Для всех, но не для меня

      Мой прыжок в жизнь больше смахивает на неудачное падение.       А в жизнь ли? Разве можно назвать так бессмысленное существование, настигшее человека после смерти единственного дорогого и любимого человека? Вряд ли.       Но именно продлить эту пытку, будто каленым железом по сердцу. Именно это пытаются сделать все добродетели, что упекли меня в больницу в попытке спасти от самоубийства.       Только вот процесс разложения души не остановить. Терминальная стадия безэмоциональности.       Я ощущаю холод серовато-голубых стен больницы, но он уже кажется почти родным: даже не хочется накидывать одеяло. Да и не спасло бы оно — душа заморожена, нет уж ни искры, ни даже пепла. Ни-че-го.       Лишь мороз.       Но где-то на задворках сознания я все еще ненавижу собственные слабости. Трусость. Нерешительность. То, что не сумел сберечь. Вовремя остановить. Спасти.       От себя ли, от болезни, от него самого — это не имеет значения, ведь я должен был успеть.       Любой ценой.       Спустя столько лет я все еще не могу его забыть. Эти глаза, в которых так часто плясали черти. Добрый и заражающий смех. Тонкий стан и постоянную подвижность. Незабываемые мелодии и божественный талант.       То, что видели все.       Смущенную улыбку. Нерешительные, но такие желанные движения. Тонкими пальцами по коже и волосам — будто дотрагиваясь до самого хрупкого инструмента. Прикосновения, на которые отзывается всё естество, все потаенные струны. Обнаженное тело, содрогающееся от наслаждения.       То, что было доступно только мне.       Я любил его. Любил и ненавидел всей душой. Эти чувства не прошли до сих пор, после его смерти... для всех, но не для меня.       Он обещал не покидать никогда — но я даже не подозревал настоящего, истинного значения этого слова. Он приходит во снах и наяву, всегда и везде. Наверное, я давно сошел с ума, но эти галлюцинации-воспоминания приносят сладострастно-горьковатое, изощренное наслаждение с привкусом соли на губах.       …В моем теле все еще есть слезы?       А вместе с этой влагой приходят и ассоциации с розами — чертовыми цветами, что окружали его всю жизнь. И которые мы оба так ненавидели.       О, Вольфганг снова пришел меня навестить! Вы видите его? Конечно, нет. Он же умер.       …для всех, но не для меня.       Но и эти визиты уже надоели, они невыносимы, невозможны, не…       — Амадей! ***       Спустя несколько часов Антонио Сальери нашли мертвым от кровопотери в палате для умалишенных. Возле его кровати лежала разбитая капельница.       …И выведенные кровью на белоснежном кафеле слова.       On se reverra, Mozart.