Развод. Девичья фамилия

- Невесёлый день выдался, - с досадой, но будто извиняясь за всё, пробурчала Ичика. – Только дождя не хватает, чтобы уже совсем раскиснуть. - Не всем же дням быть весёлыми, - ответил ей Казуи, немного удивляясь, что ему не напомнили о его плаксивости после фраз о дожде. Ведь всё явно располагало к таким замечаниям, стоило только взглянуть на его лицо. - Тут наши мнения расходятся, - она села на траву и положила меч рядом с собой, едва касаясь его пальцами. Мальчик последовал примеру своей подруги, почему-то замечая, что её голова стала более пропорциональной к телу за прошедший год. Казуи подозревал, что, если бы Ичика решила сменить причёску, то меньше бы была похожа на ананас. Однако эта девочка точно бы не сделала подобного в ближайшее время. А, может, и вообще никогда. Одной причиной были непослушные, как она выражалась, патлы, а другой то, что раньше её отец носил волосы точно таким же образом. Вечер обещал был тёплым. В воздухе носилась духота. Небо заполнялось грозовыми облаками. - У нас всегда мнения расходятся, - зачем-то сказал Казуи, хотя молчали они уже добрых минут пять. Если бы он не нарушил эту тишину, она могла бы длиться вечность. - А? - Ичика давно успела забыть, о чём они говорили, потому что благополучно погрузилась в свои мысли. И подумать было о чём. - Последний раз я был здесь год назад, мне кажется, что в Сообществе Душ совсем ничего не изменилось, - он не стал возвращаться к теме мнений. То, что девочка уже была мысленно в другом измерении, его устраивало. Казуи не нравилось говорить о различиях между ним и Ичикой, а так же о том, что могло отдалить их друг от друга. Она утвердительно промычала и добавила: - Скучно, как всегда. Хочу скорее вернуться в академию. Там хоть и муштруют с утра до вечера, но хоть какое-то движение. Помогает ни о чём не думать. - Не хочешь побыть с мамой? - казалось, что Казуи удивлён. Отчасти так и было. Вот он по своей иногда скучал, подозревая, что это более чем нормально. - Скажем так, - девочка задрала голову. Перед её глазами поплыли огромные круглобокие облака, - если Сообщество Душ не изменилось, то моя мама даже очень. Раньше она не была такой занудой. Могла ворчать или быть недовольной по пустякам, но сейчас это просто помноженный на гнев капитана Куротсучи зловещий настрой Бьякуи поговорить на тему тяжести жизни аристократа. - Как ты можешь такое говорить о матери? - попробовал одёрнуть Ичику мальчик. Но он знал, что это мартышкин труд. Одёрнуть или поправить эту сварливую особу мог только её дядя, капитан Кучики. Остальным оставалось лишь бегать рядом и повторять, что нравом девочка явно пошла в обоих родителей, забрав себе всю их непокорность. - Ты знаешь, что она попросила отозвать моё разрешение на пребывание в мире людей? И Соде но Шираюки мне можно брать с собой только здесь. В академии теперь я таскаюсь с простой железякой, будто бабуин какой. А ещё, мне запрещено ходить в рейды с капитаном Кучики. И с одним, и с другой. При этом последнее решение они приняли вместе, - Ичика быстро перечисляла всё то, что казалось ей огромной проблемой. И это она не упоминала ту тысячу мелочей, которая раздражала её каждый день. И все её слова звучали как претензия не только к родственникам, но и к миру. Только вот облакам было на это всё равно, как и всему остальному. - Она просто волнуется за тебя, - Казуи не знал, стоит ли пожимать плечами, пытаясь ободрить подругу. Скорее всего, нет. Но он уже пожал. Поэтому его довод выглядел абсолютно бесполезным. - Нет, дурак, она просто сошла с ума, - Ичика одарила весьма непростым взглядом своего собеседника, подтверждая его вывод о том, что язык тела явно снизил степень серьёзности его аргумента. А Ичика всё продолжала сверлить его тем самым непростым взглядом, источая своё недовольство дальше. От такого по коже бегали мурашки, и можно было почувствовать себя ничтожеством. Но, как говорила Казуи его мама... нет, об этом он больше думать не хотел. И вообще был не готов затрагивать темы того, что случилось за этот год, а можете даже за всю его жизнь. При мыслях о матери к горлу всё ещё подступал комок, с которым поначалу было очень трудно справляться. Сейчас же показалось, что облака зависли над деревьями, а мир стал более несправедливым. Казуи посмотрел на Ичику, и это принесло ему успокоение. Ком исчез, просто растворился, и стало немного легче. Присутствие этой юной шинигами делало с ним то, чего не удавалось достичь самовнушением и верой в то, что всё изменится. Ему, наконец, за всё это время стало так спокойно внутри. - Знаешь, Ичика, - голос мальчика стал серьёзнее, словно он отключил свою наивность и решил поговорить начистоту. - Что? – она коротко моргнула, меняясь в лице. Гнев быстро приходил и, к счастью, так же быстро мог сойти на «нуль». Казуи потупил взгляд, рассматривая свои пальцы на руках. Сейчас они казались ему бесполезным продолжением собственных неумелых рук. Ведь у него не получилось что-то изменить или же удержать кого-то этими руками. И что-то надо было с этим делать, потому что всех остальных он не намеревался отпускать или терять. И особенно ту, которая сейчас сидела рядом с ним. - Моя мама тоже сошла с ума. И теперь они с папой в разводе, - выдал он неожиданно для себя. - Вот же идиотизм, - презрительно хмыкнула девочка. - Угу, - на этот раз он не стал ей указывать на то, что она явно сквернословит. Он и сам думал, что вокруг все какие-то идиоты. «Ну, кроме Ичики», - поправил себя мысленно мальчик.