Красный круг

Любовь, в принципе, сука лирическая. От неё Грею не нужно ничего — под кожей давно все насекомые вымерли, а огромный айсберг так кстати замёрз настолько, что не расплавишь, не расколешь и вообще ничего не сделаешь. Грею от жизни нужна стабильность, а не какие-то чувства, что на границе с любовью. Для него влюбиться означает повеситься — веревка на шее и мыло, а большего и не нужно. И он бы так сделал, потому что всё достало настолько, что спиться бы в свои девятнадцать и умереть счастливо. Грей, кстати, счастлив и не был никогда. (Может потому, что не умеет?) У него под ребрами — живой сгусток тепла и энергии, сохраняющий всё важное, нетронутое, близкое и родное. У него в глазах — зимний спокойный океан, в котором все дельфины умерли, разбившись о скалы невыплаканных слёз. В этом случае вода камень не заточила. Камень заточил лёд и нахер разбил. Леон в свои двадцать четыре куда смышленней Грея. Ведь почти четверть века прожил. Леон для Фулбастера — сплошная проблема и причина никогда не быть счастливым. Грею бы спасательный красный круг в холодном, зимнем океане; он потерпел крушение и хочет спастись, но вместо круга — серые глаза и горячие поцелуи на шее. Леону от Грея не нужно ничего. (Хотя, может, ему просто нужен Грей.) Чёртов Леон, я схожу нахуй, а ты пока вырви сердце, Бастия никуда не уходит, а лишь сильнее сжимает кисти рук, ухмыляется, как настоящий подонок, которому не всё равно, и шепчет: — Я не буду спасать тебя. — Ты мне не нужен. Леон смеётся, как настоящий садист, а после запускает в тёмные волосы свои длинные пальцы, а губами вырисовывает узоры на щеках, будто бы говоря: «ещё как нужен». И это, блять, самое лучшее, что было за жизнь Грея. Леон не девушка, ему не нужны басни о любви и рассказы про то, куда они поедут летом отдыхать. Леону похуй. Грею — тоже. По крайней мере, киты умирают в лужах бензина не от Бастии, а от выпитого алкоголя на голодный желудок. — Что-то случилось, Грей? — Нет. Грею хочется в грудной клетке ножом вырезать его имя и может тогда Бастии будет не всё равно. Грей тонет в своих же водах, задыхаясь от шторма и огромных волн. Где-то там маячит корабль, но красного круга нет, а значит, и спасения тоже нет. — Ты меня заебал, Леон. Но звучит это как: «я люблю тебя, Леон». Любовь, в принципе, сука ещё та. Бастия не уходит, а вместо этого целует в губы, прижимая к холодной стене. Леон ходит по трупам дельфинов, а Фулбастеру кажется, что спасательный круг может быть не только красным. — Ты меня тоже заебал, Грей.