Полнолуние

"Полнолуние..." - думал Бэкхён, идя к лесу. У него не было ни фонарика, ни чего-либо ещё, сегодня ночью сама луна освещала его путь. Зачем он шёл в лес? За цветком папоротника. Да, он верил, что сегодня ночью, на праздник Ивана-Купала, в это полнолуние точно расцветёт папоротник. Бэкхён - филолог и культуровед. Он знает разные придания и сказы разных стран, но именно в это поверил. Он... просто хотел верить. Хотел верить в то, что чудеса есть, поэтому и стал изучать филологию. Он искал. Искал то, во что сможет верить. "Глупый." - Бэк услышал голос в голове, только голос был явно не его. Он был таким низким, бархатным и красивым... - Постой. - всё тот же голос окликнул Бёна, только теперь был каким-то реальным и звучал совсем близко. Обернувшись на этот голос, который так манил и пленял, Бэкхён во что-то врезался. Поправочка: в кого-то. Этот кто-то был выше самого филолога на голову. И невероятно красив: волосы цвета крови растрепались, из-под них торчали слегка оттопыренные уши, черты лица были такими плавными и тонкими, а от пронзительного взгляда чёрных глаз хотелось умереть. Но сегодня же полнолуние. Лунный свет будто ласкал его: алые волосы блестели серебряными прядями, лицо будто само сияло лунным светом, а чёрные глаза отливали тем же красным, что и волосы. Бёну на какой-то момент показалось, что это кто-то неживой, произведение искусства. Ну не бывают люди такими красивыми! Бэкхёну было как-то вообще плевать, что он откровенно пялится, пока его взгляд не встретился с глубоким взглядом чёрных глаз, окаймлённых красным ободком по краю радужки. Только сейчас до него дошло, что он всё это время стоит всего в десяти сантиметрах от того, с кем столкнулся, и рассматривает его всего. Опомнившись, Бэк отошёл на шаг и неуверенно вновь заглянул в чужие глаза. - Ты идёшь в лес? - тот самый голос. Тот самый голос, что окликнул его, тот самый прекрасный голос. Только теперь он звучал как-то мягче, что ли. - Д-да, - голос Бёна предательски дрожал. - Не ходи, - нагнувшись, прошептал в самое ухо Бэкхёну парень, опаляя его горячим дыханием. Бэкхёну хотелось умереть. Или хотя бы просто упасть. Лишь бы не слышать этого голоса, лишь бы не вдыхать этого запаха, лишь бы не чувствовать жара чужого тела. Это, конечно, дофига смущало и сбивало с толку, но этот парень так и манил, будто кусочек сыра в мышеловке. Хотелось наплевать и просто взять, неважно, что будет потом. Хотелось. - Почему? - на грани слышимости спросил Бэкхён, приближаясь к чужому уху. Хотелось укусить, но Бэк сдержался. - Не ходи в лес ночью. - отстранившись, серьёзно сказал парень, - Это опасно. - Ну и чего в этом опасного? - с вызовом спросил филолог. Его просто почему-то раздражало такое заявление. Он ведь не маленький ребёнок! А следующего такого случая ждать придётся долго. - Глупый. - он опять, опять сказал это слишком мягко, и Бэк даже готов поспорить, что видел тень улыбки! - Лес он... живой. Людям нельзя в лес ночью, - его голос вновь стал серьёзным, - лес может убить их. - Кто ты? - Бэку было плевать на эту угрозу, его больше волновал этот парень. - Страж леса. Меня зовут Чанёль, но ты всё равно скоро забудешь. - он грустно улыбнулся. - Бэкхён. - голос Бена звучал неуверенно, он был поражён. Нет, ему было вообще до лампочки, что за страж, ему внезапно вообще расхотелось в лес, волновала только грустная улыбка Чанёля. "Почему забуду? Почему ты так грустно улыбаешься?" - хотелось спросить, но Бэк молчал. - Зачем тебе в лес? - внезапно сменил тему Чанёль. - А? Да... Я... Хочу посмотреть на цветок папоротника... - Бэкхёну было неловко говорить это, особенно Чанёлю, ведь это всего лишь сказка. - Оу... - на удивление, Чанёль не засмеялся, даже глупым снова не назвал, только посерьёзнел. - Зачем? - Просто посмотреть. Просто увидеть. Я... хочу верить... что... Было видно, что Чанёль в раздумьях. Он весь напрягся, между бровями появилась складочка. Бэкхён только поднял руку, чтобы пальцем надавить на