POV Арсений
Мы прогуливались бок о бок по ночной улице. Я держал руки в карманах, он лениво курил одну сигарету вот уже десять минут. Шли молча: каждому было о чем подумать, но тишина не напрягала совершенно. Завтра у нас были назначены съемки, но наступление нового сезона как-то не радовало. Еще в середине лета мы договорились не показывать чувств на публике. Так что со сцены — никаких намеков, никаких пошлых шуток или действий. В основном, конечно, на наше решение повлиял Антон. Его несказанно беспокоили все эти комментарии в инстаграме, которыми люди совершенно бездумно сыпали. Когда я выкладывал наше совместное фото или видео, я так внутренне сжимался, что становилось некомфортно. Я переживал не за себя — меня эта ситуация нисколько не волновала, да ведь и не на пустом же месте люди это пишут. Но то, как реагировал Шаст… Я видел, как одна за одной сигареты исчезают из его пачки, и беспокоился о парне так, как ни о ком на свете. Вот и сейчас я морщился от едкого дыма и все хотел выбросить эту дрянь куда подальше… Но молчал. И просто шел рядом. Я провел пальцами по его руке и тихо вздохнул. — О чем думаешь? — вполголоса, чтобы не нарушать тишину теплой ночи, спросил я. — Не знаю. Просто… — А знаешь, о чем я думаю? — Неа. — О том, что я не знаю, что мы будем делать. Как вообще я буду смотреть на тебя невлюбленными глазами на сцене? Шаст улыбнулся, и все во мне замерло. В тот момент я подумал, что мне хочется запечатлеть каждую его нежную улыбку, подаренную мне. Я осторожно взял его длинные пальцы в свои и посмотрел в небо. Сияла полная луна.***
— А наше шоу называется импровизация. Почему? Потому что наши господа актеры не знают ничего, что будет происходить. Для них это все — совершенная загадка. Я не могу удержаться и смотрю на Антона. Он строит мне смешную рожицу. Я едва заметно улыбаюсь. Да уж, загадочности нам не занимать. Начинается мирный диалог о лете. Матвиенко хвастается, Поз издевается, но тут Паша решает поговорить со мной. — Двойку получил, Арсюш, да? Я улыбаюсь и не знаю что ответить, в итоге решая сказать правду. — Я работал все лето, — получается немного брутальнее, чем я ожидал. — Кем? Дикий смех Антона выводит меня из равновесия и в голову сразу лезет все самое неприличное. Искренне надеясь, что не покраснел, я отшучиваюсь и Воля отстает от меня. — Так, ладно, просто спрошу у Шастуна. Было летом? — Было! -выплевывает он, и у меня в глазах темнеет от воспоминаний и от того, как хочется на него взглянуть. — Это импровизация! Мы начинаем!***
— Разделитесь на две команды, — просит Паша через некоторое время и я интуитивно дергаюсь в сторону Антона. Но к нему с библейской скоростью уже летит Позов, и я резко торможу, призывая Сережу пройти со мной в пару. И первым заданием становится реакция на признание в любви. Парни несут какую-то чушь, Дима так вообще сообщает, что он гей, а я решаю разыграть из себя ванильную дамочку. — Просто любишь? А как любишь? Сильно-сильно? Сильно-сильно-сильно? И че теперь я? А? Я тебе че-то должна? Повисает молчание, и я пытаюсь просто смыться со сцены, но не тут то было. Воля, видимо, решил меня сегодня мучить, поэтому на требование продолжить я хоть и возражаю, но лихорадочно соображаю ответ на ходу. — Ой, я же перед зеркалом, дура, стою, — хихикаю я, и Паша меня отпускает. Шастун смеется и у меня теплеет на душе. Все следующие задания мы прикалываемся, и я думаю, что, может быть, мне и удастся получить удовольствие от шоу, даже не взаимодействуя с Антоном. В конце концов, мы спим вместе. Какие еще взаимодействия мне нужны? Когда приходит Светлаков, начинается импровизация «Суфлер», Воля называет мое имя, и у меня внутри все сжимается, в глазах загорается искорка. Но следующим Паша выбирает Матвиенко, и я цокаю про себя. — Отличный выбор, — чтобы скрыть свое недовольство, произношу я и прикрываю лицо руками, чтобы настроится и если не с честью и достоинством, то просто пережить это все. Мы начинаем разыгрывать спектакль как обычно, но едва я прошу Светлого придумать мне действие, он нагло просит поцеловаться. «Вот сука», — думаю я про себя, но повторяю за ним. Слава богу, Матвиенко сглаживает ситуацию и я облегченно вздыхаю. Пока. Мы продолжаем ломать комедию, я еле сдерживаюсь, когда Сережа говорит, что любит лизать жопки с детства. Зал смеется, все идет гладко, и мне кажется, что все обойдется. Так же спокойно протекает и «Детектив», на удивление гладко справляются Дима и Антон с опциями. Ни одного пошлого намека со стороны Шаста, вот что я называю моногамными отношениями! Надо будет, правда, научить его писать стихи, но это все позже и вполне поправимо. Наконец, Паша объявляет мою любимую «Вечеринку».***
