— А что вы делаете с ними потом? — Мы опять их убиваем

      Перед глазами плясали цветные круги. Всюду царила непроглядная тьма настолько глубокого чёрного оттенка, что даже безлунная ночь казалась ясным днём в сравнении с ней. Веки задрожали, но открыть глаза Иоланте не удалось.       К кончикам пальцев постепенно возвращалась чувствительность, подушечки похолодели от соприкосновения с гладким металлом. Кисть рефлекторно дёрнулась. Плывущее сознание лениво прояснялось.       Резко и неприятно по глазам резанула тоскливая серость. Пока ещё всё виделось мутно и расплывчато, но в нос ударил запах тухлой крови… тухлой ликанской крови!.. оружейной смазки… нескольких видов парфюма, смешавшиеся вместе до отвратно приторной смеси, горьковатый запах кожи и такой знакомый, кисловатый, неприятный до щипания в носу — серебра.       Иоланта моментально поняла, где очнулась.       И с кем.       — Кровос-о-осы, — с насмешливой лаской протянула она, растягивая сухие губы в широкой улыбке.       Ей всё ещё не удавалось полностью прийти в себя и открыть глаза, посему сонно щурясь, она блеснула выступившими из десён клыками.       Запястья были обмотаны цепью и вплотную прижаты к подлокотникам жёсткого металлического стула. Ноги в кожаных мужских сапогах тоже оказались прикованы.       Чёрная футболка на Иоланте насквозь пропиталась потом и прилипла к спине. Ликанша дёрнула головой, откидывая мешающиеся тёмные пряди спутанных волос, и медленно окинула взором всё помещение, с наигранным вниманием рассматривая мебель и стены, но старательно избегая застывших статуями в чёрных одеждах Вестников Смерти.       Один, высокий и подтянутый, просто ходячая мечта для любой смертной, облокотился на дверной косяк, скрестив руки на груди.       Второй сидел на скамейке слева, чуть потрёпанный, крепко сбитый, суетливо потреблял кровь из пластиковых пакетов. Несмотря на грозное телосложение и героические ранения, по запаху он был самым младшим.       А третьей оказалась женщина. Очень хорошо знакомая Иоланте. У некоторых оборотней есть персональные враги. Те, кого больше всех ненавидят. Те, кого хочется разорвать на части не только потому, что он вампир. У Рейза это был Сорен. У Люциана — Виктор. А у Иоланты — она.       — Можешь не пытаться, — ледяным голосом сказала Селин, глядя на то, как ликанша разминает шею. — Тебя уже обкололи.       Дураки.       Иоланта ухмыльнулась. Тазарин, сколько бы ампул на неё не потратили, не был ей страшен. Она пренебрегала ликанским обличием с тех самых пор, как научилась контролировать превращение, и всегда вступала в бой с вампирами на их языке, с оружием или кулаками.       И сейчас вступит.       — Я советую тебе сказать то, что нам нужно, сразу, — членораздельно, как умственно отсталой, объясняла Селин с каменным лицом.       Её забота тронула Иоланту. Она одарила её вымученно-сияющей улыбкой.       — Будете рассказывать, как отпускаете тех, кто выдал всё о стае? Или я не настолько похожа на идиотку?       Трое вампиров понимающе переглянулись. Тот, что у двери, едва заметно кивнул. С мрачным спокойствием он приблизился к пленному оборотню, раздался щелчок, заклёпка громко в сгустившейся тишине отлетела, и Вестник Смерти достал из чехла, скрытого в мудрёном фасоне формы, посеребренный охотничий нож.       Рука легла по-собачьи огрызнувшейся Иоланте на лоб. Он запрокинул её голову так, что шея мучительно заныла, и рывком отклеил пластырь, скрывающий недавнее глубокое ранение. Лезвие ножа осторожно накрыло кожу рядом с бордовым порезом, неделю назад тонувшим в брызжущей фонтаном крови. Синж чудом помог ей избежать смерти от перерезанной глотки.       От прикосновения серебра Иоланта возбуждённо заёрзала и нервно передёрнула плечами. Боль была раздражающая, щекочущая, дразнящая, но через мгновение сменилась адской мукой, нож по весь кончик вошёл под рану, потревожив затянувшуюся корку. Секунда, и поклявшаяся молчать, будто немая, неистово завопила от боли. Лезвие погрузилось под самый порез. Вампир отточенным движением срезал тонкий слой плоти с шеи Иоланты и отошёл на три шага.       Не потеряв остатки самоконтроля, она быстро взяла себя в руки. Перестала дёргаться, хотя её била мелкая дрожь, сжала губы в тонкую белую полоску, невероятным усилием заставила себя замолчать и с напряжением во всём теле выпрямилась. Горячая струйка крови потекла по мокрой коже, скатываясь капля за каплей за воротник. Грудь моментально намокла.       — Это будут долгие ночи, кровососы, — хрипло пообещала она и судорожно сглотнула.       Не предав жила, не предав умрёт.       — Ну что? — исподлобья она глянула на Вестников Смерти. — Я молчать могу долго. Силёнок хватит, или замену из центра вызовите? Вы ведь не успокоитесь, пока не замучаете. Убить — слишком милосердно. Но вы знаете, что нихрена я не скажу. Так что?       Селин глубоко вздохнула, не отрываясь наблюдая за застывшим в молчаливой боли и азартном вызове лицом ликанши. Иоланта криво оскалилась и покачала головой, всем своим видом призывая её вмазать ей со всей силы, закричать, запустить в неё что-нибудь тяжёлое.       Но Селин оставалась неподвижной.       — У всех враги как враги, а у меня скучная шлюха, — Иоланта безумно расхохоталась, из оголённого мяса на шее засочилась кровь, перемешанная с потом. Боль стала невыносимой, но оборотниха не переставала смеяться, пока статный Вестник Смерти, стоящий за её спиной, не подошёл вплотную. Волчьи чувства у Иоланты были обострены до предела, она ощущала тепло его ровного дыхания на холке. И хоть она была готова к очередной пытке, впившиеся по самые лунулы* в шею ногти заставили её подпрыгнуть на месте и выгнуться дугой.       Вампир наклонился к её уху и сквозь зубы процедил:       — Сколько вас в городе?       Иоланта дёргалась в смертоносной хватке Вестника Смерти, судорожно хватая ртом спёртый воздух.       — Столько… — сладив с онемевшим языком, ответила она, — …сколько нужно!       Выругавшись, вампир вынул из-под её кожи ногти и вытер перемазанные в крови пальцы об край рубашки.       Голова Иоланты безвольно склонилась к плечу. Не оставалось сил ни на что, кроме как на рваное дыхание. Боль уйдёт. Унижение забудется. Но её стая, её оборотни, останутся. Целыми, невредимыми и невыданными.       — Упёртая сука, — моргнул матёрый вампир на скамейке. — Надо кого-то посерьёзнее ей. Не наши методы.       Закрывшая глаза Иоланта с большим трудом хихикнула, из прокушенной изнутри губы хлынула кровь. Эти мелкие сошки, забывшие свою историю и истинную природу крысы, тупоголовые машины для убийств, не способны даже допросить врага, выведать хоть что-то. Им далеко, очень далеко до талантливых палачей, сошедших со страниц средневековья, чудом прошедших сквозь все смутные эпохи смертных и бессмертных. Те упиваются своей жестокостью, любят смаковать момент и чужие страдания. Да, попади Иоланта или любой другой ликан в руки таким ублюдкам, вампиры бы выведали всё.       — И где же ваши «посерьёзнее»? — шёпотом спросила она, с издёвкой изогнув бровь. — На пенсии?       И глухо засмеялась, уже слабее, фыркая и давясь собственным хихиканьем.       Селин не сдержалась. Она всё-таки ударила Иоланту в лицо, расквасив нос. Не то чтобы это хоть как-то вынудило ликаншу расколоться, но ощущения принесли Вестнице Смерти мимолётное удовлетворение.       Иоланта молча слизнула кончиком шершавого языка кровь с губ и вытянулась на стуле, мотнув головой и выпрямившись.       Не сговариваясь, самый деятельный снял цепь с одной ноги Иоланты, согнул её в колене. Застыл, подумав. И неожиданно, резко и грубо рванул футболку на оборотнихе. Тонкая ткань затрещала, и в стылом помещении кожа на зоне декольте покрылась мурашками. Залитый кровью бюстгальтер, поддерживающий небольшой бюст, из серого давно превратился в грязно-коричневый. На левой груди виднелся длинный тонкий шрам.       Селин рывком стянула с Иоланты сапог, в щиколотке хрустнул какой-то сустав, но боли не последовало.       Цепко зажав ступню в тонких пальцах, вампирша приняла из рук первого Вестника Смерти покрытый ликанской кровью охотничий нож и чуть надавила остриём на большой ноготь.       — Сколько вас осталось в городе?       Иоланта отвела уставший взгляд в сторону. Одинокая слеза потекла по щеке и тут же смешалась с месивом из пота и крови.       — Где вы прячетесь?       — Пошла ты, — хмуро буркнула Иоланта и приготовилась к пытке.       Нож впился в толстую пластину ногтя, расколов его надвое, серебро неистово обжигало всё её существо, острый кончик добрался до нежной кожи под ногтем и принёс такую боль, что ликанша утробно завыла и заметалась в цепях. Двое мускулистых Вестников Смерти подскочили с разных сторон и стали удерживать её, чтобы не мешать Селин.       Пальцы на руках Иоланты стали искривляться, она корчилась от муки, от осознания собственной беспомощности, от упоения триумфом и безнаказанностью на рожах вампиров, которые стояли перед её лицом даже когда она жмурилась. Из глаз словно сыпались искры, казалось, будто каждый нерв в теле обнажён, и каждую жилочку прижигают раскалённым прутом.       Ярость облизнула языком пламени мозг Иоланты. Вены на руках взбугрились, мышцы налились новой силой. Никакой тазарин не сможет сдержать ликана, который хочет жить. Цепь натянулась, звеньями врезавшись в руку Иоланты. Охотничий нож вертелся в пальце, отслаивались кусочки мяса и ногтя.       Цепь нагрелась от пышущей жаром кожи ликанши. Иоланта сделала ещё одно усилие, и одно из звеньев лопнуло, не выдержав напора. Кряжистый вампир, до этого лишь наблюдающий за пыткой и с аппетитом поглощающий кровь из пластиковых пакетов, предупреждающе закричал и попытался вывернуть освободившуюся руку.       Селин среагировала, подняв лицо. Она перехватила нож, намериваясь зарезать способную вырваться Иоланту, но та вцепилась пальцами ей в волосы на макушке и откинула в сторону. Красавец-Вестник Смерти достал пистолет из-за пояса, но почти вставшая Иоланта порывисто дёрнула закованной ногой, выскальзывая из опутавшей голень цепи, чего в сидячем положении она не смогла бы проделать никогда. От первого выстрела она увернулась, но не успел вампир наскоро прицелиться второй раз, как поглощенная хищной ненавистью Иоланта уже схватила его за плечи и протащила до сослуживца, в которого он впечатался спиной.       Оттеснив кровососов к стеллажу с оружием, она с силой приложила их об полки. Кряжистый рухнул от удара. Вооружённый пистолетом толком не пострадал, Иоланта попыталась выбить из его руки Фегвер, но потом сомкнула челюсти на кисти вампира. В рот хлынула горячая кровь, Вестник Смерти истошно закричал, рванул руку, грезя избавиться от мёртвой хватки. Пистолет гулко упал на пол.       Иоланта перекусила пальцы вампиру, рванула плоть с костей и сделала единственное, на что сейчас хватило фантазии воспалённого мозга. Удар ногой с разворота оказался для Вестника Смерти последним в бессмертной жизни. Иоланта сначала краем сознания подумала, что смогла только попасть в челюсть, но бездыханное тело свидетельствовало о сломанной шее.       Постанывающая Селин, которую садануло об пол, зацепилась за стол с инструментами и подтянулась на локтях, когда Иоланта уже ударила обутой ногой в голову лежащего качка. Череп звучно хрупнул. Вампиру повезло, что он не успел прийти в себя.       Иоланта тяжело дышала, сочащаяся из пяти багровых ран на шее сзади и одной спереди кровь застыла на липкой коже разводами. Ликанша обернулась на нащупавшую Беретту в набедренной кобуре Селин и рухнула вниз, уклоняясь от так и не поспевшей пули.       Доля мгновения, и вампирша лежала на лопатках с прижатой к солнечному сплетению босой ногой. Вторую Иоланта поставила на её руку с пистолетом.       — Где мы прячемся? — переспросила она шелестящим голосом. Несколько капель крови, смешанных с частичками вампирской плоти, упали на лицо Селин с подбородка Иоланты. — Мы повсюду. И так было всегда. И ты никогда нас не истребишь, дура. Может, мы животные. Но мы не звери, как вы.       Рельефная подошва скользнула с запястья Селин, Иоланта ухватила её за край узорчатого корсета, рывком подняла и со всей мочи треснула её лицом об стол. Сюрикены, шприцы и тиски забренчали по полу.       Иоланта подхватила снятый сапог, наскоро надела его на залитую кровью изуродованную ногу, и, хромая, прыгнула в узкое окно, пробив стекло телом. Ветер засвистел в ушах, она приземлилась на заснеженный асфальт, терпя ссыпающийся на спину дождь осколков.       Мороз, казалось, забрался под кожу, как охотничий нож мучителей. Открытые раны вспухли и похолодели. Иоланта зябко поёжилась, прикрывая полуобнажённую грудь остатками разорванной футболки. Снег скрипел под ногами. За ней оставалась вереница кровавых следов.       Выживет. Выживет и уничтожит их всех. Но не сейчас. Не сегодня. Не здесь.       Иоланта знала — она умрёт в бою. В хаосе, в брызгах крови, в какофонии воплей, хруста костей и громоподобных выстрелов, в мешанине из тел и полной неразберихи. Но не от рук конкретных вампиров. В конкретном вместе. В полном одиночестве. Как убитая собака. Никогда. Только в бою. Как герой, которым она никогда не являлась и не будет. Не станет. Не положено.       Животное. _________________________________________________________________________________________ *Лунула — это нижняя часть ногтя, имеющая светлый цвет и форму полумесяца. Самый «корень».