эту складочку, но не успел. - Но откуда ты знаешь? Даже славяне давно перестали в это верить... - всё так же задумчиво спросил Ёль. - Ну... Я - филолог... - Бён думал, стоит ли объяснять, что это значит, но. - Ах, вот как. - улыбнулся Чанёль, так искренне, что Бэкхён челюсть уронил. Это слишком прекрасно!! - Только не говори, что подумал, что я не знаю, кто такой филолог! - хохотнул Чан, - Серьёзно? Бэкки, посмотри на меня! Я ведь выгляжу, как обычный человек. Действительно. Бэкхён только сейчас осознал, что, хоть Чанёль и представился как страж леса, выглядит он вполне обычно. Ну, правда, для футболки и шорт было довольно прохладно, но в остальном, Чан обычный парень. Только теперь Бэкхён заметил, как назвал его Ёль. "Бэкки" - звучало так мягко, так правильно из его уст. Кстати о них. Зря, конечно, но Бён поднял взгляд на эти губы. Очень зря. Потому что эти алые припухлые губы так и манили поцеловать их. Но филолог держится молодцом! - Я ведь живу среди людей, Бэкки, - продолжал свою мысль Чанёль, - поэтому можешь не волноваться, говори свободно. А насчёт цветка... Людям нельзя его видеть, прости... Я могу только нарисовать его тебе, если хочешь... - замялся парень, ему действительно было жаль. - А ты? - только задав вопрос, Бэкхён понял, какую глупость сморозил. - Я лишь сказал, что выгляжу, как человек. - улыбнулся Чанёль. Увидев на лице собеседника немой вопрос, он пояснил, - Я оборотень. Моя вторая сущность - волк. Бэкхён был в шоке. Он правда не ожидал подобного. Оборотень? Волк? А Чанёль стоял напротив и ждал реакции. "В последний раз была пощёчина..." - вспоминал он. Бэкхён неуверенно посмотрел на Чанёля и начал поднимать руку, очень медленно, боязливо, а потом положил её на щеку оборотня. Она была тёплой, почти горячей и немного колючей от щетины. Настало время для Чанёля удивляться. Он неуверенно накрыл маленькую ладошку своей и аккуратно сжал её, слегка ластясь к мягкой руке. Они молча смотрели друг другу в глаза такими нежными взглядами, будто любят друг друга уже очень давно. - Ты всё равно забудешь... - прошептал Чанёль и притянул Бэкхёна к себе. Он обнял филолога так нежно, с такой заботой, что Бэк чуть не заплакал. Он неуверенно обнял Ёля в ответ, привставая на носочки для удобства, и смущённо уткнулся ему в плечо. Чанёль нагнулся пониже и прошептал Бэкхёну на ухо: "Как же я люблю тебя, если бы ты знал..." И эти слова Бёну показались такими правильными, что его глаза наполнились слезами, а с губ слетело надрывным шёпотом: "Я тоже". Горячие слёзы намочили футболку Чанёля и он отстранился, заглянул в полные слёз глаза, положил свои большие ладони на раскрасневшиеся щёки, стёр большими пальцами солёные дорожки, а потом нагнулся и поцеловал. Нежно, почти невесомо, будто боялся поранить Бэкхёна. И Бэк отвечал, так же аккуратно и нежно, чувствуя, как в груди разливается тепло. Разорвав поцелуй, Чанёль снова обнял Бэкхёна и чуть слышно прошептал: "Уходи". Бён отстранился и удивлённо посмотрел на оборотня. - Что..? - Пожалуйста... - опустив взгляд, попросил Ёль. - Но, Чанёль... - Уходи! - вскрикнул парень. - Ты ведь хочешь, чтобы я остался. - прохрипел Бэкхён, слёзы катились по щекам, глаза щипало. - Притворись, что не заметил. Прошу тебя... - глаза Чанёля тоже блестели влагой. Бёну больно было смотреть на это. Он ничего не понимал, но покорно повернулся и ушёл. Убежал, роняя слёзы в траву. Они оба плакали. Казалось, даже туман, что их окутывал, отделяя от остального мира, пропитался их слезами и стал солёным. Возвращаясь домой Бэкхён думал. Очень много думал. О том, что вообще произошло, с чем, с кем он столкнулся, но больше всего думал о словах Чанёля "Ты всё равно забудешь". Бэкхён не хотел забывать, он готов был даже не ложиться спать, хотя времени на сон оставалось достаточно, да и завтра выходной. Но на всё это было плевать. Лишь бы только не забыть, лишь бы только встретить Чанёля снова. Но Бэк был слишком измотан, поэтому, прийдя домой сразу уснул.