POV Антон
Воля выпроваживает Арса со сцены, и я краем глаза наблюдаю, как он надевает наушники. — Арсений меня совершенно не слышит, — сообщает Паша. И тут же добавляет: — Чмо. Продолжая рассказывать правила, ведущий вальяжно подходит к нам, готовясь раскрыть все карты, но неожиданно влезает Серый. — Ты сказал «чмок»? — с претензией вопрошает он. Наступает пауза. — Ты че, совсем? — снисходительно интересуется Поз. — Я не отбиваю твоего парня, — выставив руки вперед, примирительно говорит ему Воля. — Все-е нормально, - не знаю, кого он там успокаивает, но по роже съездить хочется обоим. Я справляюсь с собой, выслушиваю задание, даже хихикаю со всеми, но терпение уже на исходе. Я так давно не был с ним на одной сцене и я так давно не чувствовал этого необыкновенного единения, когда понимаешь человека с полувзгляда. И я знаю, что он выгонит всех и оставит меня на сладенькое. Я же специально иду последним, чтобы побыть с ним наедине. Первым к Арсу выпихивают Поза. Он шутит про Чипа, Дейла и Русалочку, и я хмыкаю, ожидая, что будет дальше. Внезапно на сцену как-то неуверенно выходит Матвиенко, но через секунду он решительно приближается к Арсу и, хватая его лицо в свои руки, делает вид что целует. «Что это блять сейчас было?!» — проносится у меня в голове. Я вижу, что Попов удивлен и хмурится. Что же, не мне одному это не нравится. В следующую секунду я вижу его полуулыбку. — Это приятно, конечно, — растерянно лепечет он. «Вот сука», — уже второй раз за все время думаю я. — В этих руках должна была быть роза! — стеная и плача, верещит Матвиенко. Арс мечется вокруг него и, наконец, выдаёт: — Послушай, не плачь. Ты примешь этот стакан? — на несколько секунд воцаряется тишина. Они стоят друг напротив друга, отчаянно пытаясь не заржать, пока я отчаянно пытаюсь не сорваться и не врезать по морде распоясавшемуся Сергею. Я не выдерживаю и бегу на сцену, на ходу протягивая руку и трезвоня в дверь. — Подожди, — даже не поворачиваясь, отвечает этот мудак. Ну все. Я его точно зарежу. — Одну секунду, — брутально произносит он и «открывает» мне. Я гиперактивно, стремясь за несколько секунд выбросить всю злость в воздух, начинаю скакать по сцене, пожимаю руку Арсу, хлопаю Матвиенко, потому что он, сука, не заслужил обычного приветствия, трясу ладонь Поза и, вонзив в ничего не подозревающего Попова воображаемую шпагу, замираю. — Воу, — немного нервно тянет парень и, стремясь сохранить лицо, начинает тараторить что-то про туалеты. — Он подарил мне стакан, — восхищенно щебечет Серый, влюбленно глядя на моего Арсения. Нет, это уже все границы переходит. Он продолжает всячески привлекать к себе внимание, а я злобно трясу ногой. Да что он себе позволяет? Наконец, Арс предлагает всем познакомиться. Все это время Матвиенко виснет на нем, как дешевая проститутка. — Вы же мультипликационный сутенер? — угадывает Попов и таким резким и галантным движением вырывает руку из лап Сережи, выкидывая ее вперед, что мне хочется аплодировать. Стоя. Позов удаляется, а этот ублюдок продолжает: — Я буду твоей Русалочкой! — да что он вечно встревает-то, блять?! Неужели не понимает, что уже достал всех? Внезапно Попов совершает нечто, отчего мои глаза готовы вылезти из орбит. — Да я уже понял, — раздраженно бросает он и отталкивает мужчину, двинув ему рукой прямехонько по лицу, решительным шагом направляясь ко мне. Я видел это в каком-то фильме, там наверняка главный герой оттолкнул одну особо прилипчивую бабенку и бежит навстречу другой, а затем медленно, на глазах у всей улицы целует ее. Причем на фоне взрыва, желательно, пусть весь мир подождет! Глядя на его фигуру, быстро приближающуюся ко мне, я едва сдерживаю удовлетворенную улыбку, выкрик «Отсоси!» и неприличный жест в сторону Матвиенко. — Это девушка, которую выгнали из проекта «Холостяк», — улыбаясь, говорит мне Арс. Но этот неугомонный (да что ему в жопу-то всадили?!) даже и не думает останавливаться. — Зачем ты напомнил? У нас же с тобой теперь все хорошо! — хнычет он, снова прилипая к руке парня (моего парня). — Ээ… Слушай, я не участвую в этом проекте, поэтому… — раздраженно отвечает Арсений и с характерным «Хыдыщ!», наконец, захлопывает за ним дверь, с улыбкой возвращаясь ко мне. — Подай огромное деревянное копье, — приказываю я, седлая коня. Арсений быстро, с опаской глядя на меня, вытаскивает из воздуха предмет, вручая его мне. — Можешь напротив встать, я на тебе потренируюсь? — едко интересуюсь я, злобно сверля глазами мужчину. — Давай, но прежде чем ты это сделаешь, давай представимся по правилам, — мягко просит Попов и я, медленно отходя, вздыхаю. — Давай. Он вымученно пытается угадать, но получается только с подсказки Димы. Я больше не могу на него злиться, тем более, что он и не виноват. Мы смеемся и хлопаем друг друга по ладоням, давая понять, что все в порядке. Хотя вечером у Серого появится интересное украшение под глазом.***
