Она

Иногда время медленно, даже как-то издевательски лениво, затягивает глубокие раны, оставляя после себя грубые, уродливые рубцы, которые периодически царапают душу и напоминают о своем существовании, и об истории того, как они появились. Тем самым заставляя снова и снова погружаться в неприятные воспоминания, не давая им стереться из памяти насовсем, и начать жить с чистого листа. Всегда появляются едва заметные пятна прошлого, перечеркивающие планы будущего, и не дающие жить настоящим. А иногда время медленно, словно пробуя дорогое коллекционное вино, с садистским наслаждением убивает, делая боль только сильнее, могущественнее, давая власть над всем телом и мыслями, превращая человека в жалкую тень бесцветного подобия себя, высасывая все яркие и живые краски души. Юнги казалось, что прошла целая чертова бесконечность, пропитанная его раздражением и безмерной усталостью, с тех пор, как Она ушла, гордо вздернув носик и слишком громко хлопнув дверью, не имея больше сил терпеть его ледяное отчуждение и глупое безразличие ко всему, что его окружало. И, к сожалению, Она не стала приятным исключением, как это было ещё в самом начале их общего пути, который оказался тернистым, грязным, убивающим веру в лучшее будущее... Он ведь давно перестал прислушиваться к Её словам, хоть как-то реагировать на нежные и родные объятия, и дарить взамен душевное тепло, которое пробуждали в нём только Она и Музыка. Мин перестал верить Ей и в Неё, слабовольно опустив руки, сдавшись своим демонам Реалии и Рационализма, которые стали для него большим приоритетом, чем она. Но почему-то, даже несмотря на голос разума, лучше ему не стало, наоборот - без Неё он поблек вовсе, потух, как зажигалка, у которой кончился бензин. И жить было больше не для чего, всё потеряло какой-либо смысл, а слушать и делать, что говорят другие, было совершенно не в его стиле. Даже выступать на сцене, зажигая огонь возбуждения и восхищения толпы, их громкие крики и улыбки, больше не приносили былую радость. Всё померкло, завяло и утратило какую-либо ценность для него. Он потерял Её, едва не угробив своей глупостью и слабостью, не имея сил верить, что в пути их ждет не только бессонница, редкие перекусы, выматывающий график, постоянные перелеты и многочасовые тренировки, бесконечные придирки и ненависть, но и что-то хорошее, светлое, безумно приятное, отдающие приятным покалыванием на кончиках пальцев и яркими искорками-звездами в счастливых глазах. А ведь он когда-то клятвенно, совершенно не свойственно ему громко и пылко, обещай Ей, что они будут вместе от начала и до самого конца, но не смог сдержать своих же слов, и Она хлопнула дверью, не желая возвращаться, ведь молчать и терпеть его было выше Её сил. И облегчения, что такая надоедливая, твердолобая, иногда через чур активная и ослепляющая, растворилась в пепле воспоминаний, парень не испытал, как бы долго и упорно себя в этом не убеждал. Мин верил, что обрел свободу, но на самом деле, пригласил одиночество. Глупец. Слабак. Звезда, утратившая своё сияние, рухнувшая с небес на землю, не имеющая сил сверкать дальше. Но почему-то, в очередную из длинных и бессмысленных ночей, что Шуга проводил в студии, пялясь в потолок, безрезультатно пытаясь придумать новую песню, а заодно выкинуть бесполезные попытки друзей вернуть ему хоть небольшую долю былого задора, Она неожиданно вернулась, робко, совершенно не свойственно, постучав в дверь. Тут же вызывая спящий в его груди вулкан, опаляя грудную клетку жаром, жестоко выбивая воздух из легких, снося стену отчуждения, взрывая в голове целые фейерверки. И видеть свою любовь парень был несказанно рад, но боялся даже прикоснуться к Ней, чтобы не причинить боль, не спугнуть, а то Она может издевательски показать язык, ну или средний палец, сообщить, что нашла кого получше и преспокойно уйти, оставляя плавиться и умирать в горящей лавине своих же чувств. - Почему ты вернулась? – лишь тихо спрашивает он пересохшими губами, слабо веря в происходящее и боясь услышать ответ, который сломает его полностью, беспощадно растопчет... Она ведь ушла, да и правильно сделала, ведь он сам себя терпеть не может и не понимает, как земля его вообще носит, а друзья почему-то до сих пор любят и верят. - Потому что я обещала тебе, что мы достигнем расцвета в конце всех трудностей, - мягко улыбается и вновь доверчиво тянется к нему, заботливо обнимая и даря своё тепло, снова вдыхая в него жизнь и стремления, легкими брызгами окрашивая его серое мировоззрение яркими красками. Юнги лишь сжимает Её сильнее, облегченно выдыхает и горько усмехается, ведь ему, как не крути, всё же везет. Не только друзья не оставили его в трудный час тонуть в черной болотной пучине своего Отчаяния, медленно задыхаться и запутываться в паутине мрачных мыслей. Но и его Мечта, гордая, упрямая, как и он сам, но вернулась к нему, не желая оставлять с противными демонами, желая разрушить их, раздавить, как букашек, тем самым давая свободу глупцу, что упал и никак не хотел подниматься. Он ведь ещё может сиять, даря надежду и веру в лучшее не только себе, но и другим. Его Мечта – его же и Вдохновение, вернулась с мягкой улыбкой, едва заметными вкраплениями боли в глазах, а так же хорошим, немного злобным и весьма эмоциональным, совсем чуток мстительным, пинком под зад, чтобы заставить его вновь идти по выбранной дороге и, не смотря ни на что, достигнуть расцвета.