Монстр

      Всем этим нелепым школьникам кажется, что у них тяжёлая жизнь... Сложная учёба, тягостная скука, тоска по семьям... Смешно, право слово.       Для меня школа была единственным местом, где я хотел находиться. Меня не тяготила учёба, несмотря на вечный негатив, направленный на меня, мне не было скучно, ведь студенты не давали ни секунды покоя, а семья... Я был счастлив, находясь вдали от ненавидящего меня брата и отца, который даже не считал меня своим сыном. Мать... Она любила меня, но дома не делала ничего, чтобы исправить отношение ко мне нашей семьи. Она словно жила в коконе, который не пропускал к ней лишнего негатива. По ней я тоже не скучал.       Да, я был счастлив в школе. Школа мне нравилась. Нравилась не смотря ни на что.       Эти слова я повторял словно мантру каждое утро, просыпаясь в единолично занимаемой мной комнате. Эти слова помогали удержать бушующую внутри ненависть к окружающим людям, не дать освободиться рвущейся на волю [силе].       Я счастлив...       Эти слова - лишь грубая ложь, подобная той, что я писал в письмах матери. Убедить себя, что все в порядке, что никто не шепчет за моей спиной слово «монстр». Самообман, который с каждым днём, с каждым «монстр», сказанным в мой адрес, становился все менее эффективен.       Я ненавидел Гелиос. Ненавидел учеников, каждый из которых считал своим долгом как-то оскорбить меня при встрече, при этом не понимая, что своими словами сами создают чудовище. Я ненавидел профессоров, сквозь пальцы смотрящих на происходящее. Сплошная ненависть, становящаяся все сильнее. Лишь одного человека я был не в силах возненавидеть по настоящему и перед ним скрывал вовсе не ненависть, а целую кучу других эмоций, от страха и вины до болезненного желания увидеть в его глазах тепло вместо презрения. Человек, с чьей подачи начался мой личный маленький ад, грозивший обернуться адом для всей школы. Чебыль... Как же сложно называть его именно так. Желание назвать его совсем другим именем уже давно меня не отпускало.       Один вид Хаделио заставлял мою [силу] затихать, прятаться в глубинах моего подсознания. И дело не в том, что именно он создал мне репутацию [монстра]. Дело в Ибриэль... Первый человек, отнесшийся ко мне с добротой, даже с любовью. Первый и последний. Чебыль всегда был для меня лишь дополнением к ней. Но он любил её, безумно любил и ради неё терпел моё присутствие, игнорируя увещевания моего чертового брата, призывающего Хаделио немедленно покинуть дом семейства Артиан. Впервые жалею, что кто-то не послушал моего братца...       Тот демон появился неожиданно. Никто так и не понял, как тварь прошла сквозь все барьеры. Я и Ибриэль были совершенно беззащитны, вернее, так я думал, пока моя всколыхнувшаяся [сила] не порвала демона на куски, защищая меня, но... Но не Ибриэль. Боже, да я почти уверен, что именно моя [сила] убила её, а не тот демон! Я был виновен в её смерти...       После смерти младшей Хаделио Чебыля я больше не видел. Я не был даже на её похоронах, а в моей памяти навсегда осталось её лицо, обрамленное золотыми волосами, запачканными в крови. Именно волосы Ибриэль врезались мне в память больше всего. Долгие годы до Гелиоса я жил, цепляясь за её светлый образ, сохраняя в сердце любовь к маленькой девочке, которая единственная мне улыбалась. Но я не замечал, как детская любовь сменялась одержимостью, замешанной на чувстве вины. Постоянно я терзал себя мыслями о том, простила ли она меня. Я мысленно разговаривал с ней, представляя, что она рядом, порой забывая о том, что человек, бывший для меня почти ангелом, давно мертв. Раз за разом я спрашивал, простила ли она меня, но ответа, конечно же, не получал...       В первый же день в школе я вновь увидел её брата. За эти годы Чебыль отрастил волосы, видимо, в память о ней. Брат и сестра и раньше были похожи, но теперь, смотря на него, я практически видел Ибриэль. После этого моя одержимость перешла на новый уровень, я почти обезумел. Сейчас же, по истечении пары месяцев, я чувствую, что обезумел окончательно.       Изначально я понимал, что тот, кого я вижу - это Чебыль, а вовсе не его сестра. Но грань между реальностью и вымыслом больного рассудка, подкрепляемым безумным желанием увидеть живую Ибриэль, медленно стиралась. В конце концов я перестал понимать, что выдаю желаемое за действительное и воспринимал Чебыля не иначе, как Ибриэль. И ненависть в дорогих для меня глазах вместо привычной теплоты причиняла почти физическую боль, заставляла [силу] яростно метаться где-то внутри меня.       «Монстр!» - одно это слово, вскользь сказанное мне Хаделио, стало не только последней каплей в переполненной чаше терпения, пусть я и слышал его великое множество раз, но и ответом на терзающий меня вопрос. Разница между Чебылем и Ибриэль стерлась для меня окончательно, а после этого слова я понял, что она меня не простила, более того, ненавидела, так же, как и все остальные. Надежда на то, что хоть кто-то не ненавидит меня за одно мое существование, рухнула, как карточный дом. Я всего лишь хотел, чтобы кто-то меня даже не любил, а... Просто смотрел с теплотой. Но даже она от меня отвернулась...       Коридоры Гелиоса приносились мимо меня один за другим. Я не обращал на это внимания, как и на столь же стремительно мелькающие в голове мысли. Ничего не зная, эти идиоты называли меня [монстром], боялись, шептались за спиной. Что же, теперь по коридорам школы действительно шел Монстр, преследующий лишь одну жертву, но это не значило, что падет лишь она... Студенты, отступающие к стенам... Я чувствовал их страх, от которого [сила] все возрастала, но это было неважно. Золотоволосая фигура, бегущая впереди, ища пути отступления, вот что было важно.       Чебыль... Нет, Ибриэль!       Золотые длинные волосы, такие, как были в моих воспоминаниях. Вот только крови на них уже не было. Или ещё не было?.. Не знаю. Но я точно окрашу это золото кровью за ту ненависть в глазах и за то, что назвала меня [монстром]. Ради этого я действительно стану тем, кем меня долгое время считали...       Получив долгожданное разрешение, [сила] словно с цепи сорвалась, окутывая меня серо-черным маревом. Длинная челка, ранее помогавшая прятать ненависть во взгляде, не помешала увидеть, как студенты в ужасе отшатнулись, предпринимая первые попытки бегства после долгого ступора. Глупо. Магия, хлынувшая от меня смертоносной волной, пронеслась по коридору, оставляя за собой лишь мертвые тела, словно истерзанные диким зверем. Кровь... Тот самый прекрасный алый цвет, что так сочетался с золотом ее волос. К сожалению, здесь не было золота. Гелиос всегда был отвратительно бел.       Волна магии схлынула, а золотистые волосы мелькнули за поворотом и исчезли. Бросившись следом, игнорируя тела и брызги крови, разлетающиеся, когда я в очередной раз наступал в алую лужу, я миновал коридор и оказался в той самой библиотеке, где стал для всех чудовищем. Какая ирония... Но все уже близилось к концу, ведь Ибриэль сама загнала себя в ловушку, так как выход из помещения был только один и он находился за моей спиной.       — Ибриэль... — имя само сорвалось с губ, заставив нас обоих нервно вздрогнуть.       — Как ты меня назвал?! — странно, раньше она никогда не кричала. Я всматривался в родное лицо и что-то в нем казалось чуждым. Но это точно была она. Те же волосы, те же глаза... Золотые. — Да ты совсем обезумел, [монстр]...       Снова! Почему?! Почему она считает меня чудовищем?! Ведь я не хотел... Я не виноват в её смерти, меня не за что ненавидеть! В её глазах больше не осталось страха, лишь злоба и ненависть, направленные на меня. За что? Я всегда хотел ей добра, я ее любил, так за что такая ненависть?! Где то тепло, которое я хотел увидеть?! Не просто хотел, страстно желал... Она меня предала... Простая мысль, окончательно решившая её судьбу.       Наверное, это поняла и она. Отчаянные попытки атаковать меня магией не привели ни к чему. Что может маг иллюзий, даже не освоивший [пробуждение] против того, кому оно даже не нужно? Ничего. Хотя, профессора тоже ничего не смогли. От них я избавился в первую очередь, надежды студентов на то, что учителя их спасут, после этого меня весьма позабавили. Ибриэль, истратив всю свою магию, исчерпав резервы магического камня, сдаваться все равно не собиралась. Но паника, что уже медленно вытесняла злость, заставляла совершать ошибки. Золотоволосая бросилась на меня с кулаками, вместо того, чтобы попытаться отвлечь и прорваться к выходу. Даже не смешно...       Шаг на встречу и... Всё. [Сила] всё сделала за меня, не потребовалось даже команды. Мертвое тело упало к моим ногам, вызывая в памяти эпизоды из детства. Любимая няня, а после и сама Ибриэль, тогда еще совсем ребенок... Я не хотел их смертей. Как и сейчас не хотел смерти Чебыля... Как глупо вышло. Глядя на лицо, с которого медленно сходил румянец, я видел, как мало общего у Чебыля с Ибриэль. Более резкие черты лица, Ибриэль, будь у нее возможность повзрослеть, выросла бы иной...       Опустившись на пол рядом с телом, я с удивлением понял, что испытываю лишь лёгкое сожаление, вперемешку с удовлетворением от мести всем этим уродам. [Сила], которая теперь колыхалась вокруг меня, явно не планируя исчезать, вычищала все эмоции, не позволяла испытывать даже слабого раскаяния, делая меня практически безчувственным. Делая [монстром]... Глупо все вышло, очень глупо. Последнее сожаление и все, эмоции исчезли, оставляя лишь холодный разум. Где-то недалеко я чувствовал Дио, бывшего почти таким же чудовищем, как и я... Он должен знать, что мне делать... Должен знать, куда идти... Нужно лишь найти его, а после он покажет дорогу туда, где обитают [монстры]...