***

Бэкхён... забыл. Но, к счастью, а может, к несчастью, не всё. Через неделю вся комната филолога была увешана портретами красноволосого парня. А Бэкхён к концу недели стал похож на зомби. Вымотанный и истощённый морально попытками вспомнить хоть что-нибудь, он почти не спал всю неделю, не мог даже есть. Единственное, что он помнил о том парне - боль в груди от его грустного вида.

***

Через две недели Бэкхён понял, что любит его. Сильнее жизни любит. После первого же обморока, Бёну дали отдохнуть недельку. Прошла уже половина этой недельки, а состояние парня всё ухудшалось. Глаз было не видно за мешками, кожа побледнела, даже приобрела зеленоватый оттенок, рёбра стали выпирать... Но всё, что беспокоило парня - это "Чанёль" - всё, что он смог вспомнить. В один вечер Бэкхён просто захотел в лес. Просто так, без какой-либо причины. Может, он просто хотел, чтобы его труп не увидели, потому что выглядел он даже сейчас слишком жутко. В одиннадцать вечера Бэкхён вышел из дома и пошёл в лес. Поковылял, вообще-то, еле передвигая ноги. Но он не мог остановиться, ему нужно было в лес. Зайдя в темноту, опираясь на деревья, Бён двигался вглубь, к озеру. Подойдя к водоёму он увидел одинокую фигуру, сидящую у берега. В темноте филолог смог различить только кроваво-красные волосы. Это был он. Бэкхён хотел позвать его, но его сил сейчас на шёпот-то еле хватает... Поэтому он просто продолжал идти вперёд, спотыкаясь, но не останавливаясь, заставляя ноги двигаться. - Ёлли... - выходит слишком тихо, - Чанёль... - как мог громко, прохрипел Бэк. Чанёль медленно повернул голову, чтобы вновь увидеть ту же галлюцинацию, что видел каждый день. Его лицо тоже побледнело и осунулось, на щеках застыла соль его слёз. Увидев такого Бэкхёна, Чанёль почувствовал укол вины, пусть это и была всего лишь галлюцинация. Сердце болезненно сжалось. Чанёль подорвался с места и кинулся к Бэкхёну, державшемуся из последних сил. Он буквально подлетел и стиснул полуживое тело в медвежьих объятьях, обливаясь слезами. "Это не глюк, глюки нельзя потрогать" - всплыло в голове, а плач превратился в рыдания. Это - Бэкхён. Живой (не очень), настоящий, помнящий... Оказавшись в этих объятьях, Бэкхён, наконец, вспомнил. Всё. Вспомнил все свои встречи с Чанёлем, каждое знакомство, вспомнил, как каждый раз забывал всё наутро, вспомнил всю грусть в глазах Чанёля в каждую новую их встречу. Всё. И стало так стыдно и так больно... Слёзы, которых уже не должно было остаться, хлынули из глаз, прорезался голос, который повторял отчаяно между всхлипами: "Прости, Чанёль, прости!" А потом поцелуй. Мокрый и солёный от слёз, пропитанный болезненной нежностью и сильной любовью. И от него сразу стало так спокойно на душе...

