Двадцать один поцелуй

      Двадцать один поцелуй.       Именно столько их подарил Ганнибал Уиллу за сегодняшний день.       Начало отсчёту положил лёгкий поцелуй в лоб, у самого основания волос, стоило Уиллу показать, что он уже не спит. После нескольких минут тишины, Уилл получил второй поцелуй — в запястье. Ганнибал прикоснулся к нему губами и вдохнул аромат. Он утверждал, что утром Уилл пахнет как-то особенно.       Следующий поцелуй был ответом на прикосновение губ Уилла к плечу Ганнибала. Шеф-повар хозяйничал на кухне, готовя завтрак, Уилл в благодарность за очередное прекрасное утро подарил Ганнибалу немного нежности. Он получил в ответ едва заметную улыбку и прикосновение губ к виску.       Сразу три поцелуя подряд Уилл получил, когда мыл посуду после завтрака. Ганнибал подошел к нему со спины, опустил руки на его подвздошные кости, прикасаясь губами к шее трижды. Наслаждение застыло на лице Уилла, но он продолжил мыть посуду, иногда, будто случайно подставляя шею под очередной поцелуй. Так он сумел получить ещё пять.       Уилл как ни пытался, у него всё равно никак не получалось завязать идеальный элдридж. Поэтому он обратился за помощью к мастеру, руки которого превращали ленту галстука в эффектный узел всего за минуту пятьдесят семь секунд. За это время Уилл успевал сказать что-нибудь, что веселило Ганнибала, и тот обязательно целовал Уилла в кончик носа. Плюс один.       Ещё один поцелуй, который можно было считать за несколько, он получил перед самым выходом из дома. Один из них отправлялся помогать взрослым людям решать свои проблемы, другой отправлялся объяснять молодым людям законы, по которым работает человеческий мозг. Они не будут видеться ближайшие девять часов, поэтому Уилл считал это одним длинным поцелуем.       Сегодня Ганнибал пришёл домой немного раньше, поэтому перешагнув порог, Уилл почувствовал аромат, из-за которого сразу же засосало под ложечкой. Шеф-повар опять был занят у плиты, но рискнул блюдом и отвлекся на появившегося Уилла, подарив ему ещё один долгий поцелуй. Блюдо, к счастью, не успело слишком пригореть, так как Ганнибал вовремя переключил своё внимание на плиту, а Уилл в это время мысленно сделал ещё одну заметку у себя в голове.       Ганнибал настоял на том, что сегодня вечером он будет мыть посуду. Уилл согласился, но сказал, что будет помогать вытирать чистые тарелки и расставлять их на места. В ответ он получил благодарность, согласие, и ещё один поцелуй, оставленный в щеку, туда, где когда-то был шрам.       Уилл открыл Ницше на шестидесятой странице, Ганнибал проходил мимо, направляясь к клавесину, но почему-то остановился и прикоснулся к плечу Уилла, привлекая его внимание. Он ничего не сказал, только пристально посмотрел на Уилла несколько мгновений, а затем наклонился и прикоснулся губами к его подбородку. Иногда Ганнибалу были не нужны какие-то причины, чтобы поцеловать Уилла.       Когда глаза и разум устали от немного пафосных и сложных для понимания фраз Ницше о сверхчеловеке, Уилл отложил книгу, направляясь к Ганнибалу, чтобы сидеть рядом с ним, пока тот извлекал чудесные звуки из не менее чудесного музыкального инструмента. Когда Ганнибал закончил мелодию, он взял руку Уилла и поцеловал его в запястье, как сегодня утром. Такими вечерами Уилл тоже пах по-особенному.       Следующий поцелуй был больше похож на похвалу, но Уилл насладился и им, поэтому посчитал и его. Уилл преуспевал в изучении сольфеджио, и смог сыграть любимую арию Ганнибала из Вариаций Гольдберга. И это был тот самый случай, когда поцелуй был лишь дополнением к тому взгляду, наполненному гордостью.       Считается это или нет — Уилл не до конца понимал, потому что он первый потянулся за поцелуем, когда последний аккорд следующей мелодии растворился в воздухе. Наверное, считалось, потому что Ганнибал целовал Уилла, не наоборот, ни в этот раз.       Перед тем, как Уилл скрылся за дверью ванной комнаты, чтобы принять душ, Ганнибал поймал его за руку, притянул к себе, поцеловал в губы, затем оставил ещё один поцелуй в непослушных кудряшках, одновременно вдыхая их запах. Запах дорогого шампуня и геля для душа были, несомненно, хороши, но Ганнибал всё же предпочитал собственный запах Уилла, который за целый день успевал свести аромат парфюма на нет. И так Уилл получил ещё два поцелуя.       Уже лёжа в кровати, смотря в глаза напротив, Уилл произнес:       — Двадцать один.       — Что двадцать один?       — Столько раз ты меня поцеловал за сегодняшний день.       В темноте комнаты не было видно, но Уилл знал, что Ганнибал улыбается. Совсем незаметно, лишь приподняв уголки губ, прищурившись так, что тонкие лучики морщинок разбегаются от уголков глаз.       — Ты немного ошибся при подсчете.       Уилл нахмурил брови.       Как это он ошибся? Может быть, Ганнибал посчитал тот долгий поцелуй перед выходом из дома за несколько? Это значит, что Ганнибал тоже считает?       Из размышлений его вывел голос доктора:       — День ведь ещё не закончился.       После этих слов Уилл почувствовал на своих губах двадцать второй поцелуй.