Словно видя всю эту напряженную ситуацию, на «Шокеры» Паша ставит меня в пару с Матвиенко. Я мысленно ухмыляюсь, когда Воля объявляет, что я — повар, а он официант. Каждый раз, когда его бьет током, на моем лице не мелькает ни тени сожаления. Наоборот, я с извращенным удовольствием гляжу, как он дергается, ударяется о железную посуду и умоляюще на меня смотрит. «Так тебе, сука, и надо», — самодовольно улыбаюсь я. — Ты — идиот! — ору я. Наконец-то можно сорвать мою злость на нем. — Насыпь… — меня бьет током. — Добавь… — снова боль, я наугад выкидываю тарелку туда, где по моим расчетам должен быть Сергей. К сожалению для меня и к счастью для него, тот уворачивается. Мы отгадываем букву, и с появлением следующей, везение Матвиенко окончательно пропадает. Он через каждое слово получает удар, выбрасывая разные предметы, а я с ухмылкой стою у стола, и гляжу, как он мучается. — Я. Тебя. Убью, — произношу я. И это отнюдь не пустая угроза. Я вижу, как сжимается Сережа и от удовольствия забываю об осторожности, дважды произнося одно то же слово, за которое получаю пару хороших разрядов. Мы стоим вместе и что-то делаем, пока я не схватываю большую порцию тока, не поскальзываюсь и не падаю. Зал смеется. Матвиенко жрет мороженое. — Егор. Попробуй икорки, — предлагаю я. — Я-я… Не ем… Икорку… — затравленно глядя на меня, лепечет Серый. — А я — ем, — с чувством собственного превосходства заключаю я, думая вовсе не об икре. Пора уже было поставить его на место. Удовлетворившись этим спектаклем, я отпускаю ситуацию и дальше мы продолжаем немного теплее. Правда, когда эта сволочь Воля бьет меня шокером вместо Матвиенко, обида возвращается. Мы отгадываем очередную букву. Сережа что-то ищет на столе и наконец приближается ко мне с двумя мисками шоколада в руках. — Не подходи, — предупреждаю я, за что отхватываю разряд тока. — Почему? — удивляется тот и от удара шокером выкидывает в меня содержимое обеих чашек. Это может продолжаться вечно, но, к счастью, Сережа вскоре в который раз правильно называет загаданную букву и Паша нас отпускает. Грядет перерыв.***
POV Арсений
Я сижу на диване в комнате отдыха и пью воду, когда дверь резко распахивается и тут же захлопывается. У меня перед глазами возникает Шастун. Я молниеносно вскакиваю, оставляя стаканчик на подлокотнике. — Прежде чем ты скажешь хоть слово… Я люблю тебя. Я накрываю губы парня своими и чувствую, как он сжимает длинными пальцами мои плечи. Антон грубо толкает меня на диван, приземляясь мне на колени. — Чей ты парень? — злобно шипит он. — Твой. Я только твой. Тысячу раз твой, — горячо шепчу я, утыкаясь лицом в его шею. — Вот так-то. И чтобы, блять, без фокусов больше! — я притягиваю к себе это милое и ревнивое чудо, даря ему самый сладкий поцелуй, которого он только заслуживает. Порой я забываю, что не мне одному трудно держать себя в руках. Что не мне одному приходится видеть, как его пытаются приткнуть куда-то. Не ко мне. — Давай не обращать внимание на это все? Ты знаешь, есть только ты и я. — Ты. И я. — зачарованно повторяет парень, и я вижу, что лицо его заметно расслабляется. — Правильно. А все остальные меня не интересуют. Только ты. — Я… Тоже люблю тебя, - что же, лучше поздно, чем никогда. Я смеюсь и глажу его по щеке. — Пошли, попробуем договориться, чтобы Пашка нас на «Суфлера» вместе поставил. А то мне тебя катастрофически не хватает, — я поднимаюсь и подаю Антону руку. Он хватается за нее, и мы вместе выходим из комнаты. По коридору, прямо нам навстречу двигается Матвиенко. Он дергается было ретироваться, но меняет решение и вразвалочку подходит ко мне. — Ну как тебе наш поцелуй? — ухмыляется Серый. Неожиданно рука Антона ложится ему на лицо и отталкивает мужчину от меня прямо к стене. — Мои поцелуи ему нравятся больше, — резко и исчерпывающе отвечает Шастун. Я пожимаю плечами и усмехаюсь, следуя за ним по коридору. С этим длинноногим ушастым рыцарем мне ничего не страшно.