***

- Пак Чанёль!! - Бэкки, ты же знаешь, я - сын звёзд, это не моя фамилия. - улыбнулся Чанёль своему любимому, надевая пиджак на работу. - Нет. Сейчас ты - мой парень, Пак Чанёль, засранец ты эдакий. Пока ты человек, это - твоя фамилия. Но сейчас не это главное. - парень грозно сверкнул глазами, - Ты паразит, у меня попа и поясница болят, а мне на работу надо!! Как я перед студентами в таком виде покажусь, а?! - он оттянул галстук, открывая вид на бордовый засос, который было видно даже через ткань рубашки, - Ты - зверюга!! Волк, ага, как же! Кролик ты хренов, а не волк!!! - маленькая ладошка с остервенением лупила по огромному плечу Чанёля, который только заливисто хохотал, а потом схватил паренька за запястье, притянул и поцеловал нежно. - Не волнуйся. - отстранившись, улыбнулся оборотень, - Знаешь, что слюна волка обладает заживляющим действием? - он расстегнул верхние пуговицы на рубашке Бэкхёна, оттянул ткань и облизал засос, который стал светлеть на глазах. - Поясница, говоришь болит? - ухмыльнулся Чанёль и принялся расстёгивать остальные пуговицы, попутно выцеловывая ключицы. Рубашка Бэка отправилась в полёт, а руки и язык Чана в увлекательное путешествие по любимому телу. Сам Бён просто наслаждался, запустив пальцы в пушистые волосы. Чанёль плавно спускался поцелуями по груди вниз, сам вставая на колени. Он поцеловал пупок, обвёл его языком и отстранился ненадолго, разворачивая Бэкхёна. Язык Пака скользил узорами по пояснице, обрисовывая родинки, а боль от этих прикосновений притуплялась, а потом проходила вовсе. Левая рука оборотня скользнула вверх к соску, чтобы приласкать его, а правая расстегнула ремень и пуговицу на брюках и приспустила их вместе с трусами, после чего тоже отправилась к соску. Длинный юркий язычок скользнул по копчику вниз. Огромные ладони переместились на упругие половинки, раздвигая их, а язык приласкал припухшее колечко мышц, проходясь по нему вкруговую, а после скользнул внутрь, отчего Бэкхён вскрикнул. Член у него встал ещё на стадии зализывания засоса, поэтому сейчас требовал внимания. Обхватив его тонкими пальцами, Бэкхён начал двигать рукой в такт движениям языка. Боль уже давно прошла, оставляя лишь удовольствие. Чанёль вынул язык только тогда, когда его парень кончил себе в руку с его именем на губах. Встав с колен и отряхнув их, Ёль притянул к себе размякшее тело и обнял. - Как же я люблю тебя! - улыбнулся он и поцеловал Бэкхёна в шею. - Я тебя тоже! - Бён улыбнулся в ответ, целуя оборотня в плечо. - Иначе бы не терпел тебя последние шесть лет, любимый! Чмокнув любимого в носик, Чанёль ушёл на работу, а Бэкхён пошёл приводить себя в порядок. Всё же он любил этого оборотня сильнее жизни, любил своего волка. Теперь он этого никогда не забудет - ни в этой жизни, ни в следующих. Они навсегда вместе. И это не просто слова.