Тепло уходящей осени

Уэйн стоял в парке, кутаясь в плащ от мнимого холода, пытаясь унять нервную дрожь. Была теплая осенняя погода. На аллеях было много людей, которые пытались поймать ускользающее тепло уходящей осени. Брюс же не мог разделить с ними этой простой радости. Он ждал. Темный рыцарь услышал его шаги, он не мог спутать их ни с чем другим. Шепотом опавшей листвы они отдавались в сердце. «Как символично» — подумал он, оглядываясь на силуэт человека, стремительно приближающегося ко мне. — Привет. — Привет, — Кент напряженно улыбнулся. — Ты хотел поговорить, я тебя слушаю. Я спешу, поэтому быстро, — добавляет Уэйн. Ему тяжело, он не может и не хочет затягивать этот разговор. Тратить время на такие пустые и никому не нужные слова. — Да, прости. Я не отниму у тебя много времени. Они оба стоят у ограды напротив пруда и смотрят, как плавают утки. А смотрят ли? Их взгляды направлены внутрь себя. Кларк начинает свою речь, Брюс старается слушать, но ему мешают картинки, врывающиеся в эту действительность из прошлого: «Брюс, я люблю тебя!» — … да, это было великолепно, — Кент продолжал говорить заученные фразы, — поверь, я не жалею ни о чем. Но так уж получилось… нужно двигаться дальше. Эта разлука дала мне время подумать… «Кларк, стой! Куда же ты?!» «Брюс! Догоняй!» — Плеск воды, теплые солнечные лучи. Уэйн чувствует, что не выдержит, в горле стоит ком. — Сможешь ли ты простить меня? — Кивает в ответ. Запоздало понимая, что Кент не смотрит в его сторону. Но ответить не может — голос предательски дрожит. Но он повторял себе как заклинание «Я сильный мужчина и должен оставаться им всегда при любых обстоятельствах». — Брюс! — когда его голос произносит его имя, Уэйн вздрагивает и его память диктует совсем не те слова, что он хочет мне сказать, — я … я женюсь. — … она замечательная. Я понял, что это судьба с первого нашего знакомства, — он забывается, — если бы ты только ее узнал… И тут Брюса разбирает такая ярость, что он радостно замечает, как силы и голос возвращаются к нему. — Ты что пришел для того, чтобы пригласить меня на свою свадьбу? — Он в бешенстве переводит взгляд на него и уже не боится встретиться с его взглядом. Кларк мнется и, скорей всего, заливается краской. Брюсу не видно — Кент все еще смотрит в сторону пруда. Уэйн уставился на него в упор, сжимая до боли кулаки. — Нет! Не подумай, не то что бы… просто я должен был тебе сказать раньше, — слова даются ему с трудом и Брюса начинает бесить его заикания, — это не честно по отношению к тебе, но я не мог решиться. Было трудно рассказать об этом тебе. Прости меня… ты для меня навсегда останешься близким, очень близким, человеком. И я, наверное, был бы рад, если бы ты пришел… Брюс перебивает его, потому что доходит до апогея своего праведного и болезненного гнева. Его колотит от одной мысли, что он мог такое предположить. — То есть ты будешь рад, если твой бывший любовник, — Кент пытается его перебить, но он чеканит свои слова так, что металл его голоса пугает даже его самого, — навестил бы тебя на твоей свадьбе, пил за счастье молодых и смотрел как ты целуешь новобрачную?! — Я… да, прости меня. Такую глупость сказал… просто… — слова повисли в недосказанной тишине, которая вдруг обрушилась на них. Он стоит перед Уэйном, его щеки горят. Он не сжался — нет. Осанке Человека из стали позавидовал бы любой. Они стоят лицом к лицу, но Кент не смотрит Брюсу в глаза. В этот момент, Уэйну вдруг показалось, если он притянет его к себе и поцелует, он отдастся ему в их последнем танце ушедшей любви. Он изучает его лицо — знакомое до боли в груди и настолько чужое теперь. Он хочет запомнить его и жаждет забыть навсегда. Говорить больше не о чем. Брюс не коснется его и не даст ему шанс быть прощенным. Не сейчас. Уэйн разворачивается и уходит, не сказав больше ни слова. Он идёт твердой походкой свободного человека, не оглядываясь назад. Но знает, что в этот момент Кларк, поднял глаза и смотрит ему в след. Брюс оставил позади свою любовь. Неправильную любовь такого правильного серьезного человека, влюбившегося как мальчишка. И сейчас между ними самое сильное и неприятное чувство — боль. Они разделят его лишь на несколько мгновений жизни, а потом Кент утонет в теплых объятиях возлюбленной, сделав свой последний подарок для Брюса — он отдаст ему свою боль. Рыцарь Готэма шел по парковой аллее, кутаясь в свой плащ, в теплое и золотое время года — осень.