли, ритмично трахая безумную извращенку.       — Тогда оцарапай меня своими гвоздями!       Пинхед закатил глаза, наклонился вперёд и помотал головой из стороны в сторону, заставляя шляпки гвоздей на своём лице елозить по коже этой сумасшедшей бабы.

***

      Пинхед, так и не снявший полностью своего кожаного одеяния, несмотря на мольбы Анастейши, лежал на спине, его руки были раскинуты в стороны и привязаны к столбикам на спинке кровати. Обнажённая девушка сидела на нём и скакала на его члене, напевая песенку из «Пони». Как Тёмный Принц не блеванул, осталось для него самого величайшей загадкой.       Пинхед решил стоически переносить все пытки, которые подкинет ему судьба. Вряд ли эта девица знает, какие муки он способен выдержать… Как же он ошибался!       Анастейша принесла из кухни огромный фиолетовый баклажан и с радостной улыбкой показала его связанному Пинхеду.       — Я хочу засунуть тебе его в попу. А потом ты засунешь его в попу мне. И затем мы его потушим и съедим! — взвизгнула она и бешено расхохоталась.       — Но зачем? — в ужасе прошептал Пинхед, не находя других слов.       — Потому что это сблизит нас духовно! К тому же, это сексуально!       Анастейша приближалась к связанному сенобиту, а тот лишь обречённо продолжал смотреть на баклажан.       «Так вот какой конец меня ждёт? Быть изнасилованным баклажаном! Как глупо и унизительно! В Аду меня подымут на смех,» — Пинхед отчаялся и был готов принять судьбу. Анастейша расположила овощ на кровати поудобнее и уже готова была приступить к задуманному.       — Отойди от него, ты, сука! — эту слегка переиначенную бессмертную фразу Эллен Рипли из «Чужих» Тёмный Принц Боли меньше всего ожидал услышать, но был ей безумно рад. Крепкий девичий кулак смачно врезался в скулу несостоявшейся насильницы, и Анастейша, закатив глаза, рухнула на пол.       — Спасибо, Кёрсти, — Пинхед посмотрел на свою спасительницу и едва заметно улыбнулся. — А теперь скорее освободи меня. Пока эта тварь без сознания, я могу наконец от неё сбежать. Это прописано мелким текстом в Договоре на открытие Шкатулки.

***

      — Так значит, ты не искала встречи со мной? И совершенно случайно там оказалась? — иронии, сочащейся из голоса главы сенобитов, не было предела. Они шли по тёмному переулку, и огни ночного города вдалеке освещали им путь.       — Да, совершенно случайно! Сдался ты мне… — настаивала на своей версии Кёрсти. Она повернулась к Пинхеду и пронзила его яростным взором. — И не вздумай пытаться затащить меня в Ад. На этот раз я не открывала Шкатулку!       — Ах да, Шкатулка… Я полагаю, ты оставишь её себе? — глаза Владыки Проклятых таили в себе искорки любопытства.       — Да, именно так! На всякий случай! А сейчас я пошлю тебя обратно в Ад.       Девушка решительно наставила Конфигурацию Плача в своих руках на сенобита и произнесла:       — Прощай!       Когда яркие жёлтые светящиеся линии охватили Пинхеда, перед тем самым моментом, когда он исчез, девушка услышала, как он поправил её:       — До встречи, Кёрсти. До встречи…