Эпик Неадекватное Соплежуйство

Неловко объединил их губы. Неловко объединил их сердца. Поцелуй, выражающий широкий спектр чувств. Греции было уже наплевать на мотивы, которые поставили перед ним необходимость наклониться к лицу приятеля. Он потянулся к своему счастью; к губам, про которые снятся грезы; к глазам, в которых хочется потонуть и растворится, как кусок сахара в чае; к любимому лицу. Смущенный румянец овладел щеками Кику. Глаза почти закрылись, и рассудок унесся куда-то за облака. Трепетное прикосновение робких губ стало невыносимо приятным, но японец прервал поцелуй бессмысленными бормотаниями. - Зачем... - 愛し...てる. - Ты хоть в курсе, что это значит?!.. - Я тебя люблю. Греция обвил хрупкое тело в нежных объятиях; Кику замер и, выдохнув, облокотился об подбородок друга головой. Опасаясь, что он заметит алые блики на щеках и холодный огонь стыда в темных зрачках, японец прижался к его груди. Все это было сверх всякого ожидания: без предупреждения, без подготовки... ...И сейчас Греция желал вернуться в эти тесные объятия, оторваться от поцелуя, извиниться и уйти. Ему не надоел тепличный брюнет, это, безусловно, исключено. Проблема в его недалеких знакомых. Если бы он тогда не ушел, резкие слова Турции были бы безразличными: их и не было бы вовсе. Как же южный знакомый не боялся плевать на манеры. Уникальный индивидуум. Шатен не знал, прав ли Турция был или он очередной раз пытался хлебнуть крови у грека, когда разорался в тираде о собственных идеалах в области взаимоотношений. Во время таких разговоров, оба юноши желали растерзать друг друга в клочья и утопить трупы в Средиземном море. Греция подозревал, что именно с этой целью турок назначил ему вечером встречу на весьма глухой местности, и он был готов. До того как встретиться лицом к лицу со своей судьбой, Греция не смог не заглянуть к японцу. Кику настороженно посмотрел в глаза любимого: - Смогу ли я прожить без тебя один день? Ты серьезно? - Прости, у меня дела. И он ушел, в свете уличного фонаря. Брюнет смотрел ему вслед, запоминая каждую черту его аккуратного тела, высокий рост, широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги, пока силуэт не скрылся в тени деревьев. Турция ждал его, облокотившись на кирпичное покрытие стены. Выражение лица не предвещало ничего хорошего. - Значит, ты считаешь,- начал он,- что бессовестно лапать чужое имущество совершенно нормальное действие? - Если ты называешь Кику имуществом, то я имею все права на проведение данных действий. Это называется симпатия. Турок оскалился, и грек получил мощный удар в голову. Не удержав на парализованных ногах тяжести своего тела, он пал на холодную землю. Вытащив кинжал, противник подошел к вероятной жертве. В ход пошло холодное оружие. Полоснув по ногам шатена пару раз ножом, Турция безжалостно хлопнул его по щеке и закричал: - Кику - моя собственность, ты понял, ублюдок? Он приблизился на максимальное расстояние к жертве и надрезал загорелые запястья. Темная венозная кровь вырисовывала свой путь по коже багровыми линиями. Раны на онемевших ногам загустели, земля под телом впитала запекшуюся греческую кровь. Слезы медленно меняли цвет от прозрачного к красноватому. Слезы бессилия. - Я люблю его...- вырвалось из алых губ Греции. Грудь была насквозь прошита лезвием. И теперь кинжал высовывался из старика словно кол, поразивший сердце несчастного. Железо окрасилось в отвратительный красный цвет, и с него стекали пунцовые сгустки. Оружие пробило Грецию прямо по центру груди. Не надо было иметь медицинского образования, чтобы установить факт смерти. Одежда разорвана. Разного размера и разных оттенков брызги окружали безжизненное тело. Гроб стоял высоко, в окружении венков. Людей было немного, ведь усопший был не из разговорчивых. Кику сжался в комок, глотая слезы, которые душили его сознание, не давали дышать. Речь сострадания произносилась над старыми памятниками и многочисленными крестами. Черт с речью, все слова о нежности Греции были просто пустыми словами по сравнению с правдой. "А говорил лишь, что один день..." Япония закрыл лицо руками и сжал губы. - Кику, тебе записка от покойного,- шепот Френсиса просвистел под ухом, и теплая рука схватилась за хрупкое запястье японца. Выхватив бумагу у француза, Кику скользнул взглядом по строчке. "Ты сделал это однажды; ты в силах делать это ежедневно. Прости меня." Вечная любовь – любить до слепоты. Уж сколько сказано слов, нацарапано песен, исписано книг. Неужели она есть и это не фантазии романтиков? Как проверить? Полюбить, один раз и навсегда. А потом бежать сквозь тени ночей, разыскивать её, и нарываться на тупую стену. Вечная любовь - издевка над нашим строгим, холодным обществом. Будучи детьми, мы мечтаем о ней, а повзрослев, насмехаемся, в глубине души надеясь, что никто не узнает о вере в неё. И обращаемся в сахар. Только причем тут